Лютик, блять

AU, где на месте ран твоего соулмейта распускаются цветы. Геральт за всю свою жизнь не видел цветов на теле, верил в то, что его соулмейта и нет вовсе. Лютик же скрывает каждую частичку своего тела, чтобы скрыть бесконечные поля лютиков на коже — Скромняга бард… отдыхал от дел, — мужчина ловко перебирал струны инструмента пытаясь сочинить балладу, чья мелодия уже несколько дней играла в его голове. Солнечный день был прекрасен, прогуливаясь по бесконечным землям Королевства можно было найти вдохновение в любой травинке, которая росла здесь. Прикусив губу, поэт повесил на плечо инструмент, так и не добившись создания новой баллады о всемогущем Ведьмаке. А ведь он обещал сочинить новую балладу, когда тот спас его. Бард должен был создать песню в сотни раз превосходящую все его прошлые произведения. — А ведь бесполезная работа — сочинять песни, которые никому не сдались. Зачем я это делаю? — Его взгляд упал на покрытую цветами землю. Он заметил ярко-желтые лютики и улыбнулся.— Достаточно я насмотрелся на эти цветы за свою жизнь. Сорвав единственный цветок и сжав его в руке, поэт поморщился. Он родился с этими цветами, которые покрывали его тело везде: на животе был самый большой; далее — спина, плечи, ноги, даже начало шеи, которые были осыпаны ими; небольшой цветок, который он скрывал за челкой около виска, лютик на пол лица, покрывающий левый глаз. К счастью, местные лекари делали специальный порошок, который на время скрывал все цветки на лице. Сколько же монет он на него потратил… А толку-то? Родители смотрели на него с шоком, даже скорее с отвращением, а девушки находили в этом изюминку, им нравилось. Вот только сам Лютик был тем еще лютиком. Он бережно покрывал каждый участок своей кожи толстым слоем одежды, ведь никто не должен видеть его цветы. С детства он боялся прикосновений и не помнил, чтобы даже малейшая ссадина оставалась на его теле. Или за цветами было не видно? Лютик ненавидел эти чёртовы цветы, но как только ушел из дома назвался именно этим именем. Усмехнувшись, бард сел на траву, достал инструмент и начал петь: Когда скромняга бард отдыхал от дел С Геральтом из Ривии он песню эту пел. Сразился Белый Волк с велиречивым чертом…

***

— Помолчать можешь? Ты поешь эту песню уже второй час, — пробурчал Геральт уже в таверне. — Ещё возмущаешься? Я сочинил про тебя балладу, которую знают все в этом городе, оплатил тебе эль и… — Ведьмаку заплатите…— женщина, поставившая на их стол еще две кружки эля, пропела слова известной в округе песни, а остальные, сидящие рядом начали подпевать ей. — Боже, уймитесь, — вздохнул тот, о котором и пелось в песне. Лютик улыбнулся, вытянул руку вверх, чтобы те замолчали, но они продолжали напевать балладу, хоть и тише. — Геральт, ты ведь только с задания. Удивительная удача встретиться нам вместе после нескольких месяцев разлуки…— Ведьмак решил проигнорировать высказывание барда и поставил пустой стакан на деревянный стол, который пошатнулся из-за этого.— Ты ведь даже не спросил, как у меня дела! Хотя не важно, лучше расскажи, кто же на этот раз попался у тебя на пути? — Тебе не жарко? — Что? — Опешил от неожиданного вопроса поэт. — Мне повторить? Сидишь весь в теплой одежде, мне аж душно смотреть на тебя. — Нормально, — пробурчал Лютик. Конечно ему жарко, но если он скажет, что все его тело покрыто цветами, то это вряд ли заинтересует Геральта. Хотя, кажется, Лютик его вообще не интересует. Ведьмак замолчал, посмотрел на женщину которая принесла ему эль и прищурился. Юлиан начал задыхаться от возмущения когда тот встал и направился к ней, но не смог его остановить, глупо смотря на то, как он подходит к ней, сжимает ее хрупкое плечо и что-то шепчет. Лютик впервые захотел оказаться на месте девушки.

***

— Ну и что ты стоишь? Давай! — Ведьмак снял с себя последнюю часть верхней одежды, зашел в холодную воду и поморщился. Лютик рассматривал плечи мужчины, покрытые многочисленными шрамами, и ему показалось, что он видел их раньше. — Лютик, блять! — Не умею я плавать, Геральт! — обидчиво воскликнул поэт, но увидел грозный взгляд ведьмака. — За нами сейчас гонятся два рыцаря, чьих напарника я убил. Если ты хоть на минуту задержишься — нас догонят. Единственная дорога, по которой мы можем сократить путь — этот ручей. Будь добр. Бард вздыхает. Смотрит на беловолосого и начинает снимать одежду. — Геральт, прошу, не смотри на меня. — Ты головой ударился? — Белый Волк поворачивается и замирает, видя тело поэта, покрытое сотнями цветов.— Нехило досталось тебе. Лютик лишь фыркает и замечает глубокий шрам на спине, находящийся в том же месте, что и цветок на его теле. — Они должны быть рядом! — мужчины слышат голоса, находящиеся совсем рядом; Юлиан уже видит лошадь за деревьями, но не успевает что-либо сказать — Геральт потянул его прямо в воду. К счастью, тот смог задержать дыхание, и они провели под водой около двадцати секунд. Закашлявшись, бард вылез из воды, зажмурился и посмотрел на Ведьмака, который уже вылез на сушу. — Моя одежда… — Полностью промокла, как и моя. Раздевайся, я за хворостом. «Все нормально. То, что ты разденешься перед ним и позволишь ему увидеть цветы, ничего не значит, Лютик, » — подбадривал себя поэт. Они сидели молча. Геральт не решался сказать что-нибудь о цветках на лице, которые из-за воды полностью стерлись, а Лютик впервые не хочет говорить. Вообще. — Ты…— начинает Геральт, но Лютик отворачивается от друга, пытаясь сдержать слезы. Наверняка ему противно смотреть на тело, покрытое цветами. Это выглядит ужасно. — Можешь не договаривать. Я сам не в восторге. — Ты прекрасен… Бард удивленно приподнимает голову и смотрит в желтые глаза мужчины, пытаясь найти там правду. И находит. — Какой же я слепой, — мужчина встает с места, подходя к Лютику ближе, садится на колени перед ним и проводит ножом по руке поэта. Тот тихо вскрикивает, пытается возмутиться, но замирает, видя как на том же месте у беловолосого появляются цветы, которые так ему знакомы.— Сколько же я боли тебе причинил. Я думал, у меня никого нет, не боялся шрамов, но ты… Лютик заплакал. Впервые в своей жизни он заплакал, прикрывая глаза рукой, которую перехватили. Геральт приблизился к лицу барда, поцеловал его губы, углубив поцелуй и ожидая ответа. Поэт ответил, отдаваясь сильным рукам своего соулмейта. — Я зацелую каждый лютик на твоем теле… — Попробуй…