Р-разговорчики в... далекой-далекой галактике

Коридоры флагмана, ветвящиеся и выгибающиеся под немыслимыми углами, способны запутать кого угодно, незнакомого с планировками судов Республики. И не обладающего Силой. О Реване не скажешь ни того, ни другого, он совершенно четко знает, куда направляется, и как туда попасть. Нужная дверь с шипением отходит в сторону еще до того, как он приближается, открывая взору строгого вида офицерскую каюту. — Ну наконец-то, — облегченно улыбнувшись, произносит Бастила, сидящая, скрестив ноги, посреди кровати с голопадом в руке. «Сколько можно? Заходи уже скорей», — добавляет она нетерпеливо, резко захлопывая дверь за его спиной, едва не прищемив ею край робы и аккуратно собранного на затылке черного хвостика. Впрочем, полностью скрыть ту боль и грусть, что он почувствовал несколько минут назад, ей не удается. — Что там? — кивает он на голопад, подходя ближе. — Память. О тех, кто не пережил эту битву, — над ее ладонью загорается чуть подрагивающее изображение родианца в республиканской летной форме. — О тех, кого я… — запнувшись, она закусывает губу и сглатывает, не в силах закончить фразу. — Не нужно себя винить… — начинает было мужчина, но добивается ровно противоположного эффекта. — А кого еще в этом винить?! — почти выкрикивает она ему в лицо. — Это я их убила, Реван! Я, своей боевой медитацией! Тот испускает длинный вздох и усаживается рядом, неуклюже сгребая ее в объятия. — Тебе же приходилось убивать и раньше. Бессчетное множество раз. Что изменилось? — Но ведь то были враги! Отребье — бандиты, головорезы, браконьеры, убийцы… ситы, наконец! — И все они — такие же разумные. — Да… и от этого все еще хуже, разве нет? — Они были для тебя врагами на момент смерти, эти солдаты. На войне как на войне. — Ненавижу войны, — вздыхает она после небольшой паузы. — Я тоже. Не верится, да? Какое-то время Бастила сидит тихо, прижавшись к нему и размышляя с прикрытыми глазами. — Смена сторон конфликта — мерзкий опыт, — негромко произносит она наконец, поднимая на него взгляд. — Кажется, теперь я лучше тебя понимаю. — Это не тот путь к пониманию, которого я бы для тебя хотел, — нежно коснувшись ее щеки, Реван грустно улыбается. — То был мой выбор и только мой, — с горечью произносит девушка, прижимаясь к нему. — Хорошо, что ты рядом. Так куда легче справляться со своими демонами. — Прибежал как только смог заставить всех о нас позабыть. Когда на борту магистр Вандар, это не так-то просто, — улыбается джедай. — Я рада, что он выжил. Но знаешь… я не хочу больше прятаться. Пусть думают, что хотят, пусть говорят, что хотят. Магистр Вандар, Совет… кто угодно. — Мне тоже не хочется прятаться. Но уверена ли ты, что готова… Резко выпрямившись и опершись на плечи Ревана, Бастила смеривает его решительным взглядом сверху вниз. — За всю свою жизнь я еще ни в чем не была настолько уверена. Я люблю тебя. По-настоящему. И не собираюсь это ни перед кем отрицать. — Значит, ты больше не боишься любить? — После всего, что с нами было… я уже и черта лысого не боюсь. — Да и черта лысого с нами уже нет, — улыбается он, обнимая ее за талию. — Знаешь… сейчас, когда я прокручиваю в голове все наши разговоры, понимаю одну забавную вещь. Я всю дорогу говорю об своем чувстве как о данности, но никогда не озвучивал его именно этими тремя словами. Я. Тебя. Люблю. — Мне нравится, как они звучат. Говори так почаще, — улыбнувшись в ответ, она наклоняет лицо, и джедаи сливаются в затяжном поцелуе в тишине, которую совсем скоро нарушат звуки снаряжения, падающего на металлические пластины пола. И где-то в покоях для особо