***
Когда странная переступила порог, в лицо сразу же ударил большой поток солнечных лучей, что сочились сквозь больше окна. — Прямо как в моей комнате. — подумала она. В этом помещении было также много различных машин и приспособлений, и чутье подсказывало ей, что скоро всех их ей придется пройти. Риши снял свой черный халат и надел другой, совершенно белый. После этого он стал похож на обычного доктора. С важным видом он сел за рабочий стол и принялся изучать данные девушки. — Двадцать? Серьёзно? — веселый ещё секунду назад, Риши мгновенно поменялся в лице. Он воровато бегал глазами по рабочему столу, словно надеялся найти на нём решение. Девушку эти слов задели, однако сейчас она была слишком уставшая и вымотанная, чтобы спорить с ним. — Да в чём дело то, почему вы так реагируете все? — она нетерпеливо топнула ногой, пытаясь привлечь внимание к своей персоне. — Тебе знать не обязательно, малявка. Твоя главная задача — выполнять наши приказы. — грубо кинул тот, срываясь с места и подойдя к окну. Он долго стоял в тишине, глядя на улицу, пока не почувствовал её рядом. — Риши. — она тихо произнесла его имя, нарочито медленно, пробуя на вкус, привыкая. — Раз уж мне суждено умереть, так хоть расскажи почему. Он молчал непозволительно долго, Китана уже и не надеялась на ответ, как вдруг тот тихо произнёс: — Если Бэррон узнает, что я рассказал тебе это, он мне голову снесёт, поэтому лучше помалкивай. — парень устало потёр ладони, затем ими же лицо. — Процент странности включает в себя не только силу странного, а все его показатели. Выносливость, стойкость духа, физическую силу, всё что в нём есть. Для того, чтобы соединить в себе сотню странностей, человек должен быть невероятной силы, его показатель должен быть все сто. — Но причём тут мои показатели? — она медленно опустилась на кушетку, не в силах стоять. — Бэррон старик. Он уже слабый, как физически, так и ментально. Что бы мы не делали, он не сможет уместить в себе и полсотни странностей. И тогда в его голову пришел план. Совершенно сумасшедший, но рабочий — создать себе оружие. Самого сильного странного, который станет его тенью, роботом, который выполнит все его указы и разрушит этот мир для него. — Этим оружием должна была быть… я? — с каждым словом голос падал всё ниже. — Умница. Мы были уверенны, что странный с такой редкой странностью будет развит на сотню, но… Ты ввела нас в тупик. — парень достал из кармана папиросу и молча закурил. Лишь дойдя до середины, он вновь заговорил. — Будем развивать. Настолько, насколько сможем. — А если не выйдет? — А если не выйдет, то… увидим. Голос был такой поникший, что на какое-то мгновенье ей даже стало жаль его. Но вспомнив где она и кто он, жалость сразу ушла. — Сядь на кушетку. — скомандовал тот, возвращаясь к своему месту и принявшись снова заполнять свои документы. — А сколько у тебя процентов? — вдруг спросила она, выполняя его приказ. — А тебе не кажется, что сегодня ты задаешь слишком много вопросов. — он на мгновенье поднял взгляд на неё. Девичье лицо выражало ноль эмоций, лишь устало глядя на него. — Основная странность почти восемьдесят. — Основная? У тебя их несколько? — ошарашенно вдруг спросила она, на что парень снова усмехнулся. — Сладкая, у меня их пять. Если ты в хороших отношениях с Бэрроном и его подружкой, и не такое возможно. — Подружку? — Да, недавно нашел себе какую-то молоденькую девчушку. Он ей помог, она ему тоже услугу какую-то оказала. В общем — партнёры. — Ты ведь из настоящего, верно? На секунду парень запнулся и громко сглотнул: — И с чего такой вывод? — Твой вид, манера речи. Ты не тянешь на середину двадцатого века. Зачем ты здесь? — Парень резко развернулся на кресле и вперил в неё свой взгляд, но та даже не шелохнулась. Не знай он, предположил бы что у неё в кармане жизнь запасная завалялась. — Я обычная жертва обстоятельств. На гражданке меня подстрелил какой-то англичанин, я истекал кровью, думал уже что умру. Бэррон меня нашел, Клаус вылечил, взамен попросили быть на их стороне. Сказали, что рано или поздно избавят