Небо было серым, но пробился луч.

      В тот роковой момент небо было застлано серой пеленой. Солнце было ярким, но все равно не могло пробиться сквозь плотный туман облаков.       Леголас обернулся назад. Взгляд его был устремлен к обрыву. Следопыт скрылся в бездну. Туда же ухнуло его сердце, когда он осознал, что это конец.       Арагорн пал под истошный вопль умирающих орков и хрип волков.       Стрелы, пронзающие врагов, были выпущены с отчаяньем потери и гневом за собственную ошибку. Не уследил. Не успел. Не помог. Поклялся и…       Заметил бы раньше, что не мелькает знакомая фигура, обратил бы внимание на тревогу в сердце и этого бы не случилось. А может я мог пустить стрелу в пряжку, что держала цепью тело следопыта? И он мог бы быть живым. - Арагорн, - Гимли озирался по сторонам в надежде, что откуда-то со стороны послышится голос друга, - Арагорн!       Сквозь хрюканье смеха и пузырящуюся в горле кровь, стала слышна фраза, от которой Гимли пришел в бешенство, а Леголас выпал из пустоты мыслей в мир насущный. - Да не может такого быть! Ты лжёшь, - разъярённый гном схватил орка за грудки, - говори, где Арагорн и твоя смерть будет быстрой. - Полетал немного со скалы и умер, - хриплое гарканье, подобное смеху, стало последним, что существо изрекло перед смертью. Крепкие кулаки разжались, и мертвое тело откинулось на жухлую траву.       Острый эльфийский взгляд заметил в кулаке орка нечто, белое настолько, что глаза после всей серости трупа, кольнуло болью. Присев на колени, Леголас поддел белоснежный жгут и вытянул кулон, подаренный когда-то им Арагорну. Теперь болью кольнуло сердце: этот кулон – клятва защищать, во что бы то ни стало.       Бой окончен. Небо было радо удачному исходу. Колонну с женщинами, детьми и стариками не застали врасплох. Солнце показалось, воины и мирные люди вздохнули с улыбками на лицах. Нечего расслабляться, получено распоряжение: раненых посадить на коней, трупы оставить. Недоуменный взгляд уперся в лицо Короля. Как? Оставить тела доблестных воинов, что отдали жизни, на съедение изенгардским волкам? Взгляд остался без ответа.       Положив руку на плечо союзника, Король развернулся и ушел помогать. Леголас же стоял на краю обрыва и провожал взглядом течение. Черная вода стремилась огибать острые камни. Высоко. Мелководье. Может быть, отправиться следом? Нет. Какой от этого толк? Я смогу сделать больше. Я буду жить, и его подвиги никогда не забудут. Никогда.       Отвесный обрыв, ниже по течению, сменился более приятным пейзажем. В лучах яркого солнца он стал похож на кожу старика, что за сотню лет покрылась неисчисляемыми морщинами и приобрела цвет глины. Деревья перестали быть мрачными и неживыми, они наполнились красками и светились зеленью как будто изнутри. Мелкие, жухлые клочки травы сменились зеленым ковром, что покрывал даль отвесных обрывов вдоль реки. Вода, что была темна и враждебна, стала ярко-бирюзовой и сияющей.       Течение мягко и ласково баюкало тело Арагорна. Волнистые волосы перестали омываться течением и, путаясь в округлой белой гальке, стали касаться песка. Еще несколько слабых волн осторожными покачиваниями занесли тело на мелководье. Сама природа оберегала его, как чистокровного эльфа. - Да пребудет с тобой благодать моей души…       Мокрые ресницы блестели на солнце. Лицо стало хмурым, но умиротворенным, а брови дрогнули, словно от вспышки боли или от ярких лучей. Грудь незаметно вздымалась и тяжело опускалась. В бессознательном состоянии следопыт тяжело перевернулся на бок, чтобы расцарапанное и кровоточащее плечо не донимало болью.       