Латте со вкусом солнца

Ночная смена в кофейне подходила к концу. За окном можно было увидеть предрассветные сумерки, от вида которых организм приходил в странное состояние спокойствия, будто время остановилось и всё вокруг постепенно стало невесомым, как и собственное тело. Хотя возможно в случае Лэнса это состояние было вызвано огромным недосыпом и переизбытком кофеина. Но, несмотря на все минусы, утро было хорошим, улыбка, не сходящая с лица, была искренней, и с губ начали срываться слова старой песни. Лэнс старался быть тихим в эти часы, чтобы дать совам и студентам доспать на конспектах и ноутбуках пару часов перед очередным двойным американо и мучительной поездкой в метро. Лучи солнца расползались по глянцевой поверхности столов, брызгали разноцветными пятнами, проходя сквозь стеклянные стаканы на стойке, подсвечивали листья самого лучшего работника кофейни, мистера Фикуса. Разложив новую партию чизкейков на витрине, Лэнс не удержался и посмотрел в сторону Мэтта. Ему было стыдно от того, что он пялился на спящего парня и отвлекал его ночью от работы. Но Лэнс не мог отказаться ни от первого, ни от второго. Волосы Мэтта затянутые резинкой, которую он ещё месяц назад одолжил у Ризави, сменщицы Лэнса, в свете утреннего солнца были золотистыми и, наверняка, тёплыми и мягкими, и Лэнсу пришлось взяться за тряпку, чтобы не совершить глупость. Несколько прядей падало на глаза, но, судя по расслабленному лицу, Мэтту они совсем не мешали спать. Благо во сне он не улыбался, и Лэнсу было легче на него смотреть: его не так слепило, как ночью, когда Мэтт бесконечно много шутил, рассказывал про космос, делал отсылки к Стар треку и травил байки про своих студентов. Он был таким ярким, что Лэнс не мог оторваться, и потому раз за разом отвлекал его от работы над презентацией. К сожалению, других возможностей для общения с Мэттом у него не было. Он всё никак не мог заставить себя пригласить его куда-то, да и Мэтт, кажется, воспринимал все его подкаты в шутку, отвечая чем-то до того нелепым, что сконфуженный Лэнс стремился быстрее сменить тему. Но в удачные ночи как эта, общение с Мэттом привносило в его жизнь некое странное спокойствие, разрядку, после которой он был полон счастья и энтузиазма, даже если романтическую часть этого воодушевляющего чувства не на кого было растратить, Лэнс не мог отказаться от очередной ночи в такой приятной компании. Ленивое рассветное время заканчивалось, на телефоны посетителей посыпались уведомления и за кофеином стали заходить первые ранние пташки. - Макклейн, - поздоровался Джеймс, вывалившийся из подсобки с вечным пятнадцатиминутным опозданием. - Доброе утро. Твой флэт ещё не остыл. Скажи Ханку, что нужно проверить детку: кажется, опять всё забилось, - отчитывался Лэнс, снимая фартук и нервно посматривая на спящего Мэтта: обычно он к тому моменту забирал своё латте и убегал в университет. - А чего ты такой счастливый? Проспал всю смену или какая-то несчастная решила оставить тебе номерок? Проверь его сначала, возможно он фальшивый. Похоже, боги были сегодня благосклонны к Лэнсу и у него был шанс разбудить Мэтта, тронув за плечо, пожелать доброго утра и вручить стаканчик, на котором в этот раз он решился написать свой номер. - Чего козлишь Гриффин? Когане утром выгнал из постели? - съязвил Лэнс, неуверенно остановившись у столика Мэтта. Глаза Мэтта приоткрылись до того, как Лэнс решился воплотить свой план с прикосновениями и пожеланиями в жизнь. Мэтт удовлетворенно улыбался и смотрел Лэнсу в глаза, отчего сердце забилось ещё чаще, стаканчик с номером захотелось спрятать за спину, а самому скрыться в подсобке. - Доброе утро, - самодовольная интонация и взгляд, метнувшийся к латте в руке Лэнса, заставили его немного покраснеть, - Я бы точно не выгнал тебя из нашей постели, если бы ты согласился в ней оказаться. - “Нашей постели”? - Да, постели, которая в моих фантазиях уже какое-то время принадлежит мне, моей собаке и тебе. - То есть собака не “наша”? Как жаль, я люблю собак, а их хозяева всегда по законам этого мира оказываются горячими красавчиками. - Тогда во сколько горячий красавчик может предложить тебе выгулять его собаку? В этот момент не выдерживает и начинает смеяться, чуть не расплескав латте. - Когда закончишь со своей работой, а я успею выспаться за это время, - сказал Лэнс, продолжая улыбаться. - Ну я могу предложить для твоих планов свою кровать и себя в качестве одеяла, ведь сегодня у меня выходной. - Но тогда зачем ты провёл ночь здесь? Я думал, ты готовился к сегодняшним занятиям. - Хотел провести время с одним сексуальным баристой, не давая ему уснуть на работе, и проверить не надоел ли я ему за этот месяц. Волосы Мэтта действительно оказываются тёплыми и мягкими, резинка слегка сдавливает запястье Ленса, а в руках оказываются плечи, которые можно прижимать всё ближе и ближе к себе, загораясь и изнутри, и снаружи. Целуется Мэтт также прекрасно как смеётся, и это гораздо приятней, чем все мечты и долгие взгляды. Его холодные руки вызывают мурашки, пробираясь под футболку, а затем сползая на бёдра. Чёлка щекочет Лэнсу веки, и заставляет улыбаться в поцелуй. Это утро действительно оказывается прекрасным. *** За окном глубокая ночь, свет фонарей падает на мятую постель, разбросанные джойстики, неровные стопки книг на столе и блестящую шерсть Бебе. В этом холодном тусклом свете волосы Мэтта не выглядят мягкими, под глазами ещё сильней видны синяки после насыщенной ночи игр, а весь остальной мерзлявый Мэтт скрыт одеялом. Но теперь Лэнсу и не нужен удачный рассветный час, чтобы любоваться потрясающим Мэттом. Теперь он не боится протянуть руку, чтобы почувствовать всю красоту, что не может увидеть и подарить своё теплое объятие, чтобы помочь уснуть.