мир от всех этих гадов. Ну я и согласился, почему и нет, собственно? — Да, только не упомянули, что вместе с военными убьют всех нахрен. — Китана лишь закатила глаза. — А мне ли не всё равно? — парень усмехнулся, прикусив кончик шариковой ручки. — Даже обычные люди не проявили милосердие, не помогли мне на смертном одре. Почему я теперь должен их жалеть? — У тебя странная логика. — А у тебя кулон. Что это вообще такое, зуб? — Риши подошел к ней и присел на корточки. Пальцы аккуратно отодвинули ворот кафтана, притягивая к себе медвежий зуб на тесьме. — Да. Это талисман удачи. Мне его когда-то подарил… — на секунду девушка запнулась, опустив взгляд в пол. — друг. — Странные у тебя друзья конечно. Будь ты моей подругой, я бы тебе зубы не дарил. — стоило ему подняться, как их взгляды соприкоснулись. Долгое время они смотрели друг на друга, размышляя над тем, что сказать дальше, но ни одному из них в голову не лезло ни единой, даже самой банальной темы разговора. Риши первым прервал зрительный контакт, возвращаясь на своё место. Вдруг из маленькой старой рации послышались помехи, а затем пару непонятных слов. Парень ответил незамедлительно: — La fille est presque prête ... Oui ... Maintenant, je vais passer le courant, voir quelle sera la réaction du corps ... Immédiatement après mon rapport ... Mais si l'exposition ne se retient pas? ... J'écoute ... — Что это за язык? — она свела брови к переносице, пытаясь понять, что это только что было. — Французский. — коротко ответил тот, переведя свое внимание на большой аппарат в углу комнаты. Стоило ему щёлкнуть выключателем, как маша издала громкий пугающий звук. — Так ты француз? — на секунду она оживилась, совсем не обращая внимания на его действия. — Это плохо? — Да нет, просто... Неожиданно. Лаборант продолжал возиться с аппаратом, пока девушка с интересом осматривала кабинет. Она сразу поняла, кто кабинет принадлежал ему. На столе была фотография в рамке, а на этой фотографии он с каким-то маленьким мальчиком. На фото Риши был совсем молодой, еще дитя. Они радостно обнимали друг друга, даря фотографу свои улыбки. На стене висело огромное количество разных бумаг, которые оказались наградами и дипломами за успешные открытия, научные работы и прочее. В углу комнаты стояла небольшая вешалка, на которой находился черный халат парня и длинное темное пальто, как отметила для себя Китана, очень элегантное. Неожиданно взгляд девушки зацепился за самого парня. — Риши, а сколько тебе лет? — спросила вдруг Эванс, словно обращалась ни к человеку, который час назад мог просто прикончить ее, а к своему давнему другу. Парень кинул на нее удивленный и немного злобный взгляд, всем своим видом говоря: «Ты имеешь право задавать мне ещё вопросы?» — Если ты думаешь, что я тебе друг, и ты можешь разговаривать со мной наравне, то ты ошибаешься. И я не помню момента, когда мы переходили на ты, — холодно отрезал он. Китана лишь глубоко вздохнула, и капли не задетая его словами. — А мне-то уже какая разница? Все равно умру. Это лишь вопрос времени. А вот когда… Сейчас, от свободного разговора с тобой, или потом, от этой «высасывающей» машины… Мне уже все равно, — с безразличием и пустотой в голосе ответила она. На её слова парень даже не развернулся, игнорируя. Некоторое время в комнате стояла звенящая тишина, но вдруг голос Риши вновь разрезал ее. — Тридцать. Я попал в петлю, когда мне было двадцать пять, в две тысячи десятом, — вновь коротко отрезал он, на этот раз развернувшись к ней всем телом. — Сейчас я подключу тебя к аппарату, который покажет на что ты способна. Сегодня у тебя последний в твоей жизни свободный вечер, с завтрашнего дня у тебя начинаются индивидуальные тренировки, если их можно так назвать. Будешь приходить сюда, я буду подключать тебя к специальному аппарату, и всяческими способами будем прокачивать твою странность. — коротко и по делу сказал он, после чего нажал какие-то кнопки на аппарате, с которым возился ранее. Тот страшно загудел. — Иди сюда, — позвал он ее тихим томным голосом, словно приглашал