***
Гонта опустил Кайто в свою пестревшую зелёным исследовательскую лабораторию после слишком длительной дороги с бесконечностью замечаний за непристойное поведение последнего. В комнате уже пойманная Тенко услышала конец последнего выговора и ударила Момоту по голове. — Что за хуйня, Чабашира? — спросил астронавт, оторвавшись от спора с Гокухарой, чтобы схватиться за раненую голову. — Больно ж пиздец! — Тебе повезло, что Тенко бьёт не в полную силу! — резко бросила она. — Когда мы решим эту ситуацию, Тенко как следует накажет тебя. — Охрененно, жду не дождусь, — выдохнул он. — Никто не хочет мне сказать, что за херня тут творится? Энтомолог хлопнул в ладоши. — Гонта решил, что чтобы бороться с всеобщей неприязнью к насекомым, он должен устроить вечеринку признательности насекомым! Так все действительно поймут, насколько они прекрасны! — Ах, — вымолвила Цумуги, прижав руку к груди, — что значит «всеобщая неприязнь к насекомым»? — Хороший вопрос, Широганэ-сан, — сказал Корекиё из дальнего угла. — Я не слышал, чтобы кто-то выражал негативное мнение к насекомым во время своих наблюдений. — Ах? Но Гонте так сказали! И Гонта хочет помочь показать всем, как чудесны насекомые? Астронавт фыркнул. — Как-то это подозрительно. — Тенко не может не согласиться. Но она догадывается, какой ужасный мальчик стоит за этим… Как по заказу, Кокичи практически выпрыгнул из-за двери. — О, посмотрим, сколько ты собрал, Гонта? — Охереть, ну конечно, — пробормотал Кайто. Гокухара пальцем коснулся подбородка. — Гонта очень старался, но он не смог собрать всех… но этого хватит, чтобы начать вечеринку, да? Ома хмыкнул. — Ты хорошо поработал… Хоши-чан, наверное, слишком быстрый, да? Харукава-чан не выходит из лаборатории? Тут ничего не поделаешь, но, Гонта, почему тут нет Акамацу-чан? Я считаю, ей стоит прийти к нам на вечеринку. — Хей! — выкрикнул Момота. — Ома, какого хуя ты хочешь от Каэде? Глаза правителя скользнули по астронавту. — Хмм? Ты что-то сказал? — Ах ты маленький ублюдок… — Ома-сан, прошу, — сказала Кируми, вставая между ними, — все хотят объяснений, почему Гокухара-кун, — она помедлила, чтобы подобрать правильные слова, — агрессивно принудил нас прийти сюда. — Ах, Тоджо-сан, разве ты не слушала? Гонта устроил вечеринку, чтобы все преодолели свою ненависть к насекомым и полюбили их так, как мы с Гонтой! Энтомолог улыбнулся. — Ома-кун сказал Гонте, как сильно он любит насекомых и что мы должны поделиться своей любовью с остальными. — Гонта-кун, — сказал Киибо, — не слушай его! Он тебя обманул! — Что? Зачем мне обманывать Гонту? Как грубо обвинять кого-то во… — Он начал всхлипывать. — Гонта! Киибой травит меня, потому что он ненавидит насекомых! — Я-я не травлю тебя! — Всё, прекращайте, — сказал астронавт, ткнув пальцем в грудь Кокичи. — Что ты замышляешь? Мастерица айкидо встала в боевую стойку. — Тенко даёт тебе пять секунд на объяснения, а потом использует своё нео айкидо. — Овв, — вымолвил Ома на грани слёз. — Как ужасно. Все угрожают мне, а я просто хотел, чтобы Гонта показал всем, как прекрасны эти отвратительные жуки, а потом, может, устроить небольшую ночь кино. — Оо, как ночь кино Каэде с мотивами? — проворковала Анджи. — Агась. Я уже устал ждать, поэтому мы начнём пораньше, и мне очень жаль, что Акамацу-чан тут нет. Гокухара вздохнул. — Гонта пытался привести её, но она была в женском туалете с Ирумой-сан и Момотой-саном… и Гонта не хотел нарушать их приватность… Косплеерша моргнула. — Что вы все делали в женском туалете? Ёнага оживлённо перескакивала с ноги на ногу. — Что Кайто делал в женском туалете? Момота пренебрежительно помахал руками, когда Чабашира бросила на него взгляд. — Э-это не важно! — Да! — согласился лидер. — Важно то, что мы официально начинаем вечеринку признательности насекомым! — Он повернулся к энтомологу. — Раз я уже люблю насекомых, значит я могу пропустить начало, чтобы собрать все видео, но убедись, что каждый, кто ненавидит жуков, не уйдёт раньше времени, окей? — Гокухара согласно кивнул, и Кокичи хлопнул в ладоши. — Отлично! Я скоро вернусь! Веселитесь, ребята! Астронавт рванул к двери, когда правитель помчался из комнаты. — Эй! Ты не можешь просто… Массивное тело энтомолога остановило его, мускулистой стеной преградив ему выход. — Момота-кун, ты не можешь уйти! Гонта даже не начал показывать вам, насколько чудесны насекомые! Химико опустила шляпу ниже глаз. — У меня плохое предчувствие… — Не волнуйся, Юмено-сан, Тенко защитит тебя, и… Аааааа! — она вскрикнула, когда первый рой жуков поднялся из прежде закрытых террариумов и заполнил воздух. Комната взорвалась паникой. Мастерица айкидо подняла недовольную фокусницу, пока астронавт толкнул робота вперёд в попытке выиграть себе больше времени, чтобы выбраться. Служанка и антрополог забились в дальнем углу с косплеершей, поспешившей за ними. Жрица стояла в центре этого хаоса и радостно хлопала в ладоши. — Всё будет хорошо. Бог сказал, что нам нужно верить в него, и всё разрешится само собой. Энтомолог беспечно открыл ещё два террариума, и рой увеличился. Следующая молитва художницы заглушилась жестоким жужжанием и шипением, и она тоже начала отступать к задней части комнаты. Вечеринка признательности