Что за идиотская идея? Сделаем это.

      Быть взрослой — отстой. Эта простая истина посетила тебя еще тогда, когда ты только-только вступила в подростковый возраст. А все потому, что отец запретил тебе и Стайлзу ночевать в одной постели, ведь это не подобает брату и сестре.       Еще будучи детьми, ты на пару с братом пробирались в комнату родителей, чтобы сбежать от пугающей темноты и кошмаров, но когда мама заболела, это стало неуместным, поэтому приходилось справляться самим. У родителей это вызывало умиление: их дети замечательно ладят и ищут поддержку и защиту друг в друге. Конечно, им было радостно видеть два пухлощеких малыша, крепко спящих в обнимку, но с каждым днем Клавдии становилось всё хуже, и вам становилось всё сложнее.       Болезнь матери довольно сильно сказалась на всех в семье, а её смерть оставила глубокие раны на душах. Отец на довольно продолжительный срок выпал из жизни, уйдя в работу с головой и выполняя лишь самые важные родительские функции. Ты и Стайлз справлялись сами с потерей, как умели. Вы повсюду были вместе, даже в школе старались пересекаться как можно чаще, словно боялись, что потеряете друг друга, что уж говорить о том, что ночевать вы принялись в одной постели, поскольку кому-то из вас обязательно снился кошмар.       А потом отец словно очнулся и взялся за вашу жизнь, начав с того, что разогнал по разным постелям. И ведь он был прав по всем фронтам: вы скоро должны были стать подростками, а это множество нюансов, которые имеют много неоднозначных вещей. И пусть вы не видели ничего зазорного в том, чтобы спать вместе, но отца пришлось послушать, ведь он впервые за долгое время включился в вашу жизнь.       Сперва было сложно, засыпалось с трудом, а после какого-нибудь кошмара становилось почти невозможно уснуть — не спасало даже осознание того, что прямо за стенкой лежит Стайлз.       Пожалуй, именно ему было тяжелее всего. Он с детства был импульсивным и активным, эмоциональным, ярким и таким добрым, а самое главное очень трепетно относящимся к вашей связи. В вашем дуэте он был словно маленькое солнце, дарящее тепло всем кто его окружает. Ты же была куда спокойней и серьезней, более замкнутой, доверяя лишь родителям и брату, с осторожностью относящейся к чужакам. Это забавляло вашу мать, ведь хоть вы и были со Стайлзом близнецами, но при этом были такими разными. И с каждым годом эта разница была всё более заметной.       Справедливый до мозга костей, не способный усидеть на месте Стайлз затмил всех, кто когда-либо находился рядом с тобой. Он хватался за всё, к чему мог дотянуться, любил мир и отдавал свою любовь всем, кто был ему близок. Он заботился о тебе как о самой большой в мире ценности, влезал в драки и прикрывал перед отцом. Ты его ценила не меньше, а как вскоре выяснилось, и намного больше, чем ожидается от сестры. Стайлз был не просто братом, он был для тебя всем миром, вся твоя жизнь крутилась вокруг него, и это было неправильно. Вы оба были умными детьми, поэтому ты прекрасно поняла, что все твои чувства к нему в корне неправильные и не приведут ни к чему хорошему, а значит, надо что-то делать.       Только вот, было очень сложно и тяжело, ведь сравнивая окружающих и брата, ты приходила к выводу, что лучше него никого нет. Никто не может превзойти Стайлза в уме, никто не обладает характером лучше, чем у него, и никто так не привлекателен внешне, как он. Сестра так не должна думать, и когда ты это поняла, то серьезно испугалась, довольно резко отстранившись от ничего не понимающего Стайлза. Именно тогда ты принялась восхвалять отца за его предусмотрительность, ведь, если бы вы по-прежнему ночевали с братом в одной постели, то рано или поздно ты что-нибудь бы да сотворила. И как же ты была благодарна отцу, когда он без лишних вопросов установил замок на двери, ведущей в твою комнату.       