seven wonders of the world

Я не рад. Совсем не рад. Я не счастлив за них. Я не желаю им удачи. Боже, как же больно. Кто знал, что так выйдет? Кто знал, что я влюблюсь в него? Я увидел его в Центральном парке. В этот день мы с одногруппниками решили покататься на роликах. Погода была отличной: на небе ни облачка, тепло, в воздухе витал аромат весенних цветов. Надев ролики, я оттолкнулся от скамейки и, пошатываясь, прокатился по асфальту. Было страшно: я давно не катался. Сунь подъехала сзади и помогла выпрямиться. Кун Сунь – моя приятельница и однокурсница. Мы познакомились на первом году химфака и сразу нашли общий язык. Она одна из немногих, кто выносит мой трудный характер и не обижается, если я скажу лишнего. Говорят, что дружбы между парнем и девушкой не бывает. Это ложь. А может это все из-за того, что я гей? Я помню, как я понял это в старшей школе. Тогда, во 2 классе, я начал встречаться с милой девушкой. Она, словно собачка, постоянно таскалась за мной, признавалась в любви и предлагала отношения. Я не выдержал и решил рискнуть. Мы встречались 3 месяца, и все было хорошо, пока мы не решили перейти на новый уровень. Одной ночью, когда моих родителей не было дома, я привел ее к себе. Это случилось. Я видел, как ей было хорошо: она извивалась на постели, стонала мое имя, умоляла меня сделать своей, а мне... Мне было скучно, откровенно скучно. Ее тело не привлекало меня. Конечно, процесс возбуждал, но не настолько сильно, как я предполагал. Я подумал, что в первый раз всегда такой, но ошибался. Хены рассказывали про свой первый секс, и все они оставались довольные. Я же был очень расстроен. Я решил, что со мной что-то не так. И был прав. Мой одноклассник устроил у себя дома вечеринку. На нее пришли ребята из нашей школы и из двух других в нашем округе. Так как он был, мягко говоря, мажором, вечеринка проходила в огромном доме с большим ассортиментом алкоголя. Я не мог пропустить такой шанс в первый раз напиться. Сказав родителям, что я пошел готовиться к экзаменам к другу, я со спокойной душой отправился на вечеринку. Как сейчас помню: громкая музыка, уносящая ритмом на танцпол, море алкоголя и незнакомые лица. Я нашел Ынги, организатора праздника жизни, и мы стали накидываться. За этот вечер я выпил не меньше 8 стопок соджу. Я видел мелькающие лица, они приходили и уходили. Я все пил и пил. В какой-то момент ноги сами понесли меня в центр зала, где все танцевали. Алкоголь и музыка накрыли с ног до головы. В тот момент я полностью отдался ритму, как страстному любовнику. Немного погодя я почувствовал, как кто-то прижимается ко мне сзади, кладет ладони на мои бедра и двигается со мной в такт музыке. Это меня ни капельки не смутило, наоборот я стал поддаваться незнакомцу. Я чувствовал такую лёгкость и свободу движения, как никогда раньше. Его руки обглаживали мое тело, от чего я не на шутку возбуждался. Я понимал, что в мою задницу упирается чей-то вставший член, но я был не в силах остановиться, это возбуждало, это сносило крышу. Вдруг его рука пропала, незнакомец немного поерзал, и в следующий момент перед моим лицом возникла раскрытая ладонь с маленькой белой таблеточкой. Я сразу понял, что это. Я знал, что на этой вечеринке такое возможно встретить, да и сам Ынги, как было известно, баловался наркотой. Я никогда еще не пробовал до того момента. Даже не подумав стоит ли пробовать, я поднес его ладонь к губам и проглотил таблетку. Мы продолжили танцевать. Первое время я не чувствовал никаких изменений. Но когда незнакомец проник рукой под мою футболку и стал обглаживать торс, в моей голове взорвался фейерверк. Меня резко бросило в жар, а в штанах стало безумно тесно. Когда же другая его ладонь легла мне на пах, я не смог сдержать вырвавшийся стон. Благо, что громкая музыка проглотил его, и никто ничего не услышал. Он мучил меня целую вечность, пока я нетерпеливо терся задницей по внушительно выпирающему члену. Даже через ткань брюк можно было почувствовать, как он хочет меня. Незнакомец не стал больше церемониться, схватил меня за руку и повел куда-то. Я словно умер, и моя душа летала, я не чувствовал земли под ногами. Я даже не помню его лица. Помню только, как он грубо швырнул меня на кровать. Я быстро оказался без одежды. Он изводил меня, ласкал каждый сантиметр тела. Я не мог не стонать, мне было слишком хорошо, лучше, чем со своей девушкой, которая осталась дома. Он делал минет, при этом растягивая меня. За ту ночь я кончил, наверное, не меньше пяти раз. Когда он вошел в меня, я застонал во все горло. Размашистыми толчками он вбивался в меня со всей силой, а я умолял его не останавливаться. Было так хорошо, что я сорвал голос. Внутри все горело, мир вокруг меня горел. Я помню, как он рычал и повторял: «Юнги-хен, Юнги-хен». Он знал меня, но это не волновало меня. Я совершенно ни о чем не думал. Я проснулся рано утром, один, грязный и помятый. Тело разваливалось и не хотело слушаться. Я помнил ночь до мельчайших подробностей, а задница лишний раз напоминала мне об этом. Я быстро смыл в ванной следы ночных приключений, собрал вещи и вышел из квартиры. Было 6 утра - все спали, где могли. В доме творился бардак, в воздухе стоял запах алкоголя и рвоты. Мерзость. Я вышел на свежий воздух. Мне сразу стало легче. Я не мог ехать домой в таком виде. Одежда воняла алкоголем, голова раскалывалась, я не мог не сесть, при этом не скорчиться от боли в заднем месте, а тело еще было в эйфории от наркотиков. В таком состоянии мне нельзя было домой, я же не самоубийца. Я мог пойти только к Тэхену. Мы дружили со средней школы, играли вместе в баскетбол. Он мой лучший друг. Тэхен жил один уже 2 года. У него не было отца, мать работала в модельном агентстве и часто пропадала в командировках, старший брат жил на другом конце Кореи. Для всех Тэхен был странным. Он мог проходить весь день с каменным лицом, а в один момент взорваться и засмеяться как ненормальный. У него нестандартный вкус в одежде. Один раз, наплевав на школьные правила, он пришел в коричневых обтягивающих штанах, в белой рубашке с красными вертикальными полосами и в красных подтяжках с сердечками. Классная руководительница отчитывала его 30 минут. А что было, когда он покрасил волосы. Тэхен пришел в школу с бежевым цветом волос. Учительский состав рвал и метал, а когда ему приказали вернуть натуральный цвет, Тэхен достал чупа-чупс, запихал его под щеку и сказал, что это их не касается. Если бы он не был одним из лучших учеников, его, вероятно, выгнали бы из школы. Несмотря на это, с Тэхеном