Леди Буржуа

      Адриан во всём был лучше, чище, сильней и решительней. И это было правильно. Дети должны превосходить своих родителей, иначе к чему вся эта суета? Габриэль никогда не верил в Бога. Ни в юности, ни когда стал отцом, ни сейчас. Он верил в себя и свою семью. После того, как умерла мать Адриана, его жена, приходилось верить лишь в себя. Он и сыну с самого начала, как только тот выучился подносить ложку ко рту, твердил: «Сам. Справляйся со всем сам». Это была его мантра, его наставление, его девиз. Он знал — всё сказанное становится правдой. Если все время твердить, что ты сильный, то в конце в концов ты станешь сильным. Но его догма по которой он жил всю жизнь дала трещину, когда Эмили не стало. Впервые в жизни Габриэль почувствовал себя таким жалким и бессильным. Женщина, которую он любил больше всего на свете умирала у него на руках, а он ничего не мог сделать. Не мог ее спасти! Смерть жены сильно подкосила его. Единственное, что от нее осталось у него - это их сын. После того как он потерял Эмили, его самым большим страхом было потерять Адриана. Он хотел его защитить. Первое слово произнесённое Адрианом было «сам». И это было правильно. Ведь именно этому он всегда учил сына, но это было ещё до потери жены. Ее потеря, как переломный момент, изменил всю его последующую жизнь.       Адриан был совсем маленьким когда она покинула их. Он был таким крохотным и беззащитным! И у него был только он, Габриэль, и больше никого. Только он мог позаботиться о нем и защитить. И он очень старался. Старался как мог. Но оберегая его от всего мира, Агрест сам не заметил когда оградил того от этого мира. Упустил момент, когда беспокойство и защита родителя, превратились в тотальный контроль деспота. Со временем он так привык следить за сыном, что незаметно для себя, начал контролировать и ограничивать сына во всём. Учеба, досуг все было запланировано им, он забыл, что Адриан отдельная личность, а не его прямое продолжение. Какой-то частью ума Габриэль все-таки понимал, что поступает неправильно по отношению к Адриану, но остановить себя уже не мог. Его все время гложило чувство «А вдруг, а что если?» И все эти «если» и «вдруг» не давали покоя. И он привык. Привык запрещать, угрожать и запирать. Ведь так было легче и спокойней для его души. С тех пор как его сыну исполнилось двенадцать, их конфликты участились. Адриан стал часто высказывать свое мнение, которое все чаще не сходилось с его планами. Агрест видел, сына душила его опека, он как и все подростки в этом возрасте хотел личного пространства и свободы. Габриэль и рад бы его дать, но мир был так жесток, а Адриан еще был таким маленьким и не подготовленным к внешнему миру, он боялся что с ним может что-то случиться. И этот страх подгонял, порой, делая чёрствым и жёстким даже по отношению к собственному сыну. Он думал, пусть лучше ненавидит и обижается на него, чем с ним в действительности произойдет что-то ужасное. А Габриэль как-нибудь переживёт эту детскую обиду. Так, он тогда думал… Было легко преодолеть сопротивление подростка двенадцати лет. Время шло, Адриан рос, вместе с ним росли и конфликты между ними. Момент когда он повзрослел и упорхал в вольную жизнь, Габриэль упустил, ведь тогда его голова была забита совсем другими заботами.       Он отчётливо помнит день, когда в его измученном сердце появилась сперва надежда, потом цель, которая незаметно превратилась в лютую одержимость. Книга, которая, так кстати, попала к нему в руки, сулила опасные, но тем не менее, манящие знания. С помощью этих знаний, он нашёл древний, как само время артефакт, что даровал ему силы, столь могущественные, что заставляли теряться от открывшихся перспектив и возможностей. Эта сила дурманила голову.       