А кто сказал, что мы - нормальный прайд?

Испепеляющие лучи полуденного солнца высвечивали высокую сухую траву, что изредка клонилась от робкого ветерка. Стрекот цикад убаюкивал распаленные и поцелованные страстью тела. Муфаса ласково огладил кремовый загривок Налы и заговорщицки подмигнул, показав когтём туда, где неумело прятался его сын. – Что скажешь, если мы немного разыграем нашего маленького царевича, м-м-м? Нала нетерпеливо хихикнула под осязаемым весом его большой лапы и облизнула блестящие губки всё ещё синим от плодового сока язычком. – Я всеми лапами «за», – решительно кивнула маленькая хищница. – Ну, что ж… – Муфаса фыркнул и потянулся, разминая золотистое кряжистое тело. – Симба! Иди сюда, маленький плут, я знаю, что ты там. Заслышав его властный голос, львёнок пригнулся ниже, на этот раз почти сливаясь с бледным ландшафтом. – Не хочет идти, – удручённо пробормотал Муфаса, а затем ударом лапищи метко отправил камушек в его направлении. Кусты вздрогнули и львёнок на миг подпрыгнул над ними. – Ай, бл… Пап, ну ты чего?! – Симба вышел на шатающихся лапках, растирая ушибленную макушку. – Ты меня убить мог! – Не говори глупостей, мой мальчик, всё, что не убивает, делает нас сильнее. Спроси дядю Скара – разве он стал хуже после того как получил свой шрам? О, нет, он всегда был изворотливой нечистью, а шрам хотя бы придал ему немного самцового магнетизма. – Понятия не имею о чём ты, но звучит очень увлекательно, – обиженно промямлил Симба, пристыженно усевшись возле отцовского бока. – Чо такое, пап? – Хм, «чо такое»? – усмехнулся лев, с улыбкой покосившись на притихшую Налу. – Просто решил преподать тебе пару уроков в такой погожий денёк. Оглянись вокруг, разве не чудесно? Львёнок со скепсисом оглядел набившие оскомину пустынные пейзажи, где серебристые стрекозы изредка разбавляли выжженную солнцем голубоватую пелену над гнущимися под ветерком сухими травами. – Ну да, день сегодня ого-го! – решил подыграть львёнок, одарив отца всезубой улыбочкой, от вида которой Нала презабавно возвела глаза небу. – Звучишь неубедительно. И прячешься тоже. Ну, кто так маскируется? Тебя любая слепая антилопа заметит. Как ты хоть кого-нибудь поймаешь? – Зачем мне кого-то ловить, пап? – нахмурился львёнок, уклонившись от его заботливой лапы. – Я буду королем твоих земель. А охотится пусть Нала и другие львицы. – Хм, тоже верно, – довольно прищурился Муфаса. – Это их работа. Пока мы заняты важными делами, они приносят добычу и растят детёнышей. – Вот именно! – нахохлился львёнок, зачесав отсутствующую гриву. – Что скажешь, подруга, раздобудешь для меня кусочек кабанятины? Нала очень выразительно оскалилась и провела коготком по своей шее. – Ладно, я тебя не за этим позвал. Скажи, это ведь Нала надоумила тебя устроить розыгрыш своему королю, и по совместительству любящему отцу? Муфаса предупредительно зажал ротик обескураженной юной хищницы лапой. Нала что-то нечленораздельно промычала, морща носик от прелого аромата их недавней страсти, ещё не выветрившегося с подушечек его пальцев. – Ну, да, – Симба невинно улыбнулся, помахивая хвостиком. – Она вообще любит придумывать такие забавные штучки. – Хм, вот как. А ты, значит, просто смотрел? – Нет, я пошёл с ней потому что был уверен, что она на самом деле не решится тебя разукрасить. А когда она всё-таки решилась это сделать, я хотел тебя разбудить… – Но? – Но запутался в траве, и получилось, как получилось. Муфаса вновь подмигнул Нале, которая уже едва не кусала его лапищу и всячески зыркала зелёными глазками, давая понять, насколько возмущена. – Ах, Симба-Симба, – в голосе отца прорезались интонации дядюшки Скара. – В кого ты такая сыкушка у меня? – Чтооо?! – разъярился львёнок, топнув лапкой. – Я говорю правду! – А вот и нет! – зарычала Нала, выпроставшись из-под лапы Муфасы. – Ты