было весело, спокойно, а главное с ним я мог быть самим собой. Пока я ехал в такси до квартиры друга, мой организм сдерживал желание испачкать задние сидения автомобиля рвотой. Я пять раз проклинал алкоголь и его создателя. Я старался не думать про то, что было ночью, но это было невозможно. В голове то и дело всплывали неприличные сцены, от чего я смущался, а внизу живота все вздрагивало. Мне нужно было поспать, протрезветь и подумать обо всем этом на ясную голову. Рассказывать ли Тэхену, думал я. Я знал, что он не осудит и не отвернется от меня, но все же... . Как-то странно рассказывать другу о том, что этой ночью тебя отымел парень. Тэхен встретил меня с распростертыми объятиями. Я не был удивлен, что он еще не ложился, Тэхен был страстным поклонником аниме и мог смотреть его до утра. - Выглядишь так, будто по тебе проехались. Я нервно рассмеялся. Он был прав как никогда. Первым делом я прочистил желудок. Когда блевать было уже нечем, я снова принял душ. Тэхен дал чистую одежду, а мою кинул в стиральную машинку. Он накормил меня куриным бульоном и сказал, что если я не буду есть, он вставит в мое горло трубку и будет по ней пускать суп. Мы легли в 8, на всякий случай поставив рядом с кроватью синий тазик со смайликов внутри. Порой я ненавидел Тэхена за такие шутки. - Ну, рассказывай мне! - Что рассказывать? - - Только не надо делать из себя невинность, - Тэхер резко оттянул ворот пижамы, на коже красовались внушительные засосы. - Я не идиот и не слепой - все вижу. Кто это тебя так? Не успел я что-то сказать, как его глаза резкого округлись. - Тебя изнасиловали?! Я знал, что тебя нельзя туда отпускать одного!! Поганый притон!!! Проклятый Ынги, сукин сын, обдолбанный наркоман! Только попадись мне! Кто это сделал?! Я придушу его! Срать, что я сяду! .... Такая реакция одновременно бесила и умиляла. Тэхен часто делает поспешные выводы, не дав договорить до конца, а еще он смешно злится, раздувая щеки. Было приятно, что друг беспокоится за тебя, но такое беспокойство могло перерасти в истерику или еще хуже, в разборку, где Тэхен пойдет разносить всех в пух и прах, а получит при этом больше, чем обидчик. Мне пришлось разъяснить ситуацию, засосы не скрыть, анальную девственность не вернуть. Тэхен слушал молча. Я рассказал в общих чертах. Организм давал слабину – тянуло спать. - Это нормально, что я не почувствовал отвращения? Я ничего не понимаю. В голове каша. А главное, мне понравилось. Я мерзкий, Тэ? Тэхен устало моргнул. Он молчал. Я чувствовал, что он активно думает. Несмотря на все его замашки в одежде и в поведении, котелок у него варил. Лицо не отражало никаких эмоций. В этот момент, когда он работает мозгами, от него можно было ожидать, что угодно. Я лег на спину, я не мог больше смотреть ему в глаза. - Юнги-я, - Тэхен привстал, облокотился на локоть и посмотрел мне в глаза, - ты не можешь быть мерзким! Для меня не важно, какой ты ориентации, даже таким я люблю тебя не меньше. Не в силах терпеть я перевернулся от него на другой бок, буркнув что-то вроде спасибо. Я же не плакса. Мужики не плачут. Тэхен сделал то, что не смогли родители, он принял меня таким, какой я есть. С того дня жизнь изменилась: я расстался с девушкой, теперь я не переживал, что со мной что-то не так, другая ориентация - это не конец света. Я понимал, что об этом лучше не трепаться, поэтому тщательно скрывал это. Ведь я видел, как издевались над Чон Хосоком. Он учился в параллельном классе, вся школа знала, что он гей, парни за это гнобили его. Каждый раз когда его специально сбивали локтем в коридоре, Чон падал, а потом вставал с прежней улыбкой. Мало того, что его называли пидором, так еще считали полным идиотом: он никогда не отвечал на грубость, терпел оскорбления, и почти всегда был в хорошем настроении. Меня удивляло, как он все это выносил, сколько сил нужно, чтобы каждый день идти туда, где тебя ненавидят. Я мог быть на его месте, если бы все узнали, что я такой же, как он. Эти мрази не имели право принижать его за то, что ему нравятся парни. Однажды, когда мы с Тэхеном обедали в школьной столовой, я увидел Чон Хосока. Он шел с подносом и не мог найти свободное место. - Может, позовем к нам? – шепнул Тэхен. Я тоже об этом подумал, поэтому кивнул в знак согласия. Тэхен моментально среагировал. - ЧОН ХОСОК! – он мог бы и не кричать, я скривился от неожиданности. – Иди к нам! Тут свободно! Кто бы видел, как его лицо одновременно отображало удивление и радость. Он быстренько подсел. - Спасибо вам. Я уже подумал, что в коридоре на полу устроюсь, - он звонко рассмеялся. - Умираю от голода. Будете кексы? Они домашние, мама сама пекла. - Я хочу! – Тэхен такой беспардонный и сразу взял лимонный кекс из рук Чона. Мы разговорились. Хосок начал рассказывать про музыку. Оказывается, что он начинающий рэпер и хочет стать идолом. Его цель меня вдохновила. Хосок сказал, что он хочет донести своими песнями до людей, что не стоит стесняться себя, нужно ценить каждый момент жизни, любить и принимать любовь. Оказалось, что он умел поддержать разговор. Почему же я раньше не слышал, что в нашей школе учиться стажер? Пока они с Тэхеном начали говорить про одежду, я стал вглядываться в его внешность. Школьный изгой был вполне себе симпатичным. Он тоже был покрашен, у него были рыжие волосы. Может и мне попробовать сменить цвет? Когда Хосок улыбается, а делает он это часто, на лице видно ямочки. Кстати о лице, оно вытянутое и овальной формы. Ясно, почему его еще конем называют. - Юнги- я? – Тэхен дернул меня за плечо. – Ты чего завис? О чем думаешь? Хосок заметил, как я пристально на него смотрю и смутился. - Извини, Мин Юнги. Я, наверное, мешаю, зря я сел. Я пересяду. Там уже свободное место есть. Он уже взял поднос, как я опомнился. - Сиди. Его глаза немного округлились, он поставил поднос обратно. - Хахаха, Чон Хосок, не пугайся его, на Юнги иногда находит это пугающая аура. А так он классный парень. Присмотрись в его щелочки вместо глаз, я уверен, что там можно разглядеть милашку. - Заткнись. Тэхен и Хосок рассмеялись. Я уткнулся в свой обед. Смех этого парня заразителен, поэтому я не смог сдержать улыбку. Чон Хосок незаметно стал нашим другом. Мы обедали вместе, общались на переменах, вместе шли домой после уроков. С Хосоком я все-таки сблизился. «Зачем ты смотришь на всех, как на говно? Так люди к тебе никогда не потянуться», - сказал он как-то. Зачем мне им фальшиво улыбаться. Кто они мне? И ни на кого я так не смотрю, это просто мое обычное выражение лица. Чем больше я