продолжалась. Прозвучало объявление о ночном времени. Тенко, кажется, никогда в жизни так не ненавидела насекомых. Через полчаса Анджи организовала молитвенный круг, в который вступила достаточно отчаявшаяся Цумуги. Химико выбралась из защитной хватки Тенко и села послушать, как Бог Йонаги защитит их в эти суровые времена. Через час Корекиё, уставший наблюдать, как Кируми добросовестно вытаскивала жуков из металлического тела Киибо, присоединился к кругу, жрица поприветствовала его радостной улыбкой, прежде чем прервалась, когда заблудший жучок заполз ей в рот. Через два часа Чабашира не сдвигалась с места, защищая молитвенный круг. Ома ещё не вернулся, а Гокухара выглядел слишком довольным, чтобы даже подумать о том, что держать их всех в заложниках была ошибкой. — Эй, Чабашира, — внезапно сказал Момота у неё за спиной. — Слушай, у меня есть план. — Не подкрадывайся к Тенко, — огрызнулась она. — И Тенко не хочет слушать маль… — Да, да, я мальчик. Но я мальчик с планом. — Мастерица айкидо нахмурилась, но не возразила. — Если мы вдвоём будет работать вместе, мы сможем его убрать. — Подбородком он показал на Гонту, охранявшего дверь и улыбавшегося молитвенному кругу жрицы. Тенко нахмурилась. — Но потом нас обоих поймают. — Ну, да, — сердито ответил он. — Но тогда мы были раздельно. Я имею в виду, если ты отвлечёшь его, а я запрыгну ему на спину и… — Тенко не хочет его отвлекать! — Тогда я отвлеку! Это не важно! — Он ударил кулаком в ладонь. — Мы можем подойти к нему и атаковать вместе. Энтомолог посмотрел на них, так что Чабашира понизила голос до шёпота и сказала: — Это уже совсем другой план. Тенко не уверена на этот счёт. — Окей, может, этот план не такой надёжный, как я думал, но, — Момота наклонился ниже, — либо мы попытаемся что-то сделать и освободить всех, либо мы сидим тут, пока блядский Ома не решит вытащить нас. Мастерица айкидо вздохнула. — Ладно, хорошо. Тенко поняла. — Она посмотрела на молитвенный круг на полу, затем на то, как служанка и робот в очевидном дискомфорте сидели в углу. — Надо ли просить кого-то помочь? — А, — он осмотрелся, — давай Тоджо. Все остальные, наверное… не очень хорошо дерутся. Она положительно кивнула и впервые за вечер отошла от волшебницы. Тоджо и Киибо подняли взгляды, когда тени Чабаширы и Момоты нависли над ними. — Вам что-то нужно? — спросила Кируми. — Боюсь, в данный момент я не могу работать. — Ты серьёзно даже сейчас волнуешься про свою работу? — спросил астронавт. — Лично я думаю, что тот большой парень — наша главная проблема. — Нет, наша главная проблема — это Ома-кун. — Робот покачал головой. — Я не понимаю, где он пропадает. Если он отложит просмотр видео ещё дальше, то мне придётся использовать свою секретную способность. Горничная вскинула брови. — У вас есть секретная способность, Киибо-сан? — Есть. Однако я бы предпочёл использовать её только в экстренных обстоятельствах, так как она тратит много энергии. Кайто ударил кулаками. — Тогда используй её! — Я же сказал, что хочу оставить её на экстренный случай. Мастерица айкидо нахмурилась. — Тенко думает, что наша ситуация довольно экстренная. — Видите? Чабашира согласна. Значит, двое против одного. Тоджо? Кируми кашлянула в перчатку. — Я тоже думаю, что предпринять решительные меры будет правильно в нашей ситуации. — Киибо обиженно посмотрел на неё. — Итак, — сказал Момота, — с нами тремя и невероятной секретной силой Киибо мы точно сможем это сделать? — Ах, прошу прощения, — извинилась Тоджо, — но что конкретно мы делаем? С нарастающим скептицизмом мастерица айкидо слушала, как астронавт на месте выдумал новый план. Она посмотрела на Кайто взглядом, полным опасения, а последний в ответ бодро показал ей палец вверх. Робот тщетно пытался донести, что его секретная способность — это не то, что они думали, а служанка вежливо выслушала Момоту, внося предложения, когда в плане появлялись дыры. Тенко лишь вздохнула и бросила последний взволнованный взгляд на фокусницу, а затем двинулась на позицию. Она заставила себя поверить астронавту, когда горничная притворилась, что ненарочно перевернула прежде закрытый террариум с насекомыми. Энтомолог пошёл помогать ей, и Чабашира бросилась прямиком к двери, её ноги с бешеной скоростью понесли её вперёд. Она пролетела мимо Гонты, и последний потянулся к ней со взволнованным криком, одной своей огромной рукой грозясь затянуть её в толстую кучу жуков, созданную Кируми. Мастерица айкидо почувствовала взмах руки Гокухары на ткани футболки, и последний двинулся за ней со словами: — Чабашира-сан! Стой!.. — раздавшимися по комнате. Молитвенный круг Ёнаги встал на ноги и теперь наблюдал, а Тенко еле извернулась от следующей попытки энтомолога схватить её. Она нащупала дверную ручку, но понимала, что за то время, которое требовалось, чтобы дёрнуть её, Гокухара успеет затащить её обратно. Последний как раз собирался сделать это, когда астронавт кинулся ему на спину, и неожиданность отвлекла обоих от пути спасения Чабаширы. Она дёрнула ручку, бросила взгляд через плечо и увидела, что родео Кайто на плече Гонты длилось намного дольше, чем она предполагала. Тоджо кружила вокруг них в безрезультатной попытке поймать Момоту, если он проиграет эту битву, пока Киибо