Love Race

Время от времени Чжаню приходилось щипать себя за руку, чтобы точно убедиться, что он не спит. Слишком уж хорошо всё стало снова, хотя, конечно, во многом это ощущение шло из головы Чжаня. Ибо осознанно пропустил японский этап чемпионата: как Чжань подозревал, он просто прощупывал границы дозволенного. Руководство команды, понятное дело, не обрадовалось, когда их лучший пилот сорвался из аэропорта, в очередной раз обвёл вокруг пальца охрану, а потом снова вляпался в своего фотографа, но и это ему сошло с рук, потому что Ибо всё ещё сохранял шансы на чемпионский титул по итогам сезона: в таблице наблюдался слишком большой разброс по очкам, и только Ибо от гонки к гонке финишировал в очковой зоне и выдавал стабильный результат. Чжань должен был переживать и беспокоиться, ему следовало бы не одобрять такое поведение, как делал, например, Чжочэн, но он даже не пытался. Он просто просыпался, видел Ибо рядом с собой, в одной постели, и чувствовал, что всё правильно. Чжань старался жить сегодняшним днём, не загадывать ни на неделю вперёд, ни на месяц. Ругал себя, конечно, в редкие минуты просветления, но потом снова забывал всякую рациональность и жадно дышал Ибо, проживая каждый миг как последний. «Ямаха Чайна Рэйсинг» сказала своё веское слово в последний момент. И на карту поставила такое, что даже Чжань засунул поглубже все свои обиды и вцепился в Ибо руками, ногами и зубами, лишь бы только уговорить. Нет, не потому, что этот вариант был самым спокойным и благополучным. И даже не потому, что все рекламные контракты Ибо оставались при нём, равно как и его менеджеры и охрана. И совсем не потому, что на присутствие Чжаня в жизни Ибо руководство команды решило закрыть глаза, раз уж лучший пилот команды мог существовать только «с прицепом» или вообще никак. Чжаня подкупил «Дакар». Вернее, даже не сам «Дакар», а готовность команды оказать всю возможную поддержку своему лучшему пилоту. Даже в том случае, если тот обезумеет настолько, чтобы выступать в самой сложной и опасной категории. Ведь за счёт спонсоров — это всегда лучше, чем за свой счёт! Точно-точно! Роль переговорщика взял на себя Хайкуань, и это уже была половина успеха. За вторую отвечал Чжань, потому что, фактически, переговоры велись с ним. Ибо разговаривать отказался наотрез, усомнившись, что команда сможет предложить ему что-то новое или хотя бы столь же значимое, как то, что он уже потерял. Где-то лаской, где-то уговорами, где-то мечтами вслух Чжань смог-таки достучаться до Ибо и вынудил поговорить. Они вооружились огромными листами бумаги, маркерами и парой бутылок вина, устроились в гостиной — и проговорили до самого утра. Они пытались писать плюсы и минусы, потом Ибо просто писал ругательства и оглядывался на Чжаня, когда фантазия подводила, потом они пили вино, каждый из своей бутылки, и снова говорили, говорили, говорили… Чжань прекрасно понимал, что двигало Ибо. Он и сам всё ещё чувствовал иррациональную обиду, хоть и понимал, что действовал бы так же, окажись он на месте руководства. Не потому, что жизнь — это не сказка, даже если авторства братьев Гримм. А потому, что всегда есть понятие наименьшего зла. И для команды в целом было правильнее, выгоднее и безопаснее избавиться от Чжаня, чем пытаться восстановить справедливость в локальном масштабе. Когда закончилось вино, Ибо всё ещё сомневался. Он был полон опасений и больше всего не хотел, чтобы события прошлого месяца повторились. Сейчас, когда они снова жили в одной квартире, когда засыпали и просыпались в объятиях друг друга, эти дни, проведённые порознь, действительно казались кошмаром. Кошмаром, от которого им обоим удалось проснуться. Который они договорились забыть и никогда не вспоминать. Чжань больше не хотел ничего обещать. Он уже наобещал однажды кучу