So tell me I'm a waste of love Tell me that I'm not enough Say you hope I see the truth That I won't find no one like you Tell me you don't care no more When you know I can't let go Beat my heart all black and blue 'Cause it ain't half as bad as what I put you through What I put you through
Линоу, спотыкаясь в полах длинного халата, насколько мог быстро обежал территорию особняка, но никого так и не нашёл. Подъездная стоянка была пуста, в гараже не хватало джексоновского Бентли; ни управляющий, ни персонал не видели, куда делся один из хозяев со своим гостем. Телефон, как нарочно, остался лежать на тумбе в гостиной, и блондин, загнанно вздохнув, поспешил обратно. Пока он пёстрым вихрем носился по помещению в поисках мобильного, краем глаза зацепил друга — Чонгук сидел на диване, скрестив руки на груди и вперив остекленелый взгляд в поверхность кофейного стола. — Что там, Гу? Всё в порядке? — Линоу разблокировал экран и ткнул пальцем в значок быстрого набора Джексону. Нетерпеливо постукивал каблуком домашней туфли, ожидая соединения, и, не ясно почему нервничая, не обратил внимания на отсутствие ответа на свой вопрос от Чона. Длинные гудки тянулись неприлично долго, он уже начал серьёзно заводиться, но короткий щелчок и насмешливый голос мужа не дали разразиться буре: — Слушаю тебя, моё счастье. — Вы где? — взвился Линоу, крича на кусок пластика. — Почему не предупреждаете? Почему заставляете волноваться? — Оу, оу, спокойнее, — хохотнул китаец. — Ты зачем так громко говоришь? У меня в ухе звенит теперь… — Джексон Ванг! — Да всё нормально, детка. Я отвёз Тэхёна в ресторан. У него не было с собой наличности, чтобы расплатиться, поэтому сейчас он откупается от меня коктейлями, а я мешаю ему создавать видимость деятельности. Представляешь, уселся за стол, обложился бумажками и рычит на меня, выгоняет. Я его заставляю адвоката искать, а он в меня ботинком хочет запустить. Солнышко, он у нас точно вменяемый?.. — Слава Богу, — облегчённо выдохнул Линоу. Он только сейчас понял, как напряжённо ждал ответа Джекса, застыв сжатой пружиной. Теперь он слышал, что всё в порядке, и с усилием расправил плечи. Муж продолжал в своей манере язвительно чихвостить Кима, а Ли улыбался — привычная картина, знакомая от первого до последнего штриха. И с чего он так распсиховался именно сегодня?.. — Ладно, красавица моя, мне пора менять дислокацию — переберусь за диван, чтобы исключить прямые попадания, и буду выносить ему мозг оттуда, — расстроенно поделился китаец. — Если я сейчас уеду, ТэТэ ударится в самоанализ и апатию, а из этого состояния его вытянуть будет трудно. Либо добьюсь своего, либо утоплю его в океане. — Хорошо, — усмехнулся Линоу. — Люблю вас обоих. Он сбросил вызов и повернулся к Чону. У того за время разговора не поменялись ни поза, ни выражение лица. Линоу отложил телефон, медленно подошёл и присел рядом с другом, кладя ладонь ему на плечо. — Гугу?.. Чонгук дёрнулся, заморгал и резко встал. Он смятенно заозирался по сторонам, нашёл дикими глазами Линоу и уставился на него так, будто понятия не имел, как блондин тут оказался. Сердце Ли сжалось на мгновение и вновь пустилось галопом — нехорошее предчувствие узлом скрутило желудок. — Что?.. — Где Тэхён? Голос Чонгука подсел и охрип, будто он молчал несколько часов подряд. Но ведь Линоу не было в гостиной всего минут двадцать. — Они с Джексоном в ресторане, — тихо ответил Ванг. — Поехали, — каркнул Чон, забрал со стола телефон Кима и быстро пошёл к выходу. Линоу удалось догнать его только у гаража. — Ты водишь? — не оборачиваясь, спросил Чон. — Не то чтобы… — Значит поведу я. Ключи. — Ты можешь мне объяснить, что происходит?.. — Не сейчас, позже, — отмахнулся Чонгук. — У нас мало времени. Ключи, — на порядок нервознее повторил Чон. — Дома ключи, — раздражённо бросил Линоу. — Настолько нет времени, что нельзя потратить две минуты, чтобы зайти внутрь и забрать их? — брюнет стиснул зубы и сощурился, промолчав. — Значит, подожди, пока переоденусь и принесу эти… чёртовы ключи. Разрешите бегом или расторопного шага будет достаточно, командующий Чон? — Быстрее, Минхо. Мне не до шуток. Линоу передёрнуло, он неприязненно покосился на Чона. Ванг годами не слышал этого обращения, ни секунды по нему не скучал, как не скучал и по своему прошлому. Об этом знали все близкие, никто его корейским именем не называл. А если бы начали, то только для того, чтобы посильнее задеть или поругаться. Ли открыл рот, намереваясь прояснить щекотливый нюанс, но Чонгук снова перебил: — Пожалуйста, быстрее. Продолжать Ванг не стал — демонстративно развернулся и зашагал к особняку.***
Сидя на пассажирском сиденье по правую руку от Чона, Ли поминутно проверял — а не забыл ли он пристегнуться? Брюнет гнал, словно опаздывая на паром Харона. И страшнее всего была не скорость, а то, что Чонгук был занят вовсе не дорогой: не выпускал из рук телефон, звоня и на звонки отвечая. На слабые попытки Ванга разъяснить ситуацию Чон не реагировал. — Левай, мне нужно два билета до Сеула. Найди рейс с минимальным временем в пути. Да, я улечу на несколько дней… Нет, точнее сказать не могу. Я оставлю всё на тебя, попробуй только не справиться. Да, я знаю, что эти встречи нельзя отменить… Да, Левай… это очень важно для меня. Я понимаю… Судя по непрерывно льющейся из динамика, взволнованной речи, абонент был с Чоном в корне не согласен. Ли помнил, что Леваем звали личного помощника Чонгука, и даже для шибко доверенного лица, Яффе разговаривал с боссом излишне… раскрепощённо. — Значит к чёрту эти контракты, — рыкнул Гук, скрипнув зубами. — Переноси переговоры. Не можешь? Значит, не будет никаких переговоров, — брюнет напряжённо замолчал, буравя взглядом дорогу впереди. Трубка продолжала стрекотать. — Хоть два миллиона, Яффе. Они будут на моей совести. Теперь тебе спокойнее? Хорошо. Ещё одно. Как только закажешь билеты, найди мне самого сволочного юриста из наших и отправь его в командировку в Майами. Нет, это не отпуск. Здесь нужно будет кое-что решить, причём быстро. Всё на этом. Жду тебя. Чонгук отключился и вновь уставился в экран смартфона, выискивая следующий контакт. Линоу вжался в кресло. Дыхание перехватило и связки лопнули как истёршиеся струны — захочет закричать, а нечем будет — они летели в потоке автомобилей, опасно перестраиваясь и подрезая другие машины. Ли вцепился одной рукой в ручку на двери, а второй упёрся в торпеду, сжимаясь всем существом. Он искренне считал Джексона самым сумасшедшим водителем. Как же он ошибался. — Джонс, — сбоку воскликнул Чонгук, но звук до Ванга долетел будто с другого конца планеты. — Есть работа. Найди мне всё, что сможешь про одного человека. Бизнесмен, владелец или совладелец корейского банка Империал, Мин Юнги. Меня интересует: где родился, учился, работал, с кем, семья и так далее. — Гугл открой, — громко хохотнул грубый баритон из динамика. — Если бы этого мне было достаточно, я бы тебе не звонил, — усмехнулся Чон. — Мне нужна та информация, которую не найдёшь в открытых источниках. — Ммм, мне будет чемм поживиться? — Думаю, что да. Ни в чём себе не отказывай. — Вот так бы сразу, Джонни, — рассмеялся мужчина. — Сведения нужны вчера, как обычно? — В точку, — хмыкнул Чон, резко встраиваясь в правую полосу и вызывая на себя клаксонный шквал недовольства водителей. — Вечером я улетаю в Сеул, перелёт займёт около суток… — Я понял, парень, — нетерпеливо перебил собеседник. — Если будет, что найти, я найду. До связи. Чонгук медленно выдохнул, невидяще глядя перед собой, раздумывая. Руки, крепко сжимающие кожаную оплётку до побеления костяшек, крутили руль, независимо от водителя. — Чонгук, — сдавленным шёпотом позвал Ли, — что происходит? — Я паникую, — усмехнулся Чон, смаргивая мешающую видеть пелену с глаз. — Подожди ещё пять минут, и всё узнаешь. Линоу коротко кивнул, а друг, занятый своими мыслями, не обратил внимания. Блондин прикрыл глаза, чтобы хоть немного унять мерзкую муть от мелькающего пейзажа за окнами автомобиля. Если его не вывернет за эти пять минут, уже будет отлично. То, как Чон ударил подошвой ботинка по тормозам, было слышно громче, чем визг шин с улицы. Остановка случилась так внезапно и резко, что Ванг, всё ещё жмурящий глаза, сразу сделал неутешительный вывод — они попали в аварию. Логичный исход для безумного лихача. Пытаясь проглотить колотящееся в горле сердце и выдавить усилием шум из ушей, Ли разлепил веки и с удивлением уставился на хорошо знакомую парковку ресторана Тэхёна. В салоне он сидел один, а фигура Чонгука с развевающимися за спиной, как крылья, полами пиджака практически бежала ко входу. Облизнув сухие губы, блондин, скрипя душой и телом, выдернул ключи зажигания из замка, вывалился на улицу, дрожащими руками плотно прикрыл дверь и на слабых ногах поплёлся к зданию. Обеденный зал деловито гудел переговаривающимися гостями, звенел металлическими приборами и хрустальными бокалами. У стойки хостес нашлась хмурая Джил, прижимающая трубку к уху. Она улыбнулась Ли правым уголком губ и кивком указала на проход в служебные помещения. Ванг благодарно улыбнулся в ответ, коротко сжал её