Чайная роза

Алекс       Я недолго стоял у дороги. Ева отличалась пунктуальностью: не прошло и пяти минут, как вишневый Фольксваген остановился рядом со мной.       — Юноша, вас подвезти? — Весёлый голос Евы контрастировал с моим настроением.       — Да, моя принцесса, — я вымученно улыбнулся. Заберите меня из этой жаркой пустыни.       — Прошу вас, садитесь в мою карету. Я прокачу вас с ветерком, в ближайший оазис. — Я сел в машину.       Ева повернулась ко мне и прильнула чуть приоткрытыми, мягкими, влажными и теплыми губами к моим губам. Я ответил, но видимо не так, как обычно. Во мне сидел страх предстоящего разговора. Не люблю «решения вопросов». У меня мама любит так говорить: «надо решить этот вопрос». Если произносилась эта фраза, я мог быть уверен, что в скором времени обязательно будет что-то тяжёлое или неприятное или и то, и другое вместе.       — Хороший мой, что с тобой? — Она чуть отодвинулась и заглянула мне в глаза, коснувшись ладонью моей щеки. — Её прикосновения, такие нежные, домашние, заботливые — расслабляли и обещали тепло и счастье, здесь и сейчас. Тревога отступала, но не пропадала совсем: она не позволяла взять и погрузиться в это тепло и негу, мешала и отравляла жизнь, подобно тому, как порой крошечная заноза в пальце ноги или зудящий над ухом комар не позволяют уснуть.       — Все хорошо. — Я опустил глаза, а она чуть нагнулась и посмотрела на меня чуть снизу, стараясь сохранить зрительный контакт.       — Лёшенька, любимый мой! Ты хороший мальчик, но из тебя плохой врунишка. Ты расскажешь мне, в чем дело?       — Да. Давай перекусим где-нибудь и поговорим.       — Давай. Мне тоже хочется чего-нибудь съесть.       Не очень далеко от пляжа была хорошая кафешка, до которой мы добрались на машине буквально за пару минут. Прохладный полумрак, негромкая музыка, небольшое количество посетителей — обстановка в целом располагала к разговору по душам. Моя спутница заказала какой-то салатик, я, не задумываясь, выбрал то же самое и пиво. Ева спиртное по понятным причинам брать не стала (за рулем все же), да и я решил не налегать. Мне и нужно-то было немного, чтобы слегка развязался язык. Было страшно потерять женщину, что появилась рядом столь внезапно, а вместе с ней — и неожиданное счастье, озарившее мою тусклую жизнь.       — Хочу попросить у тебя прощения, что собираюсь задать глупые вопросы, — я выдавил эту фразу из себя с трудом, будучи уверен в том, что моим отношениям с Евой — конец, и я сам в эту минуту их хороню. Заколачиваю гвоздики в крошечный гробик, и закапываю в могилку, заботливо выкопанную Сашкой. В моем воображении он стоял рядом, с лопатой на плече, весело ухмылялся и похлопывал меня по спине. Я сделал паузу, пытаясь сообразить, с чего начать.       — Ева, ты очень хорошая… Красивая… Активная… Вокруг полно парней, мечтающих о такой женщине. Почему я?       — То есть как «почему»? — удивлённо вскинула брови Ева. — Потому что ты мне понравился! Почему ты считаешь, что не можешь понравиться женщине? — И действительно, почему я так считаю? Наверное, потому что у меня такие «друзья», как Саня. Но я промолчал. — Ты симпатичный парень, ты мне понравился, что ещё нужно?       — Ну, не знаю. Просто… обычно девушки не ведут себя так активно и… — мне хотелось провалиться сквозь землю. Я уставился в стол и замолчал. Пиво не помогало совсем. Ева коснулась ладонью моей щеки, заглянула мне в глаза. Ее взгляд бы такой же, как и прежде — ласковый и добрый. — У тебя есть на меня какие-то планы?       — Какие планы могут быть у женщины на парня? Бывает, девушки стараются сесть парню на шею, но зарабатываю я сама. А еще я люблю секс с парнями. Это не запрещено? — она улыбнулась.       — Нет, но… — Я почувствовал себя идиотом. — Я слышал, у некоторых женщин есть… необычные интересы в сексе. Б-б-б-ДСМ… — я с трудом выговорил эту аббревиатуру. И прочие эксперименты… — Ева улыбнулась. — Ты назвал меня «активной». Видишь ли, Лёшенька, ты необычен именно тем, что перечислил это моё качество среди прочих моих плюсов, которые, как тебе подсознательно кажется, должны привлекать мужчин. Но проблема в том, что большинство мужчин как раз подсознательно считают активность женщины её главным минусом. Они придумывают кучу причин, почему от такой женщины надо бежать, как от огня, даже если эти причины совершенно надуманны и не имеют никаких оснований. А что касается экспериментов… Любые эксперименты я всегда провожу только с явного согласия всех сторон. И сразу скажу — БДСМ точно не про меня. Я никогда — я это подчеркиваю — никогда и ни при каких обстоятельствах не сделаю тебе физически больно. Душа — материя тонкая, поэтому не могу обещать, что никогда не причиню тебе душевную боль. Могу только пообещать — приложу все свои усилия, чтобы ее ты никогда не испытывал.       Я собирался задать еще один вопрос, но мне казалось, что я уже знаю на него ответ. Еве попадались до меня парни, и не раз. Но то, что меня в ней привлекало, их наоборот отталкивало. Если бы не реакция Сашки на мой рассказ, я бы не поверил, что активность женщины действует на многих мужчин, как запах цитрусовых — на кошек. Неудивительно, что она до сих пор одна. Но в процессе разговора вылезло еще кое-что: Ева обмолвилась, что она в принципе не против экспериментов… Если честно, я тоже немного экспериментировал, «сам с собой», если можно так сказать. Возможно, именно поэтому сейчас мне стало любопытно, какие эксперименты Ева имеет в виду. Возможно, именно в ее «креативности» и заключается ответ на вопрос, почему она одинока… Но креативность бывает разная. Если БДСМ исключается, а оснований не доверять словам Евы ни разу не возникло… Чего гадать, когда можно просто спросить?       — А какими экспериментами ты любишь заниматься?

***

      Что греха таить, я, как и многие парни (а может, даже все без исключения) занимался тем, что кто-то называет «погонять шкурку», кто-то — «рукоблудием», попросту говоря — дрочил. Онанизм был для меня столь же обыденным, как и мое сожаление по поводу отсутствия внимания ко мне со стороны представительниц прекрасного пола. Я всегда интересовался своим телом, а ко второму курсу института уже всячески экспериментировал с ним. Как-то раз я обратил внимание, что если при онанизме массировать область тела под членом, это дает приятные ощущения, а по мере приближения к филейной части приятные ощущения усиливаются. Стало любопытно: что же такого произойдет, если одновременно со стимуляцией члена что-то делать с тем, что сзади? Про то, какие органы там есть и что они делают, я знал, скажем так, немного: анатомия как теория меня никогда не привлекала. Но вот практический интерес заставил изучить вопрос. Я узнал, что есть простата, а также узнал — по большей части из порно и нескольких роликов из ютьюба, что массаж этой части тела может быть весьма приятным. От более глубоких практических исследований в этой области меня отталкивало знание того, что геи занимаются анальным сексом, а от геев меня почему-то воротило, просто до физической тошноты. Тем не менее, любопытство и интерес не пропали совсем. Я периодически то обращал внимание на «это место», удивляясь новым ощущениям, то на меня накатывало отвращение к самому себе из-за подобных интересов. А заметное внимание Евы к моей «пятой точке», сопутствующие приятные ощущения, а также факт того, что Ева — женщина, вновь пробудили во мне соответствующие фантазии и желания, на сей раз без отвращения к позывам моего тела. Несмотря на Сашкины заверения о садистских наклонностях активных дам, непременно стремившихся нацепить ошейник на доверившимся им парням, после чего подвергнуть их всем мыслимым пыткам и унижениям, мое сознание наотрез отказывалось связывать мягкий образ Евы с подобными фуриями. Поэтому Евин намек на «эксперименты» меня не испугал, а наоборот — скорее возбудил и заинтересовал. Вот я и спросил, о каких же экспериментах идет речь… Ева       Хорошо, наконец-то первый рабочий день на этой неделе закончился! Не зря говорят, что понедельник — день тяжелый! Сперва согласование одного