Love Race

Ближе к рассвету Чжань всё же задремал, и быть бы беде, но помощь пришла откуда не ждали, хоть и в той форме, в которой она даже не выглядела как помощь. — Чжань! — дверь в кабинет дрогнула от сильного удара, и Чжань дрогнул тоже, дёрнулся и тут же услышал тихое, сонное: — Всё хорошо. Я с тобой, спи. — Ибо, — Чжань извернулся и тронул губами взлохмаченные волосы. — Нужно вставать. — Не хочу, — Ибо фыркнул. — Чжань! Ты там помер? — Нет, — Чжань откликнулся громче, чтобы Чжочэн услышал. — Что ты хочешь? — Одеяло хочу, я замёрз, — Чжочэн как будто ещё не протрезвел до конца. — Где у тебя одеяло, я не нашёл… — В шкафу, внизу, — Чжань поморщился, потому что говорить громко ему не хотелось. — И балкон закрой… — Ладно. Тяжёлые шаги удалились, а Чжань вздохнул и мягко погладил Ибо по волосам: — Ты хорошо подумал? — Я не думал, я спал, — Ибо приподнял голову и посмотрел на Чжаня сонным и неожиданно нежным взглядом. — Понятия не имею, почему твоему другу не нравится твой диван. Мне было очень удобно. — Хоть кому-то, — у Чжаня от лежания всю ночь практически в одной позе уже затекла шея. Да и спина явно намекала, что в ближайшие дни диван придётся часто вспоминать как минимум незлым тихим словом. Или злым, тут как получится. — Тебе неудобно? — Ибо тут же приподнялся на локте, перенёс вес на руку и нахмурился: — Ты мог бы мне сразу сказать… — Не мог, — Чжань улыбнулся. — Ты спал, и это… Это было… В общем, я не хотел тебя будить. А потом сам заснул. — Чудо ты, — Ибо потянулся и поцеловал Чжаня в лоб. — Чертовски хочу тебя поцеловать, но я ещё… — Ой, — Чжань его перебил, потому что он уже знал, что Ибо собирался сказать. И вот это его волновало в последнюю очередь. Он потянулся сам и поцеловал Ибо раньше, чем тот успел хоть что-то возразить. — Извращенец, — пробормотал Ибо, когда поцелуй закончился, а потом очень ловко перебрался в изножье дивана, сел там и положил себе на колени ноги Чжаня, принялся поглаживать тонкие щиколотки. — Ты про что спрашивал? — Про то, хорошо ли ты подумал, — Чжань сейчас немного стеснялся себя обнажённого, поэтому чуть повозился и сел, потёр рукой грудь. — Если мы сейчас встанем и начнём собираться, ты успеешь на свой самолёт. — А ты этого хочешь? — Собираться? Нет, — Чжань покачал головой. — Но это эмоции, ты же понимаешь. А есть ещё здравый смысл. И хоть я им редко пользуюсь, я понимаю, что слушать мои желания глупо. Тем более если для тебя будут серьёзные последствия. — Не такие уж серьёзные, — Ибо вёл себя на удивление легкомысленно, и Чжань не мог понять, с чем это было связано. Он был уверен, что своей карьерой — именно карьерой, своими личными достижениями — Ибо дорожил. Иначе он не выкладывался бы на пределе возможностей, отыгрывая позицию за позицией, не рисковал бы каждый раз собой, чтобы побороться за возможность подняться на подиум. Но сейчас рядом сидел кто-то другой, и Чжань терялся, не зная, как ему себя вести. Эта дилемма убивала его. Он действительно не хотел, чтобы Ибо улетал в Чжухай, — сейчас, после того, что между ними было, он не хотел этого ещё сильнее, чем вчера, когда они второпях прощались в аэропорту. И он не пытался скрывать эти свои чувства, потому что считал, что Ибо должен о них знать и понимать, насколько сильно Чжань в нём нуждался. Но в то же время он не мог допустить, чтобы их отношения стали причиной проблем Ибо с работой. Это у Чжаня есть фирма, где он сам себе хозяин, да контракт, который требовал от него только делать фотографии и в срок их предоставлять. У Ибо всё гораздо сложнее и ответственнее. Он не просто выступает за команду, он берёт на себя ответственность за инвестиции в него, за свой гоночный мотоцикл, за кубок конструкторов, в конце концов. К тому же за ним числится огромное количество рекламных контрактов и спонсорских соглашений, и по каждому из них у Ибо имеются обязательства. И не ради простого фотографа он должен ими поступаться. — Ибо… — Я по твоему лицу всё вижу, — Ибо его перебил и прижал руку к губам Чжаня. — Давай сделаем вид, что