локоть пальцами и пошёл мимо барной стойки к выходу из зала. Вжимаясь в стену, прошёл по коридору — мимо туда-сюда пробегали официанты с подносами, грозя сбить с ног его чужеродную персону. Он целенаправленно шёл к кабинету Тэхёна, из-за двери которого уже раздавался раздражённый голос его хозяина. — Тебя стало слишком много в моей жизни, Чон. У меня руки начинают чесаться, когда я тебя вижу. Либо это аллергия, либо… — Это не она, а твой вконец испортившийся характер, — не остался в долгу Чонгук. — Не надо на меня кидаться. Я во многом виноват, но не во всём. Не переигрывай. — Чон, пошёл ты, — гаркнул Ким. — Это служебное помещение! Мне охрану вызвать?! Ли закатил глаза и, толкнув дверь, шагнул в ярко освещённое помещение. В центре арены бодались два упёртых барана, буравя друг друга налитыми кровью глазами и роя копытами землю. Ни один не хотел уступать другому, высекая искры сцепленными рогами. На спинке дивана, обхватив колени руками и сцепив пальцы в замок, сидел улыбающийся Джексон. Увидев мужа, он оскалился ещё шире и энергично замахал, привлекая к себе внимание: — Детка, ты несёшь нам попкорн? Тут намечается интересный замес… — Не будет никакого замеса, — бросил Чон, не сводя глаза с Тэхёна, занявшего боевую стойку напротив. Он достал из кармана смартфон, прошёл к столу, разблокировал экран и протянул аппарат Киму. — Это мой телефон? — сощурился тот. — Почему он у тебя?.. — Смотри, — с нажимом произнёс, практически приказал Чон. Тэхён перевёл поражённый взгляд на Вангов, набирая воздух в лёгкие, чтобы сдуть нафиг отсюда наглого поросёнка, посмевшего качать права в логове волка. Джексон разочарованно развёл руками. Линоу молча кивнул, соглашаясь с Чонгуком. Оставшись без поддержки, уязвлённый, но не сломленный, Ким выдернул из пальцев брюнета свой мобильный и посмотрел на экран. На дисплее светился проигрыватель с остановленным видео. В кадре застыло лицо Чхве Минхо — бывшего услужливого лучшего друга, о котором он не слышал уже очень давно. Ещё раз гневно глянув на выжидающе замершего Чона, Тэхён опустился в кресло и нажал на проигрывание. «- Ох, Тэхёни, — жалко улыбнулся Минхо, — я уже полчаса репетирую свою речь… а так и не придумал, что сказать. Мне столько нужно тебе объяснить… но я не знаю, как начать… Глаза Минхо бегали по сторонам, он никак не мог сфокусироваться на камере. Его телефон стоял на низком столе, а сам мужчина сидел перед ним на диване. Картинка была тёмная — комната подсвечивалась только тусклой лампой. Но даже при таком освещении Тэхён рассмотрел осунувшееся бледное лицо, покусанные губы и больные глаза бывшего друга. Его подрагивающие пальцы сплетались в замок и расплетались на переднем плане кадра без остановки. Минхо покачивался взад-вперёд, произносил фразы с длинными паузами, останавливаясь в середине. Он беспокойно засматривался куда-то за камеру, щуря глаза и замирая, будто чего-то ждал и прислушивался. Но потом, ничего не дождавшись, нервно выдыхал и по телу проходила дрожь озноба. Он сглатывал, качал головой и снова начинал сбивчиво говорить: — Мы же не разговаривали с тобой столько лет… И расстались так глупо… Господи, знал бы ты, как это всё… Неправильно… Да, ты умный, ты и так это знаешь, но я хотел как лучше… Я думал, что помогу тебе!.. Нет… Кого я теперь обманываю? — Минхо прижал ладони к лицу и ненадолго замолчал. Наблюдать за ним было физически трудно. — Тэхёни, ты сейчас можешь не принять мои слова всерьёз, ведь тогда давно… я уже обманывал тебя. Я защищал то, что было мне дорого… и это не ты, тонсен, прости… Но я никогда не желал тебе зла! Я пытался тебя оградить от… всего. Делал всё, что мог… Ох, ты, наверное, ни слова не понимаешь… А мне так трудно говорить это всё, не видя твоих глаз. Я должен тебе рассказать всё! Ты обязан знать правду! Ведь это нечестно — все эти шесть лет ты осуждал меня вслепую. Вдруг ты сможешь понять… Не простишь, но сможешь понять… Тэхёни, ты должен вернуться в Сеул! Как можно скорее — от этого зависит не одна жизнь… Я надеюсь, что ты сейчас не смеёшься надо мной. Понимаю, что выглядит это… странно… но… Минхо зажмурился и замотал головой, то ли плача, то ли смеясь. Он сжал пальцы в кулаки, вздохнул и впервые прямо посмотрел в камеру. — ТэТэ, я всё расскажу тебе, когда ты приедешь. Отвечу на все вопросы. Сейчас я не могу и не хочу тратить на это время, потому что его очень мало. Вот что ты должен знать: твоё знакомство с Мин Юнги не было случайностью. И всё, что случилось после… дело его рук. Хочешь, наверное, спросить — зачем ему это? О, поверь, у него есть причины. Но ты никогда не был его целью. Только лишь средством… Мы обошлись с тобой жестоко — да, я не отрицаю, что тоже в этом участвовал! Я хотел, чтобы всё сложилось по-другому, но сейчас уже поздно жалеть. Юнги страшный человек, Тэхён. Ты никогда не обманывался на его счёт, предчувствия тебя не подвели, но ты всё равно ему поверил… согласился на его помощь… глупенький мой тонсен, сам вляпался в эту ядовитую паутину… Своего он добился частично — Глобал развалился как карточный домик… ты же слышал о банкротстве?.. Следующей целью был… Национальный банк Кореи… Чон Лин…» Тэхён стрельнул взглядом в окаменевшего по ту сторону стола Чонгука — брюнет сверлил его чёрными глазами. Теперь его напряжённая заинтересованность стала ясна. « — У Юнги были все возможности сравнять с землёй любого, в прямом и переносном смысле… Он готов был идти на всё… Но я смог удержать его. Он оставил вас в покое, и я поверил, что на этом всё закончилось. Боже, я так искренне в это верил! Но… кое-что произошло… Юнги больше не будет меня слушать. Он будто свихнулся… Тэхён, он пойдёт убивать. Он пойдёт к твоему отцу… его не остановят ни охрана, ни полиция… Поверь мне — человеческая жизнь для него не стоит и ломанного ногтя. Я больше ничего не могу сделать… я не могу сдать его полиции! Я не могу, Тэхёни! Но, может быть, сможешь ты?.. Мы можем попробовать вместе, мы должны что-то сделать! Иначе погибнут люди! Юнги не будет считать потери… Тэхёни, поверь мне и приезжай! В нашем распоряжении три дня и они уже начались! Через три дня Юнги начнёт действовать… Вот мой номер, — Минхо неверными пальцами схватил со стола клочок бумаги и ручку, быстро начеркал цифры и повернул к камере, — позвони мне, как прилетишь. Приезжай, ТэТэ! Иначе… Он будто захлебнулся словами и замолчал, поджав губы. Потом протянул руку и выключил запись». В кабинете воцарилась тишина. Тэхён переваривал услышанное, склонив голову к плечу и внимательно рассматривая Чонгука. — Ну? — нетерпеливо каркнул тот. — Что «ну»? — медленно выговорил Ким. — Ты под впечатлением от этого бреда? — Бреда? — Конечно, — уверенно кивнул Тэхён. — Он явно не в себе. Поток сознания, а не вменяемое сообщение. — Если бы он излагал свои мысли грамотно и последовательно, логично и уравновешенно, тебя бы это убедило? — в вежливом недоумении приподнял брови брюнет. — А мне показалось, что человек очень напуган и от того не может связать и пары слов. Но это не повод ему не верить. — Серьёзно? — хмыкнул Ким. — А я вот не верю. Ты же не в курсе, что это именно Минхо слил наши фотографии в жёлтую прессу шесть лет назад? О, ты удивлён? Да, мой лучший друг сам пришёл и рассказал об этом. Сказал, что делал это в моих интересах, — желчно ухмыльнулся Ким, — просил простить и понять. А теперь оказывается, что это вовсе не он, а его любовник. — Любовник? — пробормотал Чон. — На тот момент они встречались уже несколько лет. Да какая разница?! — фыркнул Ким. — Я ни слову не верю. Как он вообще узнал мой номер? — Звонил Чимин, он и переслал видео, — отстранённо пояснил Чонгук. — И в нём было намного меньше скепсиса, чем в тебе. — Ясно, у вас заговор, — улыбнулся Тэхён. — Вот только мне совсем неинтересно — есть более важные занятия. И если ты не против, то я бы хотел к ним вер… — Занятия важнее, чем жизнь твоих родных? Ким зло прищурил глаза, поднимаясь на ноги. — Все мои родные сейчас находятся в этом кабинете, — проскрипел Тэхён сквозь зубы. — До остальных мне дела нет. — Слова не мальчика, но мужа, — подал голос Джексон, слезая со спинки дивана. Он уверенно вклинился между мечущими искры из глаз мужчинами, поманил пальцами, требуя телефон, и, получив желаемое, приложил указательный палец к губам. Включил запись снова и внимательно её просмотрел ещё раз, не отрывая взгляда от дисплея. На середине сообщения к нему присоединился и Ли, заглядывая в экран через плечо и обнимая руками со спины. — Хотите независимое мнение? — посмотрев на обоих по очереди, резко спросил китаец. Расценив молчание как согласие, он удовлетворительно кивнул. — Мужик явно не адекватен, но я согласен с Гуком — это не делает его слова менее правдивыми, и если ему верить, то этот Мин-как-его-там не просто… какой-то… пакостник, а вполне реальная угроза. Ты же слышал — он хотел развалить Глобал, и что мы имеем на данный момент? Банкротство, расследования, уничтоженная карьера твоего отца. И да, я слежу за новостями, извини уж. А с чего всё началось? С пошатнувшейся репутации директора Кима после тех публикаций…. — Фотографии для которых Мин слил журналистам, — закончил