неловко болтался рядом. Астронавт заметил, что девушка остановилась, перестал кричать роботу, чтобы тот использовал свою невероятную способность, и воскликнул: — Чабашира! Беги! Иди за помощью! Я знаю, ты сможешь! И Тенко бросилась по коридору. Ноги несли её вперёд, но её взгляд слишком долго задержался на том, как Момоту бросили на землю. Она повернула голову вперёд и врезалась в Кокичи на последний ступеньках. Видеоплееры в руках правителя подлетели в воздух, он сдавленно взвизгнул, взмахнул одной рукой и ухватился за перила, чтобы не свалиться с лестницы. Чабашира качнулась назад, еле сумев схватиться за другую руку Омы. Мастерица айкидо потянула его вперёд, и правитель, тяжело дыша, рухнул рядом с ней. — Чёрт… — опомнившись, прохрипел он. — Чабашира-чан… я же сказал… что скоро… вернусь… не надо… сталкивать меня со ступенек. Шаги позади них прервал замечание Тенко прежде, чем она успела произнести его. Гокухара нашёл своих одноклассников и при их виде в ужасе ахнул. — Чабашира-сан, Ома-кун! Ты в порядке? Ты ушла в такой спешке! — Т-Тенко в норме, — ответила она, заставляя себя встать на шаткие ноги. — Тенко… — Она заметила, как Момота шёл, опираясь на Тоджо с одной рукой у неё на плече, в конце группы одноклассников. — Момота-сан! Чабашира протиснулась через остальных. — Ты ранен! Тенко знала, что это был дурацкий план! Кайто слабо посмеялся. — Нет, это был отличный план, и я в полном порядке. Удара в блядскую стену… недостаточно, чтобы остановить великого Момоту Кайто. Кируми слегка двинулась под весом астронавта, и тот вздрогнул. — Полагаю, у него ранена только нога. Всё остальное должно быть в порядке. — Горничная подбородком кивнула на энтомолога. — Гокухара-сан согласился освободить нас, чтобы заняться этим как можно скорее. Услышав своё имя, последний сникнул. — Гонте очень жаль. Он не хотел никого ранить… — Эй, мужик, — сказал Кайто, когда они со служанкой ковыляли мимо, — я сказал, что я норме. Не вини себя ни за что, окей? — Д-да, — вымолвила Цумуги. — Это не твоя вина, Гонта-кун. — Да? — спросила художница. — Но Анджи видела, как Гонта кинул его! — Она махнула рукой. — Ха-ха! Кайто пролетел, как падающая звезда! Вууш! Энтомолог вздрогнул. — Я-я хотела сказать, — исправилась Широганэ, — мы знаем, кто это всё устроил. Разве нет, О… А? Где он? Мастерица айкидо развернулась и увидела кучку видео, разбросанных на полу над лестницей, но правителя нигде не было. — О, Боже, — произнёс Корекиё, — улизнуть от целой группы людей — кажется, наш Ома-кун — воистину мастер скрытности. — А, — Химико зевнула. — Похоже, он удрал. — Только если Тенко не догонит его. — Обернувшись, Чабашира бросила: — Тоджо-сан, позаботься о Момоте-сане. Тенко пойдёт за ним. — Поняла. — Кируми кивнула. — Я сказал, я, блять, в порядке! — выкрикнул астронавт в ответ. Мастерица айкидо уже поднималась по лестнице, перешагивая через две ступеньки. — Не жалуйся и прими милосердие Тенко! Чабашира убежала, а Момота повернулся и озадаченно посмотрел на хихикнувшую горничную. — Прошу прощения, просто я не ожидала услышать такие слова от Чабаширы-сан мальчику. Кайто обнаружил себя пустым на жалобы, когда они с горничной медленно спускались по ступенькам. Он услышал, как Киибо просил других вспомнить свои старые видео с мотивами и как Гонта извинялся налево и направо.***
Когда Каэде и Мию вышли из уборной, уже стемнело. Шагая по коридору, Акамацу произнесла: — Ирума-сан, наверное, это и так понятно, но давай оставим это между нами, хорошо? — Пиздец, ну естественно. Я не собираюсь рисовать мишень размером с хуй Гонты у себя на спине. Пианистка нахмурилась. — Мы точно ещё поговорим о твоём лексиконе. — Она наклоняла голову из стороны в сторону, чтобы размять шею. — Теперь нам надо, наверное, вести себя как обычно. Так что я пойду на тренировку… — А я буду в своей лаборатории пытаться, сука, забыть, что мастермайнд — ебучий извращенец, который скрывается в сортире каждый раз, когда я иду посс… Кокичи внезапно выбежал из-за угла и промчался мимо них. Пианистка моргнула. Изобретательница моргнула. — Что ж… похоже, что-то случилось, — сказала Каэде. Девушки заглянули за угол и увидели, как Тенко мчалась по коридору. Даже на расстоянии Акамацу видела, как при её виде просияло лицо Чабаширы. Последняя добежала последние пару метров к ним и произнесла: — Каэде-сан! Ты в порядке? — Ах, д-да, я в норме. Я больше переживаю за тебя. Ты знаешь, что случилось? Мастерица айкидо покачала головой. — Тенко объяснит завтра. И ещё, — её лицо посерьёзнело, — ты видела здесь Ома-сана? Тенко должна наказать его. Ирума фыркнула. — Не думала, что этот маленький пидорас любит… — Он только что пробежал мимо нас, — ответила пианистка. — Он что-то плохое сказал?.. Эм. — Она нахмурилась. — Он сказал что-то хуже обычного? Мастерица айкидо прищурилась. — Тенко это тоже объяснит позже. — Она прошла мимо девушек, возобновляя преследование. — И ещё, тренировки сегодня отменяются! Не слушай Момоту-сана, если он скажет тебе, что он в состоянии! — А, поняла! — ответила Каэде. Затем произнесла тише для изобретательницы: — Что ж мы такое пропустили? Мию хихикнула. — Не знаю, но мы с тобой определённо пойдём на следующую оргию, Бакамацу. Акамацу