Теперь, помимо забот о сыне у него появилась цель: вернуть Эмили. Габриэль, буквально, стал одержим этой идеей. Он никогда не был хорошим человеком, и никогда не стремился стать таковым. Все хорошее, чистое и светлое то, что в нём было, казалось, умерло вместе с его женой. А остатки что ещё теплились на дне души, достались все без исключения сыну.       Агрест, до поры до времени, ни о чем не жалел, поступая так, как считал правым. Он был готов к любым жертвам, готов был отдать все что имел, лишь бы иметь шанс ещё раз увидеть Эмили. Он так по ней скучал, так хотел видеть, что был готов пойти любую гнусность, убить, украсть, разрушить, да все что угодно! Так он считал. Но стоило узнать, что под маской презираемого им Кота Нуара скрывается Адриан, все стены кропотливо выстроенные им из равнодушия, мгновенно рухнули. Под этим ударом судьбы, Габриэль не смог выстоять. Он мог бы перешагнуть через все, закон, совесть, мораль, но только не через Адриана. Только не через него. Не ради ли него, он все это затеял? Он ведь хотел воссоединить семью, чтобы показать Эмили, как вырос их драгоценный ребёнок. Чтобы его сын, наконец смог увидеть свою мать, которую тот видел разве что только на картинках.       Грудь сдавило, задрожали руки. Господи, он столько раз был почти на волоске от того чтобы лишить жизни собственного ребёнка. Если бы хоть одна из его многочисленных попыток стала бы успешной, он мог бы потерять его! В тот миг на Габриэля, словно, вспеснули холодную воду, лишая воздуха. Он почувствовал боль от фантомной агонии, осознавая чего чуть по собственной вине не лишился. Столь раздражаемая некогда удача Кота Нуара и Леди Баг, теперь, казалась, божьим благословением. Он, как будто, очнулся от какого-то полусонного состояния и впервые за несколько лет посмотрел на мир трезвыми глазами, прояснились мысли, отодвигая красную пелену перед взором.       И тогда он задался вопросом: «Что, черт возьми, он делает? Почему? Когда, он успел стать таким кровожадным человеком, который готов перешагивать через трупы детей?»       Да, Габриэль прекрасно знал, что никогда не был хорошим человеком, но он и никогда не был преступником и убийцей. Он не стал бы причинять вред детям с намерением убить. Только не тогда, когда сам являешься отцом, и не по наслышке знаешь что такое потеря близкого человека. В момент прозрения, он впервые взглянул на артефакт в своих руках иными глазами. И его испугала догадка, к которой он пришёл. Возможно ли, что всё это время не он контролировал Бабочку, а она его? Влиял ли артефакт на его сознание в первобытном желании слиться с талисманами Кота Нуара и Леди Баг? Габриэль уже ни в чем не был уверен, но он в тот же день отвёз артефакт в загородный дом и надёжно запер его в сейфе, подальше от себя. И вот уже как второй месяц он не носил с собой эту проклятую брошь. Наконец-то, перестали донимать навязчивые идеи захвата талисманов Леди Баг и Кота Нуара. К сожалению, появилась другая манящая цель-идея, его все время тянуло к артефакту. Словно, наркомана к новой дозе наркотиков. Ему все время хотелось вернуть артефакт, держать его при себе. И порой это чувство было невыносимо сильным, оно накатывало волна за волной! Но он держался, и со временем он даже как-то приноровился к этому состоянию и умело его игнорировал, отвлекая себя работой. Постоянное ментальное сопротивление истощало его и так потрёпанные нервы и он часто бывал зол и взвинчен. Доходило до того, что он кричал на своих сотрудников, чего никогда себе не позволял в силу воспитания. Это моветон, повышать тон, его матушка перевернулась бы в гробу от такой вопиющей невоспитанности. С этим надо что то делать! Так продолжаться не может. Подчинённым уже страшно дышать в его присутствии, они так и косятся на него боясь сказать лишнее слово. Если так продолжится, он даже может привлечь к себе внимание со стороны Адриана, что само по