за мужа Линоу. — Если бы подобное происходило здесь, никто бы не придал этому такого значения. Пошумели бы немного в прессе и забыли. Но только не в Корее… — Где намёк на гомосексуальность разрушит даже самую безупречную репутацию, — подытожил Чонгук. — Что и произошло. Тэхён покачал головой и недоверчиво фыркнул. Он смотрел на друзей и Чонгука, как на неразумных детей, доказывающих ему — взрослому дяде — что Санта Клаус существует. Всё это напоминало коллективное помешательство. — Не лишним будет проверить слова твоего друга, — продолжал Чонгук. — Я надеюсь, что уже завтра у меня будет больше информации… — Тогда и приходи, — деловито покивал Тэхён. — А сегодня… — А если он не врёт? — перебил Чонгук. — Если не преувеличивает и Юнги действительно способен не только нанимать папарацци и устраивать скандалы в прессе? Что если через три дня он действительно пойдёт по головам? — Почему три дня? Почему не семь? Было бы как в фильме, — саркастично хмыкнул Ким. — Я буду рад, если всё это окажется плодом больной фантазии Минхо, — выплюнул Чонгук. — Но если нет? Если через три дня здоровье и жизни наших родных окажутся в опасности? Реальной, а не выдуманной? Будет уже не так смешно, да? — Не надо делать из меня монстра, — недовольно буркнул Ким. — Что тебе от меня нужно? Заключение эксперта? Встроенного полиграфа не имею, но имею опыт… взаимоотношений с Чхве Минхо, настраивающий меня на скепсис. Вот такой я упрямый и недоверчивый. Ничего не могу с собой поделать. Объективно — пятьдесят на пятьдесят: либо он действительно напуган до неконтролируемой истерики, и пора звонить в полицию, либо они придумали ещё какую-то подлость и заманивают нас в ловушку. Если это второй вариант, то поздравляю — ты купился за гроши. — Я всё равно полечу в Сеул, — упрямо покачал головой брюнет. — Я потрачу время, потеряю деньги, но буду уверен, что жизни отца ничего не угрожает. Хотя бы поговорю с ним, поделюсь информацией, а он сделает свои выводы. Из-за океана от меня мало толку — вряд ли он ответит на мой звонок. Я предлагаю тебе лететь со мной — не думаю, что Минхо захочет всё рассказать какому-то малознакомому человеку; звал он тебя. Тэхён вытаращился на Чонгука, словно бы тот внезапно начал разговаривать на финском без намёка на акцент. — Я поражён твоей способностью слышать только то, что ты хочешь, — развёл руками Ким. — Чем ты там будешь полезен? На амбразуру кинешься? От пуль будешь грудью защищать? — Буду, если потребуется! — Тогда не трать здесь время, — ровно выговорил Тэхён, — потому что я точно этого делать не стану. Никуда я не поеду. Чонгук шагнул к Киму, готовый агрессивно убеждать до победного финала, но в его кармане разлился трелью сотовый, призывая обратить на себя внимание. Чон зло цыкнул, сунул руку за мобильным, коротко глянул на дисплей и, бросив на пианиста взгляд из разряда «мы ещё не закончили», вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. — Тэ, почему ты никогда не рассказывал, что именно случилось у вас тогда? — мягко спросил Линоу, следя за Кимом, наматывающим круги по кабинету. — Почему не пытался выяснить подробности или не попросил помощи у нас? — Как-то настроения не было, — зло улыбнулся Тэхён, закладывая руки за голову. — Плевать мне было, веришь? Прошлого не изменить и ворошить его не стоит. Я расценил это как знак свыше — надо менять жизнь. И я поменял. Всё. С Минхо мы больше не разговаривали, я о них с Юнги и не слышал ни слова. Если бы Мин хотел и меня за компанию с отцом покрошить в капусту, то не стал бы ждать столько лет. Всё это кажется мне какой-то глупой провокацией, бессмысленной и беспощадной. — И поэтому ты отсидишься здесь? — хмыкнул Джексон. — Это не трусость, а осторожность, да? — Джекс, не начинай вот это вот своё… — Твои обиды стоят человеческой жизни? — жёстко перебил китаец, с вызовом глядя на друга. — Ты сможешь жить с этим? С тем, что и пальцем не пошевелил, когда от тебя требовался только лишь короткий разговор. — Мне рекомендовали никогда больше не приближаться к семье Ким, — прошипел Тэхён сквозь стиснутые челюсти. — И я не буду нарываться на скандал из-за какого-то выдумщика-затейника. — Тогда не о чем беспокоиться, — легкомысленно пожал плечам Ванг, вольготно устроился на диване и состроил самое скучающее выражение лица, на какое был способен. Тэхён уже откровенно устал от этого разговора, ему даже слова давались с трудом — их приходилось силой из себя выдавливать. Он давным-давно похоронил свои воспоминания о последнем месяце, проведённом на родине. Сердце никак не отзывалось на патетические призывы друзей. Чонгук так вообще раздражал одним лишь видом. За отца можно было не беспокоиться — он никогда не страдал ни наивностью, ни беззащитностью. Тэхён был уверен, что Ким Хьюн за свою жизнь нажил достаточное количество врагов. Неудивительно, что один из них таки решил свести счёты. Спасибо миллениуму, в котором уже не работают законы средневековья, и сын не обязан отвечать за проступки отца. Но… Но была ведь ещё и его глупая матушка, в которой наивность и рассеянность выходили за самые расширенные границы нормы. Вот уж в ком он точно не сомневался — мама не обидит и мухи, разве что только оскорбит насекомое своим равнодушием. Её зависимость от отца может сыграть против неё. Ким остановился в центре комнаты, закрыв глаза. Перед внутренним взором всплыл яркий, подробный мамин образ — её холёное лицо, улыбающиеся глаза, звонкий беззаботный смех. За столько лет он ни разу не вспомнил отца, ни минуты не жалел и не скучал о нём, но мысли о маме нередко дёргали за живое. Она никогда не обладала отцовской принципиальностью и жестокостью — если бы не муж, она бы наверняка попыталась связаться с сыном. Тэхён легко мог представить, какие условия выставил отец, если она только заикнётся о неугодном ребёнке. У господина Кима была власть, и он умело пользовался своим влиянием, диктуя волю всем, включая родных, а мама никогда с ним не спорила. Боялась. Тэхён не побоялся и лишился всего — яркий показательный пример, который убедил не рыпаться даже легкомысленную госпожу Ким. Вот на неё Тэхён никогда не злился и не обижался, а с некоторых пор всё чаще тосковал по их дурацким разговорам ни о чём, по её мелодичному голосу и мягкой интонации, по её любопытству и бестактности, руководствуясь которыми она каждый раз вторгалась в его жизнь без приглашения. Раньше он раздражался, психовал, топал ногами и требовал независимости, но, обретя её, не мог без укора вспоминать свои претензии. Как же глупо он себя вёл, упиваясь юношеским максимализмом. Он ныл, что родители не уделяли должного внимания, а сам без конца отталкивал от себя назойливую маму. В первый год его учёбы в Англии она замучила сына звонками и разговорами. Тэхён не стеснялся в выражениях и резче, чем следовало, отмахивался от её заботы. Нельзя же бесконечно стучаться в замурованную дверь — со временем мама уступила: звонки поредели, визиты сошли на нет, сообщения перестали приходить — а какой смысл, если сын их игнорировал. Мама делала вид, что ничего особенного не происходит, что это естественная часть взросления любого человека. Наверное, она верила, что потом что-то само собой изменится. А может, и не очень верила, но хотела надеяться, и поэтому изредка обрушивалась на голову сына с внезапным визитом или звонком, которого тот не ждал. Проверяла — не наступили ли перемены? Так и не дождалась. Ким медленно открыл глаза, поднёс сжатый кулак к лицу и прикусил костяшку, сдерживая бессильный стон. Если принять слова Минхо за правду и, как следствие, реальную угрозу — плевать он хотел на отца и его проблемы, но мама… Из-за него она может угодить под горячую руку какого-то психа… За спиной резко распахнулась дверь — в кабинет вернулся суровый и мрачный Чонгук: — Я забронировал билеты, вылет в 6 утра. Единственный прямой рейс. — А это норма для тебя, да, Чон? Решать за других, — усмехнулся Ким. — Я не решал за тебя, — грубо перебил Чон. — Я ставлю тебя перед фактом — есть второй билет до Сеула. Решать будешь сам — летишь или нет. Я предоставляю возможность, и только. Ким запустил пятерню в спутанную гриву потускневшей красной шевелюры. Спорить с Чонгуком и меряться размерами своих эго можно бесконечно долго, но это малорезультативно. — Я не могу сейчас уехать и бросить тут всё, — поморщился Тэхён. — Чуть меньше месяца — куда дольше трёх дней, — раздражённо фыркнул Джексон. — Нытик хренов. Чё ты как полурак, полух… — Джексон! — усталый, но оттого не менее возмущённый окрик Линоу не заставил себя ждать. — …уй. Шевелись уже, ленивая задница! Жить без проблем — отличный план, но он редко работает без сбоев! Переживи уже, что твоя жизненная апатия не даёт покоя Вселенной, и встряхнись! Вылезай, нахрен, из своей скорлупы! Ты не рад миру, но и он тебе не очень. Моргни и шагай дальше! Съезди домой, выясни, что там ничего серьёзного, вернись обратно и разбирайся со своим истеричным бывшим! Ничего он не сделает за неделю — закон пока на твоей стороне. На кой ляд вы так любите проблемы из ничего создавать?! С дивана у стены молчаливо кивал Линоу, в волнении покусывая