Война.
Одно слово скрывает миллионы погибших людей, тысячи разрушенных жизней и несчётное количество надежды, что умирала после получения похоронки. Именно война забрала миллионы людей, у которых были семьи, друзья и право на счастье. Из-за нее взрослым мужчинам и совсем юным мальчишкам приходилось покидать свой дом, свое прежнее место обитания лишь с одной целью — выжить. Вы наверняка думаете, что в эти времена было крайне тяжело обычным людям. Самым обычным, чьей вины в развязавшихся боевых действиях совсем не было. Безусловно, вы правы. Однако, стоит упомянуть и о нас. О странных. Люди никогда не воспринимали таких как мы, они всегда считали, что мы другие, что мы опасны. Они в страхе истребляли нас похлеще, чем те же Пустоты. Именно поэтому в ходе войны больше всего страдали мы. Странные дети.
Именно из-за неё мне пришлось навсегда изменить мою жизнь. Как она повлияла на мою судьбу? Что ж, давайте оставим эту историю на потом.
***
— Милые мои, по-моему, вы совсем забыли о том, что должны были делать. Поговорить всегда успеется. — сказала женщина средних лет. Алма Перегрин. Только от одного имени в венах холодела кровь. Только благодаря эту имени можно было понять все величие человека. Алма Перегрин, или, как называют ее дети, мисс Перегрин была никем иным, как имбриной, обладающей особыми умениями: превращение в птицу (что, как она сама считала, чертовски бесполезный дар) и власть над временем. Внешность этой необычной женщины невозможно было описать одним предложением. Это была высокая, стройная женщина, выглядевшая совершенно не на свой возраст; черты лица придавали имбрине невероятную строгость, но милая душевная улыбка сразу же возвращали ему былую доброту; в ее иссиння-голубых глазах, как могло показаться с первого взгляда, был сокрыт небесный свод; темные редкие волосы были завиты в шикарные кудри, то и дело падающие на глаза. Но, пожалуй, главной особенностью мисс Перегрин была не ее внешность, не ее великолепный стиль и не ее уникальные способности. Ее главной особенностью было чуткое и доброе сердце, не испорченное болью и злобой, что доводилось ей пережить. Это был человек строгой наружности, но с невероятно чистой душой. Именно по этой причине женщина не отказалась от детей, коих дали ей на попечение. Она понимала, что всем им грозит опасность во внешнем мире, она знала, что эти дети не смогут там сосуществовать с обычными людьми. И она, Алма Перегрин, дала клятву. Она дала торжественную клятву заботиться о них всех, как о родных детях. Защищать их любой ценой, пока бьётся её сердце. Под ее «родительским крылом» находилось десять детей. Когда-то, когда жизням странных не угрожали эти ужасный пустоты, когда их жизнь не находилась в опасности, детей было одиннадцать. Виктор Брантли, парень пятнадцати лет, отдал свою жизнь, защищая своих близких друзей и родную сестру. Парень, обладающий невероятной силой — в чем и заключалась его странность — противостоял огромному монстру, или, как привыкли говорить странные, пустоте. Виктор сражался с ним, сражался в одиночку. Им руководил не страх, не чувство долга, не желание отличиться. Им руководило одно — любовь. Любовь ко всем тем, кто стал ему новой семьёй. Любовь ко всем его друзьям, и конечно же, к своей дорогой Бронвин. Но, к сожалению, их жизнь — не детская сказка, где всегда добро побеждает зло, и все живут в мире и согласии. Это жизнь. Это реальная жизнь, полная обид и разочарований. Тот самый монстр, никто иной, как пустота, заставил остановиться сердце парня 1 сентября 1943 года. Тот самый день, который снова и снова повторялся уже не один десяток лет в сердцах детей. Так или иначе, этот кошмар закончился, когда в их дом пришел одиннадцатый ребенок. Шестнадцатилетний парень Джейкоб Портман, который, благодаря своему дару видеть пустот, помог всем жителям Дома Странных Детей и спас их от столь ужасной смерти. После Джейк навсегда остался в месте, который стал ему новым домом. Новая петля мисс Перегрин была запущена 23 августа 2015 года. День, который стал для детей новым домом. День, который повторился уже не одну тысячу раз, и неизвестно, сколько ещё раз ему суждено повториться. День, в котором все изменится.***
