Я расскажу тебе одну историю. Представляешь, что с ними случилось, когда они услышали эту песню у костра? Лично мне даже сложно вообразить! Эта рыжеволосая девушка пела, а они слушали, грязные и уставшие, мокрые и потные, эту песню, представляешь? Ну, костёр, пожалуй, уже затухал, ни сил, ни желаний у них уже не было. Только эта дурацкая песня. Понимаешь, вообще ничего… Кроме этой дурацкой песни? Было холодно и мокро, им предстоял такой длинный путь. Вообще без какой-либо надежды, понимаешь? Да, ты здесь, и ты понимаешь! А знаешь, что было потом? Это было очень!..
₪₪₪
9:35 века Дракона, Проводы зимы
– Очень романтично. Амелл и Зевран шли по узкому коридору Глубинных троп. – Голова болит? – отозвался Дайлен. – Не очень. – А у меня болит. – Она у тебя всегда болит. – Тише… – Думаешь, нас здесь кто-нибудь вообще может услышать? – Не думаю, но голова болит. Эти подземелья совсем не были похожи на те, что они привыкли видеть. Своды терялись в вышине, колонны были неестественно ровными, они росли ввысь слой за слоем, узор за узором, сохраняя идеальные пропорции. Пыльные стены давно потрескались, воздух был влажным и тяжёлым. Они забрались очень и очень глубоко – как всегда. – Это вообще Глубинные тропы? – голос Зеврана отозвался эхом. – Это они… – задумчиво ответил Дайлен, аккуратно ступая вперёд. – Но другие. Несколько бурых огоньков, вызванных его чарами, освещали им путь. Амелл словно говорил сам с собой: – Интересно, что будет дальше. Натаниэль расчистил нам путь до этого места. И Архитектор… – Создатель, как же это всё… – Зевран вздохнул, прервав его. Его вздох разнёсся вокруг очередным гулким эхо. Тьма обступала их, они были абсолютно одни в узком туннеле, ведущем в самое сердце Первозданного тейга. Неожиданно Страж остановился и взглянул на него: – В чём проблема? Эльф тоже остановился и спокойно посмотрел на мага: – Какой именно ответ тебя устроит? – Сегодня, пожалуй, никакой. – Вот и отлично. Араннай вновь двинулся вперёд, обойдя Дайлена, но тот в последний момент схватил его за предплечье. – Что? – отозвался эльф. – Это не то место, где мы должны с тобой выяснять отношения, – устало проговорил Страж. – О, правда? – Зевран хмыкнул. – Сообщи мне, пожалуйста, когда мы достигнем того самого уникального места, я внесу это в свой календарь. – Зевран… Они оба услышали странный клёкот и скрежет откуда-то из-за спины. Дайлен, ничего не говоря, резко развернулся и протянул руку в ту сторону – воздух, потревоженный этим жестом, сгустился, пространство на мгновение исказило свои очертания, коридор за их спиной накрыл странный мутноватый туман, заглушивший все звуки и шорохи. – Отлично, – эльф покачал головой. – И что это было? – Я перекрыл этот туннель, – спокойно ответил Дайлен, переведя дух. – По крайней мере, с той стороны никто не пройдёт… Пока я жив. – Очаровательно. Маг почувствовал, как это заклинание отняло у него намного больше сил, чем он рассчитывал, и тяжело вздохнул. Зевран продолжил путь вперёд, не оборачиваясь. Они шли дальше в полном молчании – огоньки Амелла освещали им путь, но лишь на несколько метров вперёд – коридор казался бесконечным и безвозвратно тёмным. Их шаги отдавались всё тем же надоедливым эхом. – Если хочешь высказаться, – Дайлен смотрел в спину Зеврана. – Высказывайся. – Ты же сказал, – эльф не оборачивался. – Что это не самое лучшее место. – Возможно, я ошибся. – Ого. – Что? – Ты ошибся. – Ага. – Надо же. Они снова замолчали. Дайлен хотел догнать его и пойти рядом, пойти бок о бок – как это всегда было – бок о бок в каждом приключении, в каждой ёбаной пещере, в каждом самом тёмном тоннеле, в каждом очередном приключении, в котором им приходилось оказаться... Но в этот момент сил было так мало, чтобы догнать его. – Ты мог бы взять с собой небольшую армию Стражей сюда, – Араннай продолжал уверенно идти вперёд. – Мог бы, – Амелл вздохнул ему вслед. – Но не взял, да? – Не взял. – Почему? – Мы