лжец!!! – Давай, хватай его, – одобрительно велел царственный лев. Симба вскрикнул, а Нала с наскока налетела на зазевавшегося друга и повалила на песок, прижимая лапками. – Ты мелкий гадёныш! Ты подговорил меня на эту шутку! – повизгивала она, по-детски кусая всё, до чего могла дотянуться. Муфаса со смехом наблюдал, как Симба верещит и испуганно уклоняется от её маленьких клыков, попадающих то на ушки то на шею, и метелит коготками воздух, не понимая как защищаться. – Ш-ш-ш, побереги королевскую кровь, – лев легко ухватил разъярённую хищницу за загривок и оттащил прочь, отставив обслюнявленного и побеждённого сына валяться в песке. – Считай, что уже проучила. – Нет уж, он заслужил! – притопнула Нала, оказавшись на земле. – Не ерепенься, а то тебя тоже накажу, – Муфаса властно ухватил вздыбленный задик юной львицы, утопив пальцы в её таинствах, отчего Нала испуганно взвизгнула и вся сжалась, позволяя прочувствовать томные плотные глубины маленького тельца. – Дура! – обиженно просипел Симба, сплёвывая сухую травинку, попавшую на язык. – А ты бородавочник! – притопнула маленькая львица, а затем охнула и застонала, ощущая когти короля внутри тесного лона и подхвостья. – Всё, я его не трогаю! – Знаю, просто мне приятно, милая, – Муфаса высвободил львёнку и погрузил блестящие от её влаги пальцы в пасть, медленно смакуя. – Ты вкусная львица, как и твоя матушка. Мне это нравится. Нала удивлённо вскинула ушки, не зная, как реагировать на такой комплимент. – Симба, – вкрадчиво произнёс лев, пригвоздив сына суровым взором. – Ты повёл себя сейчас хуже любой гиены. Ты мне соврал, и струсил, подставив свою будущую жену. – Кого?! – обескураженно мявкнула Нала. – Ты меня разочаровал, – продолжал Муфаса, будто не слыша её. – За это тебе придётся отвечать тем немногим, что у тебя сейчас есть. – Хм, давай я подарю тебе свою коллекцию сухих скарабеев, – снова попробовал обезоружить его улыбкой золотистый царевич. – Зачем мне твои скарабеи, когда есть твоя попка? – вскинул Муфаса кустистую бровь. – Нет, нет, нет!!! – заверещал львёнок, дёрнувшись прочь, но могучая золотистая лапа прижала его к земле. – Будь покорен, и всё пройдёт гладко, – промурлыкал король, подтягивая львёнка за хвостик. – Пап, нет, ну не надо! – взмолился львёнок, ощущая под светлым брюшком равнодушные грубые пески саванны. – Я всё маме расскажу! – Ну, тогда я трахну вас обоих. Или обеих. Тут уж как посмотреть, – Муфаса подмигнул счастливой Нале и заарканил Симбу в тесные и плотные объятия своих лап. Царевич его любвеобильные порывы совсем не оценил и заверещал пуще прежнего, особенно когда массивная пасть Муфасы мягко захлопнулась на его маленькой голове, полностью скрыв от мира в плотоядной полутьме, где виднелись только клыки и просвет меж них. Львенку на миг перехватило дыхание, а его золотистое тельце дёрнулось в хватке отца, прежде чем не высвободиться под зловредный смех Налы. – Мой папка называл это «родственным поцелуем», – фыркнул Муфаса, сплёвывая шерстинки сына. – Ты спятил?! – по-девчачьи взвизгнул Симба. – Я думал, ты мне голову откусишь! – Нет, это только по праздникам, – хохотнул Муфаса, укладывая его светлым брюшком на сухую землю в витиеватых трещинках. – Чего?! – Ш-ш-ш, – мягкая, но тяжёлая лапа отца легла на его загривок, лишая возможности убежать. – Нала, хочешь наказать этого хитрого сорванца? – подмигнул царь саванны. – Ох, ещё бы! – Ну, тогда как следует смочи ему попку. Сейчас я устрою там небольшой погром. – Что?! Фу! Почему я? – обескураженно вскинула зелёные глазки юная хищница. – В смысле почему? – нахмурился Муфаса. – Мне что ли этим заняться? Давай, помоги своему королю, или тебе придётся мне помогать по-иному. – Хорошо-хорошо, – заулыбалась кремовая львёнка, послушно ткнувшись носиком под плотный сгиб золотистого хвоста Симбы, и тот