I'd Trade My Life for Yours

Тенко встала снаружи здания с мрачным выражением лица, чтобы проинформировать тех, кто постепенно приближались к месту с телом Кируми. Внутри Киибо стоял на коленях перед неподвижным трупом, лежавшим на животе, стараясь не задеть небольшую лужу крови под ним. Каэде видела, как его роботизированные плечи напряжённо поднимались и затем расслаблялись, будто он пытался делать глубокие вдохи. Она рассеянно поинтересовалась, могут ли роботы плакать, прежде чем подошла к нему и нежно положила руку ему на плечо. Киибо молчал, но не оттолкнул её. — Мне так жаль, Киибо-кун... вы так много времени провели вместе... Я... — она покачала головой. — Этого не должно было произойти. — Нет, не должно было. Ни с Тоджо-сан... ни с кем-то ещё. Акамацу кивнула в мрачном согласии. Вид застывшего тела служанки почти слепил бурей эмоций, хлынувшей по пианистке. Образ горничной, спокойной, поддерживавшей и такой, такой душераздирающе живой, болезненным холодом обжог её сознание. Каэде вспомнила последний раз, когда она находила труп, и резкая вина за смерть Рантаро поднялась из глубин, в которые девушке постепенно закапывала её. Но от смерти Амами, думала Акамацу, она чувствовала отчётливую, жгучую вину и стыд за свой поступок. Она не ощущала явного страха от того факта, что один из её друзей стал убийцей, и у неё не было ни малейшего понятия, кто. Она снова посмотрела на робота, и ей совершенно не понравился мимолётный страх, который она испытала к нему. Она знала, что Киибо дружил с Тоджо, и он, очевидно, очень расстроен, так что он абсолютно точно не мог быть убийцей. Пианистка закусила губу. Она не знала. Она не знала. Звук несколько зашедших учеников эхом раздался у Каэде за спиной, заглушив собой панику последней. — Кируми! — выдохнула жрица, пронеслась вперёд и встала на колени рядом с роботом. — О, нет... — тише произнесла она. — Бог не сказал Анджи, что это случится! Она так нравилась Анджи... Рёма с Цумуги подошли медленнее, последняя побледнела и шокировано прикрыла рот руками. Хоши мельком взглянул на тело и глубоко вздохнул. Затем он опустил шапку и сказал: — Прощай, Тоджо. Ты была одной из лучших. — Да, — согласно проворковала Ёнага и сложила руки над головой. — Анджи помолится Богу, чтобы он помог Кируми мирно добраться до рая. Акамацу улыбнулась ей. — Это очень мило с твоей стороны, Анджи-сан. — Мхм, тебе тоже стоит помолиться, Каэде. Вообще, — она оглянулась и положила ладонь на металлическую руку Киибо — Бог считает, что нам всем нужно помолиться вместе. Если все помолятся, то Бог точно примет Кируми в рай, без проблем. Широганэ склонила голову. — Так... работает попадание в рай? Художница кивнула. — Агась! О, Цумуги, если тебе интересно, позже Анджи может рассказать тебе всё про Бога и про то, насколько он чудесный. Бог всегда направляет Анджи в такие времена — и в обычные тоже! — ...Поняла, — растеряно ответила косплеерша, — Бог всегда с Анджи, и это самое лучшее. Цумуги, если хочешь, Бог тоже может быть с тобой! Теннисист нахмурился. — Хватит использовать смерть Тоджо как рекламу своей секты. Жрица возмущённо надула щёки, но последующие комментарии утонули в звуках торопившихся шагов. Пианистка обернулась и увидела, как Мию вскрикнула и отскочила назад, глухой звук эхом раздался в комнате, когда она столкнулась с Гонтой. От удара Ирума попятилась вперёд, и только рука Гокухары, схватившая её за плечо, спасла девушку от падения в бассейн. — Ирума-сан, — начал успокаивать он, пока не заметил причину её испуга. Он быстро встал на ноги и — наверняка нечаянно — оттолкнул Мию в сторону в попытке пройти мимо неё. Та ощутимо споткнулась на краю бассейна, и от быстрого, незаметного толчка в спину беспечно свистевшего Кокичи, изобретательница упала в воду. Каэде осталась с открытым ртом смотреть на то, как остальные одноклассники прошли мимо сцены с внезапно упавшей Мию и собрались у служанки. Энтомолог подошёл первым и немедленно расплакался. — Тоджо-сан, — говорил он между всхлипами, — Г-Гонте так жаль... Гонта недостаточно сильный, чтобы защитить тебя. Гонта должен был... — Ах, всё хорошо, Гонта. Грустно, что Кируми ушла, но ты всё ещё можешь помолиться за неё Богу. — Гонта может? — спросил он и с надеждой посмотрел на Ёнагу. Где-то на расстоянии Акамацу услышала, как Ирума выдала изощрённый список ругательств, оставшихся без ответа. — Конечно! — ответила жрица, кладя руку поддержки на его. — Если все помолятся вместе, Бог точно пропустит Кируми в рай, всем будет хорошо,и ты больше не будешь грустить. Бог будет вместе с тобой и с Кируми. — Тогда, — он хлопнул в ладоши с новой решимостью, — Гонта будет очень-очень усердно молиться за Тоджо-сан! Анджи просияла. — Бог суперски рад это слышать, Гонта! Рёма нахмурился. — Гокухара, ты не должен... — произнёс он и потряс головой. Только пианистка услышала, как он выдохнул: — Забудь, — опустил шапку вниз и ушёл от художницы с её новым последователем. Только Каэде успела сделать к нему шаг, как к ней неожиданно подошёл Кайто, всё ещё тяжело дыша после пробежки по всей школе. Она посмотрела на его прищуренные глаза и крепко сжатую челюсть. Акамацу открыла рот, но он моментально её перебил: — Не надо. Нет смысла страдать, винить себя и прочая хрень... Нужно просто пройти через это и двигаться дальше. Пианистка кивнула. — Верно. — Затем её взгляд вернулся к Киибо, молча сидевшему на коленях у тела горничной, пока остальные столпились и теперь болтали около