всего, а потом сам же всё поломал. Но и упускать такую возможность было нельзя. Чжань, конечно, всё ещё не слишком хорошо разбирался в хитросплетениях профессионального спорта, но уже догадывался, что одного желания недостаточно. Требовалась не только выносливость и физическая подготовка, но и существенные финансовые вложения. Конечно, можно было сделать всё из собственного кармана, но Чжань предпочёл бы оставить это на самый крайний случай, поэтому сейчас они перебирали все доступные варианты, и «Ямаха Чайна Рэйсинг» была лучшим из них. Чжань был уверен на тысячу процентов, что упускать такой шанс нельзя. И поэтому даже после бутылки вина в одно лицо он продолжал мягко, но настойчиво уговаривать Ибо согласиться и вернуться в гонки. — Ибо… — Может, хватит? — Ибо к этому времени уже валялся на полу и крутил в пальцах пустую бутылку, ловко перехватывая узкое стеклянное горлышко сильными пальцами. Чжань внимательно следил за этими движениями, не смея отвести взгляд и даже пропуская вдохи и выдохи. — Да… — Чжань машинально согласился, а потом спохватился, встряхнул головой и даже отвернулся: — Нет, не хватит. — Почему? — Ты мне сам этого не простишь! — Чжань снова повернул голову, посмотрел на Ибо, подумал немного, а потом лёг рядом и подлез под свободную руку. — Не сейчас, сейчас ты обижаешься на команду. А потом, когда ты остынешь, ты поймёшь, что это был отличный шанс, может быть, уникальный. И ты потом ещё поймёшь, что я — это тот человек, из-за которого ты всё профукал… — Слушай, — Ибо повернулся на бок, подпёр голову рукой и посмотрел на Чжаня с любопытством. — А ты понимаешь, что один раз я тебя уже послушал? И профукал самое главное — тебя самого. И знаешь, второй раз я не потяну, я ещё от первого не отошёл. — Ибо… — Только не говори мне, что в этот раз будет не так. Мы понятия не имеем, как будет. И что тебе щёлкнет в голову, мы тоже не знаем. Завтра ты решишь, что мешаешь мне тренироваться, а послезавтра мне останется только въехать в заграждение… — Не говори так! — Чжань встрепенулся, прижал руку ко рту Ибо. — Не решу я… Я уже понял, что я полный придурок. — Это должно меня как-то утешить? — фыркнул Ибо, убрав руку Чжаня от своего лица, напоследок поцеловав его пальцы. — Мне кажется, это как раз аргумент против. И мне вообще не стоит далеко от тебя отходить. Правда, нам придётся трудно, я зарабатывать перестану, зато буду уверен, что ты круглые сутки под присмотром. Оформишь меня охранником в вашу фирму? — Прекрати! — Чжань толкнул Ибо в плечо. — Ты определись, что мне делать. — Я хочу, чтобы ты подумал. Прежде всего о том, что это твоя мечта. Ты же больше всего на свете этого хотел! — Знаешь, с тех пор у меня сильно поменялись приоритеты, — Ибо наклонился и поцеловал Чжаня в висок. — И теперь то, чего я больше всего хочу, у меня уже есть. И я очень боюсь это потерять. — Ты — и боишься? — удивился Чжань, у которого уже немного кружилась голова. Но дело было, конечно, не в выпитом вине и даже не в рассветных часах, означавших, что они провели всю ночь без сна, а в близости Ибо, его поцелуях и нежных прикосновениях. Чжань чувствовал, как сильные, но такие чуткие пальцы скользят по его животу под футболкой, по памяти обводя вытатуированное созвездие. Мысли о команде, о предстоящих гонках, о «Дакаре» постепенно отходили на задний план, вытесненные чистым, ничем не замутнённым желанием. — Ибо! — У тебя есть ещё аргументы? — вкрадчиво поинтересовался Ибо, когда его рука скользнула ниже, аккуратно пробравшись под резинку домашних штанов. — Нет, — Чжань на сей раз был абсолютно честен. Да, конечно, он ещё собирался вернуться к этому разговору, только не сейчас, не в тот момент, когда Ибо был так нежен с ним. Сейчас Чжаня интересовали только руки, которые медленно, но настойчиво избавляли его