***
Когда парень вновь открыл глаза, в комнате уже было относительно темно. Должно быть, он проспал так до самого вечера. С трудом превозмогая слабость в теле после долгого сна, японец перебрался в сидячее положение. Первым делом тот с огромным облегчением почувствовал, что от головной боли не осталось и следа. Однако его прилив радости не был долгим, ведь Япония вновь обратился к своим воспоминаниям об этом дне. В доме было совсем тихо, наверное, Японская Империя уже вернулся к себе, не дожидаясь, пока он проснётся. Значит, случившееся и вправду для него совсем ничего не значило… Парень с горечью вздохнул, понурив голову. От этого осознания сразу стало как-то тоскливо, хотя ничего другого младший не мог и просто не должен был ожидать. Когда тот поднялся на ноги и, немного пошатываясь на ходу, направился в коридор, то, кажется, уловил тихие шаги на кухне. Сердце ёкнуло, и он быстрее засеменил к месту, откуда доносился звук. Слух его не обманул, парень действительно был в доме не один. — Ты всё же проснулся, — старший, стоящий у окна на кухне, повернулся к Японии. — Надо же, а мне уже начало казаться, что ты решил проспать до утра. Японец изумлённо глядел в глаза отца так, словно видит его впервые. Ведь он уже успел смириться с тем, что Японская Империя якобы уехал, и совсем не ожидал уже увидеть его. На смену удивлению пришла ликующая радость, которая обжигающим теплом разгорелась в груди и стала быстро разливаться по венам. Парень отвёл глаза, чтобы нисколько не показывать тех чувств, которые испытал в этот момент, но уголки губ предательски образовывали улыбку. — Я… подумал, что ты уехал… — робко улыбаясь, проговорил он, по-прежнему скромно пряча глаза. — Мне ведь нужно было убедиться, что ты в порядке, — с теплотой в голосе ответил Империя, подойдя ближе, почти вплотную к сыну. Нерешительно посмотрев на него, Япония наткнулся на нежный взгляд отца, от которого внутри всё на мгновение замерло. — Кстати, ты как себя чувствуешь? — спросил ЯИ, вернувшись к своему привычному тону. — Я в полном порядке! — отойдя от лёгкого оцепенения, поспешил заверить парень. Липкое и удушливое ощущение в самом деле отступило, но теперь одна навязчивая идея всё ещё не давала спокойно вздохнуть. Япония очень хотел узнать, что старший на самом деле думал насчёт того, что произошло. Его слабо колыхнул тёплый ветерок надежды. Может быть, старший тоже чувствовал что-то похожее на его собственные чувства? Ведь он всё-таки не бросил его одного, когда тот заснул. «Нет, глупости! Он ведь сам сказал, что ему нужно только убедиться, что я в порядке. Это обычное родительское переживание! Ни больше ни меньше…» — грубо отогнал свои поспешные выводы японец. Да и вообще, как он только может придумать такое о своём отце? Если он настолько испорченный, что смог влюбиться в родителя, то это не значит, что и Империя такой же. Но, как бы парень не упирался и не отгонял все эти мысли, ему всё равно до последнего хотелось верить в хоть капельку взаимности. — Япония? — голос Японской Империи резко вывел его из раздумий. — Что-то не так? — Что? Нет, я же говорю, что всё в порядке. Я просто… ещё не совсем отошёл от сна, — соврал младший, кое-как оправдывая своё смятение. — Эм… хочешь, я сделаю тебе чай? — торопясь сменить тему, спросил он. — Наверное, мне стоит вернуться до того, как стемнеет, — задумчиво ответил ЯИ, заглядывая куда-то через плечо Японии. Скорее всего, он смотрел на окно, за которым уже начинало смеркаться. — Оу… Ну да, — стараясь не показывать своего разочарования от столь скорого расставания, скомканно проронил парень. — Конечно, тебе стоит вернуться… — Но, впрочем, не думаю, что какие-то несколько минут меня задержат. Да и потом, вряд ли я увижу тебя снова до конца недели, — Империя вновь обратил взгляд на сына. — Так что я вовсе не против задержаться. Японец просиял и как можно сдержанней улыбнулся, искренне радуясь возможности побыть с отцом ещё немного. Не прошло и секунды, как он подскочил к чайнику и, убедившись, что воды в нём предостаточно, поставил греться. После чего стал шарить в верхних стелажах, ища там