это обсуждали. – Тебе не надоело всех спасать? – Дело не в этом. – А в чём? – Это мы тоже обсуждали. – Да, и именно поэтому мы сейчас здесь, – эльф наконец остановился и обернулся. – Я не хочу здесь сдохнуть, потому что ты вдруг решил в очередной раз разыграть роль Героя Ферелдена. – Тебя никто не держит, – Дайлен произнёс это и сразу же пожалел об этом. Зевран как-то странно посмотрел на него – это был действительно необычный взгляд. Так смотрят на человека, который бредит перед смертью. Огоньки Амелла засияли чуть ярче. – Я… – Страж выглядел растерянным. Вновь раздался шум – на этот раз спереди. Зевран, ни на секунду не растерявшись, выхватил клинки. Перед ним, выскочив прямо из темноты, показалось нечто. Оно было соткано из связанных между собой грязным мороком острых как бритва камней. В самой сердцевине марева, соединявшего пыльные камни, сверкали злобные огненные глаза. Существо взмахнуло неким подобием лапы – эльф едва успел отразить удар, но затем тут же получил новый прямо в плечо другой клешнёй. Араннай, споткнувшись, упал, но тварь даже не взглянула на него – она стремилась заполучить Дайлена, протянув к нему лапы. Страж поднял руку и выдохнул – с кончиков его пальцев сорвался снаряд мощных чар, беззвучный гром прокатился по тоннелю – тварь в одно мгновение ока обратилась в тучу мелкого щебня и песка. Пламя и два пышущих злобой глаза со вспышкой погасли. Наступила тишина. Амелл, застонав, потерял равновесие и прижался к стене. Зевран тут же подскочил к нему: – Ну что? – Всё отлично. Они оба почему-то рассмеялись. Дайлен, опершись о стену, прижал ладонь к плечу эльфа – из-под тонких пальцев вспыхнул бледно-голубой свет, исцеляющий раны. – Нашёл время, – Араннай смахнул его руку. – Ты как? – Я, пожалуй, себя переоценил… – Дайлен невесело усмехнулся. – Кто бы сомневался. Это, кстати, не в первый раз. Эльф присел рядом и вытянул ноги вперёд. – Знаешь, – Амелл последовал его примеру, устроившись поудобнее. – Может, сейчас самое время. – Ну уж нет, – Зевран положил клинки рядом. – Я не так это всё представлял. Они замолчали. – Как же я ненавижу Глубинные тропы, – Араннай вздохнул. – Их никто не любит, – Страж тоже вздохнул. – Ты любишь обвинять меня, – эльф произнёс это абсолютно неожиданно, как настоящий убийца, обезоруживая, положив голову на плечо Дайлена; это был очень старый, заученный навсегда жест. – Обвиняешь в том, что я ушёл. – Я могу сейчас пропустить реплику? – Конечно. Снова молчание. – Ты обвиняешь меня в трусости, а сам ничего не рассказываешь, – Зевран посмотрел в его кроваво-красные глаза. – Я, допустим, делаю всё, чтобы расплатиться за свои страхи, как старательная шлюха в борделе. А ты? Страж привстал: – А я боюсь. – Чего? – В этом вся и проблема. Я не знаю. – Это слишком пафосно. Даже для тебя. Амелл наконец встал: – Поэтому мы здесь. Все вопросы ведут нас сюда, я чувствую, что мы должны были здесь оказаться. Я уверен, что мы найдём ответы. Которые нам не понравятся. Эльф тоже встал, схватившись за его плечо: – Пообещай, что поделишься. – Ты уверен? – Ага. – Хорошо, – маг повёл рукой вперёд. – Ответы за углом. – Выпендрёжник… И они преодолели очередной тоннель вместе. Они оказались в большом зале – как только они вошли, факелы, спавшие на стенах, вспыхнули потусторонним пламенем. – Помнишь Перчатку? – Дайлен вдруг оживился. – Там тоже был чудодейственный лириум… – К великому моему сожалению, да, – эльф прищурился, когда свет внезапно вспыхнул. – Дорогой Страж, я всё ещё пытаюсь спасти наше свидание, но ты… – Это же всегда вопрос нашей собственной веры, да? – Амелл словно его не слышал. – Ну, допустим… – Араннай вздохнул. – Когда прах Андрасте помог нам спасти Эамона, – Дайлен остановился. – Я подумал, что что-то в этом во всём есть, ведь так? Чудодейственный прах. Не может же это всё быть просто так… – И это мне говорит учёный маг… – Да-да, именно в этом вся проблема. Лириумные