Что за идиотская идея? Сделаем это.

      Вы никогда не ладили. С самой первой встречи терпеть друг друга не могли и, возможно, вы бы разошлись каждый своей дорожкой, если бы не одно «но» — МакКолл был твоим другом, и вам приходилось делить его со Стилински на двоих, строя из себя лучших друзей перед ним. Скотт глупцом не был, и прекрасно видел, что стоит ему отвернуться, как вы готовы в глотки друг другу вцепиться, но при этом ценил ваши попытки его не расстраивать, хотя и не был рад такой вражде. Старшее поколение лишь умилялось, глядя на вашу дружбу, и нередко шепталось, что кто-то из мальчишек в конечном итоге на тебе женится.       — Вот еще, — хмыкала ты в ответ, потому что никого из ребят не представляла в роли своего мужа — это казалось верхом идиотизма, все равно что за родственника замуж выйти. Вы же почти с самого детства постоянно вместе, знаете друг друга как облупленных, у вас нет секретов друг от друга. Поэтому, когда эти два оболтуса вляпались в сверхъестественные неприятности, ты всеми силами принялась им помогать из них выбраться, несмотря на их активное сопротивление.       — То есть то, что Стайлз такой же человек, не мешает его впутать? — обижалась ты, стараясь не смотреть на самодовольную рожу Стлински.       — Он парень, он может за себя постоять, — принялся уговаривать тебя МакКолл, но добился этим лишь того, что вы разругались. Наблюдавший за этим Стайлз имел вид весьма важный и явно довольный тем, что обошел тебя на этой дистанции.       — Ладно, хорошо, — скрипя зубами, согласилась ты. — Можете не прибегать плакаться ко мне.       Чрезмерное упрямство было той чертой, которая не доводила тебя до добра. Поэтому уже в течении нескольких дней все знали, что ваша троица распалась и на её месте образуется что-то новое. Наблюдая за ребятами со стороны, ты с горечью отметила, что они променяли годы дружбы с тобой на юбки девчонок, которые им нравились. И если Стилински с младших классов сох по Мартин, то от МакКолла ты не ожидала такой подставы, хотя и не отрицала, что Арджент неплохая девчонка. И нет, это была не ревность, а банальная обида, потому что тебя попросту скинули за борт, как балласт, просто потому что в тебе нет ничего особенного.       Нередко ты думала о том, что, пойди ты в тот вечер с ребятами, то они не стали бы так с тобой поступать, ведь вы бы вляпались в это вместе и у них не было бы повода… для чего? Стоило признать, что, по всей видимости, они давно от тебя хотели избавиться, а тут подвернулся удачный случай. Прикрылись заботой о тебе и избавились.       Ты и сама не заметила, как после той ссоры ожесточилась, пытаясь таким образом оградиться от боли. Родители на это всё смотрели сквозь пальцы и старались не сыпать соль на раны, но стоило им приметить ребят, как тут же всем своим видом демонстрировали, как они ими недовольны. Впрочем, это нисколько не поменяло отношение между старшим поколением, которое лишь сблизились на почве разногласий своих детей.       Первым на примирение пошел МакКолл, после смерти Элисон. Когда он заявился на порог твоего дома, ты просто молча обняла его, не став никак комментировать происходящее. Родители, заметив это, лишь переглянулись и приготовили вам по чашке кофе и выделили из бара бутылку виски. Вы просидели до самого утра рядом на диване, прекрасно понимая, что он виноват перед тобой, но и безмерно благодарен за поддержку в сложную минуту. На утро вы так же без лишних слов разошлись, чтобы вскоре словно забыть о произошедшем.       Вы снова учились, не замечали друг друга в школе и не говорили, лишь иногда МакКолл заглядывал, чтобы как и тогда, молча посидеть за чашкой остывшего кофе. Это не было похоже на прежнюю дружбу, скорее просто на попытку ухватиться за реальность и не дать себе рухнуть вниз. Когда никто не обвиняет, ничего не ожидает и не пытается докопаться до сути, просто молча принимает таким, какой есть.       А в один из таких вечеров, Скотт заговорил, и его слова были совсем не тем, чего ты ожидала.       — Я никогда не думал, что Стайлз… будет способен на подобное.       — А что не так со Стилински? — тебе не особенно хотелось знать, что там с этим придурком, но раз это волнует Скотта, то стоит как минимум выслушать.       — Он… Не важно, — отмахнулся МакКолл и встал со своего места, — спасибо, что выслушала.       — Обращайся, — ты хмыкнула, потому что по сути — ничего не услышала от него, кроме того, что сын шерифа что-то вытворил из ряда вон. Зато в груди определенно расцвело чувство злорадства. «Наверное, в тот день Стайлз чувствовал тоже самое», — закрывая за оборотнем дверь, думалось тебе. После ссоры ты часто думала над тем, почему все получилось так, как получилось. Ну, во первых ты — девчонка, и всегда была заведомо слабее их, нуждалась в защите, и вполне естественно, что они попытались уберечь тебя. Точнее, Скотт попытался уберечь. Со Стилински вы всегда соперничали за внимание МакКолла и не более, но от чего так получилось? Ведь он всегда уделял вам равноценную долю внимания, и тебя это устраивало. Зато Стилински тебя бесил, причем так, что хотелось его придушить, стоило лишь появиться в поле твоего зрения. Но еще больше в такие моменты бесили комментарии от родителей. Благо, сейчас они поутихли — понимали, что тебе не до шуток.       Но шутки явно продолжатся, ты это поняла, когда на пороге твоего дома оказался… Стайлз.       — Привет, — голос прозвучал крайне неуверенно, — ты же меня… помнишь? — И столько надежды в этом вопросе, что тебе даже стало не по себе.       — Милая, опять Скотт пришел? — послышался с кухни голос отца. — Учтите, виски больше нет в баре, а коллекционным коньяком делиться не буду!       — Нет, пап, это не Скотт, — отозвалась ты, замечая, как Стилински всё больше и больше нервничает, не получив ответ на свой вопрос. — С чего бы мне тебя помнить?       Боль, отразившаяся в глазах парня, была такой силы, что ты поняла — твой ответ его сильно задел. Сильнее, чем ты рассчитывала. Словно ты убила в нем что-то, и это было настолько пугающе, что отразилось болью в твоей груди. Сколько раз вы готовы были друг друга прибить, сколько слов ненависти и презрения было сказано, но никогда, никогда еще в глазах кого-то из вас не отражалось столько боли и отчаяния.       — Прости, я… Черт, извини, что побеспокоил. Пока, — парень поспешил отвернуться и готов был уже убежать с твоего крыльца, но ты ухватила его за руку раньше, заставив остановиться и повернуться к тебе.       С ним творилось что-то, возможно, почти то же, что было перед тем, как умерла Эллисон. Если бы ты только знала, что происходит… Если бы тогда не сдалась, не послушала их и не была такой упрямой и гордой… Одни сплошные «если».       — Зачем ты меня искал?       — Я… Хотел убедиться кое в чем.       — Убедился?       — Да, — криво и как-то обреченно улыбнулся Стилински и ты, зная его, лишь губы поджала, видя, что всё точно не в порядке.       — Милая, я всё понимаю, но может прекратите стоять на пороге? — отец недовольно осмотрел Стайлза, но все же пригласил его в дом, заметив, что ты до сих пор крепко держишь его за локоть. Выглянувшая из кухни мать приветственно помахала и сообщила, что она как раз заварила свежий чай и нечего держать гостя на пороге.       — Зайдешь? — Стайлз колебался, и видя это, ты попыталась улыбнуться доброжелательней. Вышло, наверное, криво, но этого хватило, чтобы он согласился войти в дом и немного расслабился.       Заведя парня на кухню, ты молча достала чашки и разлила чай, пока он садился на один из высоких барных стульев.       — Так зачем ты пришел? — садясь рядом, интересуешься так, словно тебе это совершенно не интересно.       — Это уже совершенно не важно, — опустив взгляд в чашку, отвечает, а спустя миг, подумав о чем-то, всё же продолжает разговор. — Не против, если я тебе кое-что расскажу?       — Похоже, что мне пора подрабатывать психологом, — усмехнулась ты, прежде чем дозволительно махнуть рукой.       — Скотт тоже приходил поделиться проблемами? — усмехнулся Стилински куда доброжелательней, чем ты привыкла, не зная о том, что в этот миг парень думал, что этот момент явно стоит того, чтобы его все вокруг забыли.       — Ну да, мы же с ним всё-таки друзья, — хмыкнула ты, отпив чай. — Но вернемся к нашей теме, пациент, — наверное, напоминать о Доме Эха не стоило, пусть и так поверхностно, но не поязвить было невозможно. — Так что ты там рассказать хотел?       — Да вот, в своё время совершил одну большую глупость, и только сейчас понял, что зря. А теперь исправлять что-либо поздно.       — Ого, — тебя поразили его слова, потому что он сейчас что, извиняется так мудрено? Только ведь, ничего не поздно. Всегда можно извиниться и не быть таким мудаком. — А если поподробней?       Стилинский сделал глоток чая и улыбнулся уголками губ в кружку, словно вспомнил что-то хорошее.       — Всё это прозвучит крайне глупо, но так уж вышло. У меня были подруга и друг, — ты замерла, все еще с трудом веря, что Стайлз сам, тебе, изливает душу на счет вашей ненависти друг к другу. Расскажет первопричины ваших вечных ссор со своей позиции. — Мы все время были рядом, и… В общем, мне не нравилось, что она уделяет нам внимание поровну, поэтому решил, что если перетяну внимание друга на себя, то она тоже будет больше внимания уделять мне. Идиотское решение, знаю, но я был ребенком. Она и правда стала больше внимания уделять мне, но это было все равно что соревнование за внимание нашего общего друга, потом, когда я подрос и понял, что это вовсе не то, чего мне хочется, попытался вызвать в ней ревность… Короче говоря, облажался по полной, особенно когда уговорил друга отдалиться от неё, чтобы уберечь.       — Вот уж и правда… Идиот… — ошарашено сказала ты, видя как Стилински ярко улыбнулся и согласился с твоими словами. Ты-то думала, что этот придурок тебя попросту ненавидит.       — Ладно, я наверное отвлек тебя. Спасибо что выслушала, — парень встал со своего места и хотел уже прощаться, как ты жестко припечатала:       — Стоять.       Недоуменно глянув на то, как ты поднимаешься со своего места, парень сглотнул — его кадык дернулся так отчетливо, что возникло желание уцепиться в него и выдрать — настолько у тебя злость взыграла.       — То есть, всё это время, девчонка, — ты решила принять правила игры в рассказе о «неизвестных ей людях», — которая тебе нравилась — ненавидела тебя, считая, что ты, чертов придурок, её терпеть не можешь? И ты этого не замечал? Еще и ревность пытался вызвать? Ты чем вообще думал?       — Знаю, я тот еще идиот, — вздохнул Стайлз, и улыбнулся, отчего у тебя вообще снесло тормоза. Он что, и сейчас пытается издеваться над тобой?       — Ты грандиозный придурок!       — Да.       — Еще и так просто соглашается, — взмахнув руками, негодовала ты, и разве что не бросила в него стоящую на столе чашку, хотя руки прям чесались, совсем как в детстве, съездить по его физиономии лопаткой. — Ну, Стилински… Я тебе сейчас зубы выбью! — рявкнула ты, прежде чем заехать ему в челюсть. Стайлз был столь ошарашен, что даже не сдвинулся с места, принимая удар и смотря на тебя широко распахнутыми глазами.       — Ты… меня помнишь? — касаясь ладонью челюсти, спрашивает он, и ты подумываешь еще раз зарядить ему по физиономии, для профилактики, но пульсирующая боль в костяшках заставила передумать.       — Такую занозу в заднице попробуй забыть! А я все ломала голову, чего ты меня так ненавидишь! Оказывается, попросту нравилась! Еще и представление это устроил! Просто извиниться слабо было? Я по-твоему, что, тоже дура непроходимая?! Подумать только… ревновал к МакКоллу! Только непроходимый идиот мог выстроить любовный треугольник там, где его и в помине не было!       А Стилински словно и не слушал тебя, пялился во все глаза с выражением на лице, словно перед ним не ты стоишь, а нечто невообразимое.       — Ты помнишь меня, — облегченно выдохнув, он провел ладонью по твоей щеке, а на его губах расцвела улыбка. Теперь пришла твоя очередь смотреть на него во все глаза, не понимая, что происходит, так что ты даже не успела как-то отреагировать, прежде чем Стилински сократил расстояние между вами и крепко сжал тебя в объятьях, продолжая повторять, что ты его не забыла. От отчаяния, сквозившего в голосе парня, внутри что-то замирало, словно он цеплялся за тебя как за спасательный круг, словно ты была его последней надеждой на спасение.       — Конечно, я тебя помню, Стайлз. С чего вообще такие вопросы? — ты обняла парня в ответ, впервые с тех пор, как вы рассорились, а это уже несколько лет как. От этого неловкого объятья стало поразительно легко на душе, словно тебе именно этого не хватало.       — Кхм-кхм, — кашлянул отец, зайдя на кухню, — ты уже конечно взрослая, но это не повод обжиматься в родительском доме с незнакомыми парнями. Может, хотя бы представишь нас?       — Это Стайлз, пап, — ошарашено отозвалась ты, отстранившись от Стилински.       — Рад знакомству, Стайлз, — мужчина протянул руку для пожатия, и Стилински тут же ответил на жест. — Обидишь мою дочь — шкуру спущу, — доброжелательная улыбка и похлопывание по плечу никак не вязались с угрожающим тоном.       — Видишь? Никто меня не помнит, — стоило хозяину дома покинуть кухню, как тут же пояснил Стилински.       — Во что вы опять, придурки, вляпались?! — сорвалось с твоих губ отчаянье, обличенное в слова, когда ты осела на стул. Стайлз лишь виновато улыбнулся. — Почему все тебя забывают? Я что, тоже забуду?       — Да, — такой простой ответ вызвал резкую боль в груди, словно удар. Ну, вот почему так? Вы же только что выяснили, что все ваши ссоры не имели никакого смысла и еще есть возможность возобновить общение, а теперь ты вообще должна забыть о нем? Да ты, как бы не злилась на него, даже сразу после ссоры ни за что в жизни не пожелала бы забыть его.       — Я не хочу, — тон был совсем жалким, да и твой вид тоже не был самым лучшим — глаза защипало от слез, а к горлу подкатил ком. — Стайлз, я не хочу тебя забывать. Пусть ты и дерьмовый друг, но ты все равно мой друг.       Стилински оперся рядом на стол спиной и сжал край столешницы. Идя в твой дом, он и не думал, что всё так повернется. Он думал, что ты либо его даже видеть не захочешь, либо как и все — забудешь. Он не был готов к такому развитию событий.       — Стайлз… Что мне делать? Что мне сделать, чтобы не забыть тебя?       — Я не знаю. Это всё Дикая Охота, люди пропадают бесследно, их словно и не существовало. Меня даже собственный отец забыл. И они скоро заберут и меня.       — И ничего нельзя сделать? Уехать от них? Спрятаться?       — Ничего, — улыбнулся Стайлз и, оттолкнувшись слегка от стола, пошел по направлению к двери, — а знаешь, я бы не хотел, чтобы ты забыла меня, так что постарайся помнить обо мне, и Скотта заставь меня вспомнить. Мы же друзья.       — Да, я так и сделаю, не зря же ты так старался привлечь моё внимание, — нервно хохотнула ты, провожая его. — Почему у меня такое чувство, что ты добровольно уходишь с этой Дикой Охотой?       — Не хочу, чтобы они и тебя забрали, — Стайлз остановился у самых дверей и повернулся, улыбаясь. Только совсем не так, как ты привыкла, словно глядя на тебя, его охватывала нежность, или какое-то сожаление. После его признания о первопричинах ваших ссор, ты была не уверена, что теперь можешь верно прочитать его эмоции. А ведь раньше всё казалось так просто… — Черт, еще час назад я уже смирился с тем, что меня все забудут, а сейчас… Проклятье.       — А я и час назад не согласилась бы тебя забывать! Я бы никогда не согласилась тебя забыть! И сейчас не согласна! Так что, знаешь, что?! — внезапное воодушевление, казалось, поглотило остатки разума, в котором плескалась обида на несправедливость мира. Казалось, что ты можешь сделать всё на свете, и тебе за это ничего не будет. Наверное, именно поэтому ты в два шага преодолела разделяющее вас расстояние и, обхватив его лицо ладонями, прижалась губами к его губам. Будь что будет. Пусть это самое настоящее сумасшествие, но это то, что казалось правильным в данный момент.       