заварник. Как ни странно, но маленький стеклянный чайничек сейчас был абсолютно чистым. Япония был тем ещё любителем чая, так что стенки заварника очень быстро становились мутными от чайного налёта, и редко ему удавалось полностью его отчистить. А хотя, к примеру, Китай, с которым парень немного общался, напротив, советовал ему вовсе не делать этого, называя этот налёт «душой чая». Звучит, конечно, красиво, но вот только парень совсем не был уверен, что отец одобрит такое, если когда-нибудь вдруг заметит. Благодаря ему Япония приобрёл неплохую привычку держать посуду в чистоте. Стоило вспомнить о Японской Империи, как мысли снова ушли куда-то не в ту степь. Что будет, если и вправду спросить его, что он думает о произошедшем? Не на прямую, конечно, но хотя… вопрос ведь вполне логичный. Абсолютно любого бы на его месте, мягко говоря, смутило бы подобное, каждый определённо задал бы кучу вопросов, требуя объяснений. Поэтому задать несколько вопросов не будет чем-то странным, верно? Но в случае с Японией всё было не так просто, ведь он боялся… Боялся, что сгоряча скажет чего лишнего, и тогда ЯИ может что-то заподозрить о его чувствах. А к этому парень пока нисколько не был готов. Он сам-то едва успел принять себя, что уж тут говорить о таком огромном шаге как признание. Младший осторожно взял две чашки заваренного напитка, из которых неторопливо тянулась белая дымка пара. Горячая поверхность немного обжигала пальцы, однако тот всё равно старался поставить их на стол как можно аккуратнее. — Спасибо, — Империя коротко поблагодарил сына, чуть придвинув к себе чашку. Он молча улыбнулся в ответ и сел напротив. Затем весь его взгляд устремился вглубь собственной чашки, наблюдая за тем, как по её дну лениво перебираются тёмные чаинки, японец несколько раз прокручивал фразу у себя в голове, решаясь всё же поговорить. Он действительно нервничал и даже немного колебался……А стоит ли вообще начинать этот разговор?..
— М… Пап?.. Насчёт того, что случилось… — парень едва успел открыть рот, как уже покраснел до кончиков ушей. В памяти кусочками проносились какие-то моменты, заставляя его смутиться ещё больше. — Почему ты это сделал? ЯИ ответил не сразу, на какой-то момент замолчав, словно он поставил его в тупик. Япония осторожно поднял глаза. Ему показалось, или отец в самом деле растерялся? — Тебе нужно было как можно быстрее снять напряжение, я просто помог это сделать, — наконец-то, после небольшой паузы преспокойным тоном ответил он. Похоже, тому и впрямь показалось. — Никто всё равно не узнает об этом. Можешь не зацикливаться. — Да, но… дело же не только в этом. Тебе самому не кажется немного странным делать такое?.. В конце концов, мы родственники и… — постарался объяснить японец, пусть получалось и не очень связно. — Ты ведь сделал это не всерьёз, да? — К чему это ты сейчас клонишь? — резко спросил Империя, бросив испытующий взгляд на сына. Парень не на шутку испугался от такого резко тона. Разве он сказал что-то не так? — Н-ни к чему, я только хочу убедиться, что это было не потому, что… — Потому что… Что? Я хотел тебя, своего сына? — перебил он и без того прерывистую речь японца, не прекращая сверлить его глазами. — Это ты имеешь в виду? — Нет, вовсе не… — смущённо лепетал младший. — Тогда с чего ты решил, что это было для меня серьёзно? — в лоб спросил ЯИ, вновь не дав тому договорить. «Потому что я хочу, чтобы это было так…» — тут же прозвучал ответ в голове Японии. Он едва сдержался, чтобы не произнести эту мысль вслух. И как тогда ответить на это? На долю секунды тот поднял глаза и, поняв по взгляду старшего, что он ждёт от него ответа, почувствовал себя прижатым к стенке. Парень растерялся… Он не мог сказать правду о том, что им движет, но и придумать оправдание тоже никак не выходило. Все мысли сплелись в один тугой клубок. — Япония? — кажется, Японскую Империю уже откровенно раздражала эта молчаливая пауза. Обстановка стала напряжённой. Японец буквально со всех сторон ощущал, как на него давят стены. Больше всего сейчас хотелось провалиться под пол или куда-нибудь ещё. Ему не важно, куда именно, лишь