простонала, но продолжила идти до общежития в шаг с Ирумой, и последняя гордо хвасталась своими изобретениями, которые запланировала на эту ночь. Они разошлись в саду, и пианистка почти почувствовала одиночество, когда толкнула стеклянную дверь в общежитие. Корекиё стоял на своём привычном месте, и всё равно Каэде подскочила со сдавленным визгом на его тихое «здравствуй», прервавшее поток её мыслей. — Мои извинения, Акамацу-сан. Я не хотел напугать тебя. — Нет-нет, я просто… устала. — Это можно понять. Сегодня был… утомительный день. Однако, я сумел разузнать немного о Боге Анджи-сан, что было по-своему познавательно. — Хах, что ж, я рада, что не для всех этот день прошёл впустую. В смысле, я только и делала, что пряталась от Гонты-куна, — соврала она, — и всё равно умоталась. — Прятаться в тишине — очень изнурительное занятие. У меня большой опыт в простом ожидании и наблюдении, и через какое-то время это начинает действовать на нервы. — Что ж, сегодня тебе не придётся больше наблюдать: очевидно, тренировка отменяется. Шингуджи кивнул. — Да, я предположил это после того, как увидел рану Момоты-куна. Пианистка побледнела. — Что? — Я подозреваю, что он будет в порядке. Уверен, что они с Тоджо-сан будут весь вечер заняты тем, чтобы он не сделал себе хуже. Каэде с облегчением выдохнула. — Тоджо-сан помогает ему… это хорошо. — Она покачала головой. — Кому-то придётся объяснить мне, что сегодня случилось. Антрополог посмеялся. — Это долгая история. Я буду рад рассказать, если для тебя сейчас ещё не слишком поздно. Акамацу согласно кивнула, и спокойный голос Корекиё наполнил комнату драматичным рассказом о жуках, напряжённых погонях и снова жуках.***
Перед сном пианистка прошлась по списку тех, кто мог оказаться мастермайндом. Их осталось четырнадцать. Не она. Не Ирума (только если она не соврала про всё, провела вокруг пальца и убила Сайхару у неё перед носом). Каэде беспокойно ворочалась, мысли и недоверие накатывали и переплетались волнами. Часть девушки молилась, чтобы это оказался тот, кто ей не нравился — тот, чьё предательство будет легко принять. Чтобы легко принять то, что она пыталась убить его. От этих мыслей вина поднялась по желудку, но Акамацу затолкала её обратно. Перед тем, как заснуть, она надеялась и молилась на то, чтобы это оказались не Кайто и не Тенко. Но, конечно, пианистка не могла быть уверена. От этих мыслей Каэде проснулась рано, не изменяя своей традиции быть одной из ранних пташек. Кируми и Киибо уже пришли в кафетерий и с небольшим опозданием поприветствовали девушку. Задержка робота была вызвана его желанием поскорее закончить подметать настолько механически и чётко, насколько Акамацу могла себе представить, когда же Тоджо поспешила поговорить с ней тет-а-тет, насколько это возможно в присутствии Киибо. — Акамацу-сан, я не уверена, что вы знаете, но вчера Момота-сан… — Он поранился? Шингуджи-кун ввёл меня в курс дела вчера вечером, но ничего другого не случилось, когда ты лечила его? Служанка нахмурилась. — Нет, хотя он отказался прислушаться ко мне и отдохнуть. Я хотела спросить, сможете ли вы попробовать убедить его. Пианистка вздохнула. — Могу попытаться. — Полагаю, это лучшее, на что я могу рассчитывать, — произнесла горничная с завершённостью. — Итак, не хотите помочь мне подготовиться к приходу остальных? Каэде посмотрела за Кируми и увидела, как Киибо неловко водил толстым веником по стене. — Ах, Киибо-куну очень интересно, правда? — Верно. Я не уверена, как к этому относиться, ведь ему стоит избегать грязной работы, иначе у него сломаются вентиляторы. — Она потрясла головой. — Я всё продолжаю предупреждать его, но он настаивает. — Он наверняка слышит, как мы о нём говорим. — Акамацу улыбнулась. — Слышу, — ответил робот, — и я бы не отказался от помощи. Остальные медленно подтягивались, и пианистка прекратила помогать Киибо с его излишней уборкой, когда увидела Кайто с плохо скрываемой хромотой. — Эй, утречка, Каэде, — поздоровался он с беззаботной улыбкой. — Рад, что хоть один их нас смог спастись. Чёрт, это было дико, но я правда… Почему такое лицо? Акамацу нахмурилась. — Я знаю, что ты вчера поранился. — А, это. Поверь, это пустяки. И, — он поднял руки в защиту, — я не буду напрягаться сегодня. Ты уже третий человек, который угрожает прикончить меня, если я буду. Пианистка перекрестила руки. — И правильно. — Ага. — Он плюхнулся на металлический стул. — Наверное, весь день проведу у лаборатории Харукавы. Посмотрим, смогу ли я разговорить её. — Ты… — Каэде хлопнула себя по лбу. — Ты такой безрассудный. — Она вздохнула. — Иногда я переживаю, что ты хочешь умереть, знаешь. Момота рассмеялся. — Не, просто герой вроде меня не может просто сидеть в стороне. Если бы такая мелочь смогла бы остановить меня, я бы не был таким хорошим партнёром. Акамацу закатила глаза. В это время в кафетерии возникла Тенко, которая сразу начала почти по-матерински отчитывать астронавта. Последний спорил с ней, и Каэде позволила себе рассеять внимание с их милой ссорой, спокойно игравшей на фоне. Рёма тихо сидел в конце стола, сосредоточенно слушая, как Гонта просил Кируми подать завтрак ему в лабораторию. Мию суетилась над грязным Киибо, детально расписывая время, когда она