жилы? – Страж словно говорил сам с собой. – Заряженная материя? Магия?.. Я так мало изучал это в Кинлохе… Что это? Некая древняя мощь, которая способна чуть ли не воскрешать… Стражник Перчатки, который смотрит в самое сердце… Он задаёт вопросы, а мы вынуждены отвечать… Нелепые театральные испытания, которые нам пришлось пройти… Страж замолчал, а Зевран не посмел ничего сказать – не очень часто он позволял себе промолчать, но это был один из тех редких случаев. – Я просто… – Дайлен в очередной раз тяжело вздохнул. – Мне просто кажется, что мы никуда не вышли и так и остались в той Перчатке. Мы навсегда в ней. Я чувствую… что я каждый день прохожу нелепые испытания. В Круге, в Остагаре, в разговорах с сумасшедшей старухой, в Тени, во сне, потом опять в Тени, снова во все, на Глубинных тропах… В Перчатке. Я в одной большой Перчатке. Иногда я позволяю себе подумать, что всё закончилось. Что все испытания позади, что Мор закончился, и я могу дышать. Но потом что-то происходит, и я снова не могу. Не могу перестать проходить испытания… – Жизнь вообще не очень-то хороша, – Зевран почувствовал лёгкую дрожь, говоря это, но голос его звучал привычно беззаботно и легко. – Любой крестьянин согласится с тобой. Он тоже каждый день проходит испытания. Просто звучит это не так красиво и поэтично, как в нашем случае. И любая кухарка, любая шлюха, любой бездомный с тобой согласится… – Я… – Амелл словно очнулся на мгновение, но потом снова погрузился в какую-то мутную пучину. – Я иногда думаю, изменилась бы моя жизнь или нет, если бы я не решился помочь Йовану? Что было бы со мной, если бы Дункан не пришёл тогда? Если бы не Башня Ишала? Кем бы я был сейчас? Или это всё решит Перчатка? – А что она решила? – Ёбаная Перчатка, – Страж как-то вымученно рассмеялся. – По-моему, всё решили за неё, нет? Люди, которые поверили, да? Люди сделали так, чтобы Эамон исцелился, да? Ведь это сжигали люди, а не Перчатка. Ведь люди сделали это с ней?.. Люди заставили Перчатку исцелять, а совсем не наоборот, понимаешь? – А вот теперь ты меня совсем немножко пугаешь, – Зевран попытался призвать насмешливые нотки на помощь своему голосу. – Люди её сожгли, отправили на костёр, – теперь голос Дайлена звучал твёрдо. – Люди заставили её пойти на жертву, люди её предали, люди позже придали этому значение, и позже начали сжигать других. Они всему придают значение. Прах исцеляет только тех, кто готов исцелиться, ведь так? Я правильно думаю? – Я удивлю тебя, дорогой Серый страж, – эльф попытался улыбнуться. – Но я уже говорил об этом. Ты слишком много думаешь. Но всё случилось так, как случилось. Ты помог Йовану, а теперь, спустя столько лет, ты здесь. Со мной. – С тобой. Они замолчали, а потом сделали несколько неуверенных шагов вперёд. Пламя вспыхнуло ещё ярче. Зал поражал своими масштабами – колонны вздымались ввысь, своды терялись где-то далеко над ними, пыльные стены будто расступались. В самом центре зала располагался пустующий алтарь, к которому, словно древесные корни, тянулись многочисленные мерцающие кровавым блеском щупальца. – Изабела не так это описывала… – тихо проговорил Зевран. – Они были здесь давно, – отозвался Страж, словно проснувшись. – И забрали то, что должно было здесь остаться… Они прошли вперёд, поднявшись по мощным ступеням. – Ты по-прежнему уверен, что хочешь, чтобы я поделился? – Дайлен усмехнулся, когда они подошли к каменному алтарю, обвитому щупальцами красного и сочащегося тьмой вещества. Привычная для Зеврана улыбка Дайлена выглядела безумной усмешкой. – Что это? – эльф подошёл ближе, стараясь не замечать ничего вокруг. – Не трогай! – Амелл нахмурился. Вещество было словно живым – они оба неоднократно сталкивались с лириумом, который напоминал жилы какого-то большого существа, живущего неизвестной для них жизнью. Обычно лириум сиял сапфировым пламенем, опасным и ярким, но живым и полным силы. Но эти жилы, обвивающие