бы подальше от всего этого. — Я кое-что вспомнил, — заявил тот, поднявшись со стула и стараясь при этом не смотреть на отца. — Мне… мне нужно уйти. Прямо сейчас, это очень срочно… Прости, — по правде говоря, ему самому стало стыдно за такую нелепую отговорку, но сейчас не это главное. Не говоря больше ни слова, Япония быстрым шагом направился в коридор. Уже перед выходом из дома он едва вспомнил про ветровку и накинул её на ходу. — Япония, ты что, сбегаешь сейчас? — тут же возмутился Империя ему вслед. Парень не обратил внимания, хотя прекрасно понимал, что потом ему за это серьёзно прилетит. Он не понаслышке знал, как ЯИ ненавидит, когда его игнорируют. Однако младший был уверен, что уж лучше он получит выговор, чем останется в доме ещё хоть на секунду. Наконец, когда Япония оказался на улице, то он с упоением вдохнул полной грудью, ощущая, как сыроватый воздух приятно обжигает гортань. После чего решительно зашагал прочь от дома. Свежий вечерний ветер задувал под светлые пряди, остужая кипящую голову. Мысли стали приходить в порядок, и парень начал понемногу осознавать, насколько глупо поступил. А ведь можно было просто отмахнуться от этого вопроса, вряд ли ЯИ стал бы до него докапываться. Теперь же, когда он из-за своей растерянности сглупил и этим поступком сделал акцент, старший ни за что не успокоится. Ну почему он вёл себя рядом с ним как несмышлёный ребёнок? Так дико, но его влюбленность, кажется, была действительно настоящей. От этого осознания в груди что-то мучительно заныло, и Япония сделал ещё один глубокий вдох, но потом попытался собраться. Да, пусть он не мог пока признаться (А возможно, что никогда не сможет), но был более чем уверен, что немного позже у него получится замять эту неловкую ситуацию. И для начала этого будет уже достаточно. На душе стало чуть легче, сколько он уже так идёт? Парень огляделся по сторонам. В глаза бросилась одна странная деталь: Япония шёл по длинному переулку, где частенько проходили и другие люди, но сейчас вокруг не было ни души. Пусто… Обычно жизнь на улицах его городка только начинала по вечерам кипеть, несмолкая порой не только до глубокой ночи, но и до утра. Но парня это не то чтобы особо расстраивало. Не привычно, конечно, но это было именно то, что сейчас нужно — просто спокойно обдумать всё в тишине и в одиночестве. Так он думал ровно до тех пор, пока где-то за спиной не стали раздаваться чьи-то глухие шаги, из-за чего ему тут же сделалось не по себе. Во-первых, уже темнело, и вокруг никого не было. А во-вторых, японец был сейчас довольно далеко от дома или какого-нибудь ближайшего магазина, где бы могли быть люди, если что-нибудь случится. Но потом Япония отдёрнул навязчивые мысли и твёрдо решил не оборачиваться назад, списывая всё на обычную паранойю. Неужели он действительно испугался обычного прохожего? Так и с ума сойти недолго… Но это ведь было даже смешно, можно подумать, что у него за спиной находится маньяк. Хотя парень тем не менее накинул на голову чёрный капюшон своей ветровки и свернул с дороги в первую попавшуюся по пути арку подворотни. Почувствовался запах сырости, и его со всех сторон окружила едва проглядная темнота. Тусклого света заходящего солнца, который лился со стороны противоположного входа, попросту не хватало, чтобы как следует осветить пространство. А потому он поспешил поскорее выйти из неё, но кое-что заставило замереть на месте.…Снова шаги…
В этот раз звуки были куда громче и раздавались совсем неподалёку. По телу прошлась волна липкого страха. Японец вернулся в начало и осторожно выглянул на дорожку, по которой только что шёл.…Никого…