сможет тщательно его почистить. Анджи рассказывала про странные нюансы своего Бога Химико и Цумуги, и Корекиё с интересом записывал каждое её слово в простой блокнот. Приподнятое настроение в комнате пошатнулась, когда Гокухара толкнул дверь в кафетерий, чтобы провести утро в своей лаборатории. Он распахнул её, и перед ними предстал Кокичи. Ома широко ухмыльнулся на двенадцать горячо враждебных пар глаз, заложив руки за голову. — Всем утречка! Вижу, вы рады меня видеть. Несмотря на свою ногу, Кайто встал первым. — У тебя хватает наглости показываться здесь после вчерашнего. Правитель хихикнул. — Оу, не волнуйся: я тоже переживаю из-за вчерашнего. — Он потянул свою маленькую ручку, чтобы вытереть внезапно стеклянные глаза. — То, что мой любимый Момота-чан поранился… — он покачал головой, — просто доводит до слёз. — Да конечно, блять! И я не твой «любимый» кто-то там! Кокичи надул щёки. — Ты не можешь отшить меня: у нас даже не было первого свидания! — Он вздохнул. — А я так хотел познакомиться с твоими предками… — Его лицо исказила жуткая улыбка. — Упс. Я что-то не то сказал? Астронавт застыл. — Ты… что за хуйню ты… Каэде встала. — Ты просмотрел все мотивы, да? Ома хмыкнул. — Может быть. Это похоже на то, что я бы сделал? — Посмотрел, — внезапно подал голос Хоши, — или нет? — Он посмотрел на лидера убийственным взглядом. — Отвечай на вопрос. Жрица ахнула. — Ох, вау, Кокичи, посмотри, как ты разозлил его! Даже Бог удивился! — Твой Бог очень часто удивляется, — пробормотала Широганэ. Ома оглядел народ прищуренными глазами. — Вы все такие смешные, — наконец ответил он. — Вы злитесь только на самые странные вещи. Это правда смешно. — Он ухмыльнулся. — Продолжайте: злость и эмоциональность точно сделают игру интересной. — Прекрати так говорить, — сказала Акамацу, выпрямившись, чтобы посмотреть на низкорослого сверху вниз. — Погибли люди, а ты продолжаешь делать такие вещи… — Люди погибли, — ласково перебил он. — Верно, Акамацу-чан. Ты должна понимать это лучше всех. И ты должна знать, почему они так закончили. — Ома-кун, я не знаю, какую игру ты затеял, но я не собираюсь играть по твоим правилам. — Она оглянулась за плечо. — Никто из нас не собирается. Пианистка проскользила взглядом по ученикам, определённо перешедших на её сторону. — Тогда продолжайте страдать. — Кокичи ярко улыбнулся. — Надеюсь, вам понравится! Тоджо-сан, я не хочу есть с остальными. Принеси мне что-нибудь попозже, ладно? Служанка не ответила, и Ома молча поскакал к выходу. — Я… потом, наверное, сделаю это. — Горничная покачала головой. Каэде повернулась к ней. — Тоджо-сан, ты не обязана это делать: он не будет прятаться в своей комнате, пока не умрёт от голода. — Если он попытается это сделать, — сказала Чабашира, — Тенко выбьет ему дверь. — Мне кажется, это не поможет ситуации, — ответила косплеерша. — Тогда ему, наверное, придётся жить с кем-то вдвоём… Ирума хохотнула. — Я точно знаю, к кому он пойдёт, — Хей-хей, — посмеялась она, — Момота, он называл тебя своей любовью, да? Может, когда Чабашира ёбнет ему дверь, вы сможете… — Завали ебало! — выкрикнул астронавт вместе со словами Акамацу: — Никто не выбьет ничью дверь! Изобретательница захныкала, и завтрак вновь оживился, за исключением мрачной атмосферы вокруг теннисиста. Когда остальные начали расходиться, он подошёл к пианистке с почти бурной решимостью. — Акамацу, — сказал он, рассеянно играясь со своей сигаретой, — есть минутка? — Ах, — пианистка занервничала, вина заколола её конечности, — конечно, Хоши-кун. Что ты хотел? Рёма начал уходить и позвал через плечо: — Иди за мной. Мы поговорим по пути. Каэде бросила взгляд на Тенко за поддержкой — Кайто уже ушёл дразнить Маки через дверь её исследовательской лаборатории — прежде чем поспешить за ним. Двери захлопывались за ними, и Хоши спокойно ждал, пока они не зашли за угол от задержавшихся учеников, чтобы начать. — Я не буду спорить с тобой насчёт просмотра мотивов. Я понимаю, что у тебя свои причины его откладывать, и я понимаю, что ты не расскажешь их мне. Акамацу потянулась поправить козырёк кепки Шуичи. — Прости, Хоши-кун. Я обещаю тебе, это хорошая причина. — Не надо передо мной объясняться. — Он пожал плечами. — Твои причины остаются при тебе, и, думаю, ты делаешь это, потому что хочешь быть хорошим лидером. Пианистка моргнула. — Это… очень чутко с твоей стороны, Хоши-кун. — Она слегка улыбнулась ему. — Спасибо. — Я бы оставил благодарности на потом, — сказал он помрачневшим голосом. — Потом сама решишь, благодарить меня или нет. — Они подошли к двери в исследовательскую лабораторию Гонты. Теннисист выдохнул: — Я делаю это по своим эгоистичным причинам. Рёма проскользнул через дверь прежде, чем Каэде успела спросить его, и внутри сидел энтомолог со скрещенными ногами, будучи вне себя от радости от своей компании. — Не против, если мы на минутку зайдём к тебе? У меня есть вопрос. Гокухара ярко улыбнулся. — Конечно! Я рад всем! Оу, — он поправил очки, — если ты хочешь спросить о жуках, Хоши-кун, тогда Гонта расскажет всё, что знает. — Нет, — ответил Рёма, присаживаясь напротив большого одноклассника. — Но если ты хочешь поделиться чем-то насчёт жуков, я выслушаю тебя, если ты ещё захочешь говорить со