Стилински опешил от происходящего и даже не двинулся, понимая, что сегодня какой-то сумасшедший день. А раз сумасшедший, то пусть все катиться по наклонной безумия еще больше, ведь, возможно, это его последний день.       Опустив руки тебе на талию и прижавшись ближе, Стайлз ответил на твой неловкий поцелуй с таким пылом, что у тебя на миг перехватило дыхание. Его губы были невероятно мягкими, их движения настойчивыми, властными, поэтому ты, не задумываясь, позволила ему углубить поцелуй, проскользнув языком в твой рот. Казалось, словно мир сузился до вас двоих, а все, что было до этого момента, теперь было совершенно не важным.       — У тебя щетина колется, — на удивление спокойно произнесла ты, чуть отстранившись, но вместо ответа Стайлз лишь нежно прихватил твою раскрасневшуюся нижнюю губу, чтобы в следующий миг прикусить. — Ауч!       Ты отскочила от Стайлза, пусть и не далеко из-за того, что он по-прежнему держал тебя в объятьях, но это нисколько не помешало возмущенно на него посмотреть, одновременно осторожно щупая пальцами губу. Во рту ощущался привкус крови.       — Это чтобы ты точно меня не забыла, — уткнувшись лицом тебе в плечо, пробормотал Стилински. — Прошу, запомни меня. Пусть даже с неприязнью или ненавистью, но запомни, пожалуйста.       — Стайлз…       — До встречи, — напоследок нежно коснувшись твоих губ ещё раз, он шагнул обратно к двери.       — Стайлз.       Улыбка на его губах никак не вязалась с ужасом, клубившимся в твоей груди. Казалось, если он выйдет за дверь, то всё — пропадет. И как же больно было видеть то, что он обреченно качает головой и выходит за дверь, а ты словно окаменела и сдвинуться не можешь с места.       — Стайлз!       Выскочив следом за парнем на крыльцо, ты сквозь слезы осмотрела двор, так и не найдя его взглядом, и нахмурилась, пытаясь понять, зачем вообще выскочила из дома.       Вернувшись обратно в кухню, ты озадачено ощупывала болящую руку и то и дело слизывала с саднящей губы кровь, пытаясь вспомнить, когда ты успела подраться. В кухне, на столе, стояли две фарфоровые чашки с остатками чая, при взгляде на которые ты озадачено нахмурилась.       В вашем доме лишь ты пьешь чай.       — Мааам, у нас были гости? — озадачено спросила ты, в ответ услышав что никаких гостей не было. — Ну и что это значит? Не могла же я забыть, с кем пила чай. Бред какой-то.       Усмехнувшись, ты поставила чашки в посудомойку, в очередной раз поморщившись сперва от боли в руке, а потом и от боли в губе. Захлопнув дверцу посудомойки, ты прошла в ванную и перед зеркалом оттянула нижнюю губу, с удивлением отмечая след от зубов, при чем явно не твоих судя по оставленному следу.       — Какого черта здесь происходит? — Ужас на миг сковал тело, ведь это бред — не помнить как кто-то укусил за губу. В спешке ты достала из кармана телефон и набрала Скотту, отчего-то посчитав, что он сможет помочь разобраться, даже не думая о том, что у тебя могут быть просто провалы в памяти. — Алло, Скотт? Я не знаю в чем дело, но, можешь приехать? Надо поговорить, срочно. Да, жду.       Положив телефон обратно, ты скорее помчалась в свою комнату, чтобы в блокнот записать произошедшее, боясь что забудешь об этом.       «Нельзя забывать, нельзя», — из раза в раз повторяла ты про себя, выводя на листке запись о чашках, руке и губе. Отчего-то было страшно забывать эти детали, словно забыв об этом ты забудешь и о чем-то более важном. Настолько важном, что сердце сжимается в груди, а к голу подступает ком.       Входной звонок выдернул тебя из этого состояния, и ты сломя голову понеслась открывать дверь, комкая в ладонях злосчастный листок, не замечая что перед глазами всё расплывается от слёз.       — Скотт! — парень удивленно уставился на твоё заплаканное лицо полное отчаяния. — Я не хочу забывать! Не знаю, что, или кого! Но я не хочу забывать!       — Тихо, тихо… — оборотень приобнял тебя, позволяя выплакаться, не понимая, почему твои слова нашли и в его душе отклик. — Мы во всём разберемся, обещаю.