Мелкие камешки с песком и водой расползлись вокруг тяжелых копыт коня, что подошел в упор к лицу своего наездника. Щеку согрело теплым, пахнущим травой дыханием, жесткая щетина коня щекотнула нос. Конь обеспокоенно фыркнул и, мотнув головой, уткнулся в изгиб шеи. Странник попытался вдохнуть полной грудью, вырвался хрип. Даже такое скверное приключение не отнимет его жизнь. Не сегодня.       Пролежав на каменистом берегу до послеполуденного времени, Арагорн нашел силы и начал шевелиться. Перевернулся снова на спину. Понятливый конь послушно опустился на жесткую гальку. Сильное головокружение мешало закинуть ногу на спину скакуна. Пришлось крепко держаться за гриву. Конь резко оттолкнулся от земли, чтобы встать и, заодно, подкинуть тело следопыта в нужное положение. И если бы не равновесие и осторожность скакуна, наездник бы свалился.       Странник был вымотан, голова повисла на плечах и качалась в такт легкой рысцы скакуна. Солнце начало садиться, но было еще достаточно ярким. Пересекая бескрайние поля, воин успел немного оклематься. Через полчаса солнце стало мрачнеть на глазах, косясь к горизонту. Заслышав стройный шаг за несколько километров, Арагорн обернулся и наткнулся глазами на шипастую реку, тянущихся по долине урук-хаев, вооруженных длинными копьями и закованных в крепкие латы. Их было 10 000, не меньше.       Конь попятился назад, за скалу. Всадник пустил его галопом в обход войска, преодолевая степь. В разуме свистела тревожным соловьем мысль обогнать войско и предупредить Короля, что наивно полагал, будто Хельмова падь – это выход, а не тупик. С таким войском крепость из защиты превратится в ловушку!       Взбираясь на высокую гору с крутым хребтом, всадник облегченно вздохнул: Непробиваемая крепость предстала во всей красе. Открылось второе дыхание и у лошади, когда Арагорн прошептал похвалу на эльфийском, похлопывая по шее и растирая гриву. На вечно печальном и задумчивом лице отразилась яркая улыбка, которая погасила смертоносную усталость в глазах.       Всадник пустился со всей прыти своего жеребца, пересекая долину меньше, чем за час.       Каменный мостик был пуст. Сверху раздались возгласы: «Всадник! Всадник! Открыть ворота!». Скакун устало отстукивал по каменной клади дороги, наездник уже неуверенно сидел в седле, пошатываясь в такт. Второе дыхание у обоих иссякло. Тяжелые ворота закрылись, и воины в спешке начали их укреплять заново. Везде кипела работа: вояки слонялись туда-сюда по поручениям, лучники проверяли тетиву и стрелы, а мирные жители раскладывали свои припасы или просто сидели в ожидании войны.       С появлением всадника последние оживились и столпились вокруг скакуна. Разносились тихие, но радостные голоса: «Это чудо! Это тот самый всадник! Он вернулся!». Арагорн пустился ввысь по извилистым ступенькам, спешиваясь только на самой вершине – перед залом Короля.       Горожане обступили его и радостно, но от общей усталости тихо галдели. Послышалось басовитое и эмоциональное бормотание Гимли. - Что еще за странник с севера?! А ну расступитесь! Я его сейчас убью! Маленькие глаза, видные сквозь заросли рыжих косматых бровей и бороды, расширились, и, не говоря ни слова, нисколько не сентиментальный гном, крепко обнял давнего друга. - Самый везучий… Самый ловкий!.. И самый отчаянный воин, что я встречал! Арагорн устало приобнял друга, открывая третье дыхание: нужно предупредить короля, во что бы то ни стало!       