мной. Акамацу нахмурилась на зловещие слова теннисиста, но села рядом с ним, стараясь не раздавить жуков под собой, и сложила ноги под собой. — Я тоже буду рада послушать, Гонта-кун. Особенно после того, как мы пропустили вечеринку признательности насекомым. Лицо энтомолога поникло. — Ах, Гонте всё ещё очень жаль. Он думал, что все хорошо проводили время и учились понимать насекомых, но на самом деле Гонта просто был глупым… — Хватит. Никто тут не глупый, и никто тебя не винит. Что ж, — Рёма потянул шапку, — если кто-то и вправду винит тебя, значит он сам глупый. — Он покачал головой, когда увидел удивлённые лица Гонты и Каэде. — Простите. Игнорируйте меня. — Нет, Хоши-кун прав. — Пианистка ободряюще улыбнулась энтомологу. — Все знают, что вечеринка насекомых была большим недопониманием, и никто в этом… — Она нахмурилась. — Ну, кое-кто виноват, но это не ты. — Хорошо сказано. — Гонта всё равно жалеет о том, что его одурачили. Гонта хочет защитить всех, но он не так хорошо справляется. — Не могу поверить, что я, блять, правда это делаю, — пробормотал Рёма на выдохе. Затем произнёс громче: — Гокухара, у меня к тебе просьба. Гонта оживился, услышав своё имя. — Тебе нужна защита, Хоши-кун? Гонта использует всю свою силу… Остальное предложение высохло у него в горле, когда теннисист вытащил маленький, слишком знакомый видеоплеер из кармана куртки. Акамацу внимательно взглянула на Хоши. — Я решил, что лучше всего сделать это максимально прозрачно. Прости, что втянул тебя в это, Акамацу, но осмысленней всего будет дать тебе увидеть всё самой. Пианистка пошевелила ртом пару секунд, пока не подобрала слова: — Ты… обмениваешься мотивами? — Ага, — ответил он и протянул плеер энтомологу. — По крайней мере, если Гокухара согласится. Так что, — он посмотрел на Гонту, — что скажешь? Я не собираюсь совершать убийство, если ты об этом переживаешь. Энтомолог мельком взглянул на Каэде за помощью. — Ах, ч-что ж, Гонта доверяет Хоши-куну и хочет помочь ему, но, — он нахмурился, грусть овладела его нежными чертами лица, — у Гонты нет твоего видео. Теннисист остановился, и Акамацу заёрзала, наблюдая, как его поглотило разочарование. — Ясно, — медленно проговорил он. Видео Рёмы в руках Тенко вспыхнуло у пианистки в голове и вгрызлось в её разум. — Гонте очень жаль… Ты можешь взять видео, которое получил Гонта, если хочешь! Хоши отрицательно покачал головой. — Нет, всё нормально. Игнорируй меня. Просто подумал, что стоит попытаться. — Он заёрзал, поправляя ноги под собой, и нужда объясниться постепенно снела его. — Киибо и Ирума говорили про обмен видео, так что я просто предположил, что все видео перемешаны парами. Как тупо. Каэде внезапно оживилась от его слов. — Киибо-кун и Ирума-сан обменялись видео? Рёма кивнул. — Вчера в обед, перед… — он мельком взглянул на Гокухару, — инцидентом с жуками, Киибо упомянул, что у него есть её видео, и она приставала к нему, пока он не согласился на обмен. Я не виню его. — Он вытащил новую сигарету из кармана, просто чтобы чем-то занять себя. — Лично я бы пошёл на многое, чтобы она оставила меня в покое, так что я понимаю его. Акамацу вздохнула. — Знаю… Просто я хотела бы, чтобы они поделились со мной. Я провела почти целый день с Ирумой-сан, но она не сказала ни слова. — Она обхватила голову руками. — Я очень надеюсь, что она не натворит ничего глупого. — Ох, Гонта так не думает, но Гонта… плохо знает Ируму-сан. — Он нахмурился. — На самом деле, она немного пугает Гонту. Пианистка рассмеялась. — Она всех нас пугает. Тем не менее, — она поиграла с козырьком кепки Шуичи, — это нельзя оставлять без внимания. — Я присмотрю за ней, — сказал теннисист. — Лучше потрачу время, чтобы принести кому-то пользу. Рот Каэде был заклеен чувством вины, так что энтомолог подал голос: — О, Хоши-кун, Гонта понимает, что у тебя теперь много важной работы, но ты ещё хочешь послушать про насекомых? Гонта знает, что в них нет ничего особенного, но… — он опустил свою большую руку на землю, и на неё приземлилась прежде порхавшая бабочка, — они всё равно чудесны. Теннисист с грустью посмотрел на то, как бабочка вспорхнула своими аккуратными крылышками и лениво закружилась вокруг подростков. — Наверное, я могу побыть здесь ненадолго… — Он потянулся в карман за очередной сигаретой. — О, хочешь одну? Это просто конфеты… Я решил, что должен отблагодарить тебя за то, что ты позволяешь мне оставаться здесь. Гокухара показался искренне озадаченным этим жестом. — Зачем ты… — Бабочка приземлилась на верхние кудри энтомолога. — Гонта рад проводить время с Хоши-куном. — Он улыбнулся. — Гонте не нужно ничего, кроме компании Хоши-куна. Рёма опешил. Гокухара приложил палец к подбородку. — Но Гонта хотел бы попробовать одну… если можно… Теннисист покачал головой, но Акамацу увидела, как он медленно расплылся в улыбке. — Если бы было нельзя, я бы не предлагал. — Он вытащил другую конфету и предложил пианистке. — Хочешь, Акамацу? Та улыбнулась и нежно приняла угощение из его маленьких рук. — Конечно. Каэде заулыбалась ещё больше, когда заметила, что другая бабочка приземлилась на шапку Хоши.***