не на пытку, а в постель. Медленно и недоверчиво, Китана все же подошла к нему. Лаборант начал цеплять на ее грудь всякие датчики, ввел в руку какую-то длинную тонкую иглу, заставив поежиться. Сделав все необходимые процедуры, он подошел к рабочему столу, на котором находился пульт от этого самого аппарата. — Значит так, — начал тот, — сейчас я включу аппарат. Когда я это сделаю и дам тебе команду, ты должна будешь сконцентрироваться и направить в этот аппарат всю свою силу и энергию. Понимаю, может звучать странно, но ты по ходу поймешь, как это делать. Потом я пущу по твоему телу электрический ток, который сможет показать результат твоего воздействия при улучшении странности. Главная твоя задача — ни в коем случае не переставать направлять свою странность в этот аппарат. Не расслабляться ни на секунду, пока я не скажу. С этими словами парень надел какие-то темные, предположительно защитные очки, и принялся что-то нажимать на пульте управления. В какой-то момент Китану обволок жуткий страх. Она начала осознавать, что сейчас через нее пропустят ток, а всем известно, что процедура отнюдь не приятная. Дыхание участилось, подобно пульсу, что сразу высветилось на экране прибора. Она услышала неприятное громко жужжание и поняла, что он запустил аппарат. Вначале она ничего не почувствовала, но уже через пару секунд тело словно начало наливаться свинцом. Ей стало неимоверно тяжело стоять, и она хотела упасть и не вставать, но Риши знаками показал ей не сметь этого делать. Голова жутко заболела, и картинка в глазах начала терять очертания. Вдруг она услышала голос лаборанта. — Приступай! После этих слов девушка прикрыла глаза, сосредотачиваясь на своей странности Сама того не понимая, она словно стала с этим аппаратом одним целым. Она почувствовала, как ее сила перетекает в него. Делать это было невыносимо тяжело, чем дольше она держала с ним контакт, тем больше болела голова, а тело становилось тяжелее. В какой-то момент начала жутко болеть спина, и Китана ни на шутку испугалась, что позвоночник сломается от напряжения. Через пару секунд по телу побежал электрический ток. Сложно было это не заметить — мозг словно плавился. — Не смей останавливаться! — услышала она крик Риши, и принялась вновь направлять свою странность, свою энергию в эту машину. Весь этот ад продолжался долгие десять минут, и ей уже начало казаться, что она умрет раньше, чем это закончится. Сил направлять Странность совсем не осталось, но постоянные крики Риши о том, что она не должна останавливаться, заставляли ее держаться из последних сил. В какой-то момент она поняла, что вымоталась полностью и окончательно. Китана уже чувствовала, как жизненные силы покидают её, и она проваливается в обморок, как в ту же секунду действие аппарата прекратилось, и странная обессилено упала на холодный плиточный пол, в то время как мир окончательно погрузился в темноту.***
Кода девушка все же очнулась, на секунду ей показалось что она в раю. Прямо над ней находился мощный источник белого света. Через минуту до нее дошло, что это всего лишь осветительная лампа. Пролежав так еще некоторое время, Эванс все же собралась с силами и встала. Она увидела, что все это время лежала на кушетке все в том же кабинете, но тот был уже пуст. Еще несколько минут она посидела, озираясь по сторонам и удостоверяясь в том, что она и правда не умерла. Вдруг ручка двери дёрнулась, в комнату вошёл Риши со стаканом воды в руках. Он молча подошел к элементалю, и бережно вложил холодный стакан в ее руку. Китана заметила, то что на нем уже был не белый лаборантский халат, а то самое темное пальто, которое, на изумление, хорошо на нем смотрелось. — Пей, — коротко сказал он, — это поможет тебе восстановить силы. Сейчас стража отведет тебя в душевую комнату, там приведешь себя в человеческий вид, а то смотреть тошно. Потом тебя отведут в твою камеру. Китана хотела что-то сказать, но Риш развернулся и ушел, оставив после себя лишь аромат приторного дешевого парфюма. Дрожащими от слабости руками она поднесла стакан ко рту, пригубив