губы. Джексон, требовательно ожидая ответа, стоял в двух шагах — откажи сейчас Тэхён и непременно прилетит подзатыльник. А ещё чёрная туча у входа — не поддакивал, не поджимал губы, не соглашаясь, не моргал и не дышал. Только сверлил тяжёлым взглядом отверстие во лбу Тэхёна и молчал. — Ладно, — сдался Ким. — Кого оставишь за себя? — напряжённо спросил Чонгук. — Тебе зачем? –привычно огрызнулся Тэхён, осёкся, закатил глаза, чтобы не смотреть на карикатурно-укоризненную мину, состроенную Джексоном, и отвернулся к своему столу, собирая бумаги. — У Джил генеральная доверенность, если что — она в курсе всего, разберётся. — Отлично, — пробормотал под нос Чонгук, шаря по карман в поисках чего-то. — Я хотел заехать к девочкам — неизвестно, когда смогу вернуться… есть ещё кое-какие дела… встретимся в аэропорту? — Я тебя не задерживаю, — мрачно кивнул Тэхён. — Скажи только время и номер рейса. — Пришлю сообщением, — кивнул в ответ Чон. Из карманов он так ничего и не достал, но в своей суматохе незаметно оказался у выхода и, кивнув Вангам на прощанье, юркнул за дверь. — Поедешь домой собираться? — подал голос Ли. — Тебе помочь? Отвезти? — Нечего собирать, — не глядя на него, отозвался Тэхён. — Документы с собой, деньги тоже. Я не вижу большого смысла тратить двое суток на перелёт туда и обратно ради минутного разговора с чужим мне человеком, но если это даст успокоение вашей совести, то пожалуйста, не благодарите. Прощаться не будем — вернусь через пару дней. Если тут… возникнут сложности… — Джил тебе сразу позвонит, — перебил Ли, подходя к Киму, взял его за руку и заглянул в глаза. — И мы позвоним. И поможем, если будет нужно. Тэ… всё будет хорошо, ладно? Тэхён пожал плечами, криво улыбнулся и кивнул, пока друзья не ринулись сломя голову его успокаивать и внушать веру в оптимистичное будущее. Всё обязательно будет хорошо. Не факт, что именно у него, но ведь не обязательно озвучивать все свои мысли, правда?***
Он скрупулёзно разложил по папкам документы, разобрал канцелярию на столе, расставил ровно стулья и кресла, поправил подушки на диване, открыл и закрыл жалюзи на окне, выпил три литра кофе — кусок в горло не лез. Даже пытался играть на рояле для гостей, но сосредоточиться не получалось. Столько суеты, а время тянулось всё так же медленно. Пока он наматывал мили вокруг стола, поглядывая на часы, два раза заглянула загадочная Джил. На удивление она ни о чём не расспрашивала, когда босс сообщил, что внезапно должен уехать на несколько дней далеко-далеко за горизонт. Просто формально кивнула, уточнила несколько неважных моментов, искренне пожелала удачи и вернулась в зал к гостям. Тэхён был благодарен возможности побыть одному и помолчать, ни о чём не думая, но нетипичное поведение управляющей слегка царапало краешек сознания. Слегка и потому недостаточно для того, чтобы выйти из кабинета и прояснить эту нетипичность. Просто много работы, ей некогда. После закрытия спать совсем не хотелось, и он всю ночь бродил по опустевшему ресторану в ожидании рассвета. Можно было бы рвануть в аэропорт и дождаться вылета уже там, но дразнить свою фригидную аэрофобию лишний раз не стоило — он старался успевать на регистрацию в последние минуты, чтобы, перед тем как оторваться от земли в стальном саркофаге, мандраж не успел перерасти в тихую истерику. С Чонгуком он столкнулся у стойки регистрации. Мрачность Чона сменилась молчаливой задумчивостью, чему Тэхён тихо радовался — он тоже не был настроен на беседы. Скоро объявили посадку для бизнес-класса. Оба, не сговариваясь, синхронно поднялись на ноги с дивана в зале ожидания и зашагали к названному выходу. Короткая проверка документов, всё ещё освещённая огнями взлётная полоса и высокий трап, учтиво улыбающаяся стюардесса, два соседних кресла с Чоном, моргающие таблички оповещений, речь капитана на двух языках, взлёт — всё как в тумане, и только плечо брюнета, на которое он постоянно то опирался, то сталкивался с ним, поддерживало Тэхёна в сознании. Табло «пристегните ремни» наконец погасло, и Ким незаметно выдохнул, отстегнул ремень и заказал бокал виски у бортпроводницы — 19 часов перелёта пройдут безболезненно, если их проспать, а спиртное сработает в качестве снотворного. Залпом опрокинув порцию, он вставил в уши амбушюры наушников и наугад ткнул на экране встроенного телевизора в многобуквенное название очередного голливудского шедевра, приготовившись задремать на десятой минуте. Сюжет неожиданно увлёк, и Ким даже проникся самоубийственной идеей главных героев о спасении мира от инопланетных захватчиков, когда на плечо легла тяжёлая рука. Тэхён вздрогнул, сдёргивая наушники — жест совпал с красочным рубиловом на экране, и он ощутил на себе все прелести 8D показов. Ким перевёл на соседа плещущий возмущением взгляд: — Осатанел, что ли? — Прости, — смиренно пробормотал Чон, — если бы ты заснул, я бы не стал спрашивать… — Так сделай вид, что я впал в летаргию, какие проблемы? — Я хотел спросить, — пропустив шпильку мимо ушей, настаивал Чонгук. — Что ты знаешь о Мин Юнги? Тэхён с минуту мерил брюнета скептическим взглядом, потом преувеличенно медленно стал сматывать провода наушников и укладывать их на столик, отключил воспроизведение и развернулся всем корпусом к соседнему креслу, воззрившись на Чона. — Тебе же должны достать информацию о нём. Или это пустой трёп для таких впечатлительных, как Линоу? Или я обязан перед тобой исповедоваться? — Хватит, ТэТэ, — поморщившись, попросил Чонгук, разминая пальцами переносицу. Вид у него был смертельно уставший. — Я не допрашиваю тебя. Мне… мне трудно без дела сидеть почти сутки. Так хотя бы будет над чем подумать, подготовиться морально. Всё равно я не засну, даже если выхлестаю весь их бар. Нутро непрошено кольнула давно почившая, как он думал, совесть. Тэхён в сомнении пожевал щёку изнутри, сощурился и сдался, покачав головой: — Практически ничего не знаю. Если помнишь тот приём, на котором мы с тобой познакомились… официально? Вот там с ним и встретились впервые. Потом в клубе, но там ты тоже был. Потом… ещё один приём — он сватал мне знакомых инвесторов. Именно они после и развалили Глобал, подставили отца, — Тэхён мрачно усмехнулся. — Если бы я только знал тогда, — он разочарованно покачал головой. — Перед нашей с тобой поездкой в Штаты мы встретились с ним ещё раз — случайность, но я узнал про их отношения с Минхо. Всё. Больше мы никогда не пересекались. — Ясно, — протянул Чонгук. — И что? Каким он тебе казался? — Да обычным, — пожал плечами Тэхён. — Со своими странностями. Но у кого их нет? Саркастичный, с тонной скепсиса и отсутствием манер, не очень разговорчивый, но и не молчун. Ничего необычного не спрашивал и не рассказывал, ни на что не намекал. С Минхо был заботливым и внимательным — рядом с ними я чувствовал себя третьим лишним. А так… слухи ходили… не слышал? Чонгук, внимательно ловивший каждое его слово, отрицательно покачал головой. Ну, естественно, золотой мальчик работал в поте лица, а не сплетни собирал, как остальная серость. — Его семья владела активами Банка Империал. И если ваш бизнес отличался кристальной чистотой и прозрачностью, — Ким тщательно выговаривал слова, старательно не пуская в интонации едкую иронию, — то за Минами всегда тащился грязный шлейф криминала. Империал потому и выстрелить не мог — доверие на нуле, что у бизнесменов, что у рядовых клиентов. Но это слухи, никаких весомых доказательств и журналистских расследований. — Ясно, — снова кивнул Чон. — Слухи на пустом месте не рождаются, Мин вполне может быть не так прост, каким хотел казаться. Мы не зря едем. — Только не впутывай меня в свой надутый героизм, — закатил глаза Тэхён. — Ты комиксов перечитал? Наш функционал прост, как цифры до десятка — привезти информацию, убедить отнестись к ней серьёзно и финита ля комедия. Дальше пусть разбирается служба безопасности и полиция. Мы не в дешёвом сериале, где герои внезапно начинают спасать всех и вся. Дело даже не в трусости или безразличии. Каждый делает то, что хорошо умеет. Мы не суперагенты, зубами ловящие пули, или на раз-два распутывающие детективные истории. Лично я, пройдя паспортный контроль, закажу обратный билет, съезжу к семье Ким, если удастся — поговорю с отцом, и вернусь в аэропорт. На этом всё. Не жди от меня подвигов. — Я и не жду, — с нечитаемым выражением лица откликнулся Чонгук. — Но тебе неинтересно?.. — Нет, — зло бросил Ким, нацепил наушники и отвернулся к экрану. Время дружеской беседы себя исчерпало. Правда, так не думал брюнет, вновь тронувший за плечо. Тэхён раздражённо обернулся, выдернув только один наушник. — Дай руку. — Зачем? — Просто дай. Я не кусаюсь. Тэхён фыркнул и протянул ладонь, тыльной стороной вверх. Чонгук развернул ладонь, накрыл её своей и сжал пальцы на мгновение, после чего свою убрал. Ким отдёрнул руку на себя и на ладони обнаружил золотую цепочку с кулоном. Ту самую, что подарил когда-то… — Дея просила тебе передать, когда узнала, что мы вместе летим в Сеул, — смущённо пояснил Чон. — Зачем? — Знает, что ты бо… волнуешься при перелётах, — мягко улыбнулся Чонгук. — Сказала, что оберег тебе сейчас