Лютик, блять

Лютику постоянно холодно, он мечтает почувствовать тепло рук, иметь нормальную температуру тела, мечтает встретить того самого человека, который сможет исполнить его желание. Весь мир делится на холодно и жарко. Люди завидуют друг другу, но больше всех достаётся тем, кто обрел свою пару и не испытывает никаких недугов. Бард сочиняет романтические баллады о встречах «соулмейтов», а вечером моется в обжигающей воде, которая хоть и немного, но помогает. Правда бывает так, что на теле остаются покраснения, а кожа слезает и неприятно ноет после этого, но те минуты, когда он чувствует тепло — бесценны. Он как никто другой знает, на что готово общество ради исполнения порой несбыточных желаний.  — Неужели ведьмаки правда ничего не чувствуют? — спрашивает Лютик у мужчины однажды. Тот как всегда не дает ему ответа и слезает с лошади.— Геральт, а тебе холодно или жарко? Или у ведьмаков подобного нет? Ведьмак молчит. Опять. Поэт злится, выкрикивает его имя еще раз. Тот наконец поворачивается к поэту и измученно произносит:  — Мне жарко. Доволен?  — Геральт…— Юлиан хочет спросить еще что-то, но по одному только холодному взгляду ведьмака замолкает. Он садится на ближайший камень, берет музыкальный инструмент и начинает наигрывать ненавязчивую мелодию, слыша, что Геральт вздыхает. Кажется, он собирает хворост для костра, Лютик прекращает играть и садится ближе.  — Всё это время ты разжигал огонь ради меня…  — Не обольщайся, я хочу пожарить мясо. Бард глубоко вздыхает и тянет онемевшие от холода руки к костру.  — Геральт… Йеннифер — твой соулмейт? — спрашивает мужчина, но собеседник, видимо, не собирался отвечать. Солнце постепенно уходило за горизонт. Они встречают закат, готовя ужин, который ведьмак зарубил несколько часов назад. Мясо вкусное и сытное, Геральт неплохо готовит.  — Сколько лет живу на свете…— начинает Белый Волк, и Лютик удивлённо поднимает на него взгляд.— А так и не могу понять, почему нас создали с этим недугом.  — Кто бы что ни говорил, думаю вас изначально создали человечными. Я уверен, ты способен чувствовать. Мужчина лишь усмехается, смотрит на барда своими нечеловеческими глазами и, заставляя ещё сильнее удивиться, улыбается.  — Нет. Йеннифер чужд холод как и мне. Просто обычное желание. Юлиан не скрывает улыбки, подносит руки к огню ближе, а Геральт лишь наблюдает за ним.  — Обожжёшься.  — Привык уже. Рука ведьмака перехватывает его, когда тот касается языков пламени, а Лютик чувствует тепло, разливающееся по всему телу жаром и громко вздыхает. Такие эмоции на лице Геральта поэт видит впервые. Он отдёргивает руку, смотря на нее, но испытывает желание вновь прикоснуться к горячему телу ведьмака.  — Лютик, блять.