содержимое. Это была вода с растворенным в ней неизвестным препаратом. Зажмурившись она выпила все залпом. Пару капель стекло к ее подбородку, очерчивая влажные дорожки до самой шеи. Только девушка успела вытереть их рукавом, как в комнату вошло двое крепких мужчин с белыми глазами. Они молча встали перед ней, и элементалю не надо было лишних слов, чтобы понять, что она должна следовать за ними. Поднявшись с излюбленной койки, она направилась к выходу. Мужчины нагнали ее, встав с обеих сторон и взяв девушку под руки, очевидно, во избежание побега. Они бесконечно долго шли по запутанным коридорам, которые одним только своим видом навевали страх, и в итоге пришли к большой дубовой двери. Один из солдат сильно толкнул Китану в спину, заталкивая в комнату, которая оказалась душевой. Хотя, душевой это было тяжело назвать. Небольших размеров комната с каменным полом, таким же, как и во всем здании, с парочкой водостоков на полу и двумя душевыми шлангами со смесителями. От силы толчка Китана влетела в помещение, упав на пол и ударившись коленями. Вслед ей полетела какая-то одежда, которая приземлилась прямо на нее. — У тебя двадцать минут. Не успеешь — ворвемся и уведём силой, — грубо сказал один из солдат, громко захлопнув дверь и заперев ее снаружи на ключ. Китана растеряно взяла кинутые ей вещи. Это оказались узкие серые штаны и черная рубашка, которая была ей велика. Торопливо встав с пола и потерев ушибленные места, девушка принялась как можно скорее снимать с себя грязную рваную одежду. Закончив, она пошла босыми ногами по холодному полу к одному из смесителей, как можно быстрее покрутив ручки. На нее обрушился поток ледяной воды, отчего она сразу же отскочила в сторону. Повертев руки еще некоторое время ей все же удалось сделать воду потеплее, но далеко не такой теплой, как хотелось бы. Она неторопливо принялась водить кончиками пальцев по своей голове, на затылке которой красовалась большая кровавая рана. От контакта с водой рана заныла с новой силой, голова внезапно закружилась, из-за чего Китана чуть ли не упала. Она села на пол прямо под струю воды, оперевшись спиной о стену. Прохладный поток попадал на голову, стекая оттуда блекло-красными от крови струями, пробегая по нагому телу и падая на пол. Эванс сидела, поджав под себя ноги и обхватив их руками. В какой-то момент нервы не выдержали, и та просто расплакалась. В голову закрались все воспоминания, все приятные —и не очень — моменты, что происходили с ней. Она вспомнила, как сильно ненавидела Еноха, как жаловалась Богу на свою жизнь, причитая: «Господи, за что мне это? Моя жизнь с ним – это Ад», и именно сейчас как никогда она понимала, как же все-таки ошиблась. Время пролетело незаметно. Китана услышала три сильных стука в дверь, а после кинутую фразу: «У тебя осталось пять минут», что побудило ее как можно быстрее закончить со своими посиделками. Наспех вымыв окровавленное тело, девушка выключила воду, насухо вытираясь грубым полотенцем и надевая необходимые вещи. Ровно через пять минут дверь в душевую отворилась, один из солдат взял ее под руки и повел прочь.***
Китана сбилась со счета, сколько они уже идут. Казалось, что путь к камере не закончится никогда. Наконец, солдаты остановились у одной из дверей, открывая ее ключом. — Теперь, красотка, это твой дом! — грубо сказал один из них и мерзко улыбнулся, открывая дверь в плохо освещенную комнату, вновь заталкивая туда девушку. Когда Китана вошла, то ей не сразу удалось разглядеть конструкцию комнаты, лишь через пару секунд ее зрение смогло сфокусироваться и разглядеть надлежащую картину. Комната представляла из себя средних размеров помещение квадратной формы, по периметру которой вплотную находились камеры, отделенные друг от друга мелкой решеткой. Каждая камера была не более шестнадцати квадратов. Будки у собак, и те просторнее. Еще раз окинув всю комнату равнодушным взглядом, Китана заметила, что некоторые камеры были не пустые. Там лежали какие-то странные, лица которых едва ли можно было разглядеть от плохого освящения. Когда же