нужнее и, если захочешь его дать ей ещё раз, отдашь, когда вернёшься. Она будет очень ждать. — Интересно, — пересыпая малюсенькие звенья в руках, проговорил Ким. — И откуда же она знает о моём страхе? — Я рассказал, — Тэхён вопросительно приподнял брови и дёрнул подбородком. Чонгук прикусил губу и принялся объяснять: — Она спрашивала о тебе, а я отвечал на её вопросы. Ты Дее очень нравишься, и это естественно, что она хочет знать о своём новом друге как можно больше. А про перелёты… вчера к слову пришлось. — Ещё что пришлось к слову? — сощурился Ким. — Про то, что я трахаюсь с мужиками, ты ей ещё не рассказал? Какие позы больше люблю? — Тэ, перестань… — Без проблем, — легко согласился Ким. Вставил наушник и отвернулся к ускакавшему по хронометражу фильму. Диалоги и перипетии сюжета пролетали мимо слуха и зрения, превращаясь в белый шум. А вот улёгшееся было раздражение раскручивалось по спирали в локальный торнадо. В салоне становилось невыносимо жарко, Тэхён чувствовал как начинают гореть щёки и шея. Сердце стучало пламенным мотором, грохот отдавался ломящей болью в затылке. Он слепо таращился в экран, оцепенев от застилающих сознание злости и страха, что организм не выдержит бешеной пульсации и разлетится кровавыми ошмётками по дорогой обшивке салона бизнес-класса. Да уж, при таком раскладе отделаться угощением в виде бокалов с шампанским для пассажиров стюартам не удастся… Ким выдрался из наушников, рывком встал из кресла, злобно пнул ноги задремавшего Чона, хотя вполне мог пройти мимо, не задев, — места было предостаточно, протопал по проходу к туалету. За закрытой дверью стало немного легче. Ким сунул голову под холодную воду, безуспешно сдерживая нервную дрожь. Он выпрямился только тогда, когда уже начали замерзать зубы. Жар прошёл, как и тахикардия. Неспешно растирая мокрые волосы полотенцем, он запоздало припомнил бокал виски, опрокинутого залпом — звоночек от организма, что полезнее пить воду? Мыслительный процесс значительно улучшался на приличном расстоянии от Чона. Так может, ему просто запереться тут и держать оборону до посадки? Приземление переживёт, обнявшись с унитазом, — очень удобно, при случае вывернет туда, куда нужно, и ходить не придётся. Внезапно пол резко ушёл вниз и его подкинуло на месте. Свет моргнул, комната мелко задрожала. Тэхён, падая, приложился спиной о столешницу умывальника и теперь, шипя от боли и ужаса, растянулся на трясущемся полу, не в силах пошевелиться. Снаружи доносился механический голос, предупреждающий о вхождении лайнера в зону турбулентности, требующий у пассажиров занять свои места и пристегнуть ремни безопасности. Снаружи уже стучалась стюардесса, призывая Тэхёна выбираться из укрытия. Ким был бы рад, да мог только тихо подвывать своему бессилию и цепляться за нестабильный пол. Он мысленно заклинал девушку, чтобы ей хватило ума просто высадить чем-нибудь дверь и вытащить его отсюда, хоть волоком. Трясло уже не на шутку. К женскому голосу добавился взволнованный мужской. Тэхён даже при желании бы не понял, кто прискакал ему на помощь — от страха заложило уши. Он только по отдалённому треску осознал, что дверь открыли, и рядом с ним кто-то опустился на колени. Кто-то что-то спрашивал, не получая ответа, потом обхватил за талию, закинул руку Кима себе на плечо и, держась другой рукой за бултыхающуюся дверь, с трудом поднялся, и потащил его тяжёлое тело к креслу. Он узнал Чонгука, когда тот уже усаживал его на место и пристёгивал ремень. Свет продолжал моргать стробоскопом, рискуя вызвать эпилептический припадок даже у здоровых. — Тэхён, — громко позвал Чон, сжимая его ладонь в своей, — ты как? — Нн… — промычал Ким, не открывая рта, — ннн… нникакк… — Тэхён, это обычная болтанка. Всё в порядке, мы не падаем. Ты не слышал предупреждения в наушниках и слишком быстро ушёл — я не успел тебя остановить. Всё будет нормально. Тэхён замотал головой, с трудом вдыхая и выдыхая. Ничего не будет нормально, пока он не сможет дышать. Голова понимала, что турбулентность — это ежедневная рутина для пилотов и экипажа. Голова понимала, что рано или поздно самолёт преодолеет зону воздушных завихрений и заскользит по небесной глади, как лодка в штиль по сказочному озеру. Голова понимала, а тело трясло, уши закладывало, из груди рвался сдавленный вой. — ТэТэ, — Чонгук говорил уже гораздо мягче, но громче. Ким разлепил сощуренные веки и обнаружил чёрные глаза напротив своих — брюнет, будучи всё ещё пристёгнутым, вывернулся в своём кресле, перегнулся к нему, продолжил сжимать сведённую на подлокотнике руку Кима, вторая же ладонь лежала на его щеке. — Посмотри на меня. Видишь? Я не волнуюсь, никакой паники. Я знаю, что тебе страшно, и ты не можешь это контролировать. Но, пожалуйста, постарайся отвлечься. Я ни в коем случае не отпущу тебя, не брошу, буду держать за руку. Скоро всё закончится. Если хочешь, можешь ругать меня, только не закрывай глаза. Смотри на меня. И Тэхён смотрел. Хотел сказать, что если сейчас самолёт тряханёт чуть сильнее, Чонгук приложится головой обо что-нибудь, или, например, о его переносицу, и остаток пути они будут вместе умываться кровью из разбитых носов. Но не мог. Смотрел в чёрные блестящие глаза и проваливался в глубокий космос, как и всегда. Либо Чон овладел гипнозом за шесть лет, либо Тэхён назло себе на лету учился справляться со своей фобией, клин клином вышибая — ему становилось легче дышать, даже при непрерывной тряске. Свет перестал моргать. Теперь он в подробностях мог разглядывать лицо Чонгука, который нагло врал — ещё как волновался, но вовсе не из-за болтанки. Из-за него. Самолёт перестало трясти как праздничную пиньяту. Погасшее табло разрешило, наконец, отстегнуться, а стюардессы уже курсировали по проходу, выясняя состояние пассажиров, предлагая напитки и, наверное, психологическую помощь — некоторым она бы очень пригодилась. Чонгук, будто бы нехотя, отстранился, убрал ладонь от щеки Кима, скользнул пальцами по его запястью и уселся в кресле, закрывая глаза. Тэхён восстановил ровное дыхание, отцепился от подлокотника, с усилием распрямил сведённые пальцы и, помедлив, повернулся к соседу: — Спасибо. — Не за что, — уголком губ улыбнулся Чонгук. Тэхён ещё какое-то время молчал, подбирая слова, потом всё же решился. Видит Бог — он не хотел этого разговора: — Зачем ты это делаешь? — Что? — Всё это, — неуклюже уточнил Ким. — Проявляешь заботу, внимание, опекаешь, подстраиваешься, на рожон не лезешь, хотя я точно знаю, что это не в твоём характере. Стараешься спускать на тормозах мою грубость и злость. Зачем? — Просто… так, — невинно моргнув, пожал плечами Чонгук. — Я же говорил уже… — Да, ты много чего говорил, — хмыкнул Тэхён, — настолько много, что уже и не знаешь, чему верить. Я понимаю, ЧТО ты делаешь — показываешь мне, каким замечательным ты стал, как с тобой может быть удобно и легко. Но ведь ты таким и был. Чонгук, молча шевеля губами, замотал отрицательно головой. — Что нет, Чонгуки? — устало усмехнулся Тэхён. — Я же не слепой, да и не совсем идиот. Ты из кожи вон лезешь, чтобы понравиться мне. Только это всё не имеет смысла, Гуки. Я всё это и так знаю. Знаю, что ты внимательный, заботливый, даже порой одержимый, ты не щадишь себя, стараясь для близких, глотку за них любому перегрызёшь. Ты до глупости предан и прямолинеен. Для меня ты идеальный любовник, и за шесть лет я так и не нашёл никого, кто бы смог к тебе хотя бы просто приблизиться, хотя искал очень упорно. Ты очень красивый, Гуки, до слез красивый. Если бы умел, я бы написал о тебе прекрасную музыку — слова не смогут выразить того, что выразит мелодия. Многие, наверное, плакали бы над ней. Вот только я больше не могу ни плакать, ни чувствовать. Я долго не чувствовал вообще ничего, как в вакууме находился. Потом вернулся ты, и я вспомнил, что такое злость. Но это совсем не то, что я хотел бы ощущать, Чонгук, совсем не то. — Я… — Ещё одно, — прижав палец к шевельнувшимся губам брюнета, Тэхён покачал головой. — Я не сужу тебя по самому плохому поступку в жизни, Чонгук. Плохому для меня, естественно. Я объективен и признаю, что твои положительные качества могут перевесить практически любое зло. Ты станешь замечательным отцом, когда сможешь наладить свою жизнь. Ты не останешься один — любой или любая будут счастливы, если ты обратишь на них своё внимание. Но это буду не я. — Почему?.. — Любовь — это прекрасно, — улыбнулся Тэхён. Улыбнулся так, как Чонгук помнил — широкой прямоугольной улыбкой, лучики морщинок разбежались от уголков глаз. — Она спасёт мир, но поддержать этот мир сможет только уважение и доверие. Я знаю, за что тебя стоит уважать, Чонгук, ведь это очевидно. Но я больше никогда не смогу тебе доверять. Не помогут уговоры — логике подвластна голова. Я не верю тебе сердцем. Я не обманываю себя, просто внутри ничего не чувствую. Ничего, понимаешь? Ты заслужил, чтобы тебя любили. И тебя полюбят, но уже не я. Прости. Тэхён отчётливо видел, как погас блеск чёрных глаз, вытянулось красивое лицо, опустились уголки бескровных губ. Вот как выглядит глухое отчаяние. Он такое уже испытывал, но со стороны никогда не видел, даже