него, переживая собственный ужас. Не сказав Момоте ни слова, Каэде подошла к роботу, но он снова заговорил первым: — Я пойду помогу Ируме-сан, — монотонно сказал он своим роботизированным голосом. Он встал и молча ушёл от собравшейся группы помогать изобретательнице, поднимавшей кучу брызг, вылезти из воды. — Ах, так, — вымолвила Цумуги, её застенчивый голос прорезался сквозь болтовню, — что нам теперь делать? — Естественно расследовать! — весело произнёс Монокума, внезапно появившийся из ниоткуда вместе с Монокабами. — Ведь настало время для второго раунда! Химико надула губы. — У нас будет ещё один суд? Но первый был такой сложный... Акамацу скривилась. — Выбора нет, да? — Нет-нет-нет! Нууууу, вы можете не расследовать и дать убийце выпуститься, а потом я покажу своё супер классное массовое наказание... — Г-Гонте это не нравится, — протараторил Гокухара. — Ооо, но одному из вас нравится! Вообще, он сейчас дрожит от радости от идеи сбежать отсюда! Ах, какое удовольствие: совершить убийство, не вызвав подозрений... — Ах, среди нас снова оказался убийца, — радостно сказал Ома. — Так захватывающе! Оо, интересно, кто это... — Он приложил палец в подбородку. — Наверняка Ирума-чан. Весь дух намокшей Мию, стоящей у края бассейна, был исчерпан, и она пробормотала только: — Оставь меня в покое, ёбанный ты... — она глубоко вздохнула, — не знаю, лилипутовый лошадиный монстр-хуесос. Правитель рассмеялся. — Оу, вау, меня так ещё никогда не называли! Кайто ударил кулаками. — Ладно, хватит страдать хуйнёй. — Оу, и вправду, — поддержал директор, — потому что у каждого расследования есть временной лимит, и когда я скажу, что пришло время начинать шоу, значит пришло время начинать шоу! — В его голос прокралась коварность. — Готовы вы или нет. Розовый Монокаб был на грани слёз. — Как жестоко... Какие жестокие слова от отца! — Да, — согласился Монокаб в очках, — только настоящий мудак пойдёт и убьёт другого просто так. Особенно если он, скажем, твой родной брат. Роботизированный Монокаб молчал и истощал странную, угрожающую ауру. Затем красный Монокаб подскочил. — Л-ладно, ладно, хватит. Все счастливы, никто никого не убьёт, все мы лучшие друзья... — Я-РАД-ЭТО-СЛЫШАТЬ. — Не, — сказал Моносуке, — я устал от того, что вы все трясётесь от страха! Я считаю, что нам нужно занять жёсткую позицию и... Медведи продолжали ссориться на фоне, когда Каэде повернулась к группе. — Ладно, народ, — произнесла она, отчаянно успокаивая свои нервы, — то, что случилось, ужасно, но у нас нет выбора. Так что, — она подняла кулак, — мы должны работать вместе и расследовать. Ради Тоджо-сан. Киибо встал, поднимая Ируму. — Я согласен. Я не знаю, почему это случилось, но мой внутренний голос подсказывает мне, что я не могу позволить чувству горя снедать меня. Мы должны двигаться дальше. — Э-это правильно, — сказала Цумуги, — наши жизни на кону... так что мы обязаны найти правду и обеспечить убийце Тоджо-сан правосудие. Ах! — Она хлопнула в ладоши. — Я сейчас прозвучала, как герой сёнена, да? Акамацу кивнула. — Пока мы будем работать вместе... — Внезапно она заметила фигуру, стоявшую отдельно от остальных. Она запнулась на следующих словах, когда пронзительные красные глаза вгрызлись в неё. — ...П-пока мы работаем вместе, мы сможем пройти через это. Тенко шагнула вперёд от остальной группы. — Хорошо сказано. Каким будет наш первый шаг? Жрица помахала рукой. — О, Анджи помнит, что в спортзале была лужа крови! Бог говорит, что там должна быть улика! — Гонта поможет. Гонта не хочет, чтобы в будущем его друзья пострадали. Они молча убежали вдвоём. Пианистка автоматически вопросительно посмотрела на Рёму, но тот просто вытащил новую сигарету-конфетку из кармана, заметно сжимая её меж пальцев. Далее раздался голос Мию. — Пойду, блять, переоденусь. Кайто моргнул. — Чёрт, Ирума, когда ты успела промокнуть? Химико оглядела изобретательницу сверху вниз. — Оу, ты использовала заклинание дождя? Как же я не заметила?.. Кокичи рассмеялся, и Мию произнесла сквозь сжатые зубы: — Да пошли вы все нахуй, костлявые бесхребетные девственники, — и зашагала из комнаты. — Что ж, — сказал Корекиё, перекрикивая хихиканье Оумы, — полагаю, лучше всего начать с Файла Монокумы. Каэде согласно кивнула. Она стянула рюкзак с плеч, чтобы взять свой Монопад, когда её сердце пропустило удар. Внутри она увидела своё устройство и только два других. Тенко заметила, как Акамацу внезапно застыла в шоке. — Каэде-сан? Но пианистка слышала только рёв в своих ушах. Она подняла голову, её взгляд в панике обратился на Шингуджи, сосредоточенно смотревшего перед ней, на Хоши, уставившегося в свой Монопад, и наконец на молчаливую фигуру Маки, глядевшую на неё, словно ястреб. Девушки встретились глазами, и ассасин, скрывавшийся среди них, одарил Каэде ледяным взглядом, отчего та почувствовала холодный пот. Чабашира неуверенно встала рядом с ней, но именно голос антрополога в этот раз вытащил пианистку в реальность. — Акамацу-сан? Всё хорошо? — и Каэде вспомнила, что должна быть лидером. Она сглотнула и молча приготовилась взять ситуацию в свои руки. С вымученным смешком она ответила: — Всё в порядке. Просто не заметила свой Монопад за запасной кофтой. — Ясно. — Он поднял брови, но выглядел удовлетворённым её ответом, вернувшись к рассматриванию файла на своём устройстве. Когда пианистка относительно убедилась, что он больше не обращал на неё пристального внимания, она шепчет мастерице айкидо: — У нас