узнавал Хосока, тем больше убеждался, что он похож на солнышко: он излучал тепло, с ним было комфортно, он, словно светился от радости. Как только стало известно, что Хосок общается с нами, нападки в его сторону сократились. По крайней мере, в наше присутствие никто рот не открывал. Хосок никогда не жаловался на свои проблемы. Мы не хотели затрагивать эту тему. Каждый из нас чувствовал, что в воздухе висит важный вопрос, но все молчали. Правда ли он гей? Особенно это интересовало меня. Мне не с кем было пообщаться на эту тему. Столько вопросов оставалось без ответов. Переломным моментом в наших с Хосоком отношениях стал случай в столовой. Наступил обед, и мы как всегда пошли есть. Мы с Тэхеном взяли подносы с едой и заняли места за свободным столиком, Хосок задержался. Он уже уверенным шагом направлялся к нам с привычной радостной миной, как вдруг один парень поставил ему подножку, и Хосок рухнул на колени, облив себя супом с говядиной. Его улыбка мгновенно пропала. За соседним столиком дико заржали. - Ну что, пидр, пообедал!!!? – послышалась новая волна хохота. – Таким как ты не место здесь! Проваливай! Я видел, как в замедленной съемке, глаза Хосока наполняются слезами. Тэхен срывается с места и бежит к нему. Он помогает ему подняться и быстро уводит из столовой. Волна смеха. Этим мразям смешно: не их облили с ног до головы, не их унижают каждый день. Тупые мудаки. Этот парень смеется. Он сумел убрать улыбку с его лица. В один момент у меня срываются тормоза, на удивление, я понимал, что собираюсь сделать. Этому надо было положить конец. Я в считанные секунды возникаю перед этим парнем и, что есть силы, бью кулаком в лицо. Раздается глухой звук на фоне затаившей дыхание столовой. Парень падает на пол. Кажется, я сломал ему нос. - ПРИДУРОК, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! У МЕНЯ КРОВЬ! КРОВЬ! Пока он верещит на полу как девчонка, я оглядываю с холодной яростью присутствующих. Все молчат? Теперь вам не смешно? - Если хоть еще какая-нибудь сволочь посмеет его тронуть, я приду и вырву ему язык, – я с презрением взглянул на это ничтожество внизу, только сейчас в его глазах читался страх. – - А тебе я советую держаться от него подальше. Понял? Или к сломанному носу добавится сломанная нога. Я взял со столика чай и вылил ему на голову. Это меньшее, что я хотел с ним сделать, но сдержав порыв, я поставил пустую кружку и вышел из столовой. Я нашел Тэхена и Хосока в мужском туалете. Чон сидел на полу возле стены с красными от слез глазами, а Тэхен выбирал кусочки мяса из его волос. - Мрази тупые! Придурки! Совсем мозгов нет! Они что в начальной школе!? Толка уродов! – ТэТэ тоже был в ярости, это было видно по его глазам, они так и искрились от злости. Они повернулись ко мне, когда услышали, как я хлопнул дверью. Еще в коридоре я заметил, что правая кисть слегка опухла, поэтому я сразу подошел к раковине и пустил руки под холодные струи воды. - Что ты сделал? – холодно спросил Тэхен. Я молчал. - ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ? – Хосок слегка вздрогнул, когда Тэхен повысил голос, он поднялся с пола и подошел ко мне. – Ты с ума сошел? Посмотри на свою руку! Ты чем думаешь? Жопой? Я в медпункт за льдом. Ждите здесь. Как только хлопнула дверь, в туалете повисла тишина, было слышно только шум воды. Никто из нас не решался заговорить первым. Это молчание угнетало. Костяшки были разбиты. Я просушил руки и опустился к Хосоку на корточки. В его волосах застряло все, что входило в состав школьного супа. - Юнги, зачем ты влез в это? – таким я его еще не слышал: голос был немного сиплым от слез. Я ничего не сказал. А что я мог сказать? Никакие слова не приходили на ум. - Почему ты молчишь? Я усердней стал выбирать остатки еды. - Юнги – я, … прости меня … из-за меня одни проблемы … это все из-за того что я … Его глаза снова наполнились слезами. Сколько он терпел? Или он всегда сначала сохранял улыбку, а потом тихо рыдал в туалете? Я не выдержал и поймал большим пальцем стекающую слезу на его щеке. - Не плачь больше, прошу. Больше тебя никто не тронет. Я обещаю, – он заплакал с новой силой, периодически всхлипывая. – Пожалуйста, не плачь. Тебе это так не идет. Улыбайся, прошу. Я стирал слезы с его щек, пока он пытался успокоиться. А когда он пришел в себя, Хосок улыбнулся такой искренней улыбкой, что сердце вздрогнуло. «Спасибо!». О том, что случилось в столовой, узнал учительский состав. Началось разбирательство. Хуже всего то, что моих родителей вызвали в школу. Я родился в «приличной» семье. Мой отец работал врачом – неврологом, он был человеком строгих нравов. С детства он держал нас с братом под строгим контролем: веди себя прилично, следи за языком, не позорь себя и свою семью, будь достоин носить фамилию Мин, учись прилежно, будь полезен, веди себя спокойно и сдержано. Мой брат Ханёль соответствовал по всем параметрам. Не то, чтобы он был любимчиком отца, но к нему он придирался меньше всего и всегда сравнивал со мной. «Ханель в твои годы учился куда лучше, чем ты. В кого ты такой родился? Не на что не способен!». Для отца я, мягко говоря, бестолочь по сравнению с братом. У меня никогда не получалось набрать за тест больше 70 баллов. Мне было слишком лень что-то учить, если мне это не нравилось. Мама же была самой заботливой, любящей женщиной в мире. То, как она любила нас с братом, не передать словами. Она всегда старалась выгородить меня перед отцом, но у нее не всегда получалось. - Мин Юнги получает выговор за драку в школьной столовой. Такое поведение не свойственно воспитанному молодому человеку. Ваш сын нанес Ли Дженхо удар в правую область лица, сломав нос и поставив гематому под глазом. Это возмутительно! Я сидел между родителями в кабинете директрисы. От холодного взгляда отца я съеживался на месте. Он умел своим видом внушить подчинение ему. Даже директриса чувствовала его силу, поэтому ее голос в некоторые моменты неловко срывался, когда она смотрела на него. Да, это мой отец. - Вы хотите сказать, что мой сын – невоспитанный ребенок? - Я хочу сказать, господин Мин Чхан, что поведение вашего сына недопустимо в стенах этой школы. Я нахмурился, но пока молчал. А то, что сделал этот подонок, это допустимо? - Как вы можете осуждать моего Юнги! А то, что он вступился за своего одноклассника, это ничего не значит? – моя мама покраснела от возмущения. – Бедного мальчика облили супом, и никто не вступился за него, кроме моего сына. Тем более, мой Юнги дружит с Чон Хосоком, он же не мог смотреть на это и ничего не