важных гостей, цокая языком, качает головой один магистр. *** — Тебя тоже что-то беспокоит, — утвердительно заявляет Бастила, повернув голову так, чтобы заглянуть ему в лицо, лежа на широкой груди в беспорядочной россыпи своих каштановых волос. — Да. Я до сих пор не могу сложить все части паззла. Все предпринятые мной во главе империи стратегические ходы были рассчитаны на какую-то куда более серьезную цель, чем просто завоевание Республики. Я лепил мощную, обновляемую, выносливую машину, избыточную едва не более чем полностью. Словно охотник, выходящий на ириазов с ядерной боеголовкой. Как будто к чему-то готовился. Как будто… нашел куда более серьезный дежарик, нежели искал. — Нехорошо звучит… — Да. И я начинаю думать, что уничтожать Звездную кузню было ошибкой, которая может нам впоследствии дорого обойтись. — Такой же ошибкой мог стать и ее захват. Ты же помнишь, что с нами делало это место, а ведь мы с тобой далеко не из самых слабовольных. — Возможно, тут ты права, — Реван задумчиво хмурит брови. — Хуже всего то, что, как я ни стараюсь, не могу вспомнить больше ничего. Как будто сама Сила решила это скрыть. — Может быть, еще просто не время. Знаешь, если я кому и могу еще верить, то разве что Силе… и тебе. — Если у Силы и правда есть собственная воля… я не уверен, что хочу ей верить. Так что остаешься только ты, — улыбается он, поцеловав ее в макушку. — А вот я бы себе доверять не стала, — мрачно возражает Бастила. — Ну что же, и даже в этом у нас, пожалуй, паритет. — У тебя уже есть какие-нибудь мысли, что с этим всем делать? — Ну, какой-то свет на все мог пролить Малак, но у него уже не спросишь. Впрочем, есть еще две кандидатуры, с которыми хотелось бы пообщаться на предмет происходящего. Две изгнанницы. Моя первая наставница… и Митра. — Генерал Сурик? — хмурится девушка с откровенной неприязнью в голосе. — Ой, глядите-ка, а кто это у нас тут такой ревнивый? — почти срывается на хохот Реван, незамедлительно получив подушкой в лицо. — И ничего я не ревную! — Не стоит, правда, — мягко отвечает он, подтянув ее к себе и поцеловав. — Мы были друзьями. Хотелось бы сказать «хорошими», но сейчас я понимаю, что ценил ее куда меньше, чем следовало бы. Может быть, моя отстраненность помогла мне не слишком сильно попасть под ее жонглирование связями с той непринужденной легкостью… но если из нас троих я был адептом мысли, а Алек — действия, то она являлась негласным сердцем всей той конструкции, клеем, который не давал ей развалиться. Пусть мной и махали как флагом все Мандалорские войны, но все же это за ней следовало большинство присоединявшихся к нам, это за нее были готовы идти в огонь и в воду… и умирать. И только у нее из всех из нас достало яиц сложить оружие и держать ответ за все, что мы наворотили. Но тебе нечего опасаться — ты была и будешь моей еди… «Вниманию экипажа и пассажиров», — прерывает его внезапнно оживший громкоговоритель. «Через 60 минут судно прибудет к точке высадки. Всех просим в течение 40 минут прибыть к своему предписанному транспорту и приготовиться к запуску». — Ну что же, пора мне бежать, если не хотим отвечать на ненужные вопросы, — заключает Реван, подмигнув и подхватывая с пола свою робу. *** — Я не могу этого принять, адмирал, — негромко, но твердо заявляет Бастила, стоя навытяжку перед Форн Додонной и серьезно глядя ей в глаза. Женщина в идеально выглаженной парадной форме бросает на нее суровый понимающий взгляд и так же тихо произносит: — Вам придется, рыцарь Шэн. Кроме меня, джедаев и экипажа «Эбенового ястреба», никто не знает ни всей правды, ни вашей роли. Людям нужны