— Кого-то потерял? — неожиданно раздался чей-то голос. Услышав тихий голос у самого уха, парень сдавленно вскрикнул, содрогаясь всем телом. Он резко обернулся и встретился со взглядом холодных глаз Японской Империи. — Боже, ты меня до смерти напугал! Для чего так подкрадываться? — Япония выдохнул с ноткой облегчения. Приложив ладонь к груди, он попытался унять бешено колотящееся от испуга сердце, но потом до него стала доходить одна вещь: — Погоди… А что ты здесь делаешь? Ты… всё это время шёл за мной? — А ты надеялся, что я буду покорно сидеть на месте, пока ты убегаешь под самым очевидным предлогом? — Империя смерил того долгим взглядом. — Ох, или убежать, ничего толком не разъяснив, и было твоим важным делом? Японец прекрасно понимал его недовольство, ведь сам знал, что поступил глупо и безрассудно. Но всё равно внутри вскипело лёгкое раздражение. Ну почему старшему всегда нужно было обязательно докопаться до него? Почему нельзя было хоть раз оставить его… — Даже если и так, то что с того? Может, мне нужно было побыть одному после такой темы. Не всем, знаешь ли, легко говорить о подобном… — Япония, не нужно делать из меня дурачка, — ЯИ кисло улыбнулся. — Во-первых, ты сам завёл эту тему. Во-вторых, ты сбежал не потому, что тебе неловко это обсуждать, тебя чем-то зацепил мой вопрос, на который, к твоему сведению, я так и не получил ответа. Парень на долю секунды смутился. Отец всегда видел его насквозь, и это порой даже ставило в тупик, ведь в голове не было ни малейшей идеи о том, как у него это выходит. Родительское чутьё? По правде говоря, младший не особо в такое верил. — Я спросил это лишь потому, что меня жутко смущает вся эта ситуация, и я не знаю, как к ней относиться. Всё, ты доволен? — прошипел он. — Перестань говорить со мной в таком тоне… — произнёс Японская Империя. «Ну всё, на сегодня скандал точно обеспечен…» — пронеслось в голове Японии, как только эта типичная родительская фраза сошла с губ Империи. Обычно они не так часто ссорились, а после того как парень переехал, ссоры и вовсе почти сошли на нет. Но когда же дело всё-таки доходило до конфликта, то со стороны можно было всерьёз подумать, что те вот-вот готовы вцепиться друг другу в глотки, учитывая при этом их тёплые родственные отношения. Как ни крути, а характеры обоих далеко не сахар, ведь Япония до жути упрямый, и эта его черта абсолютно противоречит ЯИ, который требует от того безукоризненного послушания, но у младшего всегда имеется своё мнение на этот счёт. Так что их перепалки в лучшем случае заканчиваются криками и знатно потрёпанными нервами. — Надеюсь, это всё, что тебе было нужно? — пробурчал парень, стараясь сделать вид, что пропустил раздражающую фразу мимо ушей. — Нет, не всё! — резко выпалил Японская Империя, его глаза сухо блеснули в полумраке. Было заметно, что его вовсе не устроило то, что сын и не подумал сменить свой тон. — Хотелось бы узнать, чем ты сейчас так недоволен. — Мне просто нужно побыть одному, неужели так сложно меня оставить? — решительно заявил Япония. Отчасти он понимал, что его раздражение понемногу вырывается наружу, но вот на сколько минут ещё хватит терпения отца? — Надо же, как у тебя быстро меняется настроение. Уже не хочешь меня видеть? — мужчина издал глухой смешок. — Но ты ведь не просто так пытаешься меня оттолкнуть, правда? Я вижу, что кто-то недоговаривает. Тот продолжал строить хмурое личико, изо всех сил стараясь скрыть своё изумление. Ему начало казаться, будто старший своим пронзительным взглядом читает его мысли. — Не знаю, что ты там видишь, но я уже всё тебе сказал! — бросил японец и резко отвернулся, раздражённо хмыкнув. Младший слишком хорошо понимал, что такими темпами этот разговор ничем хорошим не кончится, а потому быстрым шагом поспешил к выходу из изрядно надоевшего полумрака. — Япония, вернись на место… — за спиной отчётливо послышался угрожающе тихий голос. — Ты меня слышишь?! Наивно надеясь, что этот приём сработает и в этот раз, он упрямо продолжал идти вперёд. Но не успел паренёк пройти и половину, как чья-то рука с силой рванула его назад за плечо, да так, что с него даже соскочил капюшон. — Вздумал снова меня игнорировать? — теперь голос ЯИ выдавал его явно подходящее к концу терпение. Слабый голосок подсознания, который умолял перестать грубить, заглушало колотившееся в висках раздражение. Поэтому парень, забыв про всякое уважение и страх, твёрдо решил высказать всё то, что так рвалось наружу. — Отстань! Что ты ещё хочешь от меня услышать? — вскрикнул он. — Почему ты вообще думаешь, что я что-то скрываю? — Япония… — предостерегающе