ты сказал, а я тебя услышал. Чжань, действуя на голых инстинктах, сначала поцеловал ладонь, что мешала ему говорить, и только потом опустил руку Ибо. — И что ты об этом думаешь? — Я думаю, ты преувеличиваешь возможные последствия, — Ибо вздохнул. — Но если ты считаешь, что я должен сейчас вернуться… — Я считаю, что ты… Мог бы вернуться легально, — немного подумав, решил Чжань. — У тебя же могут быть какие-нибудь важные дела в Пекине? — Могут, — Ибо кивнул. — И ты дождёшься меня? Чжаню очень захотелось возмутиться, сказать что-то в духе «я же тебя не как мальчика по вызову пригласил, чтобы получить разрядку» или «я сделаю вид, что не слышал этого вопроса», но он затолкал язвительные ответы поглубже и сказал честно: — Я дождусь, можешь не сомневаться. Впрочем, Чжань понимал, что сомнения были неизбежны с обеих сторон. Ибо был слишком ревнив, чтобы так просто довериться и расслабиться. Чжань… Чжань всё ещё не мог осознать до конца, что Ибо, такой классный, красивый, жёсткий, сильный и со всех сторон сногсшибательный, из всех людей мира выбрал именно его. Себя-то Чжань понимал: перед Ибо и святой бы не устоял, а Чжань святым не был и близко. — Кофе у тебя нет, насколько я помню? — Ибо глубоко вздохнул, приняв для себя какое-то решение. — Нет, — Чжань покачал головой. — Я его не пью… — Ладно, я переживу. В душ пустишь? — Конечно, — Чжань опустил ноги на пол и поднялся, торопливо нацепил на себя джинсы и футболку. — Ты иди, я сейчас принесу тебе полотенце чистое, — Чжань сглотнул, сбился с мысли и замер. Сейчас, в утреннем свете, он увидел то, что ускользнуло от него ночью, и это зрелище выбило почву у него из-под ног. Ибо, одетый только лишь в подаренную Чжанем серебряную цепочку, с расцарапанными Чжанем плечами, со следом его поцелуя на шее, с лежавшими в беспорядке волосами, с покрасневшими и припухшими от бесконечных поцелуев губами, производил впечатление поистине сокрушительное. Чжаню оставалось только жадно хватать воздух открытым ртом и смотреть, смотреть, смотреть. Запоминать. — Что? — Ибо наклонил голову к плечу и с тревогой посмотрел на совершенно шального Чжаня, но тот только нервно облизал губы и ничего не объяснил. — Что-то не так? — Ты беда… — Беда? — с удивлением переспросил Ибо, но Чжань только покачал головой, объяснить это словами он был не в силах. — Ладно… Потом расскажешь. — Хорошо, — Чжань согласился бездумно. Куда больше его занимало собственное отчаяние от того, что совершенная картина вот-вот должна была разрушиться. — Ты обещал полотенце, — напомнил Ибо, встав и принявшись одеваться. Видимо, одного только факта, что где-то в квартире спал ещё один человек, ему было достаточно, чтобы не рисковать и не светиться. — Точно, — Чжань опомнился, да и наваждение разрушилось, стоило только Ибо натянуть джинсы. — Сейчас принесу… Он осторожно прошёл в спальню, где стены сотрясались от храпа Чжочэна, вынул из шкафа чистое полотенце, бельё и новую футболку, а потом заглянул в ванную, где уже шумела вода: — Я принёс. — Присоединишься? — Ибо убавил напор и выглянул из душевой кабины, обеими руками убрал мокрые волосы назад. — Это плохой план, — честно признался Чжань. — Ты потом опоздаешь… И я буду в этом виноват. Но я хочу, если это для тебя важно. Я хотел бы, да. — Я понял, — Ибо кивнул. — Ладно… Но ты будешь мне должен. — Сколько угодно, — Чжань улыбнулся, потому что так ему было проще. Отказывать Ибо он мог только через реальную физическую боль. Да и Ибо явно не испытывал радости, когда его желания натыкались на препятствия со стороны Чжаня, как бы тот ни оправдывался, что он хотел бы, но всему виной обстоятельства. А так у них вроде бы даже появился личный секрет, обещание, которое Ибо с него взял, а Чжань был искренне рад исполнить, когда они смогут увидеться в следующий раз. Закрыв дверь в ванную комнату, Чжань задумался. Нужно было приготовить какой-нибудь завтрак, чтобы хоть так позаботиться об Ибо. Но у него не было кофе… А ведь Чжань знал, где кофе точно был! Хлопнув себя по лбу, он сунул босые