от одежды. Выражение лица у Ибо при этом было такое, словно он не любовника раздевал третий раз за последний день, а разворачивал рождественский подарок. — Вот и славно… — резюмировал Ибо, наклоняясь над ним так близко, чтобы практически соприкасаться губами. — Но знаешь… До того, как ты перестанешь соображать… Я тебе кое-что скажу. И можешь передать своим друзьям, — его дыхание скользило по уху и шее Чжаня, заставляя мелко дрожать от предвкушения. — Своим? — Чжань очень старался поддерживать разговор, хоть это и требовало от него неимоверных усилий. Он оттягивал собственное погружение в удовольствие, сосредоточиваясь на словах, а не на голосе и интонации. — Нашим, — исправился Ибо, сильнее придавив Чжаня к полу и скользнув рукой от его живота по груди вверх, к горлу. — Можешь передать нашим друзьям, что я подумаю над этим во всех отношениях заманчивым и щедрым предложением, но не сегодня. И даже не завтра. Потому что у меня есть дела поважнее... Ибо выдержал паузу, давая Чжаню возможность осознать, напрячься, попытаться уклониться. И ещё недавно Чжань бы так и сделал, хотя бы дёрнулся инстинктивно, потому что боязнь уязвимости — страшная сила. Но сейчас степень доверия Чжаня близилась к абсолюту. И даже если бы Ибо пришло в голову сжать пальцы, перекрыв поток раскалённого их страстью воздуха, Чжань не стал бы ему мешать. Мысль о собственной беззащитности и зависимости от Ибо пугала и одновременно заводила. — Что может быть важнее «Дакара»? — хрипло выдохнул Чжань. — Ты.

***

— Нет, я понимаю, что вы здесь делаете, — в очередной раз заворчал Чжочэн, но в ответ получил только утомлённый взгляд Цзыи. — У вас тут работа, у этого, — он подбородком указал на слегка шального Чжаня, — любовь-морковь, а я здесь что забыл? — Тебе кисло, что ли? — в сотый раз за день удивилась Цзыи. — Ты ещё скажи, что тебе самому по карману устроить двухнедельное путешествие по Саудовской Аравии. — Да мне ваша Саудовская Аравия на хрен не сдалась, — буркнул Чжочэн, который терпеть не мог указаний на свою финансовую несостоятельность. К тому же не таким уж он был несостоятельным. Когда Чжань наконец выбрался из своей спячки и снова стал похож на прежнего себя — насколько это вообще возможно с учётом его большой любви, — их так завалили заказами желающие хоть одним глазком взглянуть на того, кого известный гонщик предпочёл всем остальным, что они едва успевали голову поднимать, чтобы переглянуться и убедиться, что им всё не снится. — Мне сдалась, — Чжань подкрался сзади и обнял Чжочэна за плечи. — А ты приехал, чтобы поддержать меня. Разве нет? — Тебя здесь есть кому поддержать, — Чжочэн поморщился. — Вон, видишь, какая компания? Скучно не будет. — Ты только не делай вид, что сейчас назад в самолёт запрыгнешь. Всё равно прилетели уже, — Чжань потёр руки. — Как ты думаешь, Ибо меня ждёт? — Ну… — Чжочэн окинул его оценивающим взглядом. — Я бы не стал. — Почему? — Чжань тут же расстроился. Он ужасно хотел скорее увидеться с Ибо, чтобы тот непременно обрадовался его приезду, вдохновился… и всех порвал! Или хотя бы до финиша добрался. Целым и невредимым. Чжань был бы этому ужасно рад. — Ты уже даже своего психа укатал, — Чжочэн пожал плечами. — Он и так перед гонкой дёргается, а тут ты ещё со своей тонкой душевной организацией и тоской по упущенным возможностям. — Ну, — Чжань отвёл глаза и покраснел. — Вообще-то я не особо тоскую уже по этой работе… — Давай без подробностей! — тут же капитулировал Чжочэн. — Я догадываюсь, как он тебя отвлекает. — Да нормальные у него методы, что тебе не нравится? — Чжань пожал плечами. — Я уверен, если ты их на ком-нибудь опробуешь, там тоже никто против не будет. — Вы о чём? — к ним подошёл Хайкуань, перевёл взгляд с возмущённого и красного от злости Чжочэна на мечтательного Чжаня. — О