бросил ЯИ, намекая, чтобы тот помолчал. Он изо всех сил старался сохранить спокойствие. — А может, дело не во мне? Знаешь ли, делать такое своим детям далеко не у всех считается нормой, — всё никак не унимался японец. — Ты ещё так спокойно к этому относишься, будто для тебя это повседневное занятие… — Япония! — вторил Империя, сейчас его голос прозвучал куда строже, чем был до этого. — Откуда мне вообще знать? — упрямо продолжал младший. — Может, я зря верю тебе, и ты на самом деле просто извращенец… Не успел Япония и подумать о том, что прямо сейчас, возможно, перешёл опасную черту, как почувствовал резкую боль в затылке. Он крепко зажмурился, и когда через секунду вновь открыл глаза, то понял, что старший грубо прижал его к холодной стене. До боли сжав одной ладонью запястья сына, тот поднял его руки над головой так, чтобы младший не смог вырваться. — Ты не умеешь вовремя останавливаться… — глухо прорычал он сквозь зубы, его глаза полыхнули злобой. Сперва, приходя в себя после такой неожиданной резкости, парень растерянно похлопал глазами. Он, конечно, ожидал, что Японская Империя разозлится, но чтобы настолько… Быстро отойдя от лёгкого шока, японец вновь нахмурился, смело смотря в глаза отца. Уже приготовившись вновь высказать то, что думает, Япония вдруг услышал, как Империя где-то шарит свободной рукой, но при этом не сводит с него взгляда. Он хотел было проследить за его действием, но вдруг ощутил, будто что-то неприятно холодное уткнулось шею. В следующий миг осознание заставило содрогнуться. По его горлу скользило дуло огнестрельного оружия. Тело сковал неподдельный страх. — Продолжишь в том же духе, и мне придётся лично убедиться, сможешь ли ты вместить его себе в глотку, — громким шёпотом произнёс старший. Парень сердито сдвинул брови, тихо рыкнув себе под нос, но по виску предательски скатилась струйка ледяного пота. Он крепко сжал зубы и с явной неохотой покорно поднял подбородок, когда ствол поднялся выше по горлу. Какой-то частью сознания младший понимал, что ЯИ ничего не сделает, ведь тот просто дразнил его. Однако это нисколько не меняет того, что крайне сложно оставаться равнодушным, когда тебя силой удерживают на месте, не давая сдвинуться, а к горлу прижата пушка. — Угомонился-таки, — с холодным удовлетворением бросил Японская Империя и медленно убрал оружие. В этот раз Япония смог мельком увидеть, как он прячет его во внутренний карман. Что ж, это и впрямь притупило разгоревшийся пыл японца. Вся былая дерзость куда-то исчезла, вместо неё осталось неопределённое чувство скованности. А ещё от этой ссоры появился неприятный осадок. Вроде бы он только что стоял на кухне, согретый приятным ароматом чая, и искренне радовался присутствию отца. Что же пошло не так? В этом парень лишь отчасти винил неудачное стечение обстоятельств, а по полной же корил себя и чёртовы эмоции, которые вышли из-под контроля. Ведь это только он виноват, что не сумел ничего сдержать в себе, а, дав волю эмоциям, ещё и попытался упрекнуть старшего. Как всё глупо получается… — Значит, я извращенец, да? — повторив недавно сказанные слова сына, Империя сухо рассмеялся. — Ты уверен, что осознаёшь то, что говоришь? Япония чуть насупился, а затем почувствовал, как рука ЯИ закралась под его ветровку. С характерным шелестом преодолев верхний слой одежды, он завёл ладонь под следующий, теперь уже касаясь холодными пальцами голой кожи. Младший вспыхнул от смущения, к щекам прилила кровь. По сути, Японская Империя касался его точно так же, как тогда на складе, но кое-что всё же отличалось: то, что происходило сейчас, было трудно назвать лаской, да и парень, признаться честно, вообще слабо понимал, что он пытается сделать. Из-за действий отца одежда задралась наверх, почти полностью открывая живот. Как назло в этот самый момент о себе дал знать прохладный вечерний ветер. Даже лёгкое его дуновение под ткань было ужасно неприятным для тёплой кожи. По спине побежали мурашки, холод выжигал на глазах слезинки. Японец дёрнулся и попытался вырвать руки из крепкой хватки, чтобы спрятать чувствительную часть тела