себе будет удивительным. Ведь тот впал в состояние меланхолии и депрессии со дня помолвки младшей Буржуа. Тяжело переживает разрыв. Габриэль недоумевал, Хлоя с Адрианом были гармоничной парой. И казалось, у них всё идеально. Но их внезапный разрыв стал неожиданной новостью. Хотя, если подумать к этому все и шло. Теперь всё стало на свои места, внезапные исчезновения сына, то что он был почти во всех эпицентрах сражений Кота Нуара, стоило догадаться раньше. И похоже, Буржуа узнала правду. Не это ли оттолкнуло её? Или Адриан сам её бросил и теперь раскаивается? Он не знал причин, это было делом молодых, Габриэль особо не вникал. Конечно, дочь мэра ему импонировала. Чем-то она напоминала ему Эмили. Такая же светлая и улыбчивая. Буржуа довольно яркая личность, внешне очень красивая, образованна и умна, к тому же происходит из хорошей семьи. Она была хорошей кандидатурой на место друга Адриана, поэтому он не препятствовал их общению. Позже когда он узнал, что они встречаются, он не слишком удивился. Это было в пределах его ожидания. Чего он предвидеть не мог, так это того, что его сын будет так зависим от этой девчонки, и будет так страдать из-за неё. Габриэль был встревожен состоянием Адриана, но ничем помочь не мог. Тот ни на что не реагировал и жил как на автомате. Такой безучастной вовлечённости в работу Агрест ещё не видел. Вроде работает с удвоенной силой, но как-то без огонька, для сына работа стала способом забыться. Он волновался за него. Из-за того что он перестал использовать талисман Бабочки, в городе стало тише. Прекратились бесконечные сражения на улицах Парижа. Город оживал, чего не скажешь о нём. У него столько проблем! Сын, этот чёртов артефакт и его влияние, все эти дела связанные с Бражником! Он устал… Как некстати, два года назад он потерял книгу! Может там бы были ответы на его вопросы и решения для его проблем?

***

У Маринет был ужасный день! Просто отвратительный! Начальник на работе, который и так третировал её несколько недель подряд, жестоко отчитал за маленькую оплошность перед всем коллективом. Было ужасно стыдно и обидно. Она чуть не расплакалась на месте, как маленькая девочка, еле себя сдержала. Самое обидное в этой ситуации было слышать слова критики от своего кумира детства, от того чьим творчеством восхищалась и по чьим стопам пошла. Она не отрицала, цветовая гамма, которую она предоставила для новых тканей и вправду была не самой удачной, но не настолько чтобы на нее орал сам Габриэль Агрест, тот, кто славился своим арктическим спокойствием. Никто из сотрудников не ожидал от начальника такой экспрессии, тем более в её сторону, и это било по ее самолюбию сильнее всего. Маринетт без ложной скромности считала себя очень талантливым начинающим дизайнером. Ведь сам великий Габриэль Арест взял её на место своего личного стажёра, де факто ученика, выбрал из более чем тысячи желающих! Личный стажёр, одним словом ученик! У него никогда не было учеников! В тот момент когда Агрест выбрал её, перед ней открылись все двери мира моды. Маринетт сразу признали перспективным дизайнером, с ней хотели познакомиться и сотрудничать все известные модные дома. За глаза её стали называть преемницей дома моды Агрестов! Это тешило ее эго. Её признали! Ею восхищались! Ею, Маринетт Дюпен-Чен, обычной девушкой из Парижа, а не знаменитой Леди Баг, супер силу которой дает талисман удачи. Наконец-то её заметили, все мечты сбывались. Париж затих, Бражник пропал. Мелкой преступностью справлялась полиция. И казалось, жизнь налаживается, всё прекрасно, но в последнее время семья Агрест была на редкость странной. Ну, с Адрианом то все как раз так и понятно. Тот расстался с любимой девушкой, та помолвлена с другим, сердечные дела и все такое, но с его отцом-то что не так? Как будто, с цепи сорвался? Ходит злой и