ей удалось это сделать, сердце ёкнуло. В некоторых камерах она увидела своих друзей, детей мисс Вороны, и самым ужасным было то, что там были не все. Первым делом взгляд упал на подбитого Саймона, что лежал, оперившись об одну из стен и без энтузиазма осматривая девушку, очевидно, приняв ее за очередную странную. Однако, когда юноша узнал в этом силуэте знакомого ему человека, то как ужаленный вскочил, подходя к решетке камеры и держась за бок. — Китана! Ты тоже тут! — начал тараторить он, переплетая их пальцы у решетки. Он смотрел в заплаканные глаза девушки и не мог понять причину её слез, — как ты… — Меня затащили обманом сюда, — перебила его Эванс, всхлипывая, — но это всё сейчас неважно. Где остальные? — голос девушки дрожал от напряжения. На слова Китаны парень лишь зажмурился, подавляя мужские слезы, а затем тихо, стараясь подбирать слова, произнес: — Их больше нет. Мы находимся тут уже очень долго. Они лишь крепче сжали свои руки, не сочтя нужным что-либо сказать. В этот момент к Китане кто-то подошел сзади, и как оказалось, это был один из охранников. Он ударил девушку по ребрам палкой изо всех сил, пытаясь отогнать ее от камеры. Девушка, упав на пол, пронзительно закричала от боли. Легкие сдавило, и в какой-то момент она не могла дышать. До слуха донесся крик Саймона и угрозы в сторону тварей, за что парень схватил очередную порцию ударов, и подобно Китане, упал на землю. Задыхающуюся Странную насильно подняли с пола, грубым движением кинули в такую же камеру, после чего грубо захлопнули дверь. Некоторое время девушка обездвижено лежала на земле и было слышно лишь тяжелое дыхание. Хотелось плакать, но её в душе она дала себе слово, что как бы тяжело ни было — она этого не сделает. Не расплачется. Не дождутся. — Эй… — донесся до её слуха шепот. Подняв голову, она увидела в одной из камер напротив Люцифера. Парень сидел, облокотившись об стену. Ткань одежды на плечах пропиталась кровью. Парень сидел, с полуприкрытыми глазами. — Люци! Ты жив. — чуть ли не подскочила она. Странная подползла ближе к прутьям летки, держась за ними одной рукой и внимательно пыталась разглядеть парня в полумраке. — Да, я жив, я отличие от... — он запнулся, не желая договаривать свою мысль. — Саманты… Матео… Сони… Нереуса… От количества перечисленных имен сердце сжалось. Так много их погибло, так много отдало жизнь из-за изощрённости одного урода. — Если тебе от этого станет легче, то они умерли не в муках. Их организм просто ослабел, и для них это было все равно что уснуть. — послышался какой-то новый, незнакомый голос. Китана повернула голову в бок, и только сейчас заметила девушку, что была с ней в соседней камере. Это была очень красивая девушка латиноамериканской внешности. Длинные кучерявые волосы прикрывали тело, пухлые губы были сомкнуты в бантик, а зеленые выразительные глаза смотрели куда-то вдаль. — Вы кто? — робко спросила Китана, обращаясь к девушке. — Такая же странная, как и ты. Я Энди. — представилась девушка, повернув свою голову к ней. — Ты тоже прошла через этого смазливого? — Риши? Ты о нём? — Мерзкий тип… — девушка устало поморщилась. — Почему же? Мне казалось, из всех, кто тут есть, он самый… с губ хотело сорваться слово «хороший», но она вовремя остановилась. — адекватный. — На первый взгляд. Его кожа выделяет феромоны. Своим касанием может вызвать влечение и зависимость. — в голосе Энди звучала такая злоба и ненависть, что стало понятно, что свою странность он успел применить не только на Китане. — А как… — не успела Эванс договорить, как за дверьми послышался громкий женский голос, а затем дверь с грохотом открылась. Затем в помещении раздался стук каблуков. Женская фигура начала виднеться на фоне открытой двери, чье лицо тяжело было разглядеть из-за плохого освещения. Но уже в следующую секунду комнату озарил яркий свет, и то, что увидела Китана, повергло её в полнейший шок. — Айга? — чуть не проглотила собственный язык Эванс, вставая на ноги, на что девушка, ехидно улыбнувшись подошла ближе. — Я же сказала, что ты обо мне еще услышишь.