проблема. Но, — она снова оглянула комнату, — мы сейчас не можем об этом говорить. Тенко побледнела и отрывисто кивнула. Девушки вернулись к Файлу Монокумы, хотя разум Каэде судорожно перебирал каждую возможность, которая придёт к ней, и — рядом со свежим трупом — одна единственная сверкнула паранойей намного громче остальных. В первый раз у Акамацу еле получалось воспринимать слова в Файле Монокумы, так как она вспомнила время, когда она оставила свой рюкзак без присмотра в своей комнате с другим человеком. Она закусила губу и оттолкнула эту мысль неуверенным и быстрым: "Зачем Тенко-сан делать это после того, как она сама дала его мне?" Последняя выглядела поглощённой своим Монопадом, и пианистка потрясла головой, чтобы сфокусироваться, и соврала себе, что не заметила резкие красные глаза Маки, не сходившие с неё. На второе прочтение судьба служанки прояснилась. Жертва — Тоджо Кируми, ультимативная горничная. Она получила большое количество порезов главным образом на руках и торсе, причина смерти — последний порез на горле. Каэде нахмурилась, увидев, что временем смерти Кируми было обозначено расплывчатое «ночь». Кайто пожаловался первым. — Ночь? Разве после смерти Амами нам не написали точное время? — Верно, — согласился Корекиё. — Я помню, что Монокума говорил о сохранении справедливости между нами и убийцей. — Значит, — начал Киибо, до сих пор пытаясь пролистывать экран своими металлическими пальцами, — время смерти является ключом к разгадке личности убийцы. — Именно, — согласился Шингуджи, глядя на остальных студентов. — Я не думаю, что у кого-то была возможность установить время смерти? — Тенко много знает о боевых ранениях, но не так много о... смертельных. Нео-айкидо редко — если вообще — включает в себя смерть оппонента. Рёма вздохнул. — К сожалению, я тоже. Я никогда не задерживался у трупов после убийства. Акамацу моргнула от его комментария. И осознание «о, точно, Хоши-кун убивал» неожиданно пронзило её. Слова Цумуги прозвучали сквозь её мысли: — Оу, в такие времена я жалею, что почти не играла игры-загадки... Кокичи хмыкнул. — С человеком, который смог бы разгадать это, было бы слишком просто, а? Как жаль, что у нас нет кого-то вроде детектива... Пианистка застыла. — Нет, — отрезала она. И сейчас мы, очевидно, не можем определить время смерти, так что давайте просто двигаться дальше. Юмено подняла руку. — Да, Юмено-сан? — обратилась Чабашира. — У тебя есть, что сказать? — Она ахнула. — Ты сможешь магией установить время смерти? — Нет. Я просто хотела сказать, что не буду расследовать труп. Мастерица внезапно подскочила. — Не волнуйся, Юмено-сан: как и сказала Тенко, она разбирается в боевых ранениях и сделает всё возможное. А вообще, — она встаёт прямо, уперев одну руку в бок, а другой указывая на парней, — для расследования Тенко все мальчики должны уйти. — Что? — воскликнул Момота. — Почему? Тогда я не смогу... — В Файле Монокумы сказано, что её ранили по всему телу, и Тенко придётся тщательно осмотреть порезы. — И что? Меня нихера не тошнит от крови и прочего, так что в чём... Воспитательница заговорила впервые: — Она, скорее всего, оголит части тела, чтобы лучше осмотреть порезы. — Она покачала головой. — Я думаю, что Чабашира преследует какие-то нелепые идеалы и хочет сохранить достоинство Тоджо даже после её смерти. — О-оу, — заикнулся астронавт, — что ж, эм, — он кашлянул, — тогда я могу уйти ненадолго. Тенко кивнула. — Спасибо за сотрудничество. Кокичи надул щёки. — Несправедливо! Я тоже хочу посмотреть на труп! Мне всё равно, что она голая! Чабашира нахмурилась. — Тенко даёт ужасным мальчикам десять секунд, чтобы уйти. — Ладно, ладно, — сказал Хоши. — Пойду проверю спортзал. — Я бы хотел изучить кладовую, — произнёс антрополог. — В прошлый раз орудие убийства было взято оттуда, так что, возможно, это может пролить свет на данное расследование. Двое парней ушли, а Кайто задержался у Каэде. — Пойду посмотрю, смогу ли я собрать несколько алиби или свидетелей и всё такое, чтобы не быть полностью, на хрен, бесполезным. — Это будет полезно. Но не напрягайся слишком, ты ведь, — она глянула на его ногу, — всё ещё ранен, да? Он помахал рукой, удаляясь с еле заметной хромотой. — Может быть, но такая мелочь не остановит великого Момоту Кайто. Акамацу закатила глаза от его ухмылки и помахала в ответ, пока Тенко и Кокичи спорят у неё за спиной. Оума скакал вперёд-назад с ноги на ногу, пытаясь обогнуть девушку и подойти к телу Кируми. — Я просто хочу посмотреть, Чабашира-чан! Ну дай посмотреть, ну дай! Отсчёт мастерицы айкидо подходил к концу. — Четыре, три, два... — Не хочу вмешиваться, — сказал Киибо, — но я тоже должен выйти? Правитель пытался проскочить мимо Тенко, но она мигом бросилась вперёд и совершила какой-то грубый удушающий захват. Из-за попыток Омы укусить руку Тенко, громкая перепалка вопрос робота остался висеть в воздухе. — Ты можешь остаться, Киибо-кун, но я понимаю, если ты хочешь уйти. Вы с Тоджо-сан были... — произнесла Акамацу максимально утешительно. Он нахмурился. — Я рассматривал её как одного из своих лучших друзей здесь, да. Во всяком случае, от этого я только больше виню себя за то, что не в могу остановить это. Особенно учитывая то, что я разговаривал с ней вчера перед ночным временем... это, возможно, последний раз, когда её видели, исключая убийцу... Каэде оживилась от его слов. — Ты вчера вечером говорил с Тоджо-сан? Ты помнишь, в какое время это было? — Что ж, думаю, это было