вздрогнул от шершавого прикосновения её юркого язычка. – Побольше слюнявь, поменьше лижи, – со знанием дела хмыкнул алогривый лев. – Угум, – Нала прищурилась, чтобы не приглядываться к упругим бубенчикам друга и розоватой глубине его запретного места. – Отпусти! – хныкал Симба, безнадёжно извиваясь под тяжёлой отцовской лапой. – Так не честно! – Не, почему же? – улыбнулся Муфаса, не без удовольствия отогнув свободной лапищей его хвостик, и пригляделся к блестящим от слюны закромам уязвимой плоти. – Ты меня разыграл, я тебя трахну. Всё по существу. Симба только начал хныкать, когда отец решил, что врата в его невинные глубины достаточно смягчились и отстранил скисшую Налу прочь. Его могучий алый цуцик успел как следует вдохновиться увиденным и уже выглядывал из взопревших золотых ножен острой головкой. Миг спустя Симба тоненько взвизгнул, ощутив, как он погружается одним стремительным рывком. Коготки львёнка заскреблись по сухой земле в безутешной попытке вырваться под смех распоясавшейся подруги. Муфаса прочувствовал все томительные и тесные глубины сыновьего подхвостья, нежные и неготовые к такому массивному натиску. Львёнок рычал и визжал как бородавочник в когтях охотниц, и эти ассоциации лишь больше распаляли игривый настрой царя. Он начал совершать аккуратные взвешенные фрикции, достаточно глубокие, чтобы заглубляться в кожистый лазик нутрянной плоти, но недостаточно свирепые, чтобы повредить. В конце концов, это его сын и наследник. Негоже ему править землями прайда с разорванной жопой. – ААААА!!! – взвыл Симба, когда отец решил, что размял его достаточно для полного погружения. – А ему не больно? – выказала чудеса сообразительности Нала. – ААААА!!! – львёнок в ужасе выдрал ближайший пучок сухой травы, отчаянно цепляясь за него коготками, пока его тесный задик горел от трения шипов на мясистом отцовском члене. – Ну, а как ты думаешь? – сквозь пелену удовольствия прорычал Муфаса. – Хи-хи, не знаю, – Нала улеглась напротив ревущего Симбы и показала ему синий от сливового сока язычок. – Ты о-чень ум-ная де-вочка, На-ла, – Муфаса говорил по слогам, мерно постукивая тяжёлой мошонкой при каждом погружении. Симба визжал и дёргал покатым маленьким крупом, невольно отрывая его от земли навстречу беспощадному отцовскому петуху. Уловив один из таких моментов, лев поймал его золотистые орешки и сжал их, выпуская скромный самцовый коготок сына из ножен. Симба округлил глаза и поддался назад, целиком насаживаясь на его дебелое достоинство, уже заполнившее всё внутри. Муфаса едва распознал в загрубелых пальцах его тоненький колышек, но всё же успел ухватить его и начал грубо массировать, высекая невидимые искры болезненной страсти. – А ты что сидишь, ничего не делаешь? – грозно сверкнул он взором на безмятежно наблюдающую Налу. – Нравится смотреть, как твой царевич страдает? – Нет, не нравится, – неубедительно хихикнула львёнка, убрав лапку от тесно-стиснутых клыков друга. – Тогда иди сюда, – Муфаса рывком запрокинул её на голову сына, и оттянул светлый хвостик. Вид невинных прелестей маленькой хищницы воззвал к его патриархальной природе, отчего движения ускорились, а выдохи стали глубже и вдумчивее. Нала испуганно взвизгнула, ощутив колкую ласку его шершавого языка на своих нежных лепестках. Большой шероховатый нос Муфасы уткнулся в её тщательно отдраенное как у любой львицы очко в бесшёрстном кремовом ромбике нагой плоти. Алогривый царь зарделся от удовольствия, понимая, что обладает одномоментно и своим будущим наследником и его юной пассией. Его фрикции ускорились, член глубоко царапал нутрянные секреты сына, заставляя того верещать и царапать неподатливую землю, а язык нырял кончиком в тесные закрома юной хищницы, вбирая пряную влагу её таинств. Муфаса впервые за долгое время ощутил, что отдыхает. Не как обычно, в