обратно под одеждой, но ничего вышло, Империя лишь крепче сжал ладонь. — Боишься меня? — мужчина приблизился к его лицу так близко, что они практически касались лбами. Младший тут же застыл, прекратив своё сопротивление. — Боишься, что я могу изнасиловать тебя прямо на улице, да? Таким ты меня видишь! — Нет… это не так, — проронил он, отводя глаза. Теперь, когда тот осознал, что ляпнул, стало крайне стыдно за свои слова. — Надо же, до этого ты говорил совсем другое, — продолжал Империя, похоже, всерьёз убеждённый, что сын думает о нём, как о каком-нибудь извращенце. — Я не хотел говорить это! — как можно увереннее выпалил тот, чтобы уж точно прогнать все сомнения на этот счёт. —Может, у меня и были основания подумать об этом, но… я правда не считаю так, хотя дело ведь даже не в этом, — он нервно сглотнул, не сразу решаясь продолжить говорить: — То, из-за чего я два раза почти убежал, из-за чего вёл себя так и из-за чего мне сейчас так трудно говорить… это связано… не с этим... К удивлению, отец не произнёс что-нибудь в стиле «я же знал, что ты недоговариваешь», не стал цепляться к словам, да и вообще ничего не спрашивал. Его выражение лица стало спокойным, будто всё прежнее недовольство куда-то улетучилось, он медленно вытащил руку из-под его одежды. Япония робко поднял взгляд, поняв, что ЯИ больше не злится на него. Его глаза немного потеплели, в них была лишь нотка заинтересованности. Очевидно, что старший хотел наконец услышать всё как есть. Конечно, японец был очень благодарен ему за то, что он дал возможность объясниться, вот только… Парень никак не ожидал, что это случится так скоро, да ещё и при таких обстоятельствах. Он не был готов к этому, совсем не готов. По правде говоря, Япония вообще надеялся, что чувства со временем вовсе забудутся, и он сохранит всё в секрете. Но теперь слишком поздно. Ведь сейчас он в прямом смысле прижат к стене, а избежать ответа уже никак у него не выйдет. Как бы то ни было, а японец уже успел сделать за этот день кучу глупостей, поэтому сказать злосчастную правду, от которой так бегал, — наилучшее решение. По крайней мере, частично… Пауза немного затянулась. Начать произносить вслух слова, которые уже по десятому кругу прокручивались в голове, оказалось куда сложнее. Сердце беспокойной птицей билось в груди, Япония едва заметно прикусил губу. Кажется, он впервые нервничал настолько сильно, как сейчас. Но он скажет это, а там будь что будет! Отец всё равно бы когда-нибудь узнал, ведь от него просто невозможно ничего долго скрывать, так что будет лучше, если парень скажет это сам. — Это может звучать странно… — с трудом пересилив волнение, начал Япония, устремив взгляд куда-то в одну точку. — Но то, что ты делал со мной… м-мне понравилось, — младший на миг зажмурился, не зная, куда себя деть от смущения. Он не до конца верил, что всё-таки говорит это. — Мне нравилось каждое твоё прикосновение, потому что… оно было именно твоим… И мне хотелось… понять, чувствовал ли ты что-нибудь? Ведь… я ещё до этого понял, что… что в-влюбился в тебя, пап. Как бы тот ни старался, у него так и не получилось сказать красивую фразу. Из-за волнения всё вышло глупо и скомканно. Японец стыдливо понурил голову, весь полыхая от смущения. Последовало долгое молчание, нагнетая атмосферу ещё сильнее. Ему было страшно даже на секунду поднять глаза и встретиться с суровым и осуждающим взглядом отца. — Если… тебе так будет легче, то можешь просто сделать вид, что ничего не слышал, — тихо произнёс он, не в силах больше терпеть эту тишину. — Япония, — наконец-то ЯИ негромко подал свой голос. — Что, если отчасти ты был прав? — А? — не до конца понимая, что ему только что сказали, переспросил парень, несмело подняв глаза. Япония был слегка удивлён, когда, вопреки своим ожиданиям, не заметил во взгляде родителя ни капли злобы или того же осуждения. Империя смотрел на него тепло, кажется, он даже слегка был смущён словами младшего. Вот только японец совсем не понимал, почему старший так реагирует. — Хм, скажем так: я действительно сделал это не только потому, что хотел помочь, — прямо ответил