методах… — Чжань хотел было пояснить, но под взглядом Чжочэна осёкся и махнул рукой. — Да ничего такого, это рабочее. — А я уже думал, что вы ссоритесь. — Мы всегда ссоримся, — теперь пришла очередь Чжочэна отмахиваться. — Я вообще не представляю, как Ибо его до сих пор не пристукнул. Вот насколько он меня раздражает временами своим сучьим характером, настолько мне временами его жаль. Это же надо так вляпаться… — Я тоже тебя люблю, милый, — нарочито манерно проворковал Чжань, после чего широко улыбнулся Хайкуаню: — Без обид. Ты же понимаешь… — Разумеется, — Хайкуань всё понимал, и это делало его идеальным человеком в глазах Чжаня. Практически небожителем. Разговор прервало появление девушек. — Мы нашли такси. Если не хотите ночевать здесь, то сворачивайте своё мурлыканье и валите к выходу. И чемоданы возьмите, — взглядом Цзыи можно было поджигать костры инквизиции. — Хочешь, я заплачу носильщику? — предложил Чжань, но Цзыи поморщилась: — Не переломитесь! — Не шуми, — Лу погладила Цзыи по плечу, а потом виновато улыбнулась: — За нами в самолёте семейство сидело с двумя детьми. И они всю дорогу… Теперь у Цзыи болит голова, и я в шоке, если честно, что она до сих пор никого не убила. — Я могу исправить ситуацию, — Цзыи оскалилась, и Чжань ей моментально поверил. Сейчас она действительно могла бы кого-нибудь убить. Например, его самого. Чем? Да вот хотя бы его чемоданом. — Такси, девочки и мальчики, — напомнил Хайкуань. — Доберёмся до бивуака, а там уже будем разбираться, у кого что болит, где прятать трупы и так далее. Здесь везде пустыня, думаю, проблем не будет. — Ты как всегда ужасно милый, — Цзыи подмигнула Хайкуаню и первой двинулась к выходу, Лу последовала за ней, а парни привычно замешкались, соображая, как им разделить чемоданы. Усевшись в отличный новенький минивэн с кожаными сидениями и кондиционерами, Цзыи блаженно вытянула ноги и прикрыла глаза, пробормотав себе под нос: — Почему нельзя самолёты такими делать? Какая-то коробка с крыльями. Чжань уже открыл было рот, чтобы сказать, что ему вполне нормально было, но потом передумал и решил промолчать. В конце концов, ему действительно повезло, что за ним не оказалось детей, а впереди — кресел. Всю дорогу он, Чжочэн и Хайкуань летели в условиях относительного комфорта, вытянув ноги и имея возможность выспаться. Понятное дело, ему грех было жаловаться. — Тебе надо было сказать, я бы с тобой поменялся, — Чжочэн решил выставить себя джентльменом, но Цзыи не оценила его благородный порыв: — Надо было самому предложить! Сколько мы часов летели, девять? — Девять — это только из Гуанчжоу. А ещё до Гуанчжоу три часа, — любезно напомнил всезнающий Хайкуань. — Прости, мы действительно могли бы поменяться… — Не могли бы, — Лу фыркнула. — Ваши места потому и отдаются крепким мальчикам, чтобы было кому помочь аварийные двери открывать. Нас бы с этих мест быстро попросили. Так что не о чем тут говорить, просто на обратном пути будем просить, чтобы рядом не было детей. Если, конечно, мы доживём до обратного пути. — А почему мы не должны дожить? — искренне удивился Чжочэн. — Мы же ехать не будем… Или я чего-то не знаю? — Ну в гонке, конечно, не будем. По спецучасткам, вот это вот всё для гонщиков… Но переезжать из бивуака в бивуак придётся всё равно, — пояснила Лу, а потом с подозрением посмотрела на Чжаня: — А ты ему не объяснил вообще ничего? — Я думал, он знает, — Чжань действительно не объяснил. И он действительно думал, что раз такие вещи знает он сам, то уж Чжочэн должен был знать и подавно. Про этапы, спецучастки, сотни километров дистанции между городами, про бивуаки и условия, в которых проживали гонщики и другие участники команд. — Только не говорите, что две недели мы будем жить в какой-нибудь сраной палатке в пустыне! — Чжочэн моментально