светской компании многочисленных львиц, а по-настоящему, без барьеров. Братец нечто подобное говорил о своих стрёмных связях, но он его не слушал. Умом Скар может и блистал, но это не мешало ему быть мудаком. Тени ажурно скользили по испуганной мордочке сына и сосредоточенной мордахе Налы. Солоноватые капли пота катились с щербатого носа Муфасы на взмокшее и приоткрывшееся подхвостье юной львицы. Её невинные лепестки уже слепили влажным блеском от слюны, а внизу, в непреклонном плену могучих лап поскуливал и бился в излишней агонии сын. Хорошо, – лаконично подумал Муфаса, кончая в узкое нутро сына обильным сгустком его не воцарившихся братиков и сестёр. Симба не принял такого подношения и взвился сильнее, отчаянно ревя и извиваясь. Тем не менее алогривый царь терпеливо продержал его в своей хватке, дожидаясь, пока до последней капли не изольётся в потревоженные глубины. Нала без сил рухнула на землю, потешно глядя перед собой круглыми глазками, такими же томными и мирными как у мамы. Её светлое брюшко ходило ходуном, с маленькой пастьки срывалось иступлённое дыхание. Муфаса плавно высвободил опадающее древко из тесного плена сыновьей попы. Симба безвольно хныкал и повизгивал, спрятав мордочку за золотыми лапками. – Посмотри на себя, – Муфаса приподнял его хвостик, пригляделся к тёмной пещере на месте некогда тонкого кожистого лаза. – Разве принцу подобает так выглядеть? – Пошёл ты! – Симба неуклюже встал на лапки, прошёл пару шагов, широко ими ступая, вскрикнул от неудобства. – Я всё маме расскажу! – Да, скажи, что её ждёт та же участь ночью, – хохотнул лев, бессильно перекатываясь на спину. – Ты сука! – львёнок яростно запрыгнул на его необъятную алую гриву, начал трепать её, совершенно не причиняя боли, лишь вызывая отцовский смех. – Ррр!!! – он сообразил, что так отца не проймёшь и скатился по брюху Муфасы к его тяжёлой золотистой мошонке, начал рьяно трепать её зубками. – Эй, тише-тише, оторвёшь, – лев ласково ухватил его за загривок и подтянул, извивающегося, обратно к мордахе. – Ну что ты завёлся? – Ты меня трахнул! – Да, есть такое дело, – Муфаса уложил сына на мягкие волны алой гривы, дунул в его потешно-серьёзную мордочку. – Так ты это заслужил. – У меня попа болит!!! – Жизнь это боль. – Ррр! – Симба еще какое-то время порычал и побился в его царской хватке, но вскоре устало засопел. – Ну и натворили мы делов, да? – заговорщицки подмигнул Муфаса притихшей львичке. – Мы? – смущённо фыркнула Нала. – А кто же ещё? Я вообще лежал, никого не трогал. Тут вы со своими дурацкими розыгрышами, – лев поцокал языком, оглядывая блестящие чешуйки засохшей спермы на нижних локонах гривы, распухших ножнах и еще раз задрал хвостик сына, показывая учинённый там беспорядок. – Кто-то должен убрать это непотребство. – Что?! Опять я?! – взвизгнула маленькая хищница, почти сразу начав всхлипывать. – Почему опять я? – Я не вижу тут других львиц, – Муфаса равнодушно усмехнулся и притянул хнычащую от отчаяния львёнку к слипшимся кустам алой гривы на животе. Давясь и жмурясь маленькая хищница принялась за неблагодарный труд под утробное урчание царя, которого на сей раз не решилась ослушаться. Муфаса с безмятежной улыбкой наблюдал, как она тщательно вылизывает его увесистые яйца и золотые ножны. Когда пришла очередь Симбы, львичка так тесно прижала уши, будто пыталась за ними спрятаться. Тем не менее она смогла проглотить гордость и как следует прошлась языком по истерзанному подхвостью принца. Над головой шуршала листва, а в кустах гомонили цикады. Куда ни глянь – белесые волны сухой травы, робкий полуденный ветерок щекочет гриву, пропахшую юной плотью львят. «Эх, хорошо, – умиротворённо подумалось Муфасе, пока он смотрел вслед торопливо убегающим детёнышам. – Никаких беспокойств. Комар носа не подточит, антилопа копытом не постучит».