тот, странно улыбнувшись. — Уж не думал, что ты когда-нибудь захочешь об этом узнать, но раз такое дело… Японская Империя склонился поближе к Японии и начал нежно поглаживать его ладонью вдоль лица. На что тот лишь удивлённо похлопал глазами, чувствуя, как сам собой заливается краской. — Да, я хотел слышать твой голос, смотреть на то, как ты весь извиваешься подо мной и дрожишь от удовольствия… — полушёпотом говорил он, не прекращая гладить младшего. После этих слов парень почувствовал, как от смущения даже в горле пересохло, но он не смел отвести глаз и внимательно слушал отца, хотя ему нисколько не верится, что тот взаправду говорит такое. — Хорошо, может, я совсем немного и извращенец, — Империя коротко усмехнулся. — Но, буду честным, нисколько об этом не жалею. Ты ведь знаешь, что я люблю не только твоё тело, малыш? В голове словно что-то щёлкнуло. Неужели ЯИ действительно сейчас сказал, что любит его? Но разве такое могло быть? Причём он уже точно не имел в виду отцовскую любовь, так что… — М!.. Парень сдавленно промычал, когда Японская Империя неожиданно притянул того ещё ближе к себе и накрыл его нежные губы своими. По телу младшего будто прошёл слабый электрический импульс, заставляя того вздрогнуть. Он мог ожидать от старшего чего угодно, но то, что происходило сейчас, абсолютно никак не вязалось с тем, о чём тот мог только подумать. Это всё казалось таким нереальным, ведь Япония всегда думал, что такая взаимность бывает только в фильмах, ну, или в тех же снах. Значит ли это, что происходящее — всего лишь сон? Но какая разница! Даже если это и сон, то пусть он станет самым лучшим. Старший целовал его настойчиво, мягко стягивая волосы на затылке сына. В груди японца всё сильнее разливалось жгучее тепло, он чувствовал только запах отца, а слышал лишь их дыхание и громкий стук своего бешено колотящегося сердца. Хватка ЯИ наконец ослабла, и он разжал запястья младшего, которые до этого момента держал над его головой. Руки Японии стали бессильно сползать вниз по холодной стене, но потом отец перехватил одну из его ладоней, сплетаясь с ней пальцами. Парень сжал в ответ ладонь Японской Империи так крепко, насколько ему позволяла уставшая от долгого пребывания в неудобном положении рука. Поддавшись чувствам, парень начал охотно отвечать на поцелуй. Пусть делал это и не так хорошо, как старший, но тем не менее пытался показать, что он ничуть не меньше наслаждается этим. Империя расценил его ответные действия как одобрение и стал ласкать кончиком языка чужие губы. Младший тихонько пискнул, когда губы стало приятно покалывать, и непроизвольно приоткрыл рот. Воспользовавшись этим, мужчина немного углубил поцелуй, однако затем отстранился. Япония почувствовал жар от хриплого дыхания отца. Но едва меж их губ блеснула тоненькая нить слюны, как парень вырвал свою руку из ладони старшего и вцепился в его шею, вновь припадая к таким желанным губам, к которым до этого просто не смел прикасаться. В этот раз он попытался взять инициативу на себя, но отец оказался быстрее. Положив ладонь на его затылок, тот скользнул языком внутрь, между губ младшего. Парень глухо промычал, когда ЯИ стал ласкать его язык. По спине прошёлся град мурашек. Даже со всем своим желанием он едва успевал отвечать ему. Судя по такой настойчивости, отец ждал этого момента гораздо дольше, чем сам японец. Это продолжалось ещё несколько секунд перед тем, как они смогли окончательно оторваться друг от друга. Щёки Японии горели от такого поцелуя. Он шумно и часто дышал, немного приоткрыв рот, а его губы блестели от слюны. — Ты… сказал мне правду?.. — едва успев отдышаться, тихо спросил младший. Тот до конца не верил в то, что происходило. — До сих пор сомневаешься? Даже после того, что я сделал? — Мх… ты мог сделать это из жалости… — опустив глаза, проговорил парень, ведь ему было куда легче поверить в это. Японская Империя тяжело вздохнул, словно сын только что сморозил какую-то несусветную глупость. — Япония, посмотри на меня, — попросил он. Япония молча сделал так, как тот попросил, хотя ему по-прежнему было очень неловко. — Ты правда