у Лиама. Даже у отца. Чонгук открыл рот, вдохнул, но снова сомкнул и поджал губы. — Тебе тоже есть, что сказать? — мягко улыбнулся Ким. — Говори, я выслушаю. Только прошу — не уговаривай, не трать время. Не заставляй меня злиться, я больше не хочу на тебя злиться. Давай оставим между нами всё, как есть сейчас. Не нужен секс — моё физиологическое влечение не должно ломать чужую психику. Хватит рушить друг другу жизнь. Я думал до недавнего времени, что мы не сможем существовать рядом друг с другом. Теперь я знаю, что сможем, но параллельные не должны пересекаться, Чонгук. Ради нас обоих. Тэхён терпеливо ждал, пока Чонгук долго молчал, опустив глаза, и собирался с мыслями. Когда брюнет начал говорить, голос звучал надтреснуто, скатывался в хрип, и тогда он натужно откашливался. Чон старался смотреть прямо, часто смаргивая непрошеную влагу. Его очень хотелось обнять, но Тэхён не мог. Не имел права. — Ты… прав, — покачал головой Чон. — Ты во всём прав. Я предал твоё доверие лишь однажды, и с тех пор я так и расплачиваюсь за эту ложь. Самокритичным людям не нужны судьи и палачи, мы сами отлично справляемся и с осуждением и с наказанием. Разреши мне рассказать тебе, что я сделал тогда? Тэхён помедлил и коротко кивнул. — Я надеюсь, что ты не воспримешь это как оправдание. Но я отплачу за твою честность своей. В то утро я уехал в офис, на встречу с отцом. Он показал мне снимки, на которых легко меня узнал. Я испугался, был в ужасе, соображал откровенно плохо. Но вспомнил тебя. До смешного — ты, как будто наяву, усмехался и стыдил меня за трусость. Тогда я впервые в жизни перечил отцу. Он даже растерялся на секунду. Я не кричал и не бил себя кулаками в грудь — сильные эмоции неконструктивны, на отца они никогда не производили никакого впечатления, только логика и стальные обоснования. И я пытался объяснить… Я не был готов, что меня не поймут. Сломался после первой же пощёчины, — Чонгук раздосадованно хмыкнул. — Я всю жизнь жил с мыслью, что отец всегда прав, и только относительно недавно понял, что правда и истина — не одно и то же. У нас с ним разные правды, я имею полное право на свою. Мы такие разные с тобой, ТэТэ. Ты зажигаешься идеей и горишь, словно факел, привлекая других своим светом. Ты импульсивен и самоуверен, готов прорываться в лобовую, несмотря на превосходящие силы противника. Я не такой. Мне нужно гораздо больше времени на принятие решений, длительное и тщательное планирование, просчитывание рисков. Я не был тогда готов, Тэхён, поэтому мне нечего было противопоставить отцу. Он потребовал разорвать с тобой отношения. Я согласился не потому, что это проще — переложить проблемы на чужие плечи и переждать на берегу. Нет. Отец был так зол… если бы я отказался, он бы уничтожил тебя. Нас обоих, потому что я бы не смог тебя оставить. Но я слишком хорошо знал его возможности, он вызвал адвоката из Японии — Мифуне один из лучших в умении стереть человека в порошок на юридическом поле; не сомневаюсь, что нашлись бы специалисты, чтобы устранить проблемы и физически. Вот тогда я испугался за тебя. Я осознал, что принесу тебе только боль и разрушение. Я принял решение в первый и последний раз обмануть тебя. Я хотел убедить тебя, что сам просто заигрался; наговорил столько чуши, и ты так легко мне поверил… Глупые актёрские упражнения Джина пригодились там, где я и не думал их применять. Ты поверил мне, а я ушёл. Я… не буду говорить, как пережил тот месяц до… свадьбы. Жить я не хотел. Я оттолкнул не только тебя, но и лучшего друга… причинил боль не только моральную, но и физическую… Вину я не чувствовал — я ей дышал ежесекундно, согласен был на всё, что отец только придумает — воспринимал это как заслуженное наказание, потому что больше меня ничего не интересовало и не трогало. О том, как поступил с тобой господин Ким, мне рассказал Чимин в день свадьбы… — Чонгук, выдохнувшись, покачал головой. — Это только добавило очков моей ненависти к себе… Почему мы не смогли тогда честно поговорить друг с другом? Я врал и намеренно топтался по тебе, а ты мне верил и подыгрывал… Я никогда не переставал тебя любить, Тэхён. Я боюсь, что теперь это во мне навсегда. Знаешь, как я это понял? После того вечера я приходил в твою квартиру — тебя там уже не было. Всё, что я ощущал — ступор, беспомощность и одиночество. Мог ли я попытаться отыскать тебя? Не мог, ТэТэ — все мои старания пошли бы насмарку. Одно неосторожное движение, и отец больше не стал бы предупредительно стрелять в воздух. Я продолжал за тебя бояться. Чимин не сказал, что тебя уже нет в Сеуле. Но я жил мыслью, что ты догадаешься бежать как можно дальше от всего этого. Я хотел и надеялся, что ты обязательно найдёшь своё счастье. Я все шесть лет бил себя по рукам каждый раз, когда они дёргались начать твои поиски. Во мне кричали эмоции и чувства к тебе, но я понимал, что не смогу действовать твоими методами — импульсивно и напролом. Я смирился, Тэхёни, что никогда тебя больше не увижу, убеждал себя, что так будет лучше для тебя же самого. В одном мы схожи — не умеем прощать предательство. Тогда я поставил единственную цель — стать свободным, рассчитаться по всем долгам и попробовать прожить свою жизнь, а не чужую. Я решился идти против последнего родного мне человека, и это далось мне ничуть не легче, чем расставание с тобой. Виен — та, кто меня поддерживал всё это время, она отличный друг. Единственный, перед которым я не сгорал от стыда за то, что я натворил. Именно поэтому я так редко общался с Вангами. А ты всё это время был так далеко, и так близко… Наша встреча вырвала мне сердце, ещё бьющееся. Я был не готов и в ту же секунду уничтожен. Терзался вопросом — что это? За что мне? За что тебе? Не та ли это судьба и промысел Вселенной, о которых постоянно талдычит Ли. Если так, то идти им наперекор я больше был не способен. Я люблю тебя, ТэТэ. Я хочу быть и существовать только лишь для двух людей в этом мире — тебя и Деи, — Чонгук улыбнулся, а у Тэхёна сердце защемило. — Я люблю тебя. Дышу тобой. Вижу только тебя. Этого не изменит твой отказ или равнодушие. Я просто приму то, что ты сможешь мне дать и буду жить с этим, потому что уйти… я не имею права — Дея не должна переживать в её возрасте такие утраты; я знаю, о чём говорю. Я не уговариваю тебя, но ты должен это знать. Я буду ждать тебя до самого конца. Нужен будет друг — и ты не найдёшь лучше, чем я. Ты моя жизнь, ТэТэ. Прости меня. По щекам Чонгука бежали слёзы. Тэхён протянул руку и стёр одну влажную дорожку. Всмотрелся в полные боли прекрасные глаза и, сглотнув ком в горле, покачал головой. — И ты меня. Он убрал руку и отвернулся к иллюминатору, надевая наушники. Скользнувшая к виску солёная капля затерялась в красных прядях безвозвратно. Очень скоро Тэхён незаметно провалился в беспокойный сон, а открыв глаза, как ему казалось через двадцать минут, вздрогнул — стюардесса тактично сжимала его запястье, пытаясь разбудить. Ким стянул наушники и кивнул, пристёгивая ремень безопасности — самолёт готовился к посадке. В соседнем кресле Чонгука не было.***
Чон не вернулся к своему креслу и после приземления. Регистрацию Тэхён тоже проходил один. И только когда он неторопливо шагал по залу прибытия к выходу из аэровокзала, сзади подхватили под локоть и потянули в сторону. — Подожди, сейчас нам пригонят машину. Я выбрал ауди, ты не против? Тэхён удивлённо моргнул и с интересом принялся разглядывать суетящегося Чонгука. Тот впрямую на него не смотрел, опуская взгляд, постоянно теребил руками то застёжку на своём портфеле, то крутил в руках телефон. — Когда ты успел оформить аренду? — У меня длинные руки, — невпопад усмехнулся брюнет. Спустя десять минут тягостного молчания и игры в гляделки в одни ворота к ним подошёл молодой человек в форменном костюме, поклонился и протянул Чону ключи. — Сядешь за руль? — Чонгук наконец посмотрел на Тэхёна открыто, протягивая брелок. Взгляд был вымученным, а белки глаз затянуты красной сеткой капилляров. Ким с сомнением приподнял бровь. — Хочу позвонить Джонсу — вдруг он что-то узнал. — Куда мы поедем? — тяжело вздохнув, Ким забрал ключи и зашагал за Чоном к выходу. — Пока в город, — отозвался тот. — Сначала послушаем моего информатора, потом ты наберёшь своему другу… бывшему другу, — быстро поправился Чон, среагировав на недовольное ворчание за спиной. — А дальше будем ориентироваться по ситуации. Я бы хотел попросить тебя поехать к моему отцу вместе. Тэхён даже споткнулся на ровном месте, услышав такое заявление и быстро догнав широко шагающего брюнета, одёрнул за рукав пиджака. — С ума сошёл? — Нет, — спокойно покачал головой Чон. — Для отца важны факты и развёрнутая аргументация. Если дело серьёзное, то эмоции он отодвинет в сторону до лучших времён и кидаться на тебя с порога с кулаками не станет. Тем более, что этикет для него не пустой звук — он обязан будет тебя вежливо принять и выслушать. На меня это правило не распространяется. Будешь моим гарантом… Есть, конечно, небольшая проблема… — Какая? — проглотив резкость и всколыхнувшийся дух противоречия, подстегнул Тэхён внезапно замолчавшего Чонгука. — Я не общался