где-то за двадцать минут до ночного времени, и я помогал ей подметать на втором этаже. Естественно, там был большой беспорядок после вечеринки признательности жукам: куча мёртвых жуков и грязи на полу — но с навыками Тоджо-сан мы управились относительно быстро. — Понятно, — ответила Акамацу. — Она говорила, куда пойдёт дальше? Он помедлил в попытке вспомнить. — Полагаю... она сказала, что собиралась убрать наши принадлежности для уборки в свою лабораторию и что хотела привести там кое-что в порядок. — Ясно. Киибо-кун, ты не против проверить лабораторию Тоджо-сан? Там могут быть улики, если это последнее место, куда она ходила. Робот кивнул. — Понял. Я сделаю всё возможное. Киибо начал уходить, когда другая мысль ворвалась в голову пианистки, и она взяла его за руку. — О, и ещё, Киибо-кун, один вопрос. Не знаю, относится ли это к Тоджо-сан, но что случилось с тобой вчера? Ты теперь в порядке? Вдруг его лицо залилось краской. — А, д-да, я в норме. У меня, наверное, просто случились небольшие неполадки, и я пошёл искать Ируму-сан. Признаться, я запаниковал сильнее, чем нужно. — Оу, я рада, что всё хорошо. Ирума-сан сказала, в чём причина? — Она, ахем... — Он заметно засмущался. — Она сказала, что мой вентилятор засорился. Полагаю, мои усилия во время уборки имели последствия. Пианистка нахмурилась. — Только один? Киибо кивнул. — Да. По крайней мере, она сказала, что излишне загрязнился только один. — У него на лице появилось озадаченное выражение. — Ты думаешь, это как-то связано с Тоджо-сан? — Может, это только совпадение. Но немного странно, что это случилось той же ночью... У робота загорелись глаза. — Теперь я улика? — Ах, возможно. — Тогда, — он гордо упёр руки в боки, — после расследования лаборатории Тоджо-сан, я поподробнее расспрошу Ируму-сан и тут же отдам убийцу в руки правосудия. Каэде взглядом проводила уходившего робота, вновь наполнившегося решимостью. Она позволила себе улыбнуться, пока за её спиной не раздался громкий всплеск. Акамацу лишь вздохнула, уже ожидая вид промокшего Кокичи, выплывшего на поверхность воды, чересчур драматично хватая ртом воздух. Тенко стояла с краю бассейна, отряхивая руки, а у неё за спиной Цумуги с Химико с любопытством глядели на происходящее. Удерживаясь на воде, Ома произнёс преувеличенное: — Ладно! Я ухожу! — Он начал всхлипывать. — Я просто хотел помочь с расследованием, а все такие грубые... Его слёзы остались незамеченными из-за того, что он уже промок, так что правитель резко перестал лить крокодильи слёзы, на секунду нахмурился, раздражённо вздохнул и поплыл к краю бассейна. Он специально вылез рядом с пианисткой и начал трясти голову, как собака. Она не удовлетворила его вздрагиванием, а просто закатила глаза. — Ты мог использовать полотенце, знаешь ли. Кокичи поднял на неё глаза и широко улыбнулся. — Мог. Полотенце ведь обычно используют в бассейне, а? Акамацу нахмурилась. — Что это значит? Он пожал плечами. — Люди используют полотенце, Акамацу-чан. Не понимаю, что в этом странного. Тем не менее, — пролепетал он, подскочив на ноги. — Я пойду начну своё новое, первоклассное расследование без Чабаширы-чан. — Сперва тебе стоит высохнуть, — предложила косплеерша. — Ты везде наследишь. Ома ухмыльнулся. — Ты права, Широганэ-чан. Если я наслежу, то призрак Тоджо-чан разозлится на меня! — Не смей насмехаться над Тоджо-сан! — выкрикнула Тенко. Правитель побледнел. — О нет, меня снова кинут? Мне лучше бежать! Он промчался мимо Каэде, не обратив внимания на замечание Цумуги аккуратнее бегать по бассейну. — Особенно после того, как Ирума-сан разнесла повсюду воду! — закончила она. Акамацу покачала головой, когда к ней в голову прокралась мысль. — Эй, это напомнило мне, что тело Тоджо-сан абсолютно сухое, да? Тенко с Цумуги нахмурились и поспешили к трупу. — Вроде сухое, — ответила Широганэ. — Но почему так? — Не знаю, — сказала пианистка, приближаясь к ним, — я просто думала о том, как легко упасть в бассейн, но, похоже, с Тоджо-сан этого не случилось. Холодный голос Маки вновь застал её врасплох. — Конечно нет. В правилах указано, что плавать ночью запрещено, только если ты не хочешь быть убитым Эксисалами. Если бы Тоджо или убийца упали в воду, то прозвучала бы сирена. Тенко пристально посмотрела на Харукаву и произнесла: — Значит, Тоджо-сан и убийца вели себя аккуратно, когда пришли сюда? — Она нахмурилась. — Бассейн не самое лучшее место для движений и битв из-за ночного времени. — Может, убийца просто подкрался к ней? — спросила косплеерша, встав на колени у тела Кируми. — В смысле, — она содрогнулась, — если он застал её врасплох и сделал всё быстро, тогда ему бы не пришлось бы переживать о бассейне. — Она покачала головой, заметно побледнев. — Об этом даже думать страшно. Бедная Тоджо-сан... Пианистка согласно кивнула. — Поэтому надо продолжать расследовать, ради Тоджо-сан. — Д-да, — согласилась Цумуги и перевела взгляд на мастерицу айкидо, — эм, Чабашира-сан? Я... не боюсь крови, и я знаю кое-что про разрыв одежды, так что тебе нужна помощь, — она сглотнула, — с телом? Девушка сжала челюсть, но кивнула и опустилась на колени рядом с ней. — Тенко правда надеется, что всё нормально, и это не нарушит обстановку на месте преступления, — промямлила она. Каэде зажмурилась, когда едкое воспоминание о том, как она стояла перед трупом и восхищалась спокойным, собранным поведением Шуичи, расследуя тело человека, которого только что лишила жизни. Акамацу ругала себя за многие