думаешь, что я тебе соврал? — уверенно смотря в робкие глаза младшего, спросил Империя. — Но… тогда почему ты скрывал это? — парень не унимался, хотя ответ на этот вопрос был слишком очевидным. — Скрывал? — старший тихо усмехнулся. — Япония, может, я не говорил тебе прямо, но никогда не скрывал этого. Он положил ладонь на светлые волосы сына и стал нежно поглаживать их. — Но если нужно, то я скажу это ещё раз, — негромко начал тот, но потом его голос и вовсе опустился до нежного шёпота: — Я люблю тебя, малыш. ~ Чуть опустившись, ЯИ поцеловал его в макушку. Сердце ёкнуло, и парень тепло заулыбался, прикрыв глаза. Кажется, он едва мурчал от удовольствия. Теперь, когда в груди растаял последний лёд сомнения, на душе стало очень легко. Но потом японец всё же на мгновение задумался. — Но ведь ты мой отец, — вполголоса проронил он. — Это всё… вроде как не очень правильно… — Тебя это беспокоит? — Империя чуть отстранился, чтобы посмотреть на младшего. — Нет, нисколько! — не задумываясь ни секунды, ответил Япония и крепко обнял отца за шею. Если старшему всё равно, так как он действительно любит его, то почему парня это должно хоть каплю беспокоить? Что касается мнения окружающих, то кого вообще должна тревожить чужая личная жизнь? — Хорошо… — Японская Империя слегка прижал младшего к себе за талию. — Давай вернёмся домой, на улице скоро станет холодно. — Пап, можно спросить? — чуть отстраняясь, парень вдруг заговорил серьёзно. — Ты… всегда носишь с собой пистолет? Мужчина отвернул голову, его взгляд немного помрачнел. Кажется, он завёл не совсем подходящую тему. — Практически всегда, когда уезжаю из дома. Это очень старая привычка, не думаю, что тебе будет интересно узнать, откуда она. — протяжно выдохнув, ответил тот. Отец не очень охотно рассказывал о своём прошлом, и Япония прекрасно понимал почему, хотя и не знал всех деталей. Он пережил не одну войну, каждая из которых оставила множественные шрамы на теле и навсегда отпечаталась в памяти. Однозначно на его совести было очень многое. Младший почти никогда не затрагивал эту тему, а если и пробовал, то ЯИ просто переводил её. Жалеет ли он сейчас о чём-нибудь? — Понятно… — сухо сказал японец. — Ты действительно так испугался? — вновь посмотрев на сына, поинтересовался Империя. — Ну… не то чтобы, — чуть нахмурившись, буркнул он, нисколько не желая признавать это. — Но надеюсь, что такого больше не повторится! — Вот как, ты уже ставишь мне условия? — старший усмехнулся, в его глазах плясали странные искорки. Конечно, Япония уже давно успел понять, что у отца свои странности… Но неужели угрожать оружием, пусть и не всерьёз, для него пустяк? Пока парень размышлял об этом, внезапно почувствовал, как земля под ногами куда-то исчезла. Не сразу поняв, в чём дело, он негромко вскрикнул от неожиданности и крепче вцепился руками в шею старшего. Однако в следующую секунду тот осознал, что оказался в руках Японской Империи. — Э-эй! Пусти меня, ты чего?! — младший тут же запротестовал, уперевшись руками в грудь ЯИ. — Ты всё такой же лёгкий, как в детстве, — беспечно, кажется, даже с улыбкой отозвался Империя. — Перестань дёргаться, иначе упадёшь. В конце концов, Япония сдался, хотя продолжал недовольно рычать сквозь зубы до тех пор, пока отец вновь не поцеловал его. Тут уж парень мгновенно затих, смущённый такой нежностью со стороны родителя. — Мх… Если я… сказал, что люблю тебя, то это ещё не значит, что тебе теперь всё можно!.. — фыркнул он, нахмурив брови и потупив взгляд. Японец раскраснелся ничуть не меньше, чем от прошлого поцелуя. Но как бы тот не злился, он всё-таки был очень рад, что всё сложилось именно так. Да, может, Япония не показывал этого, но находиться в руках ЯИ ему было безумно приятно. Ведь теперь он мог беспрепятственно касаться его, как только захочется, больше не боясь того, что потом придётся оправдываться. С этой мыслью младший нежно припал щекой к шее Японской Империи, с замиранием сердца чувствуя, как он в ответ погладил его по волосам. Наверное, раньше Япония бы и в жизни никогда не поверил, что будет так счастлив в руках родного отца.