легенды, нужны герои. Солдатам нужно во что-то верить. Вы примете эту награду наравне с остальным экипажем*, и, надеюсь, она поможет вам запомнить этот бой и впредь не оступаться. В конце концов, успешный его исход — тоже ваша заслуга. Пожалуйста, — добавляет она вдруг еле слышным шепотом. Покусав губу, джедайка со вздохом кивает и делает шаг вперед, позволяя адмиралу прицепить высший знак отличия Республики к борту своей туники. Толпа внизу ликует, оглушительно вопя и аплодируя, и она с трудом заставляет себя приветливо улыбнуться и помахать рукой в ответ. В голове девушки проносится непрошеная мысль, что самые изощренные выдумки Малака сейчас кажутся не слишком-то и тяжелее текущего момента. Едва церемонию объявляют завершенной, она бормочет путаные извинения на предмет самочувствия и ретируется подальше от празднества, сжимая в кармане злополучный крест и не замечая, как по нему стекает кровь из пробитой ладони. Добравшись до побережья, Бастила забирается на скалу повыше и устраивается на нагретом солнцем камне в задумчивом созерцании океана, омывающего волнами остовы разбитых космических крейсеров. Пробует отрешиться при помощи кодекса, но его строки отслаиваются от языка лживой шелухой, чужие и недостижимые. Что ж. Пусть тогда и покой, и эмоции идут рука об руку… как здесь и сейчас, в этом пейзаже. — Вот ты где, — раздается за спиной знакомый голос, и хотя она совершенно ясно ощутила его приближение, но слышать и видеть вживую, как Реван взбирается по каменистой тропке и улыбается ей от уха до уха — совсем другое. — Похоже, мы оба чужие на этом празднике. — Я — так точно, а вот ты мог бы остаться и подольше. Ты же у них гвоздь программы, в конце концов, — усмехается она в ответ, чуть наклонив голову. — У меня тут свой гвоздь программы, — весело отвечает мужчина, плюхаясь рядом с ней на шершавый камень и скрещивая ноги. — Никогда не любил вечеринок. Не хочешь прогуляться? — С удовольствием. — Тогда догоняй! Уи-и-и-и! — сорвавшись на ноги, Реван совершает дикий прыжок вниз с обрыва, притормозив в конце при помощи Силы. — Эй! Я на прогулку согласилась, а не на идиотские скачки, лазерная ты башка! — кричит, смеясь, ему вдогонку Бастила, но все же принимает вызов и мягко приземляется на белый песок прибрежной полосы, тут же взявшись стаскивать сапоги. — Лучший прогулочный маршрут во всем секторе! — провозглашает уже стоящий с обувью в руке по щиколотку в волнах Реван, обводя берег широким жестом. — Ладно, твоя взяла, — улыбается девушка, подходя к нему и прижимаясь плечом. — О чем размышляешь? — спрашивает он через некоторое время неспешного хода вдоль полосы прибоя, рассматривая ее серьезное задумчивое лицо. — Обо всем понемногу… в основном о предстоящей встрече с Высшим Советом на Корусанте. Я должна туда явиться и рассказать все как есть, чем бы это ни закончилось. — Я с тобой, — отвечает Реван, крепче сжимая ее плечи. — Чем бы это ни закончилось. — Разве ты не обещал Карту операцию «Коррибан»? Он говорил, что вы собирались искать там его сына. — Да. Сначала Корусант, потом туда. Может быть, даже через Нар Шаддаа, поскольку нужно тщательно подготовиться. Я надеюсь, твой Совет не посадит нас на цепь или что-то в этом духе. — Каким боком он вдруг «мой»?! Не более, чем твой, между прочим! — Ладно-ладно, только не бей, — посмеиваясь, поднимает ладони в жесте мира Реван. — Я с вами, — безапелляционно заявляет Бастила. — Что? Не надо на меня так смотреть, прикрытие ты уже наверняка придумал! — Ну, для мандалорца ты мелковата будешь… — Пф, ты еще не знаешь, какая из меня может выйти шикарная мандалорка! Делов-то — нацепить