вещи, особенно за то, что не обращала должного внимания на его объяснения процедуры расследования трупа. Находясь вместе с Сайхарой, она по большей части только и делала, что мысленно хвалила его. А потом убила. Но, очевидно, пианистка знала каждый нюанс в смерти Амами, невидимой рукой направляя расследование Шуичи. Тенко взяла глубокий вздох и приготовилась перевернуть тело служанки, и Каэде отчаянно пыталась не думать о том, что поиск ответов на вопросы пройдёт методом тыка. Акамацу не смогла сдержаться и отвернулась, когда Чабашира перевернула тело горничной. Периферическим зрением она заметила, как вздрогнула Широганэ при виде ранений Кируми. Пианистка попыталась снова посмотреть, и заметила высохшую кровь, вылившуюся из горла на грудь. Больше крови вылилось из узких линий от порезов на на рукавах и животе. Мастерица айкидо взяла очередной глубокий вдох и начала расстёгивать рубашку Тоджо, чтобы лучше рассмотреть раны, которые скрывались под воротником. Каэде вздрогнула и снова отвела взгляд. Подальше от выхода на заметила, куда отошла фокусница, когда Тенко объявила о начале осмотра. Акамацу побрела к волшебнице, заметив, что Маки решила просто холодно наблюдать за мрачным занятием Чабаширы и Широганэ. — Юмено-сан, что ты... — произнесла пианистка, прежде чем заметить нечто перед ногами девочки. Химико уставилась на кухонный нож, чьё лезвие было покрыто густыми струями крови. — Это, — дрожащим голосом сказала девочка, — наверное, орудие убийства, да? Мгновенье Каэде пыталась вытащить из себя слова, прежде чем пригнуться к оружию. — А, ну, — она нахмурилась, — в Файле Монокумы было написано, что она умерла от перерезанного горла, и... — Ножом, — медленно произнесла Юмено, — это можно сделать... — Д-да. — О чём вы там шепчетесь? — спросила Харукава, внезапно материализовавшаяся позади. Акамацу подскочила от чересчур близкого голоса. — Я нашла орудие убийства... только если это не ловушка. — Волшебница выпячила губу. — В таком случае, я нашла поддельное орудие убийства. Пианистка нахмурилась. — Думаешь, его подложили? Фокусница пожала плечами. — Наверное. Я просто подумала, что убийца, наверное, захочет забрать орудие убийства с собой, знаете. — Не обязательно, — сказала Харукава. — Кухонный нож довольно анонимный, но умный убийца не станет нести окровавленное оружие, которое обязательно привлечёт внимание. — Оу, значит, я точно нашла настоящее орудие убийства. Несмотря на безэмоциональное выражение лица волшебницы, Каэде кажется, что на лице девочки промелькнула гордость. — Хорошая находка, Юмено-сан. Фокусница повернулась к Акамацу, помедлила прежде чем сказать: — Ага, — и кивнуть несколько раз. Пианистка вновь улыбнулась, и девочка поспешила к Тенко и Цумуги с лёгким румянцем на щеках. Не глядя ей вслед, Каэде выпрямилась и посмотрела на Маки, внимательно наблюдавшую за ней. — Харукава-сан, наверное, слишком поздно это говорю, но я не ожидала увидеть тебя вне твоей лаборатории. Ни одна эмоция не тронула лицо Маки. — Я тоже не ожидала, что выйду, но затем появился труп. — Она покачала головой. — Не знаю, что ты думаешь обо мне, Акамацу, но я не буду сидеть сложа руки, когда моя жизнь на кону. — Никто не будет, — ответила она, хмурясь из-за подтекста. Она пожала плечами. — Как скажешь. Пианистка вздохнула. — Что ж, я рада, что ты хочешь работать в команде, даже если это ненадолго. — Каэде снова взглянула на нож, название видео с мотивом Харукавы вспыхнуло в её голове. — Ты случайно не знаешь ничего о ножах? Хотя вряд ли ты часто используешь их своей работе... "Воспитательница" рассмотрела её и произнесла всё таким же безэмоциональным голосом: — Нет. Хорошие дети не играются с ножами. — Эм, да. В этом есть смысл. — Ещё вопросы, или я могу вернуться к чему-то более полезному? Акамацу вздохнула и, собрав всё своё терпение, сказала: — Ещё один. Я знаю, что Кайто любит приходить к твоей лаборатории, и во время наших тренировок я не видела, чтобы ты возвращалась к себе в комнату, значит, ты остаёшься там допоздна, да? Ты вчера ночью ничего не видела? Маки помедлила, перекрестив руки. — Ты подозреваешь меня? Пианистка моргнула. — Нет, в смысле, я спросила тебя не поэтому. — Она перекрестила руки в ответ. — Я просто хочу собрать как можно больше информации. — Раз так. Что ж, может, я и видела что-то, но я лучше оставлю это при себе. — Ладно, — ответила Каэде, раздражаясь. — Я не подозреваю тебя. Так что это? — Проблема не в этом. Лично я подозреваю тебя. — Что? Харукава пожала плечами. — Я просто думаю, что выдавать каждую крупицу информацию человеку, который пытался помочь убийце, не лучшая идея. Прости, что не пошла за стадом. Рот Акамацу сжался в тонкую линию. Аккуратно выбирая слова, она ответила: — Если ты намеренно выбираешь скрывать важную информацию, Харукава-сан, то этим самым помогаешь убийце. — Я бы не хотела быть, как вы с Сайхарой. — Маки прошла мимо пианистки обратно к телу. Каэде остановилась, чтобы вобрать воздуха и выпустить его. Она поправила кепку Шуичи и заставила себя идти к остальным как ни в чём не бывало. Она подошла к согнувшимся Чабашире и Широганэ так, чтобы Юмено встала между ней и Харукавой. Верх фартука Кируми был расстёгнут, как и большая часть рубашки, и Акамацу видит узор из случайных, мелких порезов на её голой коже, и яркий слой высохшей крови покрывал почти всё видимое туловище. Порез на горле был полностью залит кровью, и пианистке было тяжело смотреть туда. Ещё более жутким