— Бронвин, будь добра, помоги Оливии убрать на кухне, передвинь стол в другой угол. Таким образом места там будет значительно больше. Послушав указ наставницы, маленький кучерявый ангел, в котором заключалась невиданная сила, поспешила на помощь Оливии. — Я надеюсь, что все будет хорошо. Надеюсь, что новой девушке понравится здесь, и она не убежит в первый же день. Ведь новое лицо — это так прекрасно! — воскликнула Эмма. Человек необычайной натуры, в котором крылись как положительные, так и отрицательные качества. Девушка была похожа на маленькую снежинку, что подчинялась совсем другим законам физики, и, вопреки всем правилам, летела не с неба на землю, а наоборот. — А что, старые тебе уже надоели? — прозвучал голос. Невероятно холодный, леденяще-грубый, но в то же время с бархатным оттенком. Енох О'Коннор. Человек, чье сердце, как могло показаться с первого взгляда, холоднее самого большого айсберга на свете, а душа так же пуста, как марионетки, окружавшие его изо дня в день. Недооценённый, отверженный, одинокий. — О, Енох, прекрати, ты же знаешь, что приезд новой девочки очень важен для нас! Кем бы она не была, мы должны принять ее, ведь она такая же, как и мы — парировала Эмма. — Только не нужно, пожалуйста, впутывать в это меня, — в голосе прозвучал оттенок злобы, — мне до лампочки кто она и как она. Набрав все необходимые банки, в которых в скором времени окажется не один литр формалина с плавающими в нем органами, Енох окинул взглядом, от которого пробежали мурашки по коже, Эмму и поспешил удалиться из комнаты. — Почему? Почему Енох такой? Почему он постоянно как изгой? Будто он ненавидит всех нас. — проговорила Эмма дрожащим от злобы голосом, обращаясь к Оливии. — Ну, ну, Эмма, не расстраивайся. Ты же знаешь нашего Еноха. Это человек-настроение. Не волнуйся, он любит всех нас. Без исключения. Просто... Он странно выражает свою любовь. — ответила ей девушка, чей характер был так же горяч и непредсказуем, как и огонь, что переполнял её изнутри. — Я пойду поговорю с ним. Оливия и сама была не уверена, получится ли, или же Енох даже не впустит ее в комнату, но попытаться все же стоило.***
Большая деревянная дверь, находящаяся в конце коридора второго этажа, казалась воротами в другой мир — темный и мрачный, как и его создатель. Мир его мыслей, его решений, его настроения. Его мир. Всё тело дрожало. Да, Оливия волновалась. Она не знала, чего ожидать от этого человека. Прогонит он ее, или же всё-таки выслушает. Так или иначе, она должна это сделать. Подняв тонкую руку, сокрытую черной перчаткой до локтя, девушка сделала три неуверенных стука. Пару секунд за дверью была тишина. Ни единого шороха. В голове Оливии уже появилась мысль, что ей так и не ответит знакомый голос. Но вдруг откуда-то издалека послышалось еле слышное "Открыто". Что ж, теперь осталось самое тяжелое — поговорить. Девушка неуверенно повернула ручку двери, входя в небольшое помещение, едко пахнущее формалином, крепким кофе и отдающим металлическим запахом. Именно так пахнет кровь. — Енох? — Оливия, ты? — спросил парень из дальнего угла, ища что-то среди своих многочисленных стеллажей с банками. — Я. — коротко. — Енох, послушай, я понимаю, что ты любишь одиночество, что тебе, возможно, неприятно, что скоро нас станет на одного больше. Но пожалуйста, не огорчай нас. Ты же знаешь, как это важно — бормотала девушка тихим, но уверенным голосом, подходя все ближе к Еноху, стоящему на прежнем месте и внимательно слушающему ее. Он хотел ей ответить. Он хотел сейчас подойти к ней, посмотреть ей в глаза и сказать все, что он действительно думает. Он хотел... Но не стал. Он понял, что сделает только хуже. — Хорошо. Хорошо, Олив, я тебя услышал, — все, что смог выговорить некромант. Подойдя поближе к другу, Оливия посмотрела на него блестящими глазами. — Спасибо. — шёпотом произнесла она и удалилась из тёмного царства.***