разозлился. — А срать тоже под кустом? — Какие тут тебе кусты? Это пустыня, — Цзыи даже глаз не открыла, но улыбнулась искренне, и Чжань догадался, что гнев Чжочэна доставлял ей истинное удовольствие. — Придётся отставить скромность в сторону. — Скажи, что она шутит! — потребовал Чжочэн, рывком поворачиваясь к Чжаню. — Скажи, что она шутит, иначе я выброшу тебя в окно! В закрытое! — А какой смысл? — тут же заинтересовалась Цзыи, Чжочэн застонал, а Хайкуань поспешил вмешаться, пока участников секретной миссии по обеспечению сюрприза для Ибо не стало на одного меньше. — Она шутит, — Хайкуань положил руку Чжочэну на колено и мягко сжал, переключив таким нехитрым образом всё внимание на себя. Цзыи приоткрыла один глаз, Лу застыла, явно решив, что ещё успеет подышать, и только Чжань не стал обращать на это внимания. В конце концов, он давно заметил, что Хайкуань демонстрирует подобие интереса к его лучшему другу. И пока друг не вопил и не требовал спасти его задницу — или бессмертную душу, Чжань всё ещё не понял, что было Чжочэну дороже, — он предпочитал не вмешиваться и вообще никак не реагировать. Все взрослые люди могли сами разобраться со своими интимными трудностями. Вот как они с Ибо, например. Ага, отличный пример. Чжань фыркнул в такт своим мыслям, но от комментариев вслух предпочёл воздержаться, тем более Хайкуань начал объяснять то, что было интересно и ему самому. — У заводских команд в бивуаках есть хорошо оборудованные трейлеры. С кроватями, душем и туалетом. — А какое я имею отношение к команде? — немного подумав, поинтересовался Чжочэн. Руку Хайкуаня на своём колене он то ли не замечал, то ли намеренно игнорировал, но Цзыи теперь смотрела во все глаза и даже не вспоминала, что ещё несколько минут назад у неё болела голова. — Какая тебе разница? — не выдержала Лу. — Неужели ты думаешь, что мы не позаботились о том, чтобы у всех было где спать? — Мне просто надо знать… — Не надо, — отрезала Лу. — Кровать, душ, туалет и еда по расписанию у тебя будут. Что тебе ещё надо от путешествия? — Ничего, — Чжочэн нахмурился. Чжань знал, как сильно тот не любил не владеть ситуацией и полагаться на кого-то другого. До сих пор он мог позволить себе переложить ответственность только на Чжаня и только в рамках их общего детища. Сейчас же люди, степень близости с которыми Чжочэн до сих пор толком не понимал, предлагали ему во всём положиться на них и плыть по течению. — Мне вот другое интересно, — задумчиво проговорила Цзыи. — Помнится, Ибо рвался ехать «Дакар» дикарём. Чтобы только он, мотоцикл и пустыня. Он же Чану с парнями все мозги вынес, пока вникал, как разобрать мотоцикл, а потом собрать его на время, с закрытыми глазами и из говна, палок и пингвиньих слюней... — Он передумал, — коротко отозвался Чжань таким тоном, чтобы всем сразу стало понятно, как именно это произошло. — Ну и правильно, — Цзыи усмехнулась. — Так хоть какие-то гарантии есть, что он до финиша доедет, а не будет один в пустыне валяться... — Слушайте, я не хочу в этом участвовать! — снова завёл свою шарманку Чжочэн, но Хайкуань его перебил: — Всё будет в порядке. Он переложил руку Чжочэну на плечо, наклонился к его уху и зашептал что-то тихо и неразборчиво, и Чжань не стал прислушиваться. Вместо этого он повернулся к окну и принялся рассматривать пустынные, похожие на марсианские пейзажи. Чем ближе они подбирались к бивуаку, тем сильнее Чжань волновался, не представляя, что его там ждёт. И это при том, что всё это время он верной японской женой ездил и в Чжухай, и в Куала-Лумпур, и в Бури Рам, чтобы там поддерживать Ибо, только уже не как часть «Ямаха Чайна Рэйсинг», а как частное лицо, научившись не привлекать к себе внимания. Кепки, глухие маски и тёмные очки стали его постоянными спутниками наряду с бесформенной тёмной