было молчание, повисшее между тремя девушками, и лицо Тенко, застывшее в абсолютном ужасе. Маки начала выжимать из них объяснения, и Каэде заметила окровавленный Монопад в руках Цумуги. — Вы нашли видео с мотивом? Чабашира находилась в глубоком потрясении, чтобы говорить, так что косплеерша выдавила: — О-он был в её фартуке, и, ам, — она закусила губу и посмотрела на мастерицу айкидо. — В чём дело? — спросила Харукава. — Включайте. Очевидно, что это важная улика. Акамацу заметила каплю пота на лбу фокусницы, когда она произнесла: — А, может, это иллюзия. Может, это фальшивка, а не как с тем ножом. Пианистка оглядела трёх девушек, и Тенко беспомощно вскинула на неё взгляд. — Чей он? — спросила Каэде. Цумуги опять закусила губу и включила гаджет трясущимся пальцем. Заиграло видео Чабаширы Тенко: ультимативной мастерицы нео-айкидо. Чабашира немедленно оживилась и повернула голову к Акамацу и Юмено, стоявших над ней. — Тенко клянётся, что это не она. Тенко никогда не навредила бы Тоджо-сан, и она даже не смотрела своё видео. Она, колеблясь, встала на ноги, в её голосе прозвучало чистое отчаяние: — Верьте Тенко. Прошу. — Ах, — Цумуги тоже встала, промямлила: — П-пойду проверю остальных... — и побежала прочь. — Широганэ-сан! Ты должна верить!.. — Она ничего не должна, — перебила Маки, — особенно слепо верить главному подозреваемому. Мастерица айкидо развернулась к ней. — Тенко не убивала Тоджо-сан, — ответила она с новой жёсткостью в голосе. Харукава скрестила руки и начала уходить. — Посмотрим. Чабашира шагнула за ними, но Каэде положила руку ей на плечо. — Пусть идут. — Мастерица айкидо повернулась к ней, её дико испуганное лицо выражало неистовое волнение. Любая мысль Акамацу о том, Тенко может предать её, тут же исчезла. Пианистка сжала её плечо. — Я знаю, что это не ты. — Каэде-сан, — Чабашира вытерла глаза рукавом, — спасибо. Тенко обещает, что она невиновна. Очень тихо, с небольшой долей дискомфорта, фокусница произнесла: — Нам надо продолжать искать улики. — Мастерица айкидо округлила глаза, посмотрев на неё. Химико отвела взгляд. — Ну, знаете, чтобы доказать, что видео — иллюзия. — Юмено-сан, — Чабашира приложила руку к груди, — большое спасибо. Тенко не подведёт тебя. Акамацу вновь кивнула и произнесла больше для собственного утешения: — У тебя уже есть алиби почти на всю ночь, так как мы были вместе, значит, нам осталось выяснить, в какое время было совершенно убийство. — Она подняла кулаки. — И даже если оно случилось, когда мы не были вместе, мы всё равно докажем, что ты не могла этого сделать. — У Чабаширы есть алиби? Оу, хорошо... — Ю-Юмено-сан, — спросила мастерица айкидо, — ты сомневалась в Тенко? Волшебница помедлила, но ответила: — Недавно я нашла кухонный нож. Это докажет, что Чабашира невиновна? — Ам, — подумала Тенко, — нео-айкидо не включает в себя использование кухонных ножей, так что наверное? Пианистка сдержала вздох и спросила: — Ты нашла что-то ещё насчёт тела, Тенко-сан? — Тенко-сан, — произнесла Юмено одними губами. — Раны Тоджо-сан такие же, как и в описании в Файле Монокумы, и их, наверное, нанесли ножом или другим острым предметом. Число порезов, их глубина и углы нанесения говорят о том, что Тоджо-сан, скорее всего, боролась или уклонялась от оружия убийцы перед своей смертью. Каэде кивнула. — Хм, но от этого местоположение в бассейне кажется ещё более странным, правда? Тоджо-сан боролась с убийцей, никто не упал в воду, и ничего не промокло. — Может, что-то промокло, но они это высушили? — спросила фокусница. — Может, — ответила Акамацу, прежде чем к ней в голову не проникла настойчивая мысль. — Эй, Юмено-сан, не хочется просить тебя, но не могла бы ты проверить, выглядят ли полотенца так, будто их недавно использовали? — Конечно, если только вы не уйдёте без меня, — ответила она и зашагала прочь. Как только Юмено отошла, пианистка повернулась к мастерице айкидо и спросила: — Ты нашла что-то кроме видео? Чабашира кивнула. — Да. У Тоджо-сан нет одной перчатки, и Тенко нашла кровь у неё под ногтями, что подтверждает то, что она храбро боролась с убийцей. — Кровь? Думаешь, это значит, что убийца поранился? — Очень может быть. Однако, проблема в том, что лужи крови есть только под Тоджо-сан и, — она взглянула дальше бассейна на орудие убийства, — под ножом, который нашла Юмено-сан. — Может, кровь была где-то ещё, но убийца убрал её полотенцем? — Она подумала, что это может быть то, о чём говорил Кокичи. К ним вернулся голос Химико: — Все полотенца на месте, и они все сухие. — Подойдя к ним, она продолжила: — Я даже сделала дополнительную работу и проверила корзину, но там тоже ничего. Пианистка нахмурилась от того, что она назвала дополнительной работой. — Отличная работа, Юмено-сан, — похвалила Чабашира. — Кстати, ты увидела там перчатку Тоджо-сан? Волшебница надулась. — Мне ещё и перчатку надо было искать? — Необязательно, — ответила Каэде. — Я имею в виду, раз нет — значит нет... хотя это очень странно. — Да, — согласилась Тенко, хлопнув в ладоши. — Нам надо начать искать перчатку Тоджо-сан? — Это приведёт нас к убийце? — спросила Химико. — А, может быть? О! Секунду. — Акамацу потянулась сняла рюкзак. Бросив взвешивающий взгляд на фокусницу, она произнесла: — Тенко-сан, помнишь ту проблему, о которой я говорила? Чабашира кивнула. — Теперь мы можем о ней поговорить? Волшебница посмотрела на девушек. — Что случилось? — Оу, не волнуйся о Юмено-сан, Каэде-сан: ей можно доверять. Тенко не