раздраженный, за сына что ли переживает? Но вроде Адриан ушел в работу и вешаться не собирается. Ах, чёрт с этих Агрестов! Одно расстройство! Маринетт тяжело вздохнула. Да, совсем не удачный цвет для эскизов новой коллекции, но это не повод для прилюдной выволочки. Она просто попала под горячую руку и ей было обидно! Очень! И выплёскивать эту обиду в вечер пятницы она пришла в бар. Ничто так не утешает как бокальчик другой вина. И похоже так считала не только она. Ведь в соседнем стуле сидел никто иной как Адриан Агрест, идеал ее девичьих грёз и сын того самого человека, из-за которого она в принципе и пришла напиваться. Маринетт была удивлена разрыву золотой пары века. Со стороны Буржуа с Агрестом младшим выглядели как идеальная парочка сошедшая с обложки модного глянцевого журнала. Честно сказать, Маринетт недолюбливала Хлою. Ничего серьезного просто детская неприязнь, оставшаяся с младших классов, когда они еще учились вместе, когда избалованная дочь мэра издевалась над ней и их одноклассниками. С тех пор прошел не один год, но легкая неприязнь и толика зависти к идеальной дочери мэра так и осталась. Маринетт завидовала Хлое. Если отбросить в сторону их детскую вражду, то взрослой Буржуа Дюпен-Чен искренне восхищалась. Чего греха таить, Хлою не зря прозвали первой красавицей Парижа. Конечно, Маринетт и сама далеко не уродина, вполне себе красавица с экзотической внешностью метиски, но Буржуа… Они с ней совсем в других весовых категориях. Абсолютно! Их нельзя сравнить, но нет-нет да иногда, она все же сравнивала себя с дочерью мэра. Не знай Маринетт юную Хлою, назвала бы блондинку своей музой. Маленькая, изящная Буржуа, как будто, состояла из зефирок и цветных леденцов, такая же мягкая и яркая. В ней чувствовалась сладость и тепло. С первого взгляда понятно, что эта изнеженная леди деликатная и элегантная. Маринетт была совсем другой! Она была высокой брюнеткой со спортивной фигурой, и ассоциировала себя с молочным шоколадом с голубикой. Сладковато-терпкая, с не особо выразительным вкусом, но со своей изюминкой. По характеру они тоже сильно отличались. Маринетт была пробивной и упрямой, веселой и легкой на подъём, а Буржуа была текучей как вода, но со стальным стержнем. Про таких как она говорят, согнётся, но не сломится. Дюпен-Чен понимала почему Агрест младший влюбился в Буржуа. Та была пределом юношеской мечты, будто диснеевская принцесса. Не хватало только башни и короны. А нет, башня имелась, в современном времени её называли особняком. Кто знает может, среди роскошного барахла найдется и какая-нибудь тиара под стать меровской принцессе. Ну в ней это говорит женская зависть. Так вот, влюбленность Агреста понятна, хотя и жутко обидно. Её первая любовь, мечта девичьих грез, выбрал другую девушку. О, в свое время для нее это было ударом. Сколько слёз она пролила? Вспоминать страшно! Как она горевала?! Смешно! Сейчас Маринетт вспоминает свою детскую влюбленность с улыбкой и легкой грустью. Она понимает, что была влюблена не в человека, а в образ в своей голове. В жизни Агрест оказался совсем не таким как она его себе представляла. Адриан был далек от идеала, он был обычным человеком со своими достоинствами и недостатками. Жаль, что поняла она это слишком поздно, может приди такое озарение раньше, они стали бы хорошими друзьями? Сейчас их можно назвать хорошими знакомыми и бывшими одноклассниками, со скрипом их отношения всё-таки можно назвать дружбой, но с натяжкой. Маринетт понаблюдала за понурым блондином и все же решила к нему присесть. Как никак друг с натяжкой. И похоже ещё и друг по несчастью, видно, у обоих сегодня день не задался. Но по виду Адриана у него не только день, но и вся жизнь не задалась. — Привет?.. — с губ сорвалось приветствие больше похожее на вопрос. Блондин с трудом поднял голову, зелёные глаза