Стайлз, будучи прямолинейным и открытым мальчишкой, ничего не понимал и искренне недоумевал, с чего это ты решила запираться в своей комнате, ведь до этого всё было нормально. Ты же лишь язвительно комментировала, что когда он вырастет наконец, то обязательно поймет, что девочки тоже нуждаются в личном пространстве. Каким бы сообразительным парень не был, но тогда он так и не въехал, что ты имела в виду, ведь вы близнецы и понятие личное у вас совершенно отличается от общепринятого. Зато отец влепил вам обоим по легкой затрещине, попросив при нем больше не поднимать такие темы и лучше обсуждать их со сверстниками. На вопрос отца о том, не желает ли и Стайлз установить замок, парень отмахнулся, ведь отец и так всегда стучит, прежде чем войти в комнаты детей.       То, что ты от Стайлза отстранилась, он понял довольно-таки поздно. Внешне это было незаметно, вы как и прежде смотрели фильмы вместе, тусовались в одной компании, на пару мучились над уроками, но вот что действительно изменилось, так это то, что ты почти прекратила его касаться. Он не сразу это заметил, как и то, что ты стала совсем как отец, стучаться, прежде чем войти в его комнату, хотя будучи младше, открывала дверь чуть ли не с ноги. И в свою комнату тоже стала крайне неохотно его пускать.       Когда он обсуждал эту тему с МакКолом, то тот ничего путного сказать не смог, зато Мелисса, услышавшая часть их разговора, поржала над ребятами от души, после чего втолковала, что изменения в организме проходят не только у ребят, и вообще, пусть учебник по биологии тщательней почитают.       Стайлз, стоит признать, к словам женщины прислушался и пару книжек проштудировал. И всё равно, почему ты от него отстранилась, так и не понял. Ну проходят изменения в организме, ну и что тут такого? Вы же брат и сестра, в одной ванне в детстве купались и на соседних горшках сидели, что тут такого страшного? В общем, он не нашел лучшего выхода, чем спросить напрямую.       — Еще раз, что? — услышав его вопрос, ты не сразу поверила в услышанное.       — Я спрашиваю, чего ты стала вести себя так странно? Словно тронуть меня боишься. Или застать за дрочкой. Мы же брат и сестра, что мы друг у друга не видели. Да и не реагирую я на каждую девчонку, тем более что ты моя сестра, — повторился Стайлз, совершенно не смущаясь произнесенного. Ты же напротив, покраснела до самых кончиков ушей, и шея пошла пятнами, и в голове стало так пусто-пусто.       — Стайлз…       — Что?       — Иди-ка ты биологию учи с Мартин, а ко мне с такими темами даже подходить не смей! — рявкнула ты, и рванула к себе в комнату, спеша там запереться и перевести дыхание. Не зря говорят учителя, что мальчишки взрослеют гораздо позднее.       — Эй, Т/и! Что я такого сказал? –остановившись у твоей двери, он подергал ручку, но открыть не смог. — Мы же близнецы, у нас никогда секретов друг от друга не было!       — Стайлз, смирись с тем, что теперь у нас есть друг от друга секреты! — вякнула в ответ ты, стараясь не задумываться о том, как тебя бесит его упоминание о том, что вы кровные родственники.       — Да ладно тебе! Какие могут быть секреты, когда в детстве мы плакались маме, что у меня есть член, а у тебя нету, и бегали без трусов по всему дому! — совершенно без задней мысли вякнул старший, всего на пару минут, брат, и ты постаралась как можно плотнее зажать уши, чтобы его не слышать. — Или может я тебя обидел? Эй! Да не молчи же ты! Т/и! Я не хочу, чтобы мы ссорились, как большинство братьев и сестер!       По щекам невольно покатились слезы, а в груди заворочалась ненависть к самой себе. Стайлз, такой солнечный и замечательный человек, явно не заслужил такую никчемную и испорченную сестру. Он хочет как лучше, чтобы между вами всё было как раньше, но ты просто не можешь.       Не можешь, как раньше, потрепать его по волосам, потому что хочется запустить пальцы в его короткие волосы, провести по ним, спустить ладонь ниже и провести по щеке, где пробивается первая щетина, коснуться его губ.       Не можешь, как раньше, обнять, потому что хочется прижаться всем телом, ощутить его тепло и близость, избавиться от его излюбленных клетчатых рубашек и коснуться кожи.       Не можешь слушать его оды посвященные юной мисс Мартин, потому что это больно и неприятно, понимать что ты никогда не услышишь чего-то подобного в свой адрес от столь любимого человека.       — Т\и!       С губ сорвался всхлип, поэтому руки пришлось приложить ко рту, чтобы не дать брату узнать о том, что ты плачешь. Ведь он не поймет, если узнает. Он настолько хороший и правильный человек, что не отвернется от такой, как ты, но точно не сможет больше относится как прежде. Ведь твои чувства неправильные. Как сказали бы люди, близкие к вере — грешные.       — Ну и сиди в своей комнате! Я пытался наладить с тобой контакт! — обижено крикнул парень, и нарочно громко ушел, хлопнув соседней дверью.       Ты же еще несколько долгих минут просидела на полу под дверью, стараясь не плакать громко. Было жутко обидно, что мир так несправедлив. При чем, обидно не за себя, а за Стайлза, ведь он заслуживает куда лучшего, чем у него есть сейчас. В особенности, он заслуживает нормальную сестру.       После этой бессмысленной ссоры, ты задумалась о том, как быть дальше, ведь с каждым днем становилось всё сложнее. Тебя всё сильнее тянуло к Стайлзу, он же по-прежнему пытался вернуть доверительные отношения, отец, наблюдавший за вами, лишь причитал, что вот он, переходный возраст, которого он так боялся. Знал бы он, что всё куда серьезней, чем переходный возраст…       А потом всё стало еще сложнее — Стайлз и Скотт вляпались по самую маковку, найдя сверхъестественные приключения на свои задницы. Могла ли ты их оставить? Нет конечно. Даже несмотря на то, что количество ссор с братом увеличивалось пропорционально трындецу, который творился вокруг, ты не оставляла его.       Ты продержалась совсем немного, каких-то два года. Вам вот-вот должно было исполниться по восемнадцать лет, вы пережили столько всего, и в очередной раз переругались как собаки.       — Лучше бы ты не был моим братом! — слова, в которые ты вкладывала для себя совсем другой смысл, сорвались с губ прежде, чем ты поняла, что именно сказала. Для тебя это была уже привычная фраза, полная сожаления и служащая напоминанием о том, что ты никогда не сможешь быть к Стайлзу ближе, чем просто сестра. Для него же это была фраза, полная ненависти, копившейся долгие годы. — Стайлз… Стайлз, я… я не это…       — Я понял, Т/и, — усмехнулся он, а ты практически видела, как одна только твоя фраза ломает его изнутри на мелкие кусочки. Ломает больше чем всё то, что произошло с вами за два года. Да что там, у Стайлза не было столь потерянного вида, когда он боролся с Ногитсуне в своём сознании.       Несколько дней ты просто старалась не попадаться брату на глаза, даже не зная, кому пытаешься сделать больнее, а кого уберечь от боли. В голове крутилось множество мыслей, но одна из них казалась наиболее рациональной — будучи рядом с братом, ты будешь мучить вас обоих.       Именно поэтому ты еще несколько дней потратила на поиск школ-пансионатов, куда могла бы перевестись. Стайлза оставлять не хотелось, но другого выхода уберечь его от себя ты не видела.       — Пап, не говори ему только, хорошо? Я скажу сама, — просила ты отца, когда сообщила что одна из закрытых школ ответила положительно на разосланные тобой документы и готова принять на обучение, и они ждут ответ в ближайшие дни, иначе место будет отдано другому кандидату. Отец дал добро, пусть и неохотно, но лишь при условии, что перед твоим отъездом ты помиришься со Стайлзом.       Разговор со старшим братом ты оттягивала до последнего, и даже под многозначительным взглядом отца не дрогнула, когда он уходил на смену. У тебя оставалось чуть больше суток, чтобы поговорить со Стайлзом и отправить подтверждение о переводе в другую школу. Только вот, начать разговор оказалось куда сложнее, чем казалось.       Ты просидела самой ночи, пытаясь в очередной раз подобрать слова, чтобы объясниться, но всё казалось таким глупым и бессмысленным.       — Надо просто попросить прощения и всё, без лишних объяснений, — вздохнула ты, и собрав силы в кулак поплелась в комнату брата.       Постучав, но так и не услышав ответа, ты нажала на дверную ручку, порадовавшись тому, что Стайлз так и не удосужился установить замок. В его комнате ты бывала редко, и уже очень давно не приходила сюда ночью, поэтому сперва ты осмотрелась, пытаясь определить, есть ли брат вообще в комнате.       Стайлз мирно спал на постели, развалившись звездочкой и скомкав одеяло в ногах. Глядя на него, ты усмехнулась, вспоминая что раньше вы спали крепко держа друг друга в объятьях.       