алтарь и сжимающие мёртвой хваткой его колонны, тоже напоминали что-то живое, но вместе с этим они словно кричали о неизлечимой болезни, о каком-то неправильном, неестественном уродстве. – Авернус бы нам позавидовал… красный лириум… – задумчиво шептал Страж, протянув к одному из отростков руку. – Ага! – эльф схватился за запястье Амелла. – То есть мне трогать нельзя, а тебе можно? – Хорошо, – Страж улыбнулся. – Возьми меня за руку, но не трогай его… – Нет, стой, – эльф нахмурился. – Любому идиоту ясно, что это ни к чему хорошему не приведёт. Дайлен повернулся к нему и абсолютно серьёзно произнёс: – Ты лучше всех знаешь, в какой мы опасности. В какой я опасности. За мной охотятся. За нами охотятся. Если я хотя бы не попытаюсь узнать, что происходит, мы проиграем. Я не играю Героя Ферелдена. Не сейчас. Я просто хочу спасти нас. Зевран лишь вздохнул. Амелл, взяв его за руку, продолжал: – Только здесь я смогу найти ответы. Я тоже считаю, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но бездействие пугает меня ещё больше. Эльф молчал. – Ты точно хочешь увидеть это? – А ты сможешь показать? – Араннай усмехнулся. – Думаю, да. – Показывай, – сказал Зевран. Дайлен вновь протянул руку к пульсирующим жилам, а затем, резко выдохнув, отдёрнул её. – Что такое? – Зевран посмотрел на него. Всё вокруг подёрнулось странной дымкой, очертания колонн, стен и ступеней словно сгладились, пламя факелов ослабло, а они будто оказались под толщей ледяной мутной воды. – Нет, – Дайлен был ошарашен, его глаза расширились и покраснели. – Его нельзя касаться. Его вообще не должно быть здесь… Песня… Зрачки Амелла вспыхнули ярко-красным пламенем, их внезапно накрыла тень. – О чём ты? Лицо Стража исказилось от боли, он побледнел, всё тело охватил внезапный озноб. – Надо уходить… – с трудом прошептал он. Амелл схватил эльфа за руку, а затем согнулся от боли – словно что-то изнутри вцепилось прямо в сердце. Из тоннеля, которым они пришли сюда, раздался рокочущий гул и резкий хлопок – заклинание Стража развеялось. С той стороны послышался всё нарастающий рокот. Кроваво-красный лириум, обвивающий возвышение, на котором они стояли, начал пульсировать ярче. Они услышали шёпот – словно из-под земли, замирающий и печальный.мы здесь
Зевран подхватил Дайлена: – Что мне делать? – эльф не потерял самообладания. – Нужно уходить, – очень тихо ответил Дайлен, а затем его тело обмякло.мы здесь мы ждали мы спали
– Очаровательно… – прошептал эльф.мы спали мы разбиты мы ущербны
Рокот усилился, в проходе показались мерцающие красные огоньки. – А ведь я говорил, что не хочу здесь сдохнуть, да? – эльф снова посмотрел на Стража, но глаза Амелла были закрыты, зрачки под веками подрагивали.мы ущербны мы скверны мы терпим
Наконец, в зал, издавая неестественный скрежет, вползли Дикари. Странные скопления переплетённых между собой осколков камней и мелкого щебня, сверкающие изнутри ярко-красным маревом. Зевран насчитал четырёх. Эльф, тяжело вздохнув, бережно положил Дайлена на холодные камни алтаря, аккуратно прислонив его к возвышению.мы скверны мы терпим мы ждём
Зевран обнажил кинжалы и, выдохнув, двинулся вперёд, вступая в до боли известный и изученный навсегда танец наёмного убийцы. Его учили убивать людей, а не куски щебня, да. Но настоящий убийца знает – смерть может приключиться с любым.мы терпим мы ждём мы нашли сны
Вскрикнув, он бросился вперёд. Дикари были довольно неповоротливыми, их движения были очень предсказуемыми. Это был бы ничтожный противник, будь он человеком. Эльф понимал, что одна единственная ошибка может стоить ему жизни. Зачарованные кинжалы рассекали камень, но твари не чувствовали боли. Казалось, что они вообще ничего не чувствуют. Зевран был умнее, быстрее, сильнее, чем они. Но Зевран был живой, а они – неживые; cтранные и жаждущие только уничтожения существа. Одного ловкого выпада хватило, чтобы развеять странные чары, сковывающие осколки камня воедино – один из Дикарей осыпался на землю жалкой кучкой щебня. Но Араннай видел, как из туннеля выползают всё новые и новые.мы ждём мы нашли сны