были мутные от алкоголя. — Марине-етт? — Парень удивленно вскинул брови и оглянулся. Он явно не ожидал увидеть бывшую одноклассницу в баре. Маринетт кивнула и похлопала его по плечу. — Взрослая жизнь, — обьяснила она, вздыхая, на его невысказанный вопрос: «что ты здесь делаешь». Блондин невесело ухмыльнулся, переводя взгляд на свой полупустой стакан. — Да, она такая… — протянул он в пустоту. Они оба замолчали. Тишина между ними была в какой-то мере даже уютной. Агрест как истинный джентльмен заказал ей бокал вина и они молча чокнулись. Могла ли она когда-то представить что будет пить вино с ее обожаемым Адрианом в баре после паршивого рабочего дня? Вряд ли. В её мечтах все было иначе, если и было вино, то только под романтическую музыку и со свечами. Она качнула головой, прогоняя образ ее детских грёз. — За что пьёшь? — Наконец нарушил тишину Адриан. И усмехнувшись, исправился, — то есть из-за чего пьёшь? — Из-за твоего отца. — недовольно пробурчала она. Светлые брови парня взлетели вверх. Он удивленно склонил голову и переспросил. — Моего отца? — Да, он сегодня наорал на меня без особых причин. Да еще и при посторонних. Если недоволен мной мог бы сказать наедине, зачем позорить перед людьми? — поделилась наболевшим девушка. — Я, конечно, его уважаю, боготворю и всё такое, но и моему терпению есть конец. Хотя, кого я обманываю? Что я могу ему сделать? Только и остается, что терпеть. Как же все так неоднозначно, бесит! Адриан чуть со стула не упал. Его лицо приняло комичное выражение. Он покраснел, побледнел и так скривился, словно, съел лимон. Казалось, парень вмиг протрезвел. — Ты говоришь о Габриэле Агресте, о моем отце? Маринетт закатила глаза, как будто, на свете есть еще один Габриэль Агрест. К сожалению или к счастью он такой великолепный только один. Она безучастно кивнула. У парня открылся рот. Он шокированно смотрел на неё. Ей даже стало неловко. Она впервые видела у него такое глупое выражения лица. — Ты… Он… Боже! Вы! — Воскликнул Агрест младший и склоняясь вниз, зарылся пальцами в волосы, — Боже, лучше бы я не знал об этом. Такого я точно не ожидал. Маринетт удивленно посмотрела на парня. О чем это он? Разве, это так страшно узнать что твой отец иногда кричит и раздражается? Да, конечно, это не похоже на ее наставника, обычно он очень спокойный, но какой человек временами не выходит из себя? Наверное, день у него не задался. — И как давно? — убито спросил Адриан, старательно отводя от неё взгляд. — Да, больше месяца как, — ответила она, думая что он спрашивает про состояние своего отца. Адриан молчал, глубоко задумавшись. В тишине они пропустили по еще одному бокалу. — Я рад за вас, — наконец произнес он после третьего бокала. Маринет уже была на веселе. Она не поняла о чем он говорит, наверное, поздравляет с началом её успешной карьеры. — Спасибо! — Улыбнулась она, после бокальчика другого вина, жизнь заиграла новыми красками. Ей хотелось смеяться и веселиться. — Знаешь, твой отец не злой человек, просто, наверное, у него день не задался, не знаю, но он прекрасный человек, честно! И я очень счастливо работать вместе с ним. Ты же знаешь, он с детства был моим кумиром. Обожаю его работы! Маринетт весело тараторила. Когда она выпивала у нее развязывался язык и она много болтала. Очень много! Утром следующего дня она даже не помнила о чем говорила, знала лишь что она хвалила отца своего теперь уже нового лучшего друга и что тот отправил её домой, на последок зачем то благословляя её. Бессвязно бормоча что-то о семье, свадьбе и мачехе. Ну в конце посиделок они оба хорошо набрались, так что не удивительно что они уже несли какой-то бред. Но она удивительно четко помнила, что Адриан все время повторял что теперь они семья. И что он поддерживает их союз и желает им счастья. Но кому это им, она так и не поняла.