В конце концов с наступлением вечера Акамацу распрощалась с ними и пошла проверить Кайто перед тренировкой. Пианистка нашла Момоту, опиравшегося на стену у лаборатории воспитательницы, и когда она приблизилась, он помахал ей. Каэде разрешила себе сесть, оперевшись на стену, рядом с ним. — Получилось? — Не-а. О, она открыла дверь, когда я принёс еду, но ничего не сказала. — Кайто повысил голос, чтобы его было слышно через тяжёлую дверь. — Но я не собираюсь сдаваться. — Что ж, она не атаковала тебя, пока ты в таком состоянии, так что это уже победа. — Тогда у тебя пиздец низкие ожидания от меня, — рассмеялся он. — Ну же, я будущий известный астронавт, прояви хоть каплю уважения. Акамацу потрясла головой. — Я уверена, что ты добьёшься её… правда. — Она прикусила губу. — Хотя я всё равно не понимаю, зачем тебе это. Ты ведь не просто защищаешь меня, правда? Момота нахмурился. — Ну, не без этого. Но ещё, — он облокотился на стену, — признаться, я въехал в эту чертовщину Омы. Когда он сказал, что мы — как там было? — «знали, почему Амами и Сайхара погибли» или как-то так… Пианистка опустила козырёк кепки Сайхары. — И почему? — спросила она очень тихо. — Ну, — вздохнул он, — по большому счёту потому, что мастермайнд — кусок дерьма, но ещё из-за того, что они пытались делать всё в одиночку, я думаю. Тебя убьют, если ты ни на кого не полагаешься и никому не доверяешь, так что если я смогу предотвратить это с кем-то другим, я сделаю это. Каэде помедлила, осторожно выбирая слова. — Это очень добрый поступок… — Она прикусила щеку изнутри. — Поэтому ты подружился со мной? Астронавт пристально посмотрел на неё. — Я тогда не думал об этом, но… — он почесал затылок, — наверное, я просто люблю помогать одиночкам, и, — он ухмыльнулся, — я посчитал, что ты крутая. Акамацу рассмеялась. — Значит, Харукава-сан тоже крутая? Кайто снова повысил голос, чтобы звук прошёл сквозь дверь. — Я считаю, что Харумаки самая крутая, и что ей стоит выйти и поговорить со мной об этом. — «Харумаки»? — Ага. Я придумал это на днях. И она ещё не жаловалась, так что я продолжу её так называть. Пианистка снова рассмеялась. — Ты же сказал, что она вообще с тобой не разговаривала. — Соответственно, она не жаловалась, так что, — он повысил голос, — я могу только предположить, что ей это нравится, и она хочет, чтобы все её так называли. Ответа не последовало, и почему-то от этого Каэде вновь прыснула смехом. — Что ж, — сказала она, успокоившись, — когда закончишь говорить с Харумаки, мы увидимся на тренировке, пока, — она строго посмотрела на него, — ты не будешь напрягать свою ногу. — Лады, мам, — ответил Момота, и Каэде хлопнула ему по руке, прежде чем направиться к себе.***
Акамацу и Тенко вышли из комнаты вместе, и пока пианистка помахала Корекиё, спрятавшемуся в тени, Чабашира нахмурилась. Шингуджи помахал в ответ, и мастерица айкидо сделала то же самое, когда Каэде толкнула её локтём. В ночной тишине Тенко начала показывать Акамацу основные позиции самых используемых движений в нео айкидо. Когда астронавт присоединился к ним, девушки молча решили переключиться на упражнения на руки. Кайто закатил глаза, но ответил на их беспокойство одним своим недовольным видом. Ночь продолжалась, общение начало сходить на нет, когда Каэде осознала, что с каждым упражнением выдыхалась всё больше. Привычные подшучивания Чабаширы и Момоты звучали всё реже, а наверху ярко сияли звёзды. Внезапный треск поломавшейся ветки эхом раздался в ночи, и Акамацу услышала испуганный крик, исшедший с дорожки за беседкой. Мастерица айкидо взлетела со скамейки и помчалась на звук. Астронавт со своей ногой мог только бодро шагать, и пианистка шла в ним в ногу, сильное волнение молча прошлось между ними. Каэде не смогла удержаться и пробежала последние пару метров вокруг кустов, окружавших место их тренировок. Завернув за угол, Акамацу увидела, что Тенко стояла перед испуганным Киибо и Мию, приложившей руки к груди в попытке оправиться от шока. — Что случилось? — спросила пианистка, оставив Кайто позади. — Кто кричал? Ирума подняла руку. — Я-я. — Она покачала головой. — Твою мать, Киибо, ты напугал меня до усрачки. Робот странно дёрнулся, но не ответил. — Киибо-кун, — произнесла Каэде, — ты в порядке? — Я-я, — его речь была чересчур отрывистой, — по-похоже, я ис-испытываю непола-непол-неполадки. Я-я-я хотел… мне нужен ре-ремонт. М-мне нужна И-Ирума-сан. — Ты сможешь починить его? — спросила Чабашира. — А, Ирума-сан? Ирума-сан? Акамацу отвела взволнованный взгляд от робота и увидела, как густо изобретательница залилась румянцем. — Я!.. — внезапно прокричала она. — Я смогу! Я могу чинить тебя до утра! Киибо, дёргаясь, кивнул головой. — П-пожалуйста. Мию, почти истерически рассмеявшись, взяла руку робота и отвела его в свою лабораторию. Пианистка моргнула, и Момота фыркнул у неё за спиной, возвращая в реальность. — Эти двое пиздец странные. — Не могу не согласиться. Надеюсь, Киибо-кун в порядке. Мастерица айкидо покачала головой. — Он точно ужасный мальчик, раз заставляет нас так переживать. Они вернулись к тренировкам, и Каэде зевнула. — Давайте закончим: я уже устала. — Она посмотрела на астронавта. — И кое-кому обязательно нужен отдых, хочет он это признавать или нет. — Я в норме, в норме. И вообще, упражнения полезны, даже если ты ранен. Тенко нахмурилась. — Нет. — Что