Феникс

      Свет полной луны освещал, казалось бы, бескрайние леса. Тёмное сливалось с белым и ночное небо не казалось устрашающим. Звёзды завораживали, дрожали, словно танцевали. Небольшой веночек из цветов, зеленоватое лёгкое платье и алые губы. Сегодня был вечер, когда ты можешь заявить на весь мир о своих чувствах, или же ощутить себя свободным существом. Алые всполохи костра завораживали. Весь мир словно бы уже танцевал, как звёзды, ветер, листья с ним, огонь, и сердца собравшихся тёмных эльфов.       — Это платье прекрасно тебе подходит. — Слова, сорвавшиеся с губ Малефисенты, согрели душу. Они подошли к выходу из долгой пещеры, через которую добирались до места торжества.       Она была здесь новенькой и должна была быть представлена всем. Если бы Фела пришла одна — это значило бы, что её просто всем представят и она смогла бы танцевать со всеми, в общем кругу. Но нет.       — Ты прекрасна. — Эвальд стоял у самого выхода из пещеры, и, завидев их, подал ладонь Атнесифелам, в которую она вложила свою. Щёки опалил румянец.       — Спасибо. — Взгляд опустился на землю и она не видела, каким взглядом женщина одарила потенциального жениха своей дочери. После, Малефисента вышла на открытую местность и присела на валун, немного подальше от остальных. Принимать участие во всём этом она не хотела, но смотреть ей никто не запрещал.       Пара медленно вышла из пещеры. Белоснежные локоны Эвальда, его же белоснежные одежды, и зелёное платье, тёмные локоны и яркие глаза — единственное, что их объединяло. Мужчина шёл немного, едва видимо, впереди, создавая ощущение покровительства. Рука его была приподнята и согнута в локте — он галантно вёл за собой прекрасную нимфу, по ошибке считающуюся человеком. Бескрылое создание тут же привлекло всеобщее внимание, не только своим появлением, а и появлением в обществе общеизвестного одиночки.       — И что это значит? — Прошептал кто-то, слишком громко.       — А разве не очевидно? — Лиадара, ожидая появление своей подопечной как манны небесной, наслаждалась и упивалась произведённым эффектом. Дамы тут же зашептались.       — Праздник только начался, давайте наслаждаться. — Сказал один из старейшин, после чего все вернулись к своим прежним делам.       Эвальд провёл её в круг женщин, что сегодня пришли с парами для танца, сам же отправился к мужчинам. Сначала будут дары, уже после — их совместные танцы. Фела заметила в руках остальных девушек собственноручные поделки. Собравшись с силами, она поздоровалась с девушками. Некоторые из них её уже знали, а потому ответили на приветствие более радушно, чем остальные — те были обескуражены появлением на их празднике человека. У неё, естественно, спросили, что она приготовила, и на ответ — удивились.       — Видимо это должен быть удивительный цветок, потому как во все эти вещи мы вложили души. — Одна из девушек поддержала её, но удивилась. — Ты, наверное, его сама вырастила?       На её вопрос Фела кивнула и слегка расслабленно улыбнулась. Эвальд, следивший за её реакцией, заметно расслабился. Смотрящие на него парни и мужчины, что были вовлечены в этот день танцами — дружески посмеивались. Видимо она ему действительно нравилась — решили они. А раз это так — то девушку уже можно считать частью семьи. Тёмные эльфы любят лишь раз. И они впервые видели хоть какую-то реакцию на девушку со стороны их сородича.       — Сегодня — полная луна открыла для нас свой глаз. Сегодня магия переполняет тёмных существ. Сегодня мы возносим дары нашим прародителям и луне. Так подойдите же, дети наши, вознесите свои дары в небеса, пронесите чрез священный огонь. — Слова старейшины звучали, словно бы везде. Девушки выстроились в очередь, как и мужчины. Эвальд и Фела стояли сзади, так как были последними, кто пришёл.       Удивительно синхронный взмах ладони и мужчины начали движение вслед за дамами. Тихий голос девушки и переливчатые звуки инструментов. Девушки прошли к кавалерам, лёгкое касание пальцев, плавные повороты и воздух заряжается магией. Лёгкие искры, словно светлячки, парят вокруг. Первая, вторая и третья пара взмыли в небо, чтобы вдоволь насладится танцем. Пальцы Атнесифелам скользнули от пальцев к ладони и предплечью, после чего отстранились. Плавный поворот. Его ладонь у неё на талии, и они кружатся в опасной близости от огня. Он выпускает её из рук и ладони её, словно веточки ивы — плавно скользят. Подол платья приподнимается от лёгкого ветра и поворотов, и вот она подходит к самому краю выступа скалы, на которой все они собрались. Пальцы её тянутся к небу, словно в безмолвии моля сжалится и подарить ей один лишь полёт. Эльфы уже не видят танцующих, в небе, пар, и смотрят лишь на Эвальда и Фелу. У первого в глазах едва читается волнение, у второй же просьба. Она поворачивается к обрыву спиной. Взгляд глаза в глаза и девушка приподнимается на носки, потому что пятки уже не чувствуют опоры под собой.       