одеждой. Чжань так привык мастерски сливаться с пейзажем, быть незаметным и незапоминающимся, а ещё не высовываться за пределы командных боксов, что даже многочисленные безумные поклонники Ибо перестали обращать на него внимание и как будто забыли о его существовании. За Ибо, конечно, ходили. И номера телефонов покупали, и возле дома караулили, и письмами заваливали почту, но это всё равно было уже не так страшно. Ибо терпел охрану, часто менял машины, а если они выходили куда-то вдвоём, всегда держал руку на спине Чжаня, словно этим жестом пытался подчеркнуть, что охраняет и защищает его. О большем Чжань и мечтать не смел. — Поужинать мы уже не успеем сегодня, — Хайкуань, похоже, инструктировал всех о том, как устроена жизнь в бивуаке, но Чжань за своими мыслями пропустил большую часть и вникать в то, что осталось, не собирался. — Гонщики уже должны были лечь спать, завтра рано утром уже старт. — А как же открытие? — заметно расстроилась Лу. — Я думала, мы посмотрим, пока все ещё чистые и красивые… — В записи посмотришь. Вся подготовительная часть уже закончилась, так что теперь только гонка, — Хайкуань посмотрел на часы. — Инструктаж, похоже, уже тоже завтра будет. Сичэн мне голову оторвёт… Как мы так не рассчитали?.. Чжань! — М? — он наконец оторвался от окна и внимательно взглянул на порядком измотанного дорогой Хайкуаня. — Тут, конечно, фанатов не будет в таком количестве… В бивуаке тем более. Но ты всё же лицом не свети. А то ещё втрескается в тебя какой-нибудь местный нефтяной принц… — Хватит с меня принцев, — Чжань закатил глаза. — Мне одного достаточно. Или ты меня так приободрить пытаешься на тот случай, если Ибо без меня не скучает? — Ибо скучает, — Цзыи поморщилась и прижала пальцы к виску. — Можешь считать это голосом моей интуиции. Вы только головы не теряйте, ему завтра четыреста километров ехать… — Я помню, — Чжань кивнул и снова повернул голову к окну. Ему не хотелось обсуждать, что он будет делать с Ибо этим вечером, потому как ответа на этот вопрос Чжань и сам не знал. Они не виделись несколько дней — Ибо улетел раньше, чтобы провести тестовые заезды, обвыкнуться на месте и принять участие в церемонии открытия гонок, — и Чжань уже не находил себе места. Всё это остро напоминало ему те тяжёлые и беспросветные недели, когда он думал, что потерял Ибо навсегда. В такой ситуации сложно было держать голову холодной. В молчании Чжань провёл весь остаток пути до бивуака, и даже там у него не возникло желания говорить. Он тянул за собой чемодан и шаг в шаг двигался за Чжочэном и Хайкуанем. Где именно от них отделились девушки, он даже не заметил. — Чжань, — Хайкуань остановил его жестом. — Ты в этом трейлере, — он указал на здоровый трейлер, больше напоминавший громадный автобус, сверху донизу оклеенный логотипами команды и спонсоров. — Кровать в самом конце, второй ярус… Только не шуми, хорошо? Все спят уже. Чемодан там сбоку пристрой где-нибудь, завтра будет время, чтобы с вещами разобраться, пока гонщики на этапе будут. — Хорошо, — Чжань кивнул, не признаваясь даже самому себе, что испытал от этого глубокое разочарование. Он надеялся, что ему удастся увидеть Ибо уже сегодня, но, похоже, его планам не суждено было сбыться. Не мог же он метаться по бивуаку и заглядывать в каждый трейлер с логотипами команды, чтобы выяснить, где именно ночевал Ибо. Которому нужно было отдыхать и набираться сил перед завтрашним этапом. Погружённый в невеселые мысли Чжань забрался в трейлер, стараясь двигаться как можно тише, чтобы не разбудить людей, спавших в отдельных отсеках за плотными шторками. Открытым и подсвеченным было только одно место во всём трейлере — в конце салона, на втором ярусе. Чжань уверенно направился туда, чтобы поскорее лечь и попытаться заснуть, хоть так приближая утро следующего