с отцом больше полугода. Немного… тревожно. Но дело в другом — я не могу до него дозвониться. Секретарша говорит, что господин директор уже уехал домой. Завтра утром он должен подписывать крупную сделку — об этом болтают даже по телевизору — значит, он в городе. Это подтверждает и личный помощник — в планах нет командировок. Но ни один домашний номер не отвечает: ни в квартире, ни в особняке. — Почему он не может с кем-то ужинать, например… или уехать на ночь к… женщине? — предположил Тэхён, подходя к арендованной машине. Ауди А8, серебристая стрела представительского класса. В очередной раз кольнуло в сердце, только он не разобрался, что конкретно — тоска, благодарность или привычная уже злость. Зачем он так?.. — Насколько я знаю отца, уехать он не может, — безапелляционно отрицательно мотнул головой Чон. — Но даже если это так и завтра пойдёт дождь из лягушек, почему не отвечает его экономка или горничная? — Выходной? — пожал плечами Ким, усаживаясь за руль. — Нет, отец параноик — в квартире всегда кто-то должен оставаться. — Ты только не паникуй раньше времени, — покосился на мятущегося брюнета Тэхён, заводя двигатель. — Минхо говорил о трёх днях, а мы потратили только половину. — А кто сказал, что Минхо не врал или не мог ошибаться? — парировал Чонгук, набирая на мобильном американский номер. Ким в сомнении прикусил губу и промолчал. Всё могло быть. Чон меж тем уже дозвонился и включил громкую связь. — Утро доброе, Джонс. Тебе есть чем меня порадовать? Из-за океана донеслось недовольное ворчание, кряхтение, топот и щелчок закрываемой двери. После всей этой вакханалии звуков из динамика гаркнул грубый, хрипловатый баритон. — В четыре часа утро ещё не стало добрым! Я рад, что ты долетел целым и невредимым, но… — Прости, но у меня нет времени ждать. Совсем нет. — Охх, парень, как же ты торопишься жить… — протянул баритон и откашлялся. — Ладно. Как бы выразился наш деловой Яффе — вот что я имею сказать на ваш вопрос, — иронично усмехнулся Джонс. — Я ещё в процессе и полное досье смогу тебе прислать только завтра/послезавтра в лучшем случае, но уже есть кое-что. Пусть тебя не обманывает скорость, с которой удалось собрать данные — это было очень непросто и дано далеко не каждому. Так вот. Мистер Юнги Мин, — мужчины синхронно поморщились. Американская манера обращения резала слух без ножа. — Предприимчивый кореец тридцати пяти лет от роду. Проживает в Сеуле, имеет в собственности недвижимость в… это не так важно… ага… — на фоне шуршали перелистываемые листы, — владеет крупным пакетом акций корейского банка Империал, которые унаследовал от своих деда и отца. Угум. Так же является владельцем очень уютного ночного клуба закрытого типа с банальным и пафосным названием «Рай». Официально, конечно. Не официально — торгует дурью, ворочает сомнительными делишками. Если нужна конкретика, то придётся подождать — твоя Корея не на соседней улице, так-то. Что ещё?.. Хммм…. Официально женат не был, в публичных отношениях не состоял, детей не имеет. Настрогал ли на стороне — понятия не имею, но если надо… — Не надо, — перебил Чонгук, сжимая в пальцах корпус телефона и слепо пялясь в лобовое. Тэхён тоже внимательно прислушивался, гоня ауди по трассе в сторону города. — Дальше. — А дальше очень любопытная часть. Скажи мне, Джонни, ты же не собираешься с ним работать? Остро не советую, потом проблемы не разгребём. Хотя… ты знаешь этого мистера Мина? — Нет, — не сомневаясь брякнул Чон, покосившись на водителя. — К чему вопрос? — Да так, — хохотнул мужчина. — Родители ваши были знакомы, мистер Чон. Не просто знакомы, а прямо-таки дружбу дружили, работали вместе. Вкратце — а тонкостей я пока не знаю — жили-были четыре приятеля: мистер Лин Чон — папа твой, мистер Хунг Мин — родитель мистера Юнги, некий Хьюн Ким и их китайский собрат Джоу Ми. Четыре давних друга организовали общий бизнес на равноправных партнёрских началах. Хорошо поднялись, раскрутились. А потом совершенно внезапно их фирма исчезла. В один день. Закрылись, и как не было, при том, что дела у них шли более чем хорошо. После этого твой отец вырастил из зёрнышка — и это цитата, Джонни! Обожаю корейских журналистов! — национальный Банк Кореи, мистер Ким не отставал: его детище — банк Глобал, обидно обанкротившийся только несколько лет назад. Мистер Мин тоже ковырялся уже по-своему: на своё собственное дело не решился, но влился в бизнес родителей своей супруги. Как ты понимаешь, тоже финансовый. Отсвечивал в нём десяток лет, а потом тихо самоустранился, управляя номинально. Вот только штат руководства там было сильно раздут, и они за вторую десятку лет растрепали перспективный бизнес, практически похоронив его. Правда жизни, такое случается. Буквально вчера мистера Мина старшего не стало. Земля пухом. Чонгук переглянулся с Тэхёном, поймав на его лице зеркальное ошарашенное выражение. — Знаешь, что интересно? — продолжал Джонс. — Четыре друга разбежались, и трое из них нашли себя — неплохо развили бизнес и заработали, оставаясь на виду. А вот четвёртый потерялся. — Что это значит? — переспросил Чонгук. — Ну, вот не могу пока найти концов, Джонни. Был человек и нет человека. Растворился. Пробежала между друзьями кошка, и они рассорились неизвестно на какой почве, пошли каждый своей дорогой, не пересекались. А вот мистер Чжоу Ми будто никуда не пошёл, а сиганул с места в космос. Но ты не переживай, если тебе интересно, мы и его найдём. Пока всё. — Скажи… на твой взгляд… стоит ли опасаться такого, как Мин Юнги? — В плане? Конкуренции? — Нет, — выдохнул Чон. — Как человека. — А шут его знает, Джонни. Это только психиатр тебе скажет. Кстати, на учёте у него Мин не состоит. Но знаешь что… дела у него мутные и с мутными людьми, которые далеко не плюшевые игрушки в больницы детям поставляют. Криминала за ним нет, но это, пока не поймали, правда? Если он хитёр и к тому же платит тем, кто его курирует в спецслужбах — в досье он будет истинно святым. Хочешь всю подноготную — я нарою, но время… — Хочу, — решительно кивнул Чон. — Буду ждать. Спасибо. — Да не за что пока, — хмыкнул тот. — Скажи мне, парень, ты же не будешь ввязываться в глупости? — Доброго утра, Джонс, — не стал отвечать Чон. — До связи. В салоне повисла вязкая пауза — каждый осмысливал услышанное. Тэхён, будучи подростком, никогда не интересовался делами родителей, касающимися работы. Дядя Лин был для него другом отца, с которым тот часто общался, а следовательно, и со всей его семьёй. Тэхён не мог вспомнить, чтобы хоть раз в их доме звучала фамилия Мин. Не говоря уже о четвёртом партнёре — китайце Джоу Ми. Будь он чуть любопытнее, сейчас бы не пришлось ломать голову над неясностью чужих мотивов. Ведь он ни разу, даже будучи взрослым, не спрашивал о причине их разрыва отношений с семьёй Чонов. Ким эгоистично думал только о себе и Чонгуке, а стоило бы смотреть на мир чуть шире. — Звони своему другу, — сипло попросил Чонгук, протягивая свой телефон. На дисплее уже светился номер, который оставил Минхо. Тэхён не стал комментировать напрягающую особенность Чона влезать в любое технологическое отверстие без силиконовой смазки и затыкать это отверстие наглухо своим эго; молча нажал на звонок. Гудки тянулись долго и безнадёжно. Связь оборвалась — брюнет набрал ещё раз. Ничего не изменилось — длинные гудки и сброс звонка. — Уже стоит начинать паниковать или пока рано? — мрачно уточнил Чонгук, впиваясь взглядом в экран и листая вкладку с контактами. — Это ничего не значит, — фыркнул Тэхён. — Я тебе с десяток объяснений сейчас подкину, только толку мало. — Позвонишь отцу? — Нет. У меня нет номера — телефон упал и разбился, данные потерялись. — Так сильно упал? — не поверил брюнет. — Об стену, — хмыкнул Ким. — Куда едем? Чонгук размышлял над ответом, пока всё с тем же профитом пытался дозвониться до Чон Лина. Все нужные им абоненты будто сговорились. Либо это было чудовищное совпадение, либо не обещало ничего хорошего. Тэхён посмотрел на Чонгука — мысль у них была одна на двоих. Чон установил телефон в держатель, запустил навигатор и ввёл адрес. На экране высветилась зелёная кривая маршрута. — Адрес отца в городе, в особняке он не бывает. Начнём оттуда, — кивнул на мобильный Чонгук. — Если ты готов выполнить мою просьбу, то едем вдвоём; если нет, тогда просто завези меня туда и можешь ехать к своим. Я пойму. Отвечать Ким не стал, утопив педаль газа в пол.***