Тело клонится назад и руки резко поднимаются в стороны, в этот же момент огромные белоснежные крылья распахиваются и стремительный полёт ворошит магию воздуха, а огонь от этого лишь вспыхивает выше и ярче, словно бы подгоняя и одобряя. Малефисента лишь усмехается, а концы её пальцев сверкают магией. В небо поднимается последняя пара и удивлённый вздох сопровождает их. Девушка парит наравне с мужчиной и пальцы их вновь едва касаются друг друга. Коналл перевёл взгляд на Малефисенту и фыркнул, удерживаясь от того, чтобы не засмеяться.       Луна светила слишком ярко, словно намекала на действо. Первая, а за ними и следующие пары спустились на землю, подходя к костру. Девушки вкладывали свои труды в руки мужчин, а те возносили древние молитвы, и бросали их в огонь, что вспыхивал, осыпая всех искрами. Атнесифелам сглотнула от волнения и повернулась к Эвальду. В её руках ничего не было, что обескуражило остальных. Мужчина слегка склонился, беря её ладони в свои и поднял их удерживая.       — Всё в порядке. — Тихо сказал он, убеждая её, что даже если у неё нет дара — он уверен — предки не разозлятся на это. Но огонь костра протестующе взмыл вверх, подгоняя последнюю пару. Фела улыбнулась, вглядываясь в серые глаза своего спасителя. Страх отступил, и даже шёпот тёмных эльфов не мешал ей. Она убрала свои ладонь из его и придержала чужие пальцы, не дав опустить руки.       Слегка склонившись, она касается губами рук мужчины, от чего тот вздрагивает. Они не замечают, что вздрагивает не он один. Её ладони вновь накрывают его, но тут же начинают отстраняться и приподниматься, под давлением золотой магии и растущего цветка. Малефисента научила её создавать цветы, а не только выращивать из семечка. И то, что являлось перед глазами всех существ — было создано её магией, её силой, её душой. Старейшины, и знающие люди, не смогли сдержать восхищённого восклицания.       Глаз Луны, чьи фиолетовые лепестки пестрели светлыми пятнами росы. Эвальд коротко выдохнул и губы слегка растянулись в улыбке. Склонившись, он коснулся лбом — лба девушки, прикрыв веки и почти сразу отстранился, отходя к огню.       Тихое бормотание древней молитвы, и цветок отправляется в огонь. Алые языки пламени вздымаются вверх, сменяя окрас на фиолетовый и старейшина незаметно смахивает набежавшие слёзы. Пространство тот час вспыхивает яркими светлячками — маленькими миллиардами звёзд. Эвальд отходит, после чего поворачивается к девушке и застывает на месте. Раскрывшийся бутон первоцвета, стебель которого взволновано теребят её пальцы. Взгляд, так понравившихся ему, ярких глаз бегает.       — Фела. — Впервые она слышит, как он произносит её имя, и от этого что-то взволновано поднимается в груди. Взгляд сразу же встречается с другим. Она напугана, но он не смеет настаивать. — Ты искренна? — Спрашивает он, и сердцебиение застывает, а горло сдавливает волнение.       — Да. — Получается едва слышно и хрипло. Она поднимает первоцвет и раскрывает ладони, протягивая их ему. Ритуальный танец окончен, а предки довольны. Свет луны и звёзд, окружающие её, делали Атнесифелам более схожу на богиню. Тонкие губы поджимаются, а светлые брови хмурятся, и она вздрагивает. Ну да, как же, как она могла подумать, что он ответит взаимностью. Вся краска сходит с лица, что вмиг становится бледным, а глаза от чего-то слишком быстро наполняются слезами. Она отходит на шаг, потом ещё на один. Но не успевает сорваться с места — огромные крылья распахиваются и смыкаются, скрывая их от всего остального мира.       Алые губы захвачены в плен другими. Спину обжигают чужие ладони, а тело пронзает чувство наполненности. Он боялся потерять её, боялся, что она сбежит, и только наблюдал, едва касался и позволял себе лишь только далёкие мысли о ней. Но не сейчас. Желание захватить её сердце полностью — преодолевает его. Его губы горячи, как и его сердце. Он скрыл их крыльями, чтобы никто не видел её в такой момент, чтобы не знали, что они делают, но всё напрасно — тёмные эльфы уже видели и первоцвет, и её испуг, и его решение. Пространство вновь вспыхивает, на этот раз золотом. Его губы перестают терзать, такие приятные на ощупь, её. Он отстраняется, ощущая её тяжёлое и прерывистое дыхание.       — Пути назад не будет. Ты уже моя. — Слышит она его твёрдые слова, и едва удерживается в своём сознании. Утыкается в чужую грудь, пряча пылающее лицо, и обнимает за пояс, оказываясь прижатой к чужому телу. Крылья распахиваются, и мир взрывается поздравлениями и улыбками тёмных эльфов. Теперь она не человек — она одна из них.