— Дети, будьте добры, спуститесь все вниз. Мисс Перегрин была взволнована не меньше своих воспитанников. Ведь прежняя жизнь, которая продолжалась изо дня в день, из года в год вот-вот изменится. Изменится с появлением новой. Не торопясь, дети спустились к имбрине, выстроившись перед ней в небольшую шеренгу. Они были взволнованы ничуть не меньше. — Итак, — начала Птица, — я отправляюсь за новой странной. Мы постараемся прибыть в течении часа, если все пойдет так, как было задумано. Оливия, будь добра, обойди ещё раз дом, в том числе и комнату новенькой, и посмотри все ли в порядке. Фиона, постарайся украсить стены дома вьющимися розами. Джейк, Эмма, Енох, присматривайте за детьми. Смотрите, чтобы они ничего не натворили. Женщина обвела взглядом воспитанников и, улыбнувшись своим мыслям, направилась к выходу из петли. Дети же сделали все, как указала мисс Перегрин. Конечно, Алма волновалась. Она впервые за долгие-долгие годы примет нового ребенка под свое попечение, и ей было важно, чтобы она не чувствовала себя некомфортно. К тому же, у девочки была очень нелёгкая судьба. Мисс Фалькон попросила забрать ее к себе, после того, как ее временная петля закрылась навсегда. Ей пришлось "раскидать" своих детей по другим петлям, потому что в силу своего здоровья она уже не могла создать новую — пожилая женщина еле стояла на ногах. Имбрина немногое знала о своей новой воспитаннице. Ей сообщили лишь её имя, и причину, по которой ей пришлось покинуть старую петлю.***
На вокзале было крайне шумно и людно. Все куда-то спешили. Кто-то только приехал и, сойдя с поезда на перрон, обнимал родных, кто-то торопился занять место в вагоне, кто-то просто шумел и громко разговаривал. Тяжело было среди всей этой суматохи кого-либо разглядеть. Ох, если бы не эта война... Все эти люди не оказались бы здесь, им бы не пришлось бежать из своих домов, покидать родные города. Если бы не война. Мысли имбрины улетучились, когда она, в силу своей наблюдательности, заметила девушку, так усердно спускающую большие чемоданы из вагона. Белые короткие волосы развевались на ветру, изредка касаясь плеч, руки крепко держали ручки огромных чемоданов, очевидно, с личными вещами, а растерянное и слегка напуганное лицо выдавало ее непонимание происходящего. Алма сразу узнала в ней новую воспитанницу. — Китана! — крикнула ей Птица, торопясь навстречу светловолосой девушке. Девушка обернулась на зов. Её серо-голубые глаза направились в сторону мисс Перегрин, а рот расплылся в искренней улыбке, оголяя два передних зуба. Спустив окончательно свой багаж и дойдя до имбрины, она спросила. — Мисс Перегрин, верно? — девушка сияла от счастья. — Да, это я. — подтвердила Алма. — Китана, я очень рада, что ты добралась без происшествий. Пойдем, нас наверняка уже заждались. — Мисс Перегрин, постойте, — задержала ее Китана, — я хотела сказать вам огромное спасибо. Спасибо за то, что не отказали мне, за то, что позволили переселиться в новую петлю. После всего того, что произошло... — О, дорогая, — начала Птица, — тебе не стоит благодарить меня. Для меня, как для имбрины, самое главное — это безопасность таких, как ты! Она нежно обняла девушку, приглаживая растрёпанные волосы. — Что ж, нам пора домой. - наконец прервала тишину Алма. Домой. Как же непривычно было это слышать. — Ох, скорее бы. Я бы хотела поскорее увидеть новый дом и познакомиться со всеми! — промолвила девушка, словно маленькое дитя.***
— Что-то мисс Перегрин задерживается, не думаете? — сказал Джейк. — Да брось, будь уверена, просто задержали поезд. Наверняка она вот-вот прибудет. — ответила ему его возлюбленная. О'Коннор сидел все так же насупившись, не проронив ни слова. — Енох, я понимаю, что тебя это всё мало волнует, но сделай хотя бы вид, что тебе не плевать. — обратился к Еноху Джейк. — О нет, что ты! Конечно же я просто счастлив тут находиться! Вместо того, чтобы продолжать работать с моими марионетками я сижу тут и жду у моря погоды. Просто я на секунду задумался. Я вспомнил тот день, когда к нам приехал ты, — обратился Енох к Джейку, подойдя к нему чуть ли не вплотную, — Это был худший день в моей жизни. — добавил шепотом он. После этих слов О'Коннор развернулся и пошел на кухню, рассекая своим высоко поднятым носом воздух. — И я тебя люблю, дружище, — ехидно крикнул вслед Джейк. Повернув голову в сторону Эммы, он словил ее презрительный взгляд. — Что? — спросил он в недоумении. — Ребята! — неожиданно воскликнул Гораций. — они скоро будут тут!