дня. Сейчас он не был уверен даже в том, что им удастся повидаться утром. Внезапно отсек под его спальным местом осветился, а плотная тёмная шторка легко сдвинулась в сторону. — Я думал, я сошёл с ума, — тихо пробормотал Ибо, схватив Чжаня за руку и рывком дёрнув его на себя. — Я уже почти заснул… Но твои тяжёлые вздохи ни с чем не спутаешь. — Я не хотел тебя разбудить, — шёпотом пробормотал Чжань. — Я вообще не знал, где ты. Хайкуань мне не сказал. — Так тебе и надо! — Ибо мстительно укусил Чжаня за губу. — Надо было сразу со мной ехать. — Я не хотел тебе мешать... хоть пару дней, — Чжань облизал губы, а потом улыбнулся. — Только я думал, что до завтрашнего вечера тебя не увижу. Хайкуань сказал, что вы рано начинаете. — Не настолько рано, — Ибо ухмыльнулся, прекрасно зная, как эта его дерзкая ухмылка действовала на Чжаня. — Что тебе ещё сказали? Проинструктировали, что нельзя ко мне приставать, а то я буду уставший… — Ибо! — шёпотом возмутился Чжань. — Ты же не думаешь, что мы будем здесь… — А чем плохо? Или ты собрался терпеть две недели? — Ибо ловко задвинул куда-то чемодан, скинул с Чжаня кроссовки и куртку, а потом обнял и утянул в свой отсек. Чжань упустил момент, когда Ибо задёрнул шторки, превратив своё спальное место в самый уединённый уголок на земле. Большое окно, за которым во все стороны простирался пустынно-скалистый "марсианский" пейзаж, только укрепляло Чжаня в этой мысли. Он чувствовал себя внезапно попавшим на другую планету. На этой планете они были только вдвоём. И мятая дорожная одежда незаметно растворялась под ловкими и умелыми руками Ибо. Кожа горела даже от самых незначительных прикосновений, и с каждой секундой Чжань чувствовал себя всё более слабым и зависимым от этих ласк. Он уже не помнил, что собирался не привлекать внимания и дать Ибо выспаться и набраться сил перед первым этапом гонки мечты. — Только не шуми, — шептал ему Ибо, и Чжань кивал, потому что за одни только прикосновения к своим плечам и груди он был готов пообещать что угодно. Правда, едва Ибо приник к его шее с поцелуями, Чжань тут же забыл и о своём обещании, и о том, что завтра утром не сможет смотреть в глаза соседям по трейлеру, не краснея при этом от стыда. Но не мог же он просить Ибо остановиться! Впрочем, спустя несколько минут и слишком громких ахов, сорвавшихся с губ Чжаня, Ибо прервался сам, отстранился и приподнялся на локте, чтобы лучше видеть лицо Чжаня: — У меня есть кое-что для тебя. — Что? — Чжань дышал тяжело и рвано. Ему не терпелось снова прижаться к Ибо, поцеловать его и перейти уже к чему-то большему. — Угадаешь? — свободной рукой Ибо пошарил под подушкой, а потом вытащил что-то небольшое, прикреплённое к широкой яркой ленте. — Понятия не имею, что это может быть, — Чжань честно попытался, даже прищурился, чтобы разглядеть, но быстро сдался. — Что там? — Посмотри, — Ибо осторожно разжал руку, и Чжаню на грудь опустилась глянцевая карточка аккредитации. — Что это? — Чжань не поверил своим глазам. Буквы английского алфавита как будто стёрлись из памяти, перестали узнаваться и заплясали на своих местах, чтобы Чжань не мог их прочитать. — Что там написано? — Что ты моё вдохновение, — Ибо перехватил карточку и придержал, чтобы Чжань смог тщательно рассмотреть свою фотографию, имя и фирменный логотип «Дакара». — Ну и аккредитованный фотограф ралли «Дакар». — Но меня же уволили из «Ямахи»... — Чжань растерялся. — А кто сказал, что это от «Ямахи»? — фыркнул Ибо. — Тебя аккредитовали организаторы. — Ты с ума сошёл, — Чжань всё ещё не мог поверить в то, что увидел и услышал. — Я думал, я просто буду ждать тебя на финише. — Извини, — Ибо улыбнулся и прихватил зубами его губу, легко прикусив. — Так что не только у меня завтра трудный день. Придётся тебе снова поработать. — The End —