сомневается, что Юмено-сан заслуживает доверия. Пианистка взглянула на пустое лицо Химико, и Чабашира театрально прошептала: — Как видишь по лицу Юмено-сан, она очень счастлива, что её включили. Каэде взвесила надобность сомневаться в этом заявлении, прежде чем помотать головой и вытащить оставшийся мотив из рюкзака. — Тем не менее, когда я искала один из своих Монопадов, я поняла, что он пропал. Мастерица айкидо округлила глаза. — Что? Он... ты точно его не уронила? — Нет, я так не думаю. — Ты носишь с собой видео? — спросила Юмено. — Да, у меня был мой, Тенко-сан и Кайто. Акамацу вытащила оставшиеся два, и Тенко практически заискрилась нервной энергией. — Какой пропал? — Нужно включить их, чтобы узнать, и поэтому я хотела подождать, пока в комнате никого не останется. Юмено нахмурилась. — Но видео Чабаширы здесь, тогда почему её мотив... — Она надула щёки. — Я не понимаю. Это значит, что она невиновна? — Я склоняюсь к тому, что её подставили. И очень вероятно, что это сделал тот, кто украл одно моё видео. — Но кто мог знать, что они у тебя были? — озадаченно спросила волшебница, пока Тенко включала одно из видео. — Не знаю, — ответила пианистка, пока тихо включилось видео Корекиё. — О нет, Каэде-сан, если видео Шингуджи-сана здесь, значит, то, которое пропало, очень, очень плохое, да? — ...Похоже на то, — ответила она и включила другое. После многозначительной паузы голос Монокумы снова напомнил о том, что никого во внешнем мире не заботит Хоши Рёма. Цвет сошёл с лица Акамацу. — Харукава-сан... — Ты думаешь, — начала Тенко, — что Харукава-сан — убийца? Пианистка засунула видео в рюкзак. — Может быть. Его мог украсть кто-то другой... и всё ещё есть шанс, что он просто выпал или никак не относится к делу. — У Хоши нет друзей? — спросила Химико. — А, — мастерица айкидо повернулась к девочке, — э-это просто видео. Но, Юмено-сан, ты?.. — Хоши в спортзале, да? Кто-то должен сказать ему... тот, кто хорош в эмоциональных вещах. Чабашира помедлила. — Юмено-сан... Фокусница посмотрела на одно из высоких окон. — Спортзал там? Будь у меня достаточно маны, я бы использовала заклинание и подняла нас к окну, но... — Она пожала плечами. — Сегодня она кончилась. — Д-да, — оживилась мастерица айкидо. — Юмено-сан усердно работала во время расследования. — А, да, — согласилась Каэде, глядя в окно. — Это кое-что мне напомнило. Не уверена, поможет ли это, но может быть полезно посмотреть на эту комнату сверху. — Она указала на другое окно. — Если мы поднимемся в эту комнату, мы, наверное, сможем лучше понять всю картину места преступления. Юмено нахмурилась. — Я не смогу поднять нас туда. — Ах, — произнесла Чабашира, — какая это комната? Тенко не думает, что была там. Акамацу повела их из бассейна. — Это исследовательская лаборатория Хоши-куна. Не думаю, что он туда вообще поднимался. — Почему? — спросила волшебница. — У меня классная лаборатория, хотя там предметы для простых фокусников, а не настоящих магов. Пианистка недолго поразмышляла над ответом. — Ну, эта комната довольно странная. Но нам всё равно туда надо: посмотрим, попадётся ли нам Киибо-кун по пути. На пути в школу Каэде помахала рукой, когда увидела, как Кайто подбежал к ним, чтобы поздороваться. — Эй, нашли чего-нибудь? Акамацу кивнула. — Кое-что. А ты? Он почесал затылок. — Я кое с кем поговорил, но большинство нихрена не видели ночью и имеют алиби. — К сожалению, это можно было ожидать, — вздохнула пианистка. — Оу, что ж. Мы идём в лабораторию Хоши-куна, чтобы посмотреть на бассейн сверху. Пойдёшь с нами? — Чёрт да, — ответил он, присоединяясь к их дороге по школе. — Я смогу рассказать ту немногую херню, которую смог найти. Во-первых, я пытался поговорить с людьми в спортзале и с Широганэ, которая подошла чуть позже, но ничего полезного. Все сказали, что разошлись по комнатам перед ночным временем и не уходили до утра. И никто не видел Тоджо после ужина. — Оу, — произнесла Химико, — я тоже... Тенко ахнула. — Момота-сан! Извинись перед Юмено-сан! — За что? Это бессмысленно. Каэде, поддержи меня! — Давайте попозже. Ты нашёл что-нибудь ещё? Он фыркнул, но продолжил: — А, посмотрим: я видел, как Ома бежал весь мокрый почему-то. Он меня раздражал, но в целом выдал то же самое. Ещё он не переставал говорить о том, что ни за что не пойдёт ночью в ебучий спортзал, что он не нарушает правила и прочее. — По ночам нельзя ходить в спортзал, — сказала Чабашира, — значит, если там что-то и случилось, то только до ночного времени. — Бля, — Момота нахмурился, — совсем забыл. Значит, мне идти опять всех спрашивать? — Всё нормально, — ответила Акамацу, — вряд ли убийца расскажет, что делал, потому что ты спросил про слегка другое время. — И то верно. Ладно, следующим был Шингуджи, и он сказал, что просто пошёл жутко наблюдать в общежитии почти весь вечер, прежде чем не пошёл спать после нас. Что хреново, потому что я уже всё это дерьмо знал. — Он не видел, как кто-то выходит или возвращается в общежитие? — спросила пианистка. — Только нас, Ируму и Киибо, с которым вчера случилась какая-то хрень. О, кстати, я увидел, как Киибо стучался в дверь Ирумы, чтобы спросить о своей починке: видимо, он сам был не в курсе об изменениях. Ирума сказала только, что это было пиздец отвратительно, потому что в нём было куча мёртвых жуков и прочего дерьма после вечеринки признательности Гонты. Чабашира скорчилась. — Кошмар. Вечеринка была два дня назад, а значит, Киибо-сан ходил с мёртвыми жуками... — Она