Очередной Дикарь оказался чуть проворнее – каменная клешня полоснула наискось, Зевран почувствовал, как горячая кровь потекла по предплечью. Ещё один удар кинжала прямо в сгусток искрящегося света – Дикарь свалился на землю грудой камней. Но с другой стороны подскочил другой и выбил кинжал из рук эльфа. Зевран, избежав очередного удара, перекувырнулся назад. Кровь потекла вниз, по руке, капли струились вниз, он чувствовал горячую влагу между пальцами и рукояткой кинжала, а затем услышал крик. – Зевран! Эльф увидел, что Дайлен очнулся. Страж, опершись руками о каменный алтарь, привстал и, собрав последние силы, коснулся одной из рубиново-красных лириумных жил. Всё вспыхнуло. Дайлен закричал. В этот момент произошло что-то безумное. Амелл изменился до неузнаваемости – страшное и абсолютно мёртвое чудовище. Его невозможно было разглядеть через дым и горклую копоть, которая с каждой секундой заполняла всё вокруг. Он разросся – словно туча от взрыва – как волна разгневанного чёрного моря, сметающего всё на своём пути.мы нашли сны
Амелл протянул едва различимую среди тьмы руку вперёд – Зевран хорошо знал этот жест и понимал, что тот освобождает чары, которые обычно сдерживает в себе – волны чёрного морока накрывали всё вокруг. Глаза Дайлена Амелла обратились в два испускающих жар уголька. Всё вокруг накрыл чёрный дым и кроваво-мутная копоть. Эльф видел, как лириумные жилы вспыхнули, как багровое пламя пронеслось по ним, прошло прямо через Амелла и вырвалось наружу из кончиков его пальцев – Дикари один за другим рассыпались, обращаясь в пыль. В окружившем их мраке виднелась высокая тень, странная фигура, словно наблюдавшая за ними со стороны.МЫ ПРОСНЁМСЯ
Всё накрывает густая тьма. На тейг опускается Тень. Лёгкие Зеврана наполняются кровью. Чужой кровью. Вокруг него существует только густая и чёрная кровь. Он вдруг понимает, что задыхается. Он пытается всплыть – один рывок руками, ещё один. Третий. Глаза ничего не видят, вокруг лишь красная пелена. Вдруг появляется чувство странной и трусливой надежды, он чувствует воздух поблизости. Всплыть помогают не собственные силы, а тела. Бесконечные тела, закованные в сияющие доспехи. Тонны ярко-красной воды обращаются кучей гниющих тел. Он чувствует воздух и свет, но где-то очень далеко, сквозь толщу гноя и липкой слизи. Вокруг лишь разложение и мерзкие жирные личинки, покрытые гноем. Он плывёт – или ползёт – и снова плывёт среди них. Он слышит вой волка и звук лопнувшей струны, он слышит гул бездны и сидящих в ней чудовищ; он одновременно слышит беззвучие и тишину. Он чувствует отсутствие запаха и видит море, далёкое и лазурное, видит кровь, видит оливки и гной, видит искрящийся и едва тёплый песок и слышит крик о вечной музыке, увы, пока она звучит, мы… – Зевран! Амелл, по-прежнему касаясь рукой одной из лириумных жил, выпрямляется. Он снова поднимает руку – волна чёрных чар прокатывается по залу, превращая подступающих Дикарей в пыль. Стены зала содрогаются, с потолка сыпется пыль. Алтарь окружают десятки вновь подступивших Дикарей, их щупальца всё ближе. Красные жилы, обвивающие пустующий алтарь, раскаляются, своды тейга готовы обрушиться на них. Дайлен протягивает руку. Зевран хватается за руку и видит, как чертог, до которого они с таким трудом добрались, накрывает тьма.₪₪₪
