Эффект незавершённого действия

— Вроде как теперь я их мама. — Улыбается и грубо треплет медвежонка по голове. В ответ он недовольно ревёт, крутит головой, пытается стряхнуть человеческую руку когтистыми лапами. Полностью забитая ягодами сумка моментально пустеет и четыре нахальные мордочки утыкаются в кучу на снегу, совсем забыв про свежую миску молока. Садишься рядом с девушкой. Наст скрепит под весом и ломается, опуская тебя в пушистый снег. Проваливаешься глубже Маши, так, что разница в росте ставится значительнее. Осторожно касаешься грубой шерсти медвежонка на спине, в голове прокручивая выслушанную недавно историю. В ответ животное дёргается, и ты испуганно отдергиваешь руку, прижимаешь её к груди. — Ты такая неженка. — Смеётся девушка, рукой смахивает волосы с лица. — Но они правда очень... милые. — Прямо как ты. — Тихо проговариваешь, даже не думая о своих словах. Однако, когда приходит осознание сказанного вспыхиваешь, стараясь подобрать слова оправдания. — Ну, мамы всегда похожи на своих детей. — Маша старается разбавить неловкость отшутившись и ты смеёшься, однако бледный румянец, сопровождающий вашу прогулку, стал немного гуще. *** — Я видела настоящего медведя. — Еле двигая руками стягиваешь варежки, небрежно кидаешь их на тумбу. Племя Сарми слишком печётся о сохранности чудом выживших медвежатах — они ни при каких условиях не пускают гостей к ним близко. Неужели Мария доверяет тебе настолько сильно? Ей так хотелось удивить тебя. Мужчина хмурится, только подумав о твоём восторженном лице, когда ты трогаешь медвежью шерсть и нахальной улыбке дикарки. Всё ещё пытаясь согреться, ты сминаешь побелевшие от мороза пальцы. Горячее касание к алым щекам лишает сил сопротивляться. Позволяешь сжимать, легко щипать — делать всё что угодно, лишь бы кожа вернула свою чувствительность. — Сильно замёрзла? — Игнорирует слова, но ты не замечаешь. С глупой улыбкой машешь головой, в памяти прокручивая воспоминания сегодняшнего дня. Отмерзшие щеки покалывает стеклом и мужчина оставляет их в покое, переходя на бледные пальчики. Накрывает сверху, полностью останавливая твои попытки отогреться. Уютный замочек рук крепко сжат, легко передает необходимое тебе тепло, до тех пор, пока между вашими ладошками не появится влага. — Тебе стоит проводить меньше времени с дикарями. — Бросает невзначай, расстегивая пуговицы твоего пальто. — Она не дикарка. — Хмуришься, будто сказанные слова были адресованы тебе. Последние несколько месяцев первостепенной задачей вашей флотилии является исследование загадочного острова Кастия. А именно причину появления в Северной Долине монстров. Возможно, виноват открывшийся на нём разлом, однако вы обходитесь без поспешных выводов. Рисковать не хочется и преодоление моря единогласно отложено на потом, пока особенности климата тщательно не изучены, а ваш корабль максимально не оборудован. — Не привязывайся к ним. Возможно, Марии не будет в живых, когда мы прибудем сюда снова. — Ты говорил в прошлый раз тоже самое. Она сильная. — Уставшая и расслабленная наконец сменившейся обстановкой только сейчас замечаешь оказываемую помощь. Неловко накрываешь его руку на последней пуговице, как бы говоря, что справишься сама, но в ответ получаешь мягкий, но настойчивый толчок. — Ты так думаешь? Тяжело вздыхает, сетует на плохой иммунитет, когда слышит тихий кашель, про себя придумывая убедительный предлог на следующий раз, чтобы отправить тебя с собой за продовольствием. Кто знает, что может случиться, останься ты без присмотра в окружении этих «дикарей». *** Кутаешься глубже в тёплый платок: сильный ветер и снег не позволяют поднять голову, чтобы рассмотреть дорогу. Потому полностью доверяешь девушке выбор пути. Скачаешь, стараясь попадать по её следам, однако снег ещё глубже проваливается под твоими сапогами и ты путаешься. — Мы близко? Мне нужно вернуться сегодня пораньше. — Захлебываешься собственными вздохами: забитый нос и усталость от спешки не позволяют восстановить дыхание. — Почему? — Маша останавливается, почти выйдя на расчищенную дорогу близ форпоста и ты, не успев затормозить, бьёшься макушкой о её грудь. Вовремя подхватывает, не давая потерять равновесие, крепко прижимает к своему телу. — Мой ...друг будет волноваться. Мне неловко. — Наконец выпрямившись поднимаешь голову: ветер по-прежнему не позволяет нормально открыть глаза, однако снег больше не колет покрасневшие щеки. — Твой друг? Тихо киваешь, наконец получив возможность отдышаться. — Я… уже замёрзла. Не хочу сильнее заболеть. Оглядывает тебя с ног до головы. Как ты тяжело дышишь, крепко сжимая мех её наручей и, заикаясь, пытаешься что-то сказать. — В следующий раз можешь сказать мне, если замёрзнешь. Я согрею тебя. — Тихо, почти шёпотом проговаривает, рукой мягко поглаживая твои пальцы. В шуме своего дыхания не слышишь робкого признания — на это и рассчитывала Маша. Но она не ожидала, что через пару мгновений твоя рука отпустит её, лишая нежного и так необходимого девушке тепла. Неуклюже обегаешь и уже скачешь впереди, по колени проваливаясь в снег, чтобы поделиться с Ли своими впечатлениями. Совсем не замечая особенно недовольных лиц двух твоих близких и тихих насмешек товарищей по команде. *** Расправившись с пуговицами, Ли опускается на колено перед тобой. Расстёгивает высокие ботинки и стягивает их с обмороженных ног. На пол поочерёдно опускается пара шерстяных, но насквозь промокших носок. — Спасибо — Неловко бормочешь, когда мужчина выпрямляется. — Мы сделали перерыв в экспедиции для того, чтобы отдохнуть. Что ты будешь делать в таком состоянии, если мы нарвёмся на пиратов? — Я в порядке. — Уставшая от стыда и горящих уже не от холода щёк стараешься избежать тянувшейся к лицу тыльной стороны ладони. Разве ты соглашалась становиться его ребёнком? Но вот его левая рука крепко держит затылок, а правую прижимает ко лбу, пытаясь определить температуру. Отпускает с твоим жалобным писком. Лучше бы ты осталась на улице. Он бы не позволил себе настолько активное проявление заботы в окружении членов экипажа и Маши. — Я бы не хотел, чтобы ты завтра выходила на улицу. — Только сейчас замечаешь холодность и грусть в его поведении. Глядя на расстроенное лицо Ли тоже становится тоскливо. Воспоминания о маленьком путешествии растворяются в попытках найти причину плохого настроения. — Что-то случилось? — Тихонечко спрашиваешь, осторожно накрывая его широкую ладонь своей. Секунды молчания разбиваются о его тихие извинения. Наконец к нему приходит осознание сказанных слов и действий. Неосознанных попыток с помощью заботы привязать к себе дорогого человека, сделать виноватой, а потом, возможно, лишить свободы действий. — Ты странный. — Он не сделал ничего, чтобы ты обижалась на него. К тому же разбираться в ситуации, возможно, испортив отношения, совсем не хотелось, поэтому, вместо ответа поднимаешься на носочки, и оставляешь тёплый след благодарности на бледной щеке.