сделать! Маму подхватил в разговоре отец. - Издевательства в школе? Я думал, что мы выбрали для сына приличную школу, а оказалось. Значит, здесь школьники унижают друг друга, а не учатся? Директриса побледнела. Я усмехнулся про себя. Это слабохарактерная кобыла ни на что не способна. Пару уверенных фраз моих родителей, и она поджимает хвост. Очень мило. - Вы правы. Тому мальчику тоже досталось, но …, - только попробуй что-то сказать. – Вы уверенны, что Чон Хосок подходящая для вашего сына компания? «Сука!». - Что вы имеете ввиду? – отец сощурился, от чего его и так узкие, как у меня, глаза стали еще уже, я терпеть не мог этот взгляд. Директриса прокашлялась. Зачем она раскрыла рот об этом. Все пропало. - Дело в том, что Чон Хосок пользуется не очень хорошей репутацией в стенах нашей школы. Даже до нашего персонала дошли слухи о том, что этот мальчик нетрадиционной сексуальной ориентации. Конечно, для нас это не проблема. Он – прилежный ученик, активный и всегда готов помочь, но вы понимаете меня, какие сейчас пошли дети злые. Это всего лишь слухи, но они не рождаются на пустом месте. Я считаю, что он пагубно может повлиять на вашего сына. Я закипал, я сжал кулаки, еще одно слово, и я не смогу сдержаться. Мама, заметив это, накрыла мои руки своей ладонью и крепко сжала их. - - Извините нас, госпожа Чан Чже, но мы больше не можем оставаться, нам пора домой. Мои родители встали с места. Я последовал их примеру. Директриса привстала в ответ. - Понимает, я хочу как лучше для Мин Юнги, но этот мальчик…, - она заметила строгий взгляд моей матери и споткнулась словах. – Кхмм, что ж всего вам хорошего, уважаемые Мин Чхан и Мин Ае. До свидания, Мин Юнги. Мы ехали домой молча. Отец вел машину. Мать смотрела то в окно, то на отца, то на меня. Ее явно что-то мучило. Я даже знал, что именно, но молчал, тоже не решался заговорить первым. Сейчас меня пугала реакция отца. Я и так создаю много проблем, так еще и эта история. У него было особое отношение к таким, как Хосок или … я. Боже, чувствую себя котенком, который нассал на ковер и думает, выкинут ли его из дома или просто накажут. Я отвернулся к окну. На улице так хорошо. Весна. Лучше бы я сходил и поиграл в баскетбол, но приходится заниматься непонятно чем. Скоро выпускные экзамены. Мои оценки не выше среднего. Куда же податься? Если я все завалю, отец мне этого не простит. Тем временем мы подъехали к дому. Это была небольшая усадьба, построенная совершенно не по корейским традициям, наш дом словно был вырван из Версаля . Мой отец много работал, чтобы привести ее в порядок. Все красиво, все чистенько, как с иголочки, как и любит отец. На пороге нас встретил Ханёль. Он уже вернулся с работы и ждал отца, чтоб обсудить что-то важное. - Ну как все прошло? – с интересом спросил он, но, когда увидел мое хмурое лицо, замолчал. Отец обвел коридор изучающим взглядом, убедился, что все в порядке и чисто, и повесил пальто. Мама зашла следом. Она явно устала, потому что на лице не было обычной улыбки. Ханёль понял, что прошло все так себе. Он провел пальцами по волосам и тяжело вздохнул. Молчание прервал отец. - Даю 10 минут, и собираемся в гостиной. Все кивнули и пошли по своим комнатам. Я пулей взобрался на 2 этаж и скрылся в своей комнате. Стянув школьный пиджак, я с силой швырнул его в угол комнаты. В голове проносился голос ненавистной директрисы: « … Чон Хосок пользуется не очень хорошей репутацией … он пагубно может повлиять на вашего сына … ». Проклятая дрянь, промелькнуло у меня в голове. Я переоделся в домашние джинсы и футболку. В голове горело табло «Паника». Ничего не оставалось, кроме как сдаваться. Ну, нет! ЕЩЕ ЧЕГО! Я спустился в гостиную. Вся семья уже собралась. Я сел в кресло около камина, рядом сидел брат. - Отец, по какому поводу собрались? – Ханёль даже в домашней одежде выглядит солидно и уверенно, прям как отец. Если бы кто-нибудь посмотрел на нас с братом, то сказал бы, что мы совершенно не похожи. Ханёлю было 23, он жил отдельно от нас, но часто бывал в родном доме. Он был высоким, волосы были идеально черные и прекрасно сочетались с аристократичным оттенком кожи, губы тонкие, глаза темные. Брат был красивым. Даже очень. Но отец ценил его не за привлекательную внешность, а за цепкий ум. Ханёль все схватывал на лету, и все давалось ему легко. Он без труда окончил университет, стажировался в Америке, сейчас же он работает на какую-то крупную юридическую компании. Хоть с виду Ханёль выглядел идеальным принцем, на самом деле он был еще той занозой. С братом у нас сложились довольно крепкие отношения. Ханёль вырос такой же требовательный как отец, но он знал меру и не лез куда его не просят. Брат был очень расчетливый, он знал цену всему, прежде чем что-то сделать, он 5 раз думает. Ханёль жуткий бабник, никто не задерживается с ним надолго, потому что кроме работы, ему ничего не нужно. Я же в свои 17 лет - невысокий. Даже Тэхен и Хосок были выше меня. Мой рост не создавал проблем, но меня бесят такие придурки, которые думают, что если я ниже их, то на меня можно смотреть свысока. Мне часто говорят, что я больше похож на маму. Это правда. Если Ханёль был копией отца, то я – матери. У меня был темно-русый цвет волос, глаза такие же темные, губы мамины - пухлые. Что и досталось от отца, то это бледный цвет кожи, некоторые черты лица и его холодный характер. - Юнги, то, что сказала директриса про твоего нового приятеля, правда? – меня аж пот прошиб, настолько отец действовал на меня. Я потупил взгляд. Нужно собраться. Если я не хочу зависеть от отца, я должен стать сильнее его. Я собрал волю в кулак. - Нет, отец, это неправда. Это всего лишь глупый слух, - было сложно держать с отцом зрительный контакт, он с легкостью может понять, что я вру. – Хосок сам сказал, что это ложь. Я верю ему. - Чхан, право слово, что за допрос, – вмешалась мама. - Что здесь происходит? Отец перевел взгляд на старшего сына. - Юнги связался с парнем, который по слухам гомосексуалист. Из-за него он подрался в школьной столовой и разбил кому-то нос. - Отец! – я чуть ли не закричал, пристав, но заметив грозный взгляд отца, сел обратно. – Я не мог смотреть, как его унижают. Каждый день его избивают и втаптываю в грязь. Разве это правильно? - Это не твое дело. Если он не может постоять за себя, то это его проблемы. - Он мой друг. Отец сузил и так узкие глаза. - У тебя очень размытое понятие о дружбе. Щеки запылали. Я начинал закипать, но сохранял невозмутимое лицо. Нужно держаться. - Отец, - сказал Ханёль, – я не вижу проблемы. Разве