договора, потом другого. То заказчикам что-то не нравится, то нашему начальству приходится мозги вправлять. В перерывах между выносами мозга я вспоминала прошедшие выходные: они определенно грели душу, не давали сойти с ума и позволяли верить в то, что хорошее еще случается в этом мире. «Милый мальчик Лешенька, мы с тобой друзья…»       Так, все собрано, можно ехать. Интересно, как там мой сокол ясный поживает… Не звонила я ему весь день, а сам набрать стесняется пока что. Ну, а я не стеснительная, поэтому быстро набрала ему и мы коротко пообщались. Договорились, что я подберу его у пляжа, где мы последний раз купались, и мы вместе где-нибудь перекусим. — Леша сказал, что хочет поговорить, и его голос во время нашего разговора мне не понравился: чувствовалось, что он невеселый. Или проблемы какие-то у него, или… Не хотелось об этом думать, но я раньше уже сталкивалась с таким. Начинается всё хорошо, а потом мальчиков как подменяют… Как правило, после разговора с «доброжелателями» в лице родственников или приятелей. Надо немедленно перехватить инициативу у этих «благодетелей», иначе я опять потеряю того, кого так долго ждала и так долго искала. Но придется быть честной с ним. Иначе, если потом он сам рано или поздно узнает про мои пристрастия и интересы, но не примет их, будет больнее и мне, и ему. Я ехала на остановку рядом с пляжем, торопясь, но умеренно. Дороги на удивление пустые, и я добралась до места минут за десять, если не быстрее. Какой он всё же симпатичный! Ох уж эта наивная мальчишеская молодость! Возбуждает меня до дрожи в коленках и одновременно побуждает посадить объект вожделения к себе на колени, накрыть крылышком, окружить защитой, теплом и заботой.       Он сел в мою машину, мы весело поздоровались. Я его поцеловала, и сразу почувствовала что-то странное. Губы чуть жёстче, чем обычно. Ощущения его доверия ко мне и мягкости вроде бы остались, но как-то потускнели… Были не такими яркими. Леша не стал в машине рассказывать, в чем дело. Разговор как-то не клеился. Видимо, мы будем не столько есть, сколько выяснять отношения. Не люблю я это дело. Да и он, видимо, тоже. Всё так хорошо начиналось, но идиотские стереотипы, причем даже не его собственные, способны сломать и испортить любые, даже самые нежные и доверительные отношения. Я все-таки надеюсь, что мы с Лёшей окажемся умнее и тактичнее героев многочисленных мыльных опер, забивших последнее время почти весь телеэфир.       Я остановила машину рядом с одной кафешкой, куда частенько захаживала, гуляя по нашему городку. Помещение встретило нас прохладой, приятно освежающей после пыльной и знойной летней улицы. В полумраке играла негромкая приятная музыка, деревянные столы с длинными деревянными скамьями «под старину» были гладкими и удобными.       Мы прошли за столик в дальнем углу. В зале было довольно многолюдно, но вместе с тем уютно. Это было одно из тех мест, где чувствуешь себя в приватной обстановке, будучи окружен толпой людей. Через стол от нас и в соседних рядах разговаривали люди, их речь сливалась в негромкий монотонный гул. Обычная картина: небольшие компании за столиками общаются друг с другом, и им нет дела до того, о чем говорят вокруг. Я заказала только овощной салатик (сама себе удивляюсь, но после встречи с Лешей я начала считать калории). Леша заказал его же и пиво. Довольно быстро принесли наш заказ. После завтрака в семь часов утра, у меня сегодня во рту не было маковой росинки, поэтому свежий салатик с помидорками, базиликом и моцареллой был для меня воплощением манны небесной. Обожаю летние помидоры, выросшие в нашей полосе. Эти точно были местные, не привозные. Желтые и красные, сочные и сладкие, в умопомрачительном сочетании с зеленью и сыром — из-за них на какой-то момент вся моя вселенная сжалась до тарелки, а из ощущений остались только вкусовые. Когда тарелка передо мной опустела, я вернулась в этот мир и подняла глаза. Лешин салатик остался нетронутым, а мой спутник, судя по всему — трезвым, несмотря на то, что его пол-литровый