ноги в кроссовки и только в последний момент вспомнил про бумажник. А то пришлось бы возвращаться. А у него было крайне мало времени — можно считать, вообще не было. Чжань не стал ждать лифта, слетел вниз, прыгая через три ступеньки, и едва не свернул себе шею на последнем пролёте. Уже на крыльце его настигла разумная мысль, что кофейня, расположенная на углу квартала, могла и не работать в такую рань, но Чжань её прогнал, убедив себя, что раз уж он вышел, то должен убедиться. И ему повезло. В кофейне не было посетителей, а миловидная девушка-бариста широко зевала, даже не пытаясь прикрывать рот. Чжань, ночь которого была занята чем угодно, но только не сном, отлично её понимал. Он даже допускал, что девушке не особо хочется возиться с единственным ранним клиентом, но ему нужен был кофе. И даже не для себя, а для Ибо. Потом Чжань купит и кофе, и что там ещё нужно, чтобы его готовить. И даже научится, на том же Чжочэне всегда можно опробовать любой рецепт, он легко мог переваривать гвозди и пить жидкий огонь. А сейчас у Чжаня совершенно не было времени, но имелось просто колоссальное желание поухаживать за Ибо и впечатлить его. — Двойной американо, пожалуйста, — он улыбнулся так ослепительно, что девушка не устояла, улыбнулась в ответ, даже засуетилась немного. Спросила кокетливо: — Как ты можешь пить это? Он же такой горький. Вот латте… — А я и не могу, — Чжаню почему-то вдруг ужасно захотелось рассказать, для кого он покупал этот кофе. Конечно, без имён, но ведь можно же сказать, что это для самого важного для него сейчас человека. Или лучше не стоило? — Это не для меня… — Хотела бы я, чтобы мой будущий муж бегал за кофе для меня, пока я принимаю душ, — мечтательно заявила девушка, поставив перед Чжанем картонный стаканчик с горячим кофе, запах которого не могла сдержать даже пластиковая крышечка. — Надеюсь, она тебя ценит. — Было бы здорово, — Чжань улыбнулся, забрал кофе и поспешил домой, по пути решая, что можно приготовить за оставшиеся несколько минут. Если, конечно, он успеет вернуться до того, как Ибо выйдет из ванной. Чжань успел буквально секунда в секунду. Он едва скинул кроссовки и перелил кофе из стакана в простую белую кружку, когда дверь ванной комнаты открылась, выпуская свежего и безумно красивого Ибо. Тот хмурился и недоумевал, потому что в квартире умопомрачительно пахло отличным кофе. — Чжань? — Горячие бутерброды будешь? Я сделаю, это быстро, — Чжань не удержался, подошёл ближе и с удовольствием поцеловал гладкую щёку. — Ты сейчас как с рекламного плаката просто… — Не говори при мне про рекламу, — Ибо скривился, а потом сел за стол и с удивлением заглянул в кружку. — Ты же сказал, что у тебя нет кофе. — У меня нет, — Чжань развёл руками. — Но для тебя я нашёл. — Чжань? — Ибо явно требовал деталей, и Чжаню пришлось признаваться. — Я вспомнил, что недалеко отсюда вроде была кофейня. Я туда не ходил, конечно, но сейчас понял, что она мне нужна. И решил, пока ты в душе, у меня есть время, чтобы успеть. И я успел… — Чжань, — у Ибо как-то подозрительно дрогнул голос, но быстро выправился. — Подойди ко мне. Отложи то, что ты там делаешь… Просто подойди. — Что такое? — Чжань отложил нож, которым нарезал ветчину для бутербродов, вытер руки и подошёл, остановившись в полушаге. — Ты что-то хотел сказать? — Хотел сделать, — Ибо перехватил руки Чжаня, поднёс их к губам и поцеловал. И эта простая по сути своей ласка прошибла так, что Чжань пошатнулся даже, нервно попытался отдёрнуть руки. Потому что… Он сам не знал почему. Точно не из-за каких-нибудь глупых гендерных стереотипов, нет. Просто он был к этому не готов. Ему вдруг показалось, что сложно вообразить жест более интимный и трогательный… Всё, что было между ними до этого момента, происходило с Чжанем и ранее, пусть и не так ярко и чувственно. А такого у него прежде не было ни с кем, и он понятия не имел, что это вообще возможно. — Чжань… — Что вы орёте! — в дверном проёме, ведущем на кухню, появился закутанный в одеяло Чжочэн. Он оттёр Чжаня плечом, наступил