дёрнулась. — Подтверждено: Киибо-сан — ужасный мальчик. — Я нашла немного мёртвых жуков в кармане сегодня утром, — добавила Юмено. — Т-Тенко имеет в виду, что такое может случиться с каждым! — Льстительница, — сказал астронавт. Прежде чем Тенко успела поспорить, Каэде произнесла: — Окей, так как мы втроём были на тренировке, значит, остаётся только Харукава-сан, и, — Акамацу вздохнула, — не думаю, что она станет сотрудничать. Чабашира напряглась. — Тенко кажется, что нам сейчас стоит избегать Харукаву-сан. — Ага... — пробормотала волшебница. Кайто моргнул. — Что-то случилось? — Я... расскажу попозже. Ах, — произнесла пианистка, побежав вперёд в комнату и от вопроса Момоты. — Мы пришли. Внутри лаборатории Рёмы Каэде тут же заметила нечто неладное. Остальные трое зашли за ней, и Юмено пальцем коснулась губы. — А, разве тут не должно быть сеток для тенниса? Ничего не изменилось с того раза, за единственным исключением в виде пропавшей сети. Она прошла к одному столбу, где она висела раньше. — Ты права... — Какое потрясающее замечание, Юмено-сан! — похвалила Тенко, пока Акамацу пальцами пробежалась по оставшемуся вокруг стоба куску шнура, чей конец был разрубленный и потёртый. — Эй, Кайто, теннисные сетки достаточно прочные, да? Насколько сложно их разрубить? Момота приблизился и почесал подбородок. Он вытянул руку и пальцами прощупал разорванную верёвку. — Её, в принципе, могли разрезать. Ещё и потому, что тот, кто это сделал, кажется, был в ярости. С другой стороны комнаты Тенко подала голос: — На этом столбе нет верёвки. Если кто-то снял сеть, то он мог просто развязать её. Каэде нахмурилась. — Зачем резать одну верёвку, а другие — нет? Момота пожал плечами. — Хороший вопрос. Может, он просто не знал, как снимать сеть, и понял это на полпути. — Может, — ответила Акамацу. — Кстати, где сеть? Химико хмыкнула. — Не знаю, но мои силы магического видения подсказывают, что она, наверное, в той комнате. — Маленькой ручкой она показала на дверь в душевую. Астронавт скорчился. — Неплохой вариант. Тащить целую теннисную сетку через всю школу даже ночью — верный способ привлечь внимание, так? Пианистка кивнула, и они отправились в лабораторию ультимативного заключённого. Чабашира и Юмено стояли, разинув рты. — Что это за место? Зачем Хоши-сану... — произнесла мастерица айкидо. — Как по мне, это всё пизданутая шутка Монокумы, — ответил Кайто. — Мы никогда не говорили об этом, потому что это место существует только для того, чтобы дразнить Хоши. Акамацу прошла к сети, небрежно сложенной в углу. — Но убийца определённо знал об этом месте. — Глядя через плечо, она произнесла: — Ребят, осмотритесь: здесь наверняка много улик. — Ты так думаешь? — спросила волшебница. — Твоя магия подсказывает тебе? — Ну, что-то точно говорит мне, что убийца меньше всего переживал о сокрытии улик в этом месте. Он рассчитывал на то, что никто не придёт сюда, так как место расследования очень далеко отсюда. — Верно. Тенко получше рассмотрит место преступления отсюда. — А, — сказал Момота, — я тогда осмотрюсь тут с Юмено. — Тенко передумала. Момота-сан может посмотреть в окно, а Тенко будет расследовать с Юмено-сан. — Ты отстойно флиртуешь, Чабашира. — Тц! Т-только ужасные мальчики делают такие непристойные намёки. Пианистка оставила их споры на заднем плане, пока сама щупала сетку. Она нашла оторванный кусок верёвки, но он принёс ничего нового. Раскладывая сетку в первоначальный вид, Каэде заметила, что другой конец сетки был слегка мокрый. Она прошлась по всей длине. Больше половины сетки была слегка мокрая. Она нахмурилась и неосознанно подняла руку поиграть с козырьком кепки Сайхары. Момота высунул голову из окна, но его голос всё равно прозвучал ясно: — Знаете, что странно? Вообще нет никаких следов или пятен крови между телом Тоджо и ножом. Будто вообще ничего не капало кровью и не перемещалось. Мастерица айкидо отвлеклась от расследования раковины. — Тенко вспомнила. И она подумала, это странно, что нож так далеко от тела. Акамацу открыла рот, чтобы вступить в разговор, когда Химико отскочила от одной из душевой. Тенко немедленно подбежала к маленькой задрожавшей девочке. — Юмено-сан, всё хорошо? Фокусница пальцем показала на кабинку, и Чабашира ахнула. — Ах, Юмено-сан, твои расследовательские способности поражают! — Что там? — спросил астронавт, и пианистка вместе с ним подошла к девушкам. — Твою мать! Это мотив! В дальнем углу душевой лежал спрятанный от чужих глаз Монопад. Тенко спокойно прошла мимо Химико и подняла его. Волшебница издала удивлённый звук. — Юмено-сан? Что случилось? — прошептала мастерица айкидо. — Эй, Чабашира, — произнёс Момота, указывая рукой, — за тобой. Там что-то под видео. Похоже на... Каэде моргнула при виде предмета, приблизилась и подняла его. — Перчатка Тоджо-сан... — Она повертела её в руках и чуть не уронила, увидев крошечную каплю крови внутри. Акамацу поспешила вывернуть перчатку. — Почему тут кровь во внутренней стороне? — Какого хера её перчатка вообще здесь? — спросил астронавт. — Ам, ребята, Тенко не уверена насчёт перчатки, но вам стоит увидеть это. Чабашира уже повернула к ним девайс с видео Тоджо Кируми: ультимативной горничной. Все четверо молча смотрели видео о том, как служанка героически взялась помочь целой стране и как все рассчитывают на неё. Когда ролик закончился, Кайто произнёс: — Ебануться, кто-то убил премьер-министра. Прозвучал звон, означавший, что настало время для классного суда.