До места назначения они домчали на низком бреющем полёте, спутав четырёхколёсное авто с джетом на реактивной тяге. Невысокое по меркам мегаполиса здание насчитывало не более десяти этажей элитных квартир внушительной площади. На парковке осталось много свободного места для посторонних, тогда как жильцы использовали подземный паркинг. Чонгук выскочил из машины, едва Тэхён остановился, и бегом бросился ко входу. Ким колебался, провожая взглядом удаляющуюся фигуру. Потом обречённо вздохнул и выбрался из салона. В холле первого этажа ресепшен караулил учтивый менеджер и маленький взвод охраны, при взгляде на который Ким еле заметно выдохнул. Коридоры, площадки и холлы были обвешаны камерами видеонаблюдения как ёлка — украшениями. Здесь и комар не прошмыгнёт. Чонгук уже нетерпеливо постукивал каблуком ботинка, ожидая пока менеджер дозвонится до жильца, чтобы предупредить о гостях. Тэхён остановился рядом с брюнетом в ту секунду, когда молодой человек перевёл на них растерянный взгляд. — Прошу прощения, но господин Чон не отвечает. Странно, я не видел, чтобы он куда-то уезжал… — Могу я подняться к отцу без Вашего доклада? — сквозь зубы процедил Чонгук, поливая паренька отборным сарказмом и злостью. — О… конечно-конечно, — закивал тот, пятясь подальше от агрессивного незнакомца. Чонгуку не нужно было дополнительного подтверждения. Он крутанулся на месте и в два прыжка оказался у лифта, исчезая за разъехавшимися дверями. Тэхён еле успел влететь в кабину следом за ним. Полминуты для подъёма на этаж, и вот они уже стоят на ярко освещённой площадке с двумя дверьми на весь холл. Пока Ким ностальгировал по красивой жизни в похожем месте, оставшейся в далёком прошлом, Чонгук уже выдавливал клавишу звонка у одной из дверей. На пронзительный писк, тем не менее, никто не отзывался. — Надо звонить в полицию, — севшим голосом прошелестел Чонгук. Взгляд его терял осмысленность. — Внизу должен быть запасной ключ… я сейчас… — Подожди, — окликнул Тэхён. Брюнет обернулся, уже одной ногой шагнув в лифт. Тэхён приблизился к двери и повёл носом, прислушиваясь к запаху. — Чувствуешь? — Что?.. — Газом пахнет, — пояснил Ким. Он тронул ручку и та легко поддалась. Тяжёлая створка двери поползла в сторону, распахиваясь. В квартире было тихо и темно. Тэхён, прижимая рукав к носу, сунулся внутрь. Его тут же дёрнули назад. — Не ходи, — одними губами проговорил Чон. — А если господин Чон всё ещё там? — урезонил Тэхён. — Тогда я первый, — покачал головой брюнет. — Я здесь хотя бы ориентируюсь. Они осторожно, друг за другом, стараясь создавать как можно меньше шума, скользнули в квартиру. Чонгук щёлкал выключателями, быстро проходя комнаты. При свете апартаменты не казались такими зловещими и шансов заметить… кого-то было больше. Удушливый запах газа уплотнялся по мере приближения к кухне. Первым в неё зашёл Чонгук и резко остановился на пороге, а Тэхён, смотревший по сторонам, со всего маха врезался ему в спину. — Что?.. И увидел «что»: развороченная варочная панель с торчащими из конфорок растерзанными газовыми шлангами. На полу перед тумбой с духовкой, распластавшись на плитке, лежал мужчина. Чон Лин. Посеревшая кожа, обескровленные губы. У Тэхёна сердце пропустило удар. Чонгук бросился на пол, подхватывая голову отца и прощупывая на шее пульс… — Ничего, ТэТэ… пульса нет… — прошептал Чонгук. Краска уже схлынула с лица, превращая его в жуткую копию отца, только ещё живую… Скорбеть было некогда. Тэхён сразу отбросил мысль искать вентиль, чтобы перекрыть газ — безрезультатно потратит драгоценное время. Он кинулся к Чонгуку и потянул его наверх, поднимая на ноги. Тот продолжал цепляться за бездыханное тело на полу и упрямо мотать головой. А дышать уже было нечем, голова кружилась и ощутимо подташнивало. Стиснув зубы и приблизившись к брюнету, Ким постарался тихо, но внятно, коротко и убедительно рявкнуть, чтобы привести Чонгука в чувства: — Помоги мне его поднять и быстро отсюда, иначе ляжем рядом! Чонгук безжизненно кивнул и помог поднять тяжёлое тело. Они перебросили безвольные руки себе на плечи и, обхватив повисшего мужчину за пояс, как могли быстро двинулись к выходу. Запрещая себе думать о чём-либо ещё, кроме главной цели — оказаться на воздухе, Тэхён целеустремлённо тащил на себе обоих Чонов к лифту, а на первом этаже — через весь холл на улицу. Дыхалка отказала ровно на порожках за стеклянными дверьми. Тэхён остановился и уложил господина Чона на спину. — Попробуй завести, — громко и зло приказал растерянному Чонгуку. Тот лишь повёл мутным взглядом, не понимая, что от него хотят. Тогда пришлось ощутимо встряхнуть его за плечи и крикнуть прямо в лицо: — Делай сердечно-лёгочную! Ты умеешь! Давай! Чонгук вдруг очнулся, глаза его широко распахнулись, и он метнулся к отцу, сбрасывая на ходу с себя пиджак и закатывая рукава. Через силу, не смотря на разворачивающуюся драму, Тэхён побежал обратно в холл, к уже спешащему ему навстречу менеджеру, которого не пришлось долго убеждать в необходимости вызвать полицию, скорую и экстренные службы — Ким ёмко обрисовал ситуацию, стараясь не срываться в эмоции. Хотя хотелось страшно. В квартиру Чон Лина был отправлен наряд охраны с оружием и респираторами. Сделав всё, что было в его силах, с трудом переставляя налитые свинцом ноги, он поплёлся на улицу, малодушно надеясь не дойти. Горло перехватило невидимой удавкой, в глаза ссыпали весь песок с пляжей Майами. Сгорбленная фигура Чонгука на ступенях, застывшая над телом, выжигалась на сетчатке как тавро… — Гуки… — еле слышно позвал Ким, кладя руку на ссутулившееся плечо. Чонгук резко обернулся и дикими глазами уставился на Тэхёна. — Дышит… он дышит… — пробормотал брюнет. Пока Ким занимался организационными вопросами, Чонгук смог достать отца с того света, перевернуть тяжёлое тело на бок, и теперь одной рукой придерживал его голову, а пальцы второй всё так же контролировали пульс на запястье. Тэхён протяжно выдохнул и без сил осел рядом с Гуком на ступени крыльца, цепляясь за его плечо. Брюнета под его руками било крупной дрожью. Он смотрел на Тэхёна и шевелил губами, пытаясь что-то сказать. — Скорая уже едет, — догадался Ким, — и полиция… и ещё там кто-то… Мы дождёмся… всё будет хорошо… ты молодец, Чонгуки… ты молодец… всё будет хорошо… — он повторял и повторял эти мало что значащие сейчас слова, стискивая его плечо, и сам себе не верил. Но вот вдалеке завыли сирены и спустя считаные минуты — а они считали каждую секунду — перед домом затормозила целая спасательная эскадра. Из машины скорой выскочили упакованные в медицинскую форму люди. Рядом с ними, моргая красно-синим, уже парковались экипажи полиции. Людское море хлынуло со всех сторон. Их с Чонгуком передавали с рук на руки, задавали вопросы, слушали фонендоскопом, светили в глаза, подсовывали бумажки для подписей… Господина Чона бережно погрузили на носилки и поместили в карету скорой, захлопывая дверцы. Старший офицер строго наказал дожидаться на месте следователей, которые вот-вот должны были прибыть. Тэхён облокотился о капот чьего-то моргающего проблесковыми маячками автомобиля, ёжась, скрестил руки и ноги, наблюдая за суматохой. Он хотел выпить чего-нибудь горячего и забиться под тёплое одеяло, чтобы дать психике передохнуть хоть немного, но, видимо, придётся проторчать ещё какое-то время здесь, а потом и в участке. — Поехали отсюда, — шепнули на ухо. Тэхён обернулся и удивлённо уставился на героя этого вечера. Чона уже не трясло, безумие в глазах вновь затопила космическая чернота, и выглядел он более чем решительно. — Мы не можем, надо ждать… — Мы всё можем, — упрямо мотнул головой Чон, потянув Кима за собой к арендованной ауди. — Куда ты собрался?.. — К твоей семье, которой, возможно, сейчас очень нужна помощь. Не тормози, мы можем не успеть. — Чонгук, ты должен в больницу с отцом ехать! — Он в тяжёлом состоянии, но стабилен, — возразил брюнет, запихивая Тэхёна на пассажирское сиденье, — под присмотром врачей, и я ему там сейчас не нужен. А вот тебе — очень может быть. Поехали, пока нас не хватились. Ким кивнул и тщательно пристегнулся.***
Спустя два часа…
Тэхён, утопая коленями в мокрой траве, держал маму на руках, прижимая к себе её тонкое тело. Она едва заметно дышала и в себя не приходила, но точно была жива. За что он не поручился бы в отношении тех, кто остался в доме. Оранжевое зарево полыхало над крышей, звенели стёкла, гудело пламя, проглатывая особняк, в котором он родился и вырос. Рядом, уперев руки с закатанными рукавами почерневшей рубашки в колени, тяжело дыша и щурясь на горящее здание, стоял Чонгук. Он с натугой разогнулся и стянул с шеи кусок мокрой ткани, которую недавно прижимал к носу, чтобы не задохнуться, вновь складывая из неё маску. — Чонгук, не смей… — с предупреждением прорычал Тэхён. — Госпожа Ким сказала, что они остались на втором этаже, — заметил Чон. — Чонгук, не смей, — голос прозвучал гораздо твёрже. Чон задорно улыбнулся — видимо адреналиновая горячка окончательно снесла ему голову, и он перестал мыслить адекватно. — Я быстро, не успеешь соскучиться, — подмигнул Чонгук, прижал ткань ко рту и носу и бросился к пока ещё не охваченному огнём входу в дом. Ким задохнулся от ужаса и беспомощности, даже крикнуть не получалось. Он не успел осознать, когда в сложном процессоре в голове Чона режим вялой немощи сменился на режим ультраберсеркера. Он бы хотел орать ему вслед, что второй этаж весь горит, и если там кто-то и остался, то шансов у них никаких — заранее вызванная пожарная служба и полиция уже спешили, но добраться в эту медвежью берлогу совсем не то, что до квартиры в центре города. Фигура брюнета мелькнула в распахнутой пасти прохода и исчезла. Всего пару секунд спустя в доме что-то оглушительно грохнуло и в проём двери обрушились объятые пламенем балки перекрытий, отрезая путь назад. — Чонгук!!!!!