на ногу Ибо и тяжело рухнул на самый дальний стул. — И так голова раскалывается, ещё вы с утра пораньше… — Ты бы ещё больше вчера выпил, — Чжань в глубине души был даже благодарен Чжочэну, что тот так не вовремя проснулся и решил проверить, что за шум на кухне. Хотя, конечно, Чжаню было крайне любопытно, что Ибо собирался ему сказать. Но после того, что тот сделал, Чжань уже не был уверен, что смог бы это пережить и не сойти с ума здесь и сейчас. — Мы вчера с Хайкуанем… Да, с ним, — зачем-то уточнил Чжочэн, — рисовали ему план дома. А что мы делали это под виски… — Ты ещё и вина поверх выпил, что тебя не красит, — поддержал беседу Чжань, торопливо заканчивая с бутербродами. Ибо молчал, казалось, даже не дышал, и Чжань начинал нервничать. — Ты на мою долю сделал? — Чжочэн шумно повёл носом, принюхиваясь. — И кофе пахнет… Откуда у тебя кофе? — Кофе тебе показался, — отозвался Чжань, а Ибо демонстративно взял кружку и обнял её ладонями. Чжань невольно улыбнулся, тронутый этим собственническим жестом. Он уже понимал, что готов на многое, лишь бы и дальше Ибо выглядел таким потрясённым и довольным одновременно. Сейчас, похоже, его даже не нервировало присутствие Чжочэна, которому за кофе никто не бегал. — Откуда хоть… — Чжочэн шумно сглатывал слюну. — Ну серьёзно, я тоже схожу… — На углу кофейня есть, — Чжань махнул рукой, мол, иди, куда хочешь. — Одеяло только оставь, оно мне ещё пригодится. — А ты не сходишь? — Нет, у меня другие дела есть, — Чжань поставил на стол перед Ибо тарелку с бутербродами. — Ешь… Уже скоро нужно выезжать, иначе ты опять опоздаешь. — Было бы здорово, — Ибо улыбнулся, но так, чтобы видел эту улыбку только Чжань. На Чжочэна его милости не распространялись, и Чжань был иррационально этому рад. — Ты очень вкусно готовишь… И вообще, знаешь… — Давай ты потом скажешь, — поспешил перебить его Чжань, пока Ибо не сказал что-то такое, что могло бы привлечь внимание Чжочэна. Тот хоть и маялся с похмелья, но дураком не был. А протрезвев окончательно, мог сложить два и два и сделать такие выводы, от которых бы Чжаню не поздоровилось. — Ладно, — доев, Ибо поднялся из-за стола, собрал посуду и составил в раковину. — Давай я хоть помою. — Я сам, — Чжань покачал головой. — А вещи твои где? — В камере хранения оставил, чтобы не тащить. Всё самое ценное при мне, — Ибо машинально тронул цепочку, которую практически не было видно под футболкой. — Я тогда вызову такси. — Я тебя провожу, — Чжань не сомневался, что Ибо мог бы добраться и сам, но ему хотелось ещё немного продлить момент. И нормально попрощаться с ним без свидетелей. Ладно, без знакомых свидетелей в лице членов команды или похмельного лучшего друга. Тем более они говорили об этом вчера, и Ибо был не против. — А я? — тут же встрепенулся Чжочэн. — А мне что делать? — Спи иди, пьянь, — Чжань поспешил за Ибо в прихожую и уточнил: — Ты же не против, что я с тобой поеду? — В Чжухай? — В аэропорт, — Чжань смутился. — Жаль, — Ибо рывком притянул Чжаня к себе и поцеловал. — Ты чего? Он же увидит, — Чжань бросил встревоженный взгляд в сторону кухни, но быстро выдохнул: похоже, этот эпизод остался без внимания. — Ты стесняешься меня? — Не выдумывай, — Чжань легонько толкнул Ибо в грудь. — Я просто не хочу никому ничего рассказывать. Меня устраивает, что мы с тобой знаем… — Хорошо, как ты захочешь, — Ибо кивнул. Он подождал, пока Чжань оденется, а потом спешно вытащил его на лестничную площадку. — Я ещё не улетел, а мне уже мало… — Чего? — Тебя, — Ибо бережно поцеловал Чжаня в губы несколько раз. — Ты точно не хочешь полететь со мной? Я куплю билет… — Я хочу, — Чжань вздохнул, потому что разговор снова становился изнурительным и неприятным. Он не мог уехать. Чжань и так уже совершил решительных поступков больше, чем за всю свою прошлую жизнь. У него тоже была ответственность, как минимум перед лучшим другом, с которым он затеял бизнес. И теперь он должен был выполнить все свои обязательства. А ещё понять, в качестве кого Ибо звал его с собой в Чжухай. — Прости, — Ибо, похоже, уже привык читать эмоции по его лицу. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что если ты вдруг захочешь приехать… — Спасибо, — Чжань торопливо коснулся губами щеки Ибо, а потом первым забрался на заднее сидение подъехавшего такси. Ибо устроился рядом, просунул руку у Чжаня за спиной и притянул его к себе ближе. — Когда мы в следующий раз увидимся? — Не знаю, — Ибо помолчал немного, словно пытался вспомнить. — У меня какие-то бесконечные съёмки и тренировки, я даже не запоминал… Я привык, что обычно за день-два звонит или Хайкуань, или твой босс, или ещё кто. Мне говорят, куда ехать и что делать, — и я еду и делаю. — А выходные? — Я узнаю, — Ибо нахмурился. — Я боюсь тебе что-либо обещать, чтобы потом не забирать свои слова обратно. — Хорошо, я понимаю, — Чжань кивнул. — Давай не будем про это тогда, — он помолчал немного, а потом очень тихо, так, что сам себя не слышал, проговорил: — Ты знаешь, даже если у нас не будет продолжения… — Перестань, — Ибо оборвал его довольно резко, с силой сжал колено свободной рукой. — Просто не говори ничего. — Хорошо, — Чжань хотел бы, чтобы Ибо дослушал, но у того было своё отношение к подобным признаниям. И Чжань не решился настаивать. В конце концов, главное, что Чжань сам это знал. Он уже понял и целиком принял тот факт, что Ибо раз и навсегда изменил его жизнь. Он поставил её с ног на голову, и Чжань не собирался возвращать всё на круги своя. Новая жизнь ему нравилась, какие бы последствия ему ни угрожали. Ибо молчал тоже, и Чжань дорого бы дал, чтобы понять, о чём тот думает. Но он ещё не научился так читать по лицу, по нахмуренным бровям и плотно сжатым губам, как Ибо читал его. В конце концов Чжань вздохнул и прижался чуть плотнее. — Поговори со мной, — тихо попросил он и только потом подумал, как это звучало. И опять же многое понял из своего прошлого. Когда-то давно, кажется, уже в прошлой жизни, Мейли тоже просила его, мол, поговори со мной, давай просто поговорим. И Чжань старался, придумывал темы, но разговор не клеился, потому что друг для друга они оставались далёкими и, честно сказать, совершенно непонятными людьми. Говорить им было не о чем, а молчать — трудно. С Ибо Чжаню молчать было легко. И он молчал бы, будь у него в запасе хоть немного времени. Но спустя пару часов бесценное время наедине должно было закончиться, сменившись телефонными звонками и редкими сообщениями, километрами расстояния и бесконечным ожиданием следующей встречи. — Я просто задумался, — помолчав ещё немного, отозвался Ибо. — Какая у меня была жизнь до того, как я встретил тебя на дороге? Ну то есть понятно, что не самая плохая… Но я сейчас понимаю, что мне и вспомнить нечего. Победы? Гонки? Да, наверное, но я всё равно лучше всего помню ту, что была в субботу. Когда ты спорил на меня, на мою победу… — Ты ещё долго будешь это мне вспоминать? — Чжань в шутку обиделся, толкнул легонько Ибо в плечо, но тот перехватил руку и быстро, чтобы ничего не заметил таксист, поцеловал костяшки пальцев. Чжань тут же оцепенел, замер и огромными глазами уставился на Ибо, мол, что это только что было? — Это было… очень вдохновляюще, — наконец признался Ибо. — Я и не знал, что мне так важно, чтобы кто-то верил в меня. Ты знал меня два дня, мы успели поссориться, но ты всё равно в меня поверил. А я был уверен, что ты терпеть меня не можешь. Особенно когда ты из моего номера убежал… — Я просто… Ну... растерялся, — Чжань уже и думать забыл об этом. Сейчас бы он по своей воле не выбирался из постели с Ибо как минимум неделю. А лучше две. — Это я теперь знаю, а тогда я не понимал, что тобой движет. И что ты вообще обо мне думаешь. И есть ли шанс, что ты когда-нибудь меня услышишь. — Есть, — Чжань вздохнул. Разговор получился такой… сложный. Не для заднего сидения такси. И точно не для момента, когда они вот-вот должны были расстаться на неопределённый срок. — А ты звонить мне будешь? — Буду, — Ибо кивнул. — Каждый день не обещаю… — Я обещаю, — Чжань усмехнулся. Ибо стоило опасаться.