Дайлен с большим трудом попытался открыть глаза – не получилось. Он понимал, что лежит на земле, что вокруг холодно, что где-то рядом что-то цветёт. Дым почти рассеялся. Нужно понять, где он. Что это за аромат? Он пускает импульс всё ещё подчиняющихся ему чар, и понимает, что это – асфодель – красивые травянистые растения без луковицы, с толстыми корневищами, усаженными продолговатыми шишками, линейные или желобчатые листья все – без исключения – прикорневые; простой или ветвистый безлистный стебель несёт на конце довольно крупные цветы, белые, реже жёлтые, иногда с пурпуровыми полосами, собранные в кисти или колос. И этот запах… Это смерть? Мужчина с кольцом забрал его? И вдруг почему-то… Лёгкий – едва уловимый – запах горячего песка, оливкового масла и моря! Пустая тишина. Дайлен по-прежнему находился в мутном полусне, Тень привычным мороком обволакивала его. Страж вдруг осознал, что впервые отчётливо услышал Зов. Ту самую жуткую песнь, о которой говорили старшие Серые стражи. В этом чёртовом тейге в нём что-то окончательно переменилось, что-то пробило в нём брешь и пробралось внутрь. И осталось там. – Он осквернён и в большой опасности, – Дайлен услышал женский голос и легко узнаваемый эльфийский акцент. – На нём печать бремени… – Надо же, – звучный голос Зеврана он не мог не узнать. – Вы меня вот совсем не удивили. – Ему нужна помощь, – эльфийка говорила серьёзно. Страж попытался приоткрыть глаза, но увидел лишь зеленоватый туман Тени, увидел что-то давно позабытое, увидел залитые слезами глаза будущей Хранительницы, грустную усмешку ведьмы из Диких земель, шелест осенних увядших листьев, окровавленные клешни сильванов, пронзающих плоть авварских воинов. Он слышал истошные крики умирающих людей. Острые как бритва корни прознали плоть, разрывая кожу и лёгкие, раздавался крик дикого племени и плач детей, окутанных в шкуры заботливыми руками матерей. Все мертвы. Все до одного. – Почему мы оказались именно здесь? – голос Зеврана раздавался словно из-под толщи воды. – Здесь покоятся давно истлевшие тела наших предков, впавших в утенеру, здесь сражались эльфы и люди Империи, здесь обитают демоны… Дайлен отчётливо увидел клинок, пронзающий ткань белоснежного платья, объятого языками пламени. – Демоны, которые не дремлют. – Очаровательно, – Араннай вздохнул. – Я уверена, что вас сюда привёл алтарь. Алтарь Митал. Амелл собрал последние силы и наконец открыл глаза. Тень съёжилась и отступила – багряный солнечный свет и звуки громогласным потоком охватили его, он с огромным усилием вдохнул воздух и подскочил, закашлявшись. – Ну, наконец-то! – Зевран подбежал к нему. Эльф выглядел измотанным, рана на руке по-прежнему истекала кровью, кожаный доспех был покрыт пылью, как и его светлые волосы. Но он был цел. Он был цел и собран, как всегда уверен в себе – Араннай опустился на колено, аккуратно коснувшись плеча Дайлена кончиками пальцев: – Ты как? Страж обнаружил себя сидящим на земле почти у самого края обрыва, на вершине высокой горы, вздымающейся к самому небу. Их окружали курганы, покрытые древней пылью сосуды и потрескавшиеся надгробия. На самом краю обрыва возвышался прямоугольный каменный алтарь, на котором стоял кувшин, испускающий едва заметное завесное сияние. Воздух был холодным и тяжёлым, он словно не был создан для того, чтобы им можно было дышать. Солнце клонилось к закату. – Митал? – Дайлен обратил взгляд на эльфийку. – Вы серьёзно? Она была стара и печальна, в первую очередь в глаза бросалась её неестественная худоба и печальный взгляд миндалевидных глаз. Хранительница Маретари опиралась на изящный посох, высеченный из янтарного цвета древесины. Её тусклые светлые волосы спадали на плечи, лоб покрывала испарина, она выглядела истощённой и ослабшей, изящные линии валласлина на лице лишь подчёркивали её слабость. – Митал, Страж… – тихо прошептала она, покачав головой. – Великая Защитница привела нас сюда. – Я был бы… – Амелл снова закашлялся, но всё же нашёл в себе силы встать, опершись о руку Зеврана. – Я был бы очень рад, если бы наша жизнь зависела от эльфийской богини из старых сказок. – Молодость побуждает к сомнению, – Хранительница горько усмехнулась. – Ты можешь смеяться, Страж, но ты сам являешься ярким представителем давно забытой сказки. Иначе почему ты здесь? – Я не мог не коснуться его, – Дайлен посмотрел в глаза Зеврана. – Когда