Опустив голову, странник понял, чего не хватает и о чем он забыл во время боя. Кулон. Еще пара шагов и он чуть ли не врезается в Леголаса, который стоит и буравит его добрым взглядом в стиле «возвращение героя – это хорошо, конечно, но ты слишком потрёпан». Старый-добрый Леголас: открытый серьезный взгляд, полный мудрости тысячелетий и огоньки радости, растопившие печаль. - Ужасно выглядишь, - на что Арагорн только улыбнулся: шутка как раз вовремя. Эльфийские руки аккуратно и крепко обняли израненное тело, следопыт только тепло похлопал по спине.       Серьезный взгляд приобрел выражение «обращайся, друг, ты можешь на меня положиться» и в окровавленную и грязную руку был мягко вложен холодный и увесистый кулон. Глаза напротив искрились величайшим признанием и благодарностью. Ведь утерянное однажды вернуть на самом деле очень сложно. - Мой дар всегда будет с тобой. Это мой выбор, - Арагорн был понят без слов, ибо по глазам друг друга они могли понять очень многое, если не всё.       Странник склонил голову в почтении и признательности и тихо, но искренне проговорил: «благодарю». Держа кулон у груди, он вошел в зал, где Короля уже облачали в доспехи. - Приветствую тебя, Арагорн – сын Араторна, - пред Королем склонили голову, в знак приветствия, - Ты ведь с вестями, да? - Да. Надвигается целое полчище урук-хаев. Их не меньше десяти тысяч. Эта крепость может стать ловушкой! - Я прошел много войн, и я знаю, как защитить Хельмову падь и свой народ! - У них острые копья, рассекающие небо, крепкие латы и щиты. Они выносливее орков, - Гимли был мрачен и серьезен, каким его можно было видеть только в тяжелых ситуациях. Король не обратил внимания на его слова и обратился к Арагорну, - Храбрость моих воинов находится на волоске, - они встали лицом к лицу, упрямо глядя друг на друга, - и если нам суждено умереть, то я хочу, чтобы об этой битве слагали легенды! - Ведь можно не умирать, а сражаться! Можно отправить гонцов, позвать подмогу, ведь… - Мы одни. Никто не поможет. Ни эльфы, - Король кивнул в сторону Леголаса, - ни гномы, - кивок в сторону Гимли, - ни люди, - взгляд Короля внезапно смягчился, и в нем проступила усталость, - Нам не везет со знакомствами так, как везет тебе, друг мой.       Арагорну нечего было сказать. Гимли и Леголас тоже молчали, провожая Теодена взглядом. Войска будут у крепости уже ночью. Так что нужно подготовиться и принять бой. Гимли взглянул вверх, на лица своих верных товарищей. Эльф устремил задумчивый и преданный взгляд на Арагорна, а сам Арагорн все еще смотрел вслед Королю, напряженно сжимая кулаки. Все в его позе выдавало, что он что-то задумал: он расправил плечи и, несмотря на смертельную усталость, держался достойно. Лицо было серьезным, с отблеском печали и смирения с тем, что предстоит приложить титанические усилия, а глаза его говорили, что он полностью к этому готов. Гном ощутил прилив сил и душа его, прямо-таки, воспылала – это тот момент, когда приходит ясное осознание: тройка боевых товарищей вместе пробьётся через любое препятствие.       Эльф прочитал в глазах странника решимость, а во взгляде упертость. Арагорн вернулся с того света и снова рвется в бой, ведь пламя его молодой души никогда не угаснет. Леголасу было больше трех тысяч лет, но он проникся уважением и почтением к смертному, которому без малого всего лишь 88 лет. Но за такой короткий срок жизни он познал боль, жизнь и сражения, жил по устоям эльфов, стал доблестным воином и мудрым вожаком. Эльф опустил взгляд на Гимли: он стоял, опершись о секиру двумя руками, грудь его выставлена вперед, а брови сведены так, что добродушных глаз не было видно. На лице Леголаса отразилась улыбка, потому что Гимли сейчас чувствовал то же, что и он сам.       Арагорн - это человек, которым стоит гордиться и которому нужно доверять. Именно тогда он приведет ведомых к победе.       Гимли и Леголас верили безоговорочно.