стакан был уже пуст. Молодой человек кусал губы и ковырял вилкой в тарелке. Благодаря его стараниям салатик уже мало походил на что-то съедобное, листочек базилика с кусочком помидора выпал из тарелки и испачкал стол. Я пересела поближе к Леше, на ту же лавку. Сейчас мне захотелось быть рядом с мальчиком, хотелось физического контакта с ним — хотя бы совсем невинного: держать его ладонь в своей. Или не совсем невинного: положить руку ему на талию или колено. В тягостном молчании прошло несколько минут. Не выдержав, я взяла его за руку. Ладонь была холодной и мокрой, как у лягушонка. Твердая, напряженная кисть. Я погладила его руку своей и попыталась заглянуть в его глаза:       — Ты хотел поговорить…       — Да… хотел. — И он начал — заикаясь, сбиваясь через слово и делая длинные паузы.       Я несколько опешила, после того, что услышала от Леши. Попади мне этот «друг», который моего любимого так напугал, я бы ему показала БДСМ в моем исполнении! С пристрастием и усердием, так сказать. Наверное, вид Леши, вопрошавшего меня о садистских забавах, у кого-то мог вызвать улыбку, но меня настолько сильно душила злость на неизвестного мне «консультанта по женским характерам», что смеяться не хотелось совсем. Я вовремя успела нацепить добродушно-беспечный «покерфейс»: позволь я отразиться на лице моим истинным эмоциям, парень напугался до полусмерти, а я и так хотела избежать подобного, насколько возможно. Насчет БДСМ я его смогла успокоить. А про другие мои не совсем обычные интересы, вроде бы смогла намекнуть. Но может быть, слишком толсто? Мысленно я закрыла лицо рукой: этакий эмоциональный фейспалм. Однако, Леша ещё сидит рядом и задает вопросы о том, какие же это эксперименты я имею в виду! Однако, в этом тихом омуте живут довольно смелые… хммм… раки? или пескари? Или просто отважное юношеское сердце, истосковавшееся в одиночестве без женской ласки? Последнее и ближе к истине, и нравится мне больше.       — Ева, а какими экспериментами ты любишь заниматься?       — Из тех, что могут быть интересны нам обоим — сексуальными. Но Леша, прелесть таких экспериментов в том, что их надо проводить на практике. А вот условия их проведения мы обговорим заранее и я всегда свято их придерживаюсь.       — А какие обычно условия?       — Я никогда не делаю физически больно тем, кого люблю. Умышленно, конечно. И не унижаю. Даже если просят и даже если это такая игра. Ну и сама подобного отношения к себе не приемлю. — После этих слов Леша как будто заметно расслабился. Выдохнул, как говорят. Посмотрел на стоящий перед ним салат и пиво с таким видом, как будто не он сам это заказал, а кто-то ему эту гадость подставил под нос, пока юноша спал.       — Это правда? — Это было сказано с такой надеждой и радостью в голосе, что я невольно улыбнулась, а сам говоривший засмущался и очень мило покраснел. Обстановка разрядилась. Очень похоже на то, что у мальчика тоже есть необычные, по общепринятым меркам, сексуальные интересы. Кажется, я возбуждаюсь. Может быть, надо «ковать железо, пока горячо»? Я села рядом с ним, одной рукой приобняла за талию, а другую положила ему на колено.       — Правда, милый. — Моя рука нагло поползла от колена в сторону паха, а грудь прижалась к его плечу. — Ты всегда можешь сказать «нет», и я остановлюсь. Но если тебе хорошо, нужно ли останавливаться?       — Но, — в его глазах мелькнул испуг… — тут людей полно…       — Да, ты прав… Поехали ко мне?       — Да, нав…— я закрыла его рот поцелуем, не дав договорить. Оставила на столе деньги — наверное, вдвое больше чем стоил наш заказ, и за руку, как на буксире, вывела Лешу из кафешки. До моего гнёздышка мы долетели с ветерком, и как только щёлкнул замок двери, отделяя нас от внешнего мира, одежда с тела Леши испарилась. Это не магия, это мои руки — очень умелые руки очень возбуждённой женщины. Впереди был еще почти весь вечер и вся ночь… Счастливые вечер и ночь! Алекс Ева увидела, как я обрадовался. Обрадовался тому, что она именно такая, какой я её себе представлял — добрая, ласковая и, похоже, не терпит насилия, и наваждение от Сашкиной болтовни растаяло как утренний туман в полдень. Поначалу она вела себя сдержанно, как старшая и давно знакомая коллега по работе, словно боялась меня спугнуть. Но после моего радостного возгласа подсела поближе, приобняла и…. Я почувствовал её грудь сквозь тонкую ткань, разделявшую наши тела. Такую мягкую и пахнущую не духами, а чем-то родным и женским. Я почувствовал пальцы, так нахально подобравшиеся к моей промежности, но коснувшиеся моего мужского естества как-то очень деликатно, но при этом по-хозяйски. Что происходило дальше, помню смутно… Очнулся я в её квартире, уже голый, в прихожей… И хоть я и понимал, что подчиняюсь Евиной страсти, мне не было страшно. Не было ощущения того, что это происходит против моей воли. Было чувство, что она ведёт меня за собой в мир чувственного наслаждения, подобно тому, как гид ведет за собой туриста. Вот обнаженная женщина тянет меня за руку в ванную комнату. А вот — мы вдвоем в просторной душевой кабине, немного в стороне от нас с шумом разбиваются об пол струи воды. Женщина, опускаясь на колени передо мной, покрывает мое тело поцелуями. На её волосах, пока что ещё почти сухих, местами зависли прозрачные капельки воды. Она, таким типично женским движением, заправляет непослушную прядку за ушко, а потом… Её рот берет в плен моего бойца, гордо выпрямившегося во весь свой рост, язык начинает обрабатывать уздечку, а мягкие губы — массировать края головки… Её ладонь, смазанная гелем для душа, оказывается между моих ног, и уверенно прокладывает дорогу к попе! Обалдеть, как стыдно, но как же это приятно, словно я попал в сказку! Она нежно мнет и оглаживает мои булки, как бы случайно иногда соскальзывая в щель между ними. Но соскальзывает все чаще, пока один пальчик не начинает непрерывно сновать по этой границе, вжимаясь в нее, смазывая и массируя ее. Забывшись, приподнимаю одну ногу, чтобы дать ей доступ глубже… Господи, что же я делаю. Когда мне казалось, что до финиша осталось совсем немного, Ева поднялась и прошептала мне на ухо:       — А сейчас я хочу тебя спросить, готов ли ты к сексуальному эксперименту? Ты слышал про массаж простаты? Хочешь почувствовать, каково это?       Если честно, я действительно этого хотел… Хотел, чтобы именно она это сделала со мной, потому что доверял ей… Но как ей сказать, что я этого хочу? Это же ненормально, этого хотят только голубые… ненормальные, которых лечить надо… Но тем не менее, она хочет сделать это со мной, а значит, считает это нормальным. Так что, если вместе с ней нам хорошо, она этого хочет, и я этого хочу — какая разница, как к этому относятся в обществе? Мы вдвоем будем ласкать друг друга так, как хотим, и никому не должно быть до этого никакого дела! А Сашка пусть идет в далекое эротическое путешествие со своими внушениями! Но мне немного страшно. Все таки… Место-то нежное. Наверное, то же самое испытывают девушки, когда впервые отдаются парням, доверяя им свое тело впервые в жизни — легкий мандраж, который не исчезает совсем, даже если ты доверяешь партнеру и любимому человеку безоговорочно. Мурашки по коже, легкий страх перед доселе неизвестным, но тем не менее, очень желанным актом. Задавая мне вопросы, Ева продолжала скользить пальчиком одной руки вокруг ануса, а другой — легонько массировать мой член. Вероятно, последний и выдал мою неуверенность и напряжение.       — Сладкий мой, я тебя напугала? Я не буду настаивать, и если ты не готов или не хочешь…       — Ева, нет… то есть да… то есть я хочу этого… Только… будь со мной нежной… пожалуйста… — Лишь сказав эти слова я понял, что повторил слова стереотипной барышни-девственницы перед «первым разом». Господи… Мне было и интересно, и в то же самое время хотелось провалиться сквозь землю от стыда. От последнего удерживал только взгляд Евы, полный страсти и обожания. Этот взгляд, эти нежные прикосновения, всё это убеждало меня в том, что происходящее нормально, естественно и правильно — как минимум, с точки зрения той, во власти которой я в данный момент себя ощущал. А другие точки зрения сейчас меня не интересовали.       — Другой я и не смогу быть с тобой, любимый, — сказала она тихо, подтверждая слова страстным поцелуем. Ева достала лубрикант, выдавила приличную порцию на ладонь, после чего опять опустилась на колени.       Прерванный минет продолжился, а руки женщины вернулись обратно к моим ягодицам, только на этот раз они действовали еще более уверенно, властно, по хозяйски, удивительным образом оставаясь при этом мягкими и ласковыми. Наверное, точно так действует опытная медсестра, когда проводит процедуры симпатичному ей человеку. Вот одна ее рука оттянула ягодицу в сторону, пальчики аккуратно смазали дырочку и один из них слегка надавил на вход, тактично ожидая, когда напряжение моих мышц ослабнет. Я попытался расслабиться и почувствовал, как он проникает в меня и движется глубже. Это было необычно, но очень приятно. Ева умело массировала меня изнутри пальцем, сначала лишь иногда задевая простату, а по мере того, как я возбуждался сильнее — все чаще и чаще. Ощущения от минета, совмещенного с массажем простаты, были радикально другими: возбуждение усилилось, но ощущения стали какими-то тягучими, сладкими. Если при обычном сексе в активной роли грань между «вот еще чуть-чуть и финиш» и «все, финиш» преодолевалась за секунды, то тут я балансировал на этой грани, не в силах ни сорваться в пропасть оргазма, ни вернуться назад, и казалось, что это длится бесконечно. Я думал, что кончу, думал, что кончу, потом перестал уже что-либо думать, а только качался на сладких волнах, распространявшихся от точки в глубине таза на все тело… Я расслабился, прогнулся навстречу пальцу, нежно пытавшему меня изнутри… Ухватился за что-то в верхней части душевой кабины и приподнял ногу, чтобы пропустить нежные пальчики дальше вглубь себя. Ева подхватила её и положила себе на плечо. Мелькнула мысль, что я сейчас как шлюха: выгибаюсь и всеми возможными невербальными способами умоляю, чтобы меня взяли посильнее. Ну и плевать… Ева не считает меня шлюхой… Я точно знаю, что не считает…       — А-а-а-ох… — я все-таки не выдержал, и застонал. Я кажется извергаюсь? или еще нет? О да, это случилось… Я посмотрел вниз: Ева отстранилась, струйка слюны еще соединяла мой член и ее губы, а на груди блестели несколько перламутровых дорожек спермы, ползущих вниз разными путями — через соски, через ложбинку меж двух холмов. Ловкие пальчики выскользнули из моей пещеры и теперь ее рука держалась за мою ягодицу, время от времени сдавливая ее, словно напоминая, кто тут хозяин.       — Сладкий мой… какой же ты сладкий… Ева       После того, как Леша разрядился, мы с ним вместе простояли под душем в обнимку. Не знаю, сколько времени мы так простояли, и сколько воды за это время вылилось. Нехотя я вынырнула из блаженной неги, мочалкой и гелем для душа начала намывать Лешу.       — Ты чего? — Леша удивлен, но не отстраняется, не убегает.       — Ничего! Мыть тебя буду! Тебя так часто красивые женщины моют, что уже надоело?— отвечаю ему, намыливая его тело и спину мягкой мочалкой.       — Эээ , нет, не часто… Просто непривычно немного.       — Ну это теперь будет часто происходить, так что привыкай! — говорю деланно-строгим голосом, но сама чувствую, как начинаю улыбаться. Лёша произносит что-то между «ага» и «угухм», что я решила воспринять как знак согласия, тем более, что молодой человек явно подставлял разные части своего тела так, чтобы мне было удобнее его мыть. Хорошенький он все-таки, особенно попка! Так и съела бы его!       — Лёшенка, потри мне спинку пожалуйста! — отдаю мочалку ему, поворачиваюсь к нему спиной и попой прижимаюсь к его промежности. — Да, конечно! — у моего рыцаря уже опять всё в боевой готовности, я прямо попой это чувствую. Но, видимо, ему еще надо восстановиться: он не спеша, старательно трёт мне спину. Ах, какое блаженство, когда трут спину, особенно в тех местах, куда руками дотянуться трудно! Но мне хочется ещё кое-чего. Я улучаю момент, и, поймав его руку, кладу её себе на грудь:       — Вот тут тоже нужно немного помыть, только не дави сильно… — Столь толстый намек вряд ли кто-то не поймет, и Лёша его тоже понимает. Он намыливает свои руки, достает до моей груди, обнимая меня сзади, и начинает мягко массировать мои полушария мыльными руками. Вот его член уперся в меня сзади, ещё бы чуть-чуть смазки, и он вошел бы в меня. Но вода — не смазка, увы. Не хочется сейчас конфузов. Поэтому я выпрямляюсь, поворачиваясь лицом к Лёше и целую его:       — Спасибо, милый! Давай продолжим в более удобном месте.       Мы перемещаемся в мою кровать. Лёша — на спине, я — на нем верхом. Скачка продолжается не очень долго — молодой человек с тихим стоном орошает меня изнутри. Как и в прошлый раз, я не слезла с него в этот момент, а наоборот, прижала всем своим весом его тело, сотрясавшееся в оргазме. Ощущать этот трепет мужского тела под собой — что может быть приятнее… Я была почти уверена, что не «залечу»: месячные должны были наступить уже завтра. На даже если «залет» произойдет, я не расстроюсь, а скорее наоборот… Чтобы Леше было легче отдышаться (а дыхание его было тяжелым после второго оргазма, да и я веса немаленького), я слезла с него и прилегла рядом. Я бы предпочла, чтобы он лежал на мне, головой на моей груди, но сейчас он тяжело дышит, и мне не хочется его лишний раз беспокоить. Пока что я просто гладила его по голове, пропуская пряди волос между пальцев… Боже мой, какой он все-таки хрупкий…       Вскоре его дыхание выровнялось. Еще немножко, и он уснет. Боже, как же мне хотелось сейчас уложить его голову на мою грудь, чтобы он заснул вот так, мирно посапывая, под удары моего сердца. Но у мальчика есть родители, которые его ждут… Поэтому увы, мне самой придется разрушить эту идиллию. Хотя кто его знает, может быть я её не разрушу а лишь отсрочу…       — Лёшенька, Леш… Не спи.       — Да, что случилось?       — Маме набери. Чтобы не волновалась.       — Ах, черт… Совсем забыл. Сейчас.       Он вскочил с кровати, голый, совсем меня не стесняясь. Пока он искал телефон в карманах своих штанов, я украдкой любовалась им. Худенький, угловатый, астенического телосложения и небольшого роста. Девушкам нравятся атлеты, а мне — вот такие одуванчики…       — Алло! Привет, мам! Да, я у Евы! Можно я у нее переночую? Ну конечно, поели, все нормально. — Ну мам, все хорошо! Когда? Ладно, спрошу у неё. Леша прикрыл микрофон трубки:       — Мама нас с тобой вместе приглашает на ужин в ближайшие выходные. Сможешь?       — Да, само собой.       — Алло! Да, мам, мы придем вместе! Пока!       Ну вот, знакомство с родителями, критический момент. Как скоро! Надо будет прихорошиться как следует. А сейчас пока что надо восстановить разрушенную идиллию.       — Лёш, иди ко мне, пожалуйста! Я мёрзну! — я изображаю обиженную отсутствием внимания даму. Видимо, Леша воспринимает мою игру всерьез: машинально кладет телефон и бросается ко мне, успевая при этом покраснеть:       — Прости! Никак не мог отвязаться!       — Ну я же пошутила! Просто я хочу тебя обнимать! — я ложусь на спину и раскидываю руки в стороны, приглашая его в свои объятия. Он не заставляет себя долго ждать: обвивает руками мои телеса и прижимается щекой к моему левому холмику. — Ева, тебе наверно тяжело, когда я лежу на тебе так? — Нет, мой сладкий, мне так хорошо, — говорю я вслух. И мысленно добавляю: мне так лучше всего на свете, умоляю, не уходи.       Мы полежали так минут пять. Леша задышал ровно и расслабился — заснул. Лучи заката медленно гасли на стене, уступая место теням от уличных фонарей. Мерно тикали часы на стене. Легкий ветерок из открытого окна шевелил занавеску. Воздух в комнате потихоньку свежеет: на улице дневной зной уступил место ночной прохладе. Я осторожно, чтобы не потревожить сон Леши, вздохнула. Мне было одновременно и горько, и сладко. Сладко — от близости такого дорогого мне человека. А горько — от ощущения хрупкости этого счастья. Но я верю: на этот раз я его все же сберегу. Всё сделаю для этого.