не хорошо, что Юнги не терпит оскорблений даже не в свой адрес? Отец молчал. - Чхан, наш Юнги-я уже большой. Нет ничего страшного в том, что у него могут быть такие друзья. Нашему мальчику же нравятся девочки? Она с надеждой посмотрела на меня. Я кивнул ей. Брат увидел это и отвел взгляд, прикрыв ладонью улыбку. Он все знал. - Я все решил, – все мгновенно вытянулись по струнке, я затаил дыхание. – Юнги, ты прекращаешь общение с этим Хосоком. Я не могу допустить, что у моего сына такая компания. Если и про тебя пойдут такие слухи то, что будет с нами. Ты думаешь о своей семье? Сын главного невролога Сеула – латентный гомосексуалист. Позор ляжет на нашу семью. Это недопустимо. Я не смог сдержать чувств. Я подскочил и рванул к лестнице. - Куда ты пошел? Кто тебе позволил? Я еще не договорил. Несносный мальчишка, сядь на свое место. Я резко развернулся к отцу. - ТЫ СЛЫШАЛ СЕБЯ? Как ты можешь говорить так? Я не хочу больше слушать это. Я сбежал в свою комнату, закипая от злости, и хлопнул дверью, закрывшись на замок. Отец последовал за мной и начал стучать по двери. - Мин Юнги, не смей испытывать мое терпение! – повысил он голос. – Ты создаешь столько проблем. Немедленно открой дверь, неблагодарный пацан! Я резко распахнул перед ним дверь. Все то, что накопилось за всю жизнь, требовало вырваться в один миг. Я сильно сжал кулаки. Я неблагодарный пацан? - Отец! Как меня выводят твои нападки! Всю мою гребаную жизнь ты только и делал, что презираешь меня. Как жаль, что я не родился такой же умный и хорошенький как Ханёль. Мне надоело, что ты сравниваешь нас. Я МИН ЮНГИ! Я НЕ ЛЮБЛЮ ВАШИ ПРОКЛЯТЫЕ БУМАЖКИ И СЕРЬЕЗНЫЕ РАЗГОВОРЫ. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ СТОБАЛЬНИКОМ ЛИШЬ ПОТОМУ, ЧТО МНЕ ЭТО НАХУЙ НЕ НУЖНО. Я ХОЧУ БЫТЬ СОБОЙ. Я НЕ ХОЧУ ПОСТУПАТЬ В МЕД, Я ХОЧУ НА ХИМФАК. Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ КАК ТЫ, УНЫЛЫМ И СЕРЬЕЗНЫМ ГОВНОМ, КОТОРЫЙ ГНОБИТ СОБСТВЕННОГО СЫНА ЗА ТО, ЧТО ОН НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ТВОИМ ТРЕБОВАНИЯМ. Я УСТАЛ ОТ ЭТОГО. Я ЭТО Я. Я ХОЧУ ПОКРАСИТЬ ВОЛОСЫ, НАКОЛОТЬ ТАТУ, НОСИТЬ ПИРСИНГ. МНЕ ПЛЕВАТЬ НА ТВОЕ МНЕНИЕ. ГЕЙ ИЛИ НАТУРАЛ? КОГДА Я БУДУ КОГО-ТО ТРАХАТЬ, Я НЕ БУДУ СПРАШИВАТЬ ТВОЕГО МНЕНИЯ! НЕ ЛЕЗЬ В МОЮ ЖИЗНЬ! ОНА МОЯ! ТОЛЬКО МОЯ! Резко голова закружилась. Я понял только через несколько секунд, что мне прилетело кулаком прямо в челюсть. Я мгновенно рухнул. Мать вскрикнула и бросилась ко мне. Отец, потирая руку, с яростью в глазах смотрел на меня. - Ае, немедленно отойди от него. Кажется, он совсем потерял рассудок, но я ему сейчас верну его. КАК ТЫ ПОСМЕЛ, ЩЕНОК, СО МНОЙ ТАК РАЗГОВАРИВАТЬ!? Челюсть болела, кровь пошла из носа, голова кружилась от тягучей боли в висках, губы кровоточили. Мама прикрыла меня своим телом, прижав мое избитое лицо к груди. Глаза предательски защипало, но я сдержался. - ЧХАН, ПРЕКРАТИ! ТОЛЬКО ТРОНЬ ЕГО! ЭТО МОЙ МАЛЬЧИК! НАШ МАЛЬЧИК! Ссоры в семье длились весь вечер. Отец запер меня в моей же комнате без возможности выйти. Я слышал, как на 1 этаже шли споры. Мама срывала голос. Больше всего мне было жалко ее. Именно ее я никогда не хотел расстраивать и заставлять беспокоиться. Я прижал опухшую щеку к холодному окну. Это было слишком. Сначала этот мудак, теперь отец. Я вспомнил, как он со всей силы ударил меня по лицу. От обиды слезы все же смогли вырваться наружу. Я уселся на подоконник и дал волю слезам. Теперь я совсем не знал, что мне делать. Жизнь, можно сказать разрушена. Отец никогда не простит, из-за меня пострадала мама, а брат… он будет на стороне отца. Все пропало. Я развел слезы по щекам и уткнулся в одну точку. Нужно было придумать, что делать. Резкие шаги около двери испугали меня. Я соскочил на пол. Дверь распахнулась. Это был отец. - Эти выходные ты проведешь здесь. В понедельник мы решаем твой перевод в академию перевоспитания для мальчиков. Я все решил. Жесткая дисциплина и армейские условия научат тебя уму разуму. Там преподают как военное дело, так другие науки, поэтому с экзаменами не возникнет проблем. Когда вернешься домой, тогда узнаешь, как я был добор с тобой. Я хотел как лучше, но видимо ты не понимаешь корейского языка. Пусть же грубая сила научит тебя. Готовься к отъезду. И да, сегодня ты без ужина. Отец хлопнул дверью и закрыл ее на ключ. Хотелось выть от безысходности. Теперь уж точно все кончено. Весь вечер и начало ночи я прокручивал разные варианты выхода из этого положения. Я мог подчиниться отцу и уехать. А надо ли мне это? Я не горю желанием провести все свое время в «концлагере». Я могу попытаться уговорить отца отменить академию, но, маловероятно, я что-либо решу. Оставался лишь один вариант, который нравился мне больше всего: сбежать из дома. Но как? Дверь заперта, из окна прыгать не получится, слишком высоко, я убьюсь. А что дальше? Где я буду жить? А учеба? Отец меня найдет, я в этом уверен. А мама? Что она скажет, когда узнает, что я сбежал? А если она будет плакать. Голова разрывалась от вопросов, но я был твердо уверен, что я любой ценой никуда не поеду. Глубокой ночью я решил, что побег – это единственный выход. Я начал максимально тихо собираться. Взяв дорожную сумку, я собрал необходимую одежду, средства личной гигиены, ноутбук и пару нужных книг. На первое время я взял накопленные деньги, их должно хватить на 3 – 4 месяца. Осмотрев свою комнату, я все проверил. Без остальных вещей я мог вполне обойтись. Вдруг мой взгляд упал на комод около кровати, на ней стояла фотография в рамке, где мы всей семьей ездили в «Lotte World» 8 лет назад. Как мы были счастливы. С фотографии на меня смотрели двое счастливых родителя, их глаза и улыбки излучали счастье в этот момент. Они стояли в обнимку, а щеки их горели после жаркого дня. Позади них, прижавшись к маминой спине и приобняв ее, стоял, уже в то время, высокий парень. Ханель в момент съемки, наверное, смеялся, потому что такое веселое выражение лица нельзя было поделать для фото. Между ними стоял пухлощекий мальчишка, маленький, похожий на воробья. Это был я. Я держал правой ручкой маму, а другой - воздушный шарик в форме Микки Мауса. Наверное, это самая искренняя улыбка, которой я когда-либо показывал. Сердце больно сжалось. Я подошел к комоду и раскрыл рамку. Достав оттуда фотографию, я спрятал ее между страниц книги, которую положил в сумку. Я был готов хоть сейчас уйти, но как открыть дверь? Я несколько раз подергал ручку и стал всматриваться в замочную скважину. Запасного ключа у меня не было, а без него я, кажется, просижу