шлем, молчать и всем наваливать! — она становится в воинственную позу и, сложив пальцы в виде бластеров, имитирует пальбу с двух рук сразу. — Ничего такого, чего я не могу. — Ты — молчать? Да ни за что не пове… — незамедлительный толчок Силы не дает ему договорить, опрокидывая в воду, но в падении Реван успевает ухватить девушку за рукав, и в прибой валятся оба, подняв тучу брызг. После непродолжительной борьбы и барахтания он позволяет ей прижать себя к земле и лежит смирно, любуясь ее раскрасневшимся лицом, растрепанными мокрыми волосами, горящими глазами и азартной улыбкой. Немного помедлив, она наклоняется и припечатывает поверженного визави поцелуем. — Ну-ну, теперь мы насквозь мокрые и все в песке, — притворно сердится Бастила, все еще улыбаясь. — Только не говорите, что не изучали силовой фен, ваше высочество! — Я знаю только силовой пендель «притащи-мне-сухую-одежду-смерд»! — О, если вы будете так любезны сдать мне всю свою одежду, я ее высушу за… ну, скажем, часа три. Можно и подольше. — Я лучше сдам тебе свой светомеч, потому что после ремонта эта модель перестала быть водонепроницаемой, — хмурится она, яростно пытаясь вытряхнуть рукоять, после чего выдыхает и, сосредоточившись, вытаскивает оттуда вереницу блестящих капель при помощи Силы. — Хотя все равно я не могу сейчас им пользоваться, пока не добуду другой кристалл, — эфес искрит, но все же испускает с обеих сторон два язычка красной плазмы, которые тут же прячутся обратно. Этого мига хватает, чтобы обоих охватил внезапный наплыв взаимных воспоминаний, и они некоторое время стоят в гнетущем молчании, которое наконец нарушает Реван: — Да, кстати, об этом. Я тут храню для тебя кое-что, — достав руку из кармана, он раскрывает ладонь и являет свету несколько крупных природных кристаллов, собранных в путешествиях: тут и хроматические от янтарного до редкого серебристого, и пара силовых. Венчает коллекцию знаменитая жемчужина из желудка крайт-дракона. — Только не говори, что убил еще одного дракона по дороге сюда, — шепчет Бастила, уставившись на камни. — Нет, конечно. Это та, моя. Решил отдать ее тебе. — Спасибо, — чуть улыбнувшись, девушка крепко сжимает его в объятиях. — Вот чем я, по-видимому, займусь сегодня вечером. — О, у меня есть еще идеи насчет занятий вечером, — отвечает Реван, сцепив руки в замок у нее на пояснице. — Вне всякого сомнения, соблазнительные идеи… только вряд ли нам дадут уединиться, разве что вообще не возвращаться — но тогда мы всех на уши поставим, — усмехается она. — Согласен. Зато у нас есть еще пара часов, пока они не встали на уши. — Мне нравится ход твоих мыслей, — с хитрым видом привстав на цыпочки, она легонько кусает его за ухо и шепчет: — Кажется, я знаю, что мы будем делать со своей одеждой. *** — И все-таки мне не дает покоя мысль, — с озорным прищуром глядя на Ревана, произносит Бастила, когда они бредут обратно, любуясь закатом. — Неужели тебе вправду совсем-совсем не хочется своей империи? Не хочется, чтобы я тебя звала учителем… или, там, повелителем… или хозя-я-яином**? — Ты же не HK-47, верно? — Утверждение: К счастью, нет! — Ну, вот. Тогда никаких хозяев, учителей, учеников… никаких империй. Мне это по душе, пока есть такая возможность. — Как же мне тебя тогда называть? — вопрошает она, игриво потершись щекой о его плечо. — Быть может, мешком мяса? — Из твоих уст даже «говно банты» звучит как музыка. — Ой, заткнись уже, говно банты, и поцелуй меня. * — я предполагаю, что "наградить экипаж" - это именно по медальке каждому ** — в английском все это - единственное слово "Master", тут пришлось извращаться