мы оказались там, я понял, что касаться его ни в коем случае нельзя. Это была ловушка… Очень ловко расставленная специально для меня. Я не знаю, кем… Но когда они напали… Это был единственный способ. Араннай лишь кивнул, вздохнув. – И вот ты здесь, – эльфийка развела руками. – Почему же? – Я слышал о вас, – Амелл перевёл взгляд кровавых глаз на эльфийку и на мгновение почувствовал необъяснимую дрожь в теле. – От Ланайи. И Зевран мне о вас говорил, вы помогли ему с Вариэль. Спасибо. – Я бы ни за что не отказала в помощи, – она опустила глаза. – Но я лишь исполнитель. – О чём она говорит? – Зевран поморщился, пошевелив раненной рукой. – О долге, – Амелл наконец выпрямился. – О долге печально известной Хранительницы клана Сабре. – Ты знаешь больше, чем я думала! – Маретари печально усмехнулась. – Тень знает больше, – Дайлен покачал головой. – И она не спрашивает позволения, когда приходит ко мне. Чем больше я узнаю, тем больше мне страшно… – Я ни о чём не жалею, – твёрдо произнесла Маретари. – А меня посвятите? – Зевран усмехнулся. – Напрашиваешься на очередную лекцию? – Амелл с удивлением обнаружил, что улыбается. – На большее ты и не способен, – Араннай хмыкнул. – Тут ты прав, – Страж вновь посмотрел на эльфийку. – Вы пытались спасти умирающий клан. Летописи других кланов сообщают об этом очень немного, но всем известно, что Сабре был одним из самых могущественных кланов долийцев. Увы, но лишь до вашего переселения в Морозные горы. И до прихода авваров. Эльфы нигде не могут прижиться, ведь так? Ваш клан был на грани вымирания. И вы обратились к ведьме из Диких земель. Она никогда не отказывает в помощи тем, у кого отняли любовь. А у вас её отняли. И вы обратились к ней. Месть за любовь? Лес восстал и погубил авварское племя. – У меня не было выбора. – У меня тоже, – Дайлен улыбнулся, почему-то закрыв глаза. – Мне пришлось пообещать ей, что я остановлю Мор раз и навсегда. – Ты не выполнил своё обещание. – Как и вы, – Амелл открыл глаза. – Я здесь для этого. Наступила тишина. Солнце неуклонно клонилось к закату. – Страж, – эльфийка подняла глаза. – Ты же знаешь, что Флемет рано или поздно вернётся и потребует заплатить цену. И я готова заплатить. – Я знаю, – он вздохнул. – Но зачем? Она подошла к алтарю и едва слышно произнесла: – Митал, мать всех живущих, защитница народа, присмотри за нами, ибо идём мы опасным путём. Едва тлевшее завесное пламя, извиваясь, вспыхнуло над кувшином, стоявшем на алтаре. Они все что-то увидели – это были неясные очертания, сотканные из дыма. Высокая фигура движением руки снимала клейма, неясное чёрное зеркало раскалывалось на части с громогласным звоном. Воздух вокруг завибрировал, Дайлен тяжело выдохнул, схватившись за грудь. – Что?.. – Зевран схватился за кинжал. Сияющая изумрудным пламенем истерзанной завесы сфера распарывала небеса на части, разрушая всё вокруг. – Обереги нас от тьмы, – Маретари, закрыв глаза, невозмутимо продолжала свою молитву. – Как берегла раньше, а мы воспоём твоё имя пред небесами. На мгновение вершину Расколотой горы накрыла Тень, очертания надгробий подёрнулись мутным мороком, небо потемнело, а затем… А затем всё закончилось. Беззвучный гром прогремел вокруг. Ничего не произошло. Молчание. – Вот и ответ, – Маретари покачала головой. – Тишина. – Назад! – Амелл крикнул и резким движением завёл Зеврана рукой за спину. Страж поднял правую руку – на кончиках его пальцев вспыхнули багряные искры. – Я не… – Араннай попытался сделать шаг вперёд. – Назад! – Дайлен поднял обе руки ладонями вперёд. На одно мгновение они увидели фигуру гигантского рогатого демона гордыни, который скрывался за Маретари словно грозовая туча. С ладоней Стража вновь сорвалось несколько жалких бурых искр. – Не бойтесь, – эльфийка нахмурилась и, тяжело вздохнув, отступила от алтаря. – Я сдерживаю его. Призрачная фигура демона развеялась. Дайлен выпрямился, беспомощно взглянув на свои