здесь до утра. Обшарив комнату, я нашел какую-то шпильку для волос. Откуда она у меня? Наверно, бывшей, подумал я и начал насиловать скважину. Дурацкая итальянская дверь не хотела поддаваться, за что я после каждой неудачной попытки проклинал ее. Умеют же ублюдки замки делать. Внезапно я услышал шаги в коридоре и отпрыгнул от двери. Страх пробежался по спине. Возле моей двери начались копошения. Сбежал, называется. Дверь тихо открылась. В дверном проеме стоял брат. - Хенёль? Я не мог скрыть удивления, я не ожидал увидеть его в это время да и в блажащие тоже. - Тихо, - он прижал палец к губам в знак того, чтоб я заткнулся, осторожно прикрыв дверь, брат зашел. – Вижу, ты готов, поэтому пошли. Вот, надень. Он поставил передо мной кроссовки, а сам оглядел коридор. - Хенёль, что ты делаешь? Он снова взглянул на меня, а потом прикрыл дверь плотнее и сел на мою кровать. - Не прикидывайся идиотом, я знаю, что ты никуда не поедешь. А эта сумка явно приготовлена не для академии. Ты бежать собрался? Довериться или нет? Он мой брат. Он не может предать меня. Неуверенно, но я кивнул. Ханёль заметил мое сомнение, но смолчал. - Я помогаю тебе. Я не хочу, чтоб отец увез тебя. Я знаю эту академию и то, что там творится, поэтому лучше ты сбежишь из дома, чем попадешь туда, – он осторожно подошел ко мне и обнял, от чего я встал в ступор. – Извини, что не вступился за тебя перед отцом. Мне очень жаль. Настолько жаль, что я не мог уснуть все это время. Твои слова, что ты сказал отцу, … это … сильно. Я никогда бы не решился. Ты сказал все правильно. Отец должен был услышать это от кого-то. Юнги – я, он был не прав насчет тебя, ты не бестолочь и не позор семьи. Я вижу то, что не видит он. Докажи всем, а главное себе, что ты способнее, чем другие думают. Я знаю, что ты можешь многое. Брат, пусть отец не останавливает тебя. Решай сам, что для тебя важно, а что нет. С каждым сказанным словом я сильнее прижимался к Хенёлю. Из груди вырвались тяжелые всхлипы, а глаза стали мокрыми. Я настолько устал и измучился, что не мог сдержать эмоций. Брат заметил это и сильнее обнял меня. В этот момент он перестал быть похожим на отца, я чувствовал тепло мамы, нашей мамы. Несмотря на то, что отец сумел покалечить каждого из нас, опустить и показать, что мы худшие и не на что не способны, мама каждый раз возвышала нас своей любовью, любовью, которая может дать только мать. Как такая женщина могла выйти за такого человека, как отец? Мы постояли так еще несколько минут, я смог успокоиться. Перед тем, как идти, брат смазал синяки на лице мазью. Мы тихо прошли коридор и спустились на 1 этаж. Мы вышли через заднюю дверь. Оказавшись в саду, мы с братом остановились. - Юнги – я, я оставил ключ в твоей комнате. Пусть отец думает, что у тебя был запасной и ты открыл дверь с помощью него. Куда ты пойдешь? Ты мог бы пойти ко мне, но это слишком рискованно. Отец найдет тебя. Я задумался. Действительно, куда? К Тэхену я идти не мог, отец знает, где он живет, поэтому если он начнет меня искать, то пойдет в первую очередь к нему. Мотели и отели слишком дорогие, да и денег жалко тратить на них. …. Хосок!! Он говорил, что его мать уехала в командировку, поэтому он сейчас живет один. Точно! Он не выгонит меня! - Поживу первое время у друга. - Ким Тэхен? -Нет. Ханёль нахмурился. Он вспоминал, кто еще у меня в друзьях. Его лицо прояснилось. - Ааааа… Чон … Хом…? - Чон Хосок. Повисло неловкое молчание. Брат ухмыльнулся. - Понадобится время, чтоб в доме все улеглось, отец будет в ярости, когда узнает, что ты сбежал, поэтому 4 денька не высовывайся. Я кивнул. На отца мне плевать, а вот мама…. Я помрачнел. - О маме не беспокойся, - сказал Ханёль. – Она будет переживать, но она справится. Я намекну ей, что с тобой все хорошо, мама поймет и ничего не расскажет. Мы еще немного постояли. Время было за 3 часа ночи. Мне было пора идти. Я должен был еще позвонить Хосоку. - Ханёль, спасибо тебе за все! – я крепко обнял брата. - Я свяжусь с тобой сам. Отключи телефон к утру. Отец может выследить тебя по нему. Брат пошарил по карманам и достал деньги. - Ты чего? Убери их. У меня есть. Ханёль закатил глаза. - Возьми, не упрямься. В твоем положении деньги не лишние. Возьми, возьми. Мы еще раз попрощались, и Ханёль скрылся в доме, заперев за собой дверь. Я вышел из сада через заднюю калитку и пошел прочь от дома вниз по улице. Я еще раз взглянул на место, где когда-то был счастлив. Я ни минуты не жалел, что поступил именно так. Я поудобнее надел свой школьный рюкзак, взял в левую руку сумку, а правой набрал номер Хосока. «Мммм…Юнги, это ты? Ты видел сколько времени? Какого черта ты мне звонишь?» - полусонным голосом ответил друг. - Хосок, у меня неприятности, ты дома? «Да. Что случилось?» - его голос сразу проснулся и насторожился. - Хорошо, жди. Хосок все понял, когда я появился перед его домом с вещами. Хосок все понял, когда я промолчал на его вопрос: «Это из-за отца?». Хосок все понял, когда я устало закурил на его балконе, наслаждаясь приятным весенним воздухом глубокой ночью. Он встал рядом, облокотившись на перила. Хосок был в домашнем: растянутая футболка и пижамные шорты, длинная челка была забавно убрана заколкой. Он переводил взгляд то на меня, то на луну, которая стремилась скрыться от наступающего утра шумного мегаполиса. - Юнги, поживи со мной, ведь из-за меня ты поссорился с отцом? Я помотал головой. - Это должно было когда-то случиться. Это не твоя вина. Хосок поник головой. Мы молчали и могли бы так стоять до рассвета, если бы он не коснулся моей щеки. - Он тебя ударил? Дальше он коснулся нижней губы. - Он разбил тебе губу, и щека опухла. Я покривил лицо и отстранился. Хосок, быстро среагировав, подхватил меня за руку и повел к аптечке. - Мин Юнги, ты прям магнит для гематом. Оставшуюся ночь мы смотрели какой-то американский фильм по телевизору. Хосок заснул первый, а я еще долго не мог сомкнуть глаз. Потеряв одно, ты получаешь другое: отказавшись от семьи, в частности от отца, я получил себя. С момента, как я переступил порог родного дома, свобода подхватила меня на руки и ушла со мной в закат. Как сказал мне Ханёль, отец был в ярости. Первые две недели он не мог прийти в себя. Он звонил, искал меня по городу, но безуспешно. Вскоре он сдался, плюнул на все и вернулся к своей работе в больнице. Мама очень переживала и не находила себе места. Мне было больно осознавать, что из-за меня она постоянно нервничает. Мне пришлось написать ей письмо и передать Ханёлю, чтоб она не переживала за меня. Дорогая мама, Прости за все страдания, что я тебе принес. Я не мастер излагать мысли, но просто знай, что ты не виновата в том, что я ушел из дома. Я очень надеюсь, что ты не расскажешь отцу про меня. Я не вернусь домой. Не вини себя. Я тебя очень люблю и скучаю. Я живу у Хосока, пока его мамы нет дома и пока отец меня ищет. С ним классно. Хосок хорошо готовит, поэтому я питаюсь регулярно, как ты меня просишь. Он ненавидит фаст-фуд, поэтому мы его не едим. Это, конечно, минус, но я думаю, ты будешь рада узнать, что я не ем, как ты говоришь, всякую дрянь. Хосок оказался помешанным на чистоте. 