ж, опустим детали. — Кайто ударил кулаками. — Я становлюсь сильнее, и моя нога скоро будет как новенькая. Акамацу усмехнулась, поднимая рюкзак с земли и надевая его на плечи. — Кажется, я тоже. — Она повторила его позу. — Я быстрее бегаю, лучше поднимаю тяжести, и мой рюкзак уже намного легче! Они с астронавтом обменялись ухмылками, пока Чабашира простонала. — Каэде-сан, не впутывайся в его чушь! Ты выше этого! — Эй! В общежитии антрополог спокойно поприветствовал их, и Кайто отсалютировал троим, прежде чем побрести к своей двери. — Полагаю, я тоже пойду в свою комнату. — Корекиё склонил голову. — Как всегда, я ценю, что вы позволяете мне наблюдать за вашими тренировками. Они довольно захватывающие. Мастерица айкидо скорчила лицо. — Без проблем, — ответила Акамацу. Шингуджи тихо прошёл в свою комнату, и дверь за ним закрылась с мягким щелчком. Оставшись наедине, Чабашира повернулась к пианистке. — Ах, Тенко знает, что уже поздно, но она хотела спросить тебя, — она закусила губу, — что нам делать с видео Хоши-сана. Каэде вздохнула. — Я ещё не решила. Я провела с ним много времени… но всё равно ничего. И перенос просмотра мотивов только создаёт новые проблемы. — Акамацу посмотрела на подругу. — Может, у тебя есть идеи? — Тенко придумала несколько вариантов, но, — она нахмурилась, — они не совсем дельные. Пианистка толкнула дверь в свою комнату. — Хочешь обсудить их? Я могу лечь попозже: чем быстрее мы придумаем решение, тем лучше. Чабашира залилась краской. — Т-ты приглашаешь Тенко переночевать у себя? Каэде внезапно осознала свои действия и почувствовала, как лицо потеплело. — Ах, просто поговорить, запланировать и всё такое. — Л-ладно. Тогда Тенко постарается сосредоточиться! Акамацу вновь кивнула и не ложилась допоздна, придумывая планы и снова отбрасывая их. После многих вымученных попыток, она взглянула на часы и на мастерицу айкидо, засыпавшую и тут же просыпавшуюся на стуле. Подумав, Каэде аккуратно тронула девушку за плечо, пока она не очнулась. — Т-Тенко не спит, — пробормотала она. Пианистка посмеялась. — Всё нормально, спи. — Она улыбнулась. — Просто хотела предложить тебе одеяло, если ты будешь ночевать тут. Чабашира снова залилась краской, но согласилась и уснула, когда Акамацу вернулась к ней с одеялом в руках. Каэде спала спокойно, не представляя себе, что девушка, спящая с рядом с ней, когда-нибудь предаст её.***
Резкий лихорадочный стук в дверь вырвал пианистку из глубокого сна. Она изумлённо осмотрела комнату и увидела, что стул Тенко пустел, но одеяло было аккуратно сложено рядом. Акамацу встала на ноги, посмотрела на часы и обнаружила, что после ночного безрезультатного планирования она проспала свои ранние часы подъёма. Пока она добиралась до двери и открывала её, стук не прекращался ни на секунду. Жалобы на шум высохли у пианистки в горле, когда она увидела вспотевшее, бледное лицо Чабаширы. Последней не пришлось говорить и слова, чтобы страх сокрушил Акамацу. — Тенко-сан? — Тенко решила встать пораньше, — протараторила она, — и она не хотела будить тебя, так что ничего не сказала, но Тенко пошла в спортзал позаниматься, чтобы проснуться до конца, и, и Тенко, и… — Она глубоко вздохнула. — И Тенко увидела лужу крови. На секунду мозг Каэде отказался воспринимать информацию, и она стояла, изумлённо глядя на подругу. Мастерица айкидо переминалась с ноги на ногу. Её слова: — Что нам делать? — вернули Акамацу на землю. — М-мы, — она покачала головой, — мы не можем… это же просто кровь, да? Так что мы не… мы не знаем, что произошло… — она не смогла вымучить слова «ещё одно убийство». Пианистка снова покачала головой. — Мы не можем знать, пока не расследуем. Собери столько людей, сколько сможешь. Я начну искать... — она сглотнула, — улики. Тенко согласно кивнула. Путь по школе оказался болезненным для Акамацу, скрутив желудок девушки. Она нашла лужу крови, которую Чабашира обнаружила в спортзале, вместе с некоторыми одноклассниками, лишившимися дара речи. В остальном помещении спортзала не нашлось ничего, что можно было расследовать, так что пианистка ушла, узнав оттуда только то, что некоторые её одноклассники ещё дышали. Поиски Каэде продолжились, и она постепенно встретилась почти со всеми. Одного человека, которого она уже должна была увидеть, нигде не было, и Акамацу пыталась отделаться от мыслей об этом. За садом она увидела Тенко вместе с Киибо. — Нашли что-нибудь? — Ничего! Но, — они с роботом подбежали к пианистке, — Киибо-сан напомнил Тенко место, которое мы ещё не проверяли. — Мы обыскали всю школу, но мне кажется, что никто ещё не исследовал отдельные здания. — Он поморщился. — Сначала я подумал о бассейне. Акамацу глубоко вздохнула и кивнула, найдя в себе силы отвести своих одноклассников к трупу, который, они все знали, уже поджидал их. Киибо и Чабашира стояли по обеим сторонам от Каэде, когда она толкнула дверь в бассейн. Мастерица айкидо ахнула и прикрыла рот рукой, а робот сделал шаг назад, кладя руку на сердце. Пианистка почувствовала, как нечто вроде отчаяния разлилось по ней, когда она увидела окровавленное тело на полу рядом с невозмутимым бассейном. — Тоджо-сан… — выдохнула она. Прозвучал перезвон с сообщением о том, что тело было найдено.