ладони. Зевран продолжал сжимать рукоять кинжала. – Я сдерживаю его, – повторила Хранительница. – Я пришла сюда, чтобы набраться сил. И он ослаб, но лишь на время… И вы здесь оказались по этой же причине. Нам всем пора платить долги. Я готова заплатить свой. – Но… – Дайлен впервые за всё это время ужаснулся. – Но зачем? Ради чего? – Она сказала, что только так я спасу Защитника… – Хоук… – тихо произнёс Араннай. – И что однажды я спасу свою Первую, – невозмутимо продолжила Маретари. – Чтобы помочь тому, кто сотрясёт весь мир. Когда пять врат Чёрного города падут, останется лишь пара… – Я не хочу… – Дайлен вздрогнул. – Это не то… – Мне пришлось согласиться, – Хранительница вновь опустила глаза. – Как и тебе когда-то. Солнце, наконец, село. На Расколотую гору опустилась ночь. – Вам нужно искать ответы там же, где появились вопросы, – Маретари тяжело вздохнула. – Зевран знает. И ты знаешь. Все вопросы к Ведьме… Королева Мадригал заплатила ту же цену, что и мы… – Сказки шлюх из борделя преследуют нас, а? – Зевран покачал головой. – Та самая Явана? Кто ещё сможет дать ответ? Дайлен дотронулся до кольца на пальце – оно отозвалось едва заметным теплом. – Удивительно… – прошептал он. – Вы позволите мне уйти? – Маретари выпрямилась. – Если нет, боюсь, он возьмёт надо мной власть быстрее, чем я смогу что-то сделать. Это странно.. – она нахмурилась. – Ты почти лишён сил, но он почему-то тебя боится… Но если он выйдет, я не знаю… – Иди, – коротко бросил Дайлен. – Делай то, что считаешь нужным. Я чувствую его. Брата. Чувствую, что он намного сильнее и правильнее меня. И он здесь, чтобы помочь, а не разрушать. – Вот опять пафосные речи, – Зевран попытался рассмеяться. Маретари отошла от алтаря, печально взглянув на едва тлеющее завесное пламя. – In uthenera… – она осеклась. – Во сне наяву нет свободы, пока с кем-то его не разделишь. Хранительница развернулась и медленно двинулась по тропе, ведущей далеко вверх в пещеру, где ей было суждено уплатить давно обещанный долг. Ей не суждено было вернуться. Дайлен застонал и, сделав несколько шагов, присел, опершись спиной о алтарь Митал. Зевран сел рядом и вздохнул: – Похоже, моя давняя мечта исполнилась! Амелл ничего не ответил. Он, привстав, приложил ладонь к ране Зеврана на руке и закрыл глаза. Едва заметная вспышка сапфирового света озарила вершину Расколотой горы. – Спасибо, – эльф хмыкнул. – Она не зажила. – Да, но кровь-то не идёт. – Но не зажила. – Да, не зажила. Они помолчали. – Так что ты там говорил о мечте? – Дайлен попытался оживиться. – Антива! – Да, точно. – Ты же так хотел там побывать! – Просто не так себе это представлял. – А оно всегда не так у нас с тобой, ты не заметил? Почему бы не поискать единственную нам известную ведьму из сказок? – Боюсь, придётся пешком добираться. Я даже царапину не могу исцелить. – Это я переживу. Эльф нагнулся и коснулся руки Дайлена, проведя пальцем по деревянному кольцу: – Единственный вариант? – Пожалуй. Снова тишина. – Знаешь… – Дайлен запнулся. – Мне кажется, я слышу Зов. И опять тишина. Очень долгая. Очень-очень долгая тишина. Араннай вздохнул, его тело напряглось. Казалось, прошла вечность. – Ну, – эльф положил голову ему на плечо. – Значит, нам придётся найти лекарство от Зова. Ха! Зевран засмеялся. Страж молчал. – А ты знаешь, какой сегодня день? – Удиви меня, – Амелл приобнял его. – Проводы зимы! – эльф словно оживился. – Весна пришла. – Ага. – Традиции бывают разные, знаешь ли. Урталис! Твой любимый архидемон послужил названием этого праздника. Дайлен хмыкнул, и, сам не зная почему, коснулся поверхности алтаря, возле которого они сидели. – И что? Это прикосновение принесло ему лёгкое и едва уловимое ощущение спокойствия. Голова Зеврана лежала на его плече. Он чувствовал запах горячего песка, оливкового масла и моря. – А то, что в этот день приято заключать брак! – невозмутимо ответил эльф, приложившись губами к шее Стража.