2 раза в неделю мы делаем влажную уборку, на выходных стираем вещи. Представляешь, я научился включать стиральную машинку. Так как Хосок всегда готовит, я мою посуду. За 4 недели я разбил 4 тарелки. По одной на каждую неделю, но я куплю ему новые. В школу я хожу, не беспокойся. Скоро выпускные экзамены. Мы с Хосоком и Тэхеном занимаемся каждый день. Они подтянули меня по математике и, как могли, по английскому и китайскому. Все же я решил поступать на химфак. У меня достаточно накоплений, чтобы оплатить обучение. Я так хочу, поэтому отец не помешает мне. Ханёль частенько мне звонит и спрашивает, как мои дела. Честно говоря, я рад, что наши отношения наладились. С тех пор, как я ушел, все идет как нельзя лучше. Пожелай мне, мама, удачи на экзаменах, она мне понадобится. Люблю тебя! Твой Юнги Сдав экзамены и написав кучу тестов, мы смогли вздохнуть полной грудью. Бешеный марафон подошёл к концу, и мы могли расслабиться. Несмотря на то, что весь последний год я, мягко говоря, не учился, экзамены я сдал неплохо. Тэхен как всегда написал на отлично, Хосок - выше среднего. Я подготовил документы для химфака, у меня были неплохие шансы поступить. Чтобы отпраздновать выпуск мы втроем собрались выпить в баре. Это было тихое и уютное место. Мы оплатили отдельную комнату и заказали кучу еды и соджу. Было немного тесновато и душно, но открытая форточка и своя компания могли решить эти проблемы. - За новый этап в нашей жизни! – Тэхен поднял рюмку и для пущей наглядности привстал на колени. – Это был тяжелый год для нас всех, но мы справились. Давайте выпьем за то, чтоб все задуманное сбылось. Не знаю, какой это был по счету тост и сколько я уже выпил, но голова шла кругом. Мы сидели, наверное, больше 2 часов. Тэхен сильно захмелел, его лицо горело, а глаза блестели, как огни. Из совместных пьянок с Тэ я вынес одно: если он в какой-то момент начнет расстегивать на себе рубашку или вовсе снимет ее, то этому столику больше не наливать, человек совсем пить не умеет. Один раз мы собрались с ним на вечеринку к какому-то парню из нашей школы. Тэхен так не рассчитал сил, что напился до такой степени, что снял с себя черную шелковую блузу. Я нашел его на диване в компании девушек, которые гладили его голые участки тела и восхищались гладкостью кожи. После этого он старается не пить с незнакомцами. Хосок же ничуть не покраснел, он словно и не пил, но человек, который хорошо его знает, скажет, что он пьян в стельку. Его лицо выражало ничего: не одной эмоции. Говорят, что алкоголь меняет людей, это точно про Хосока. Он сидел, словно со скучающим видом, даже не улыбался, что ему не свойственно. - Ты в порядке? – спросил я у него. - Все ok. Тэхен уже бормотал, что здесь жарко и трепал отросшие волосы рукой. - Я надеюсь, что я поступлю на дизайнерский факультет, - сказал он. – Я со средней школы мечтаю о нем. Только представьте, ваш друг дизайнер – модельер. У вас будет самая лучшая одежда, я не позволю вам ходить во всяком тряпье. Вдруг он перевел взгляд на меня. Чтоб вы понимали, сегодня я надел обычную растянутую толстовку с Кумамоном и потертые джинсы. - А ты, Юнги-я, - начинается. – Ходишь, как бомж. Мало того, что ты носишь эти толстовки на 3 размера больше, так никак не можешь избавиться от этих проклятых штанов. Их нужно сжечь. В них, наверное, еще твой дед ходил. Ооооо!!!! Тут он залился хохотом. Хосок посмотрел на него, как на психа, и налил себе еще соджу. - Дед! Дедуля! Я знаю, как тебя теперь называть! – новая волна хохота. – Ты ворчишь, как дед, и одеваешься так же! Я закатил глаза. Хотелось ему врезать, но это Тэхен, а на идиотов злиться нельзя. Хосок тоже хохотнул. - Честно сказать, хорошая кличка. Юнги – я, она тебе подходит, - сказал Хосок. – Твою одежду я бы тоже сжег. Я несильно стукнул кулаком по столу. - Хватит вам. Нормальная одежда. Тэхен вытер подступившие слезы. - Тебе бы имидж сменить и перекраситься, даже я бы не устоял. Ты такой сладкий. Хорошо, что только мы ведем это. Остальные настолько слепые, наш Юнги – я прелесть! - Нам надо купить тебе джинсы в обтяжку. Мир должен увидеть эту задницу! – Хосок и Тэхен дали друг другу пять. - Заткнитесь! Вы последние, с кем я буду обсуждать свою задницу! Тэ хихикнул и осушил еще одну стопку. - Почему бы и нет? Что может быть прелестней отличной задницы? Дело даже не в том, чья она! Юнги – я, нужно гордиться своими достоинствами. Боже, 3 парня, напившись, обсуждают задницы, такое только в Сеуле встретишь. - Помните Ли Хе в вашем классе? – начал Хосок. – Вот у нее попа была ничего. Мы вместе с ней ходили на танцевальный кружок. Тэхен на секунду задумался и кивнул, а мне понадобилось 3 минуты, чтоб вспомнить, кто это. - Юнги – я, а у Со Ёнь как было с этим делом? – спросил Тэхен, который уже расстегнул рубашку. - А кто это? Кажется, Хосок не в курсе, что это моя бывшая. Неужели я не рассказывал ему? - В смысле кто? – опередил меня Тэ. – Наш Юнги – я с ней встречался в начале года. Хосок помрачнел и перевел на меня непонимающий взгляд. - Ты не знал? – поняв, что сморозил не то, спросил Тэхен. Повисло неловкое молчание. - Ты встречался с кем-то? Я чувствовал его замешательство. Взгляд Хосока забегал. Столько эмоций за короткое время. Я не знал, что ему и сказать. Будто от того, что я скажу «да», он расстроится или разочаруется. А он все смотрел на меня и ждал. Хоть он чувствовал неловкость и смятение, но зрительный контакт не обрывал. - Да, я встречался с девушкой, - отметил я, сделав особое ударение на последнем слове. Хосок поник, он отвел взгляд и стал рассматривать свои пальцы, как самую интересную вещь в мире. - Понятно. Даже Тэхен притих, а это уже серьезно. Так и закончился вечер. Настроение пропало, и мы собрались домой. Тэхен уехал на такси, а мы с Хосоком пошли пешком, до дома было дойти пару кварталов. Голова была еще хмельная. Мы шли в тишине. Хосок нес в одной руке свою джинсовку, в другой – недопитую бутылку. Рыжие пряди растрепались, губы надуты. «Мило». Это то, что пришло мне в голову, смотря на него. Наверное, я был слишком пьян. В груди болело от мысли, что он не говорит со мной. - Хосок... Ноль реакции. - Чон Хосок... Игнорируешь? Ладно. Я выхватил бутылку из его руки и сделал 3 глотка. - Юнги! Ты охренел?? Горло обжег крепкий алкоголь. О таком лучше говорить под градусом. - Почему игноришь меня? Когда он стал выше меня? 4 см разницы точно есть. - Пошли домой, - сказал Хосок и ускорился, от чего я отстал, а потом остановился. В голове активно бегала мысль: хочу запрыгнуть к нему на спину. Не успел он обернуться, как я разбежался и взобрался на него, обхватив руками его шею. Среагировав, он схватил меня за ноги. - Юнги - я, что творишь? На тебя это не похоже. Боже, да от тебя несет, как от бочки с водкой! - От тебя тоже. Он рассмеялся и сильнее сжал бедра. Я покрепче прижался к спине и положил голову на его плечо. - Тяжело? - Нет. Я хмыкнул. По Хосоку не видно, но он сильный. Кажется, тренировки и танцы сделали свое. Он каждый день пропадает в звукозаписывающей компании после школы, приходит поздно. Как он выдерживает такие нагрузки? - Хосок? - Ммм? – промычал он. - В чем проблема? Почему не разговариваешь со мной? - Просто … забудь. - Хосок … Он хорошо держался: дыхание не сбивалось, он даже не вспотел, но сердце отчего-то билось неровно. Я мог почувствовать грудью, как оно выбивает предательский ритм. Жар охватил все тело. Это жар, который обволакивал меня тогда на танцполе, крышесносящий, дьявольски-искусительный, шепот порока. Почему-то он особо сильно влечет меня, когда я совсем слаб, когда я меньше всего контролирую себя. Вся моя жизнь до этого времени – это контроль. Почему я все еще держу себя в клетки, словно я пленник? Отец больше не указывает мне. Школа больше не держит. Рамки, в которые я был загнут, исчезли, но привычка быть сжатым никуда не делась. В чем же проблема? Почему я не могу делать то, что хочу: перекрасить волосы, носить блядские шмотки, проколоть уши, хочу … . В нос ударили духи Хосока. Это был какой-то ненавязчивый аромат, не могу разобрать даже, что это. Инстинктивно я уткнулся носом в изгиб шеи. Хосок дернулся, но ничего не сказал. Теперь пахло именно им. Это был аромат домашнего вечера. После душа он любил надевать мою черную футболку. Я был не против. Но один раз, надев ее на пробежку, я почувствовал его присутствие. Это был запах Хосока. Было так волнительно и интимно. Сейчас же я вдыхал точно такой же аромат. Хосок вновь дернулся и еще сильнее сжал мои бедра. Я провел носом вверх по шее к затылку, уткнувшись в волосы, я почувствовал наш шампунь с экстрактом кокоса. Обожаю кокос. Кажется, дыхание Хосока сбилось, потому что спина чаще стала то подниматься, то опускаться. Я оторвался от его волос и положил подбородок на его плечо. Кажется, он задышал неровно, но почему-то, мне казалось, это не из-за усталости. Я ненавязчиво убрал одну руку и положил ему на грудь в районе сердца. Он даже вздохнул тяжело от неожиданности. - Твое сердце бьется так бешено… - промурлыкал я. Неожиданно он сбросил меня со своей спины и в упор посмотрел на меня. Его лицо пылало, а глаза блестели. - Зачем ты это делаешь? Это не смешно! Не смей надо мной издеваться! То, что я гей, не значит, что надо мной можно смеяться. Эй, вы все, давайте потрогаем беднягу Чон Хосока, он же гей, ему это нравиться. Мин Юнги, если это шутка, то очень злая и не смешная! Я неожиданно для себя испугался. Никогда не видел, как Хосок так реагирует. - Ты не понял …, - начал я, но он перебил меня. - Что не понял? Что я мог не понять? Своей девчонке ты также делал? Ей было смешно? А? - Я так не делал… . И причем тут она? Мы расстались уже давно. Хосок тяжело провел рукой по волосам и потоптался с места на место. - С чего же расстались? Надоела? Другую нашел? Изменил? Она изменяла? Характером не сош… - Я переспал с парнем. Хосок окаменел. Лицо вытянулось. - На одной вечеринке я переспал с совершенно незнакомым парнем. Никогда в своей жизни у меня не было настолько охуительного секса. После этого я понял, что я гей, потому что та ночь не шла в никакое сравнение с тем, что у меня было с Со Ёнь. Я ушел из дома, отец хотел отправить меня в академию. Я мог пойти только к тебе. Я приблизился к нему вплотную, вцепившись в его руки, его трясло, как и меня. - Я все хотел тебе сказать, что ты не один такой, но все что-то мешало. Вся эта совместная квартира совсем сбила меня с толку. Каждый день рядом с тобой… . Я чувствую, что ты стал особенным для меня, Хосок. Ты стал моей надеждой на что-то лучшее. Благодаря тебе сейчас я здесь с тобой. Я могу не бояться отца. Он больше не указывает мне. Я свободен во всем. Ты моя надежда, Хоупи. Не родимые слезы текли с его щек. Я не выдержал и тоже заплакал. - Чего ты ревешь, дурак? – сквозь слезы засмеялся я. Он помотал головой и задрал голову к нему. Звездное небо еле-еле видно из-за сиуловских фонарей. Мы стояли на набережной, пройдя которую могли уже оказаться дома, но мы стояли и ревели, глядя друг на друга. Хосок неуверенно провел ладонью по моей щеке, стирая потеки от слез. Накрыв его ладонь своей, я прижался к ней и закрыл глаза. Было так хорошо просто стоять и чувствовать человеческое тепло. Я не сразу понял, что происходит, когда губы Хосока накрыли мои. Это было робкое касание, от осознания которого я вздрогнул, но не отстранился. В одно лишь прикосновение было вложено столько нежности. Я трясущимися руками сжал его футболку и потянул к себе. Хосок стал жестче сминать мои губы. Когда он отстранился, то взглянул на меня. -Ну как? - Неплохо, но мало. Я рывком снова вжался в него, обхватывая лицо ладонями. Наши губы встретились, а сердце забилось чаще. Сейчас это был уже не невинный поцелуй, а настоящая борьба, взрывная страсть. Лишь я отвлекся на секунду, как Хосок прикусил мою нижнюю губы. От неожиданности я ойкнул, а рыжеволосый углубил поцелуй. Какой-то дурман охватил меня, когда язык Хосока прошелся по деснам, небу и сплелся в страстном танце с моим. Тело предательски подвело: ноги подкосились, и я выгнулся дугой. Хосок держал меня, пока изводил своим языком. Кажется, я был готов застонать, штаны стали тесны, а аромат Хосока доводил до белых пятен перед глазами. Мы оторвались друг от друга, когда кислорода категорически стало нахватать. Посмотрев друг на друга, Хосок схватил меня за руку и повел быстрым шагом дальше. - Куда мы? - Домой, я не хочу, чтоб кто-то увидел тебя со стояком. А ведь верно. Я расхохотался, сильнее сжав его руку.