Подойдя к постели, ты присела на край и мягко улыбнувшись, убрала отросшие волосы со лба парня. Пусть в комнате и было темно, но света вполне хватало чтобы различить его черты. Да и тебе не нужен был свет, чтобы определить, как расположены его родинки на лице, или где возникают морщинки, когда он хмурится или смеется.       «Хотя бы сегодня, разочек…» — проскочила в голове шальная мысль, и заправив свои волосы за ухо, ты наклонилась ближе к нему, чувствуя как теплое дыхание Стайлза касается твоей кожи. Ты до последнего боялась, что он проснется, поэтому приближалась к нему как можно осторожней, только вот, стоило коснуться его губ своими, как из головы тут же пропали все мысли. Остался лишь восторг от ощущения его мягких губ, которых при свете дня ты никогда не решилась бы коснуться.       Простое касание хотелось углубить, превратить в настоящий поцелуй, но ты умела справляться с собственной жадностью, поэтому не стала наглеть и отстранилась, чтобы в следующий миг замереть, как вор, пойманный на месте преступления — Стайлз лежал с открытыми глазами и в его взгляде был самый настоящий шок.       — Я… — слова застряли в горле, поэтому ты поспешно вскочила, но брат оказался шустрее, попросту ухватил тебя за запястье и дернул обратно на кровать, и чтобы больше не сбежала, навалился сверху. — Стайлз, я… я всё могу объяснить. — Залепетала ты, не зная, куда себя деть. Было страшно, ведь ты всё испортила.       — Я, конечно, не гений, но и не идиот уж точно. Давно? — его слегка дрогнувший голос нисколько не позволял тебе успокоиться, наоборот, хотелось поскорее сбежать и забыть обо всём произошедшем. Да и Стайлз с глубокими темными тенями на лице пугал до чертиков, словно он снова был одержим Ногитсуне, поэтому ты только и могла, что взглядываться в его лицо и пытаться подобрать слова. – Ты поэтому так себя вела? Чего молчишь? Скажи уже хоть что-нибудь.       — Отпусти… — пискнула ты, но вместо того чтобы выпустить твои запястья из своих рук или встать с твоих бедер, он лишь больше своего веса перенес на твоё тело.       — Пока ты всё не расскажешь — не отпущу.       — Стайлз, не надо, пожалуйста, — всхлипнула ты, понимая, что не можешь держать все накопившееся в себе, но и не хочешь вываливать свои проблемы на него. — Давай просто забудем об этом. Сделаем вид, что всё хорошо, что мы помирились, и я уеду.       — Что? — старший из близнецов был явно ошарашен твоими словами. Ему и в голову придти не могло, что ты способна покинуть его раньше, чем закончится школа. Да что там, ему казалось, что и после школы вы поступите в один колледж или университет, или во всяком случае в одном городе будете учиться. А ты тут говоришь, что куда-то уедешь.       — Я уеду, Стайлз, папа разрешил, и в пансионате только ждут моего подтверждения. Я просто так больше не могу, не хочу так, слышишь?       — Как, «так»? — стараясь сдержать бурлящие эмоции, произносит он, а ты хочешь сбежать от него и не говорить. — Как, Т/и?!       — Я не хочу тебя любить! — кричишь в ответ на его повышенный тон и тут же замолкаешь, отводя взгляд в сторону.       — О Господи…       — Да, Стайлз! Именно что «О, господи»! Только я могла так вляпаться, слышишь?! Так что отпусти меня, и я уеду отсюда, чтобы и дальше не мучить нас обоих! Так будет…!       Договорить ты не успела, поскольку брат впился в твои губы поцелуем, тут же его углубляя, пока ты не опомнилась. И это было совсем не так, как ты ожидала или представляла, не было нежных и осторожных касаний, лишь яростные движения мягких губ и напористо толкнувшийся в рот язык, словно парень пытается поглотить тебя без остатка. Ты не могла понять, чего он пытается добиться таким остервенелым поцелуем, но отчаянно не хотела, чтобы этот момент заканчивался, полностью отдаваясь этому мгновению и позволяя делать брату всё, что он пожелает, в то время как самой хотелось вцепиться в него руками, запустить пальцы в растрепанные волосы, раствориться в нем. Даже если это была своеобразная попытка вызвать в тебе отвращение, дав то, что ты хочешь, словно он пытается показать, как это неправильно, но в тебе лишь еще больше разгоралось желание пропасть в этих ощущениях       — Так нельзя, ты же знаешь — это неправильно, — прервав поцелуй и отстранившись, брат заглянул в твоих глазах, словно пытался в них найти просьбу прекратить всё это, стремление оттолкнуть его от себя.       — Знаю, поэтому завтра я отправлю подтверждение о переводе, и всё будет как должно быть. Мы будем образцовыми братом и сестрой на расстоянии, и забудем об… этом.       — Ты… Правда, любишь меня? — голос парня дрогнул, словно он боялся произнесенных им слов. И ведь это действительно страшно, понимать, что твой близнец ощущает куда более интимные чувства, чем которые должны быть.       — Да. Больше всего на свете, — улыбка сама собой появляется на губах, а в груди разливается тепло, а потом всё это переплавляется в боль и страх. — Поэтому я не хочу портить тебе жизнь.       — Идиотка.       — Эй!       — Идиотка!       — Стайлз! — ты дернулась в попытке вырваться, но ничего не вышло — Стайлз сильнее надавил на твои запястья, и ты в отместку принялась еще активней пытаться вывернуться из-под него. — Чего ты хочешь добиться? Окончательно меня уничтожить?! Я себя уже лет пять ненавижу за эти чувства! А ты, словно издеваясь, целуешь меня, даешь ложную надежду на то, что я не двинутая извращенка! Издеваешься надо мной, да? Молодец! А теперь хватит, отпусти меня сейчас же!       — Лежать! — рявкнул Стайлз, легким движением бедер вдавливая твой таз в постель, и ты тут же замираешь, сглатывая ком в горле. Тебе попросту не могло показаться.       — Стайлз?       — Знаешь, как сложно быть образцовым братом, при этом не понимая, за что тебя ненавидит твоя обожаемая сестра? Ломать голову от догадок: а вдруг она всё знает? Вдруг она слышала, когда посреди ночи тихо стонал её имя? Почему она избегает твоих прикосновений? Запирается в комнате, словно боится? Как тошно строить из себя влюбленного идиота? Знаешь, почему именно Лидия? Потому что она на меня никогда не посмотрит, а значит шикарный вариант для отмазок, который примут все. И знаешь, как было неловко, когда называешь другую девчонку именем сестры? — он говорит все это очень эмоционально, искренне, и ты чувствуешь себя самой настоящей дурой.       — Мне кажется, или у нас один мозг на двоих? — выпаливаешь ты первое, что приходит в голову и тем самым вводишь Стайлза в легкий шок, отойдя от которого он тут же смеется.       — Я не удивлён, — хмыкает в ответ с улыбкой, — так значит, любишь меня?       — Люблю.       — Больше всех? — Медленно приближаясь к твоему лицу, произносит Стайлз, и твоё сердце от его слов колотится всё быстрей. Еще совсем не верится, что всё произошедшее правда, но ты точно уверена, что твой брат не способен на столь жестокую шутку. А если это всё сон, то пусть он длится как можно дольше.       — Да, — выдыхаешь ты, — поцелуй меня.       На сей раз поцелуй куда нежнее и бережнее, трепетней. Стайлз касается твоих губ мягко, попеременно лаская то одну, то другую, иногда отстраняясь на миг и вновь приникая к ним, и от нетерпения ты размыкаешь их каждый раз, когда он проводит по ним языком, жаждя ощутить больше. Парень же, словно дразня, не спешит углублять поцелуй, каждый раз чуть отстраняясь.       — Стайлз, — практически стонешь его имя, подаваясь навстречу и ощущая, как он улыбается, вновь неторопливо касаясь твоих губ.       Эта легкая ласка казалась мучением, игрой, которую вел брат в отместку за всё то время, когда ты его избегала. Поэтому, когда он настойчиво провел языком по твоим губам, ты с готовностью приоткрыла их, позволяя с легкостью проникнуть. Скользнув языком внутрь, Стайлз провел его кончиком по твоему нёбу, немного задевая кромку зубов, после чего толкнулся сильнее, сплетаясь с твоим, вызывая в теле жар и стремление глубже окунуться в эти чувства.       Ты даже не заметила, как ладони брата поднялись выше, и его пальцы сплелись с твоими, и как он сильнее сжимает их и вдавливает в матрас каждый раз, когда особенно глубоко тебя целует.       — Стайлз, я… Я… Господи, — стоило ему отстраниться, как ты потянулась следом за ним, даже не зная, как выразить словами всю ту бурю эмоций и желаний, клубящихся внутри. Хотелось всего и сразу, но как донести до него тот жар, охватывающий тело, ты даже не представляла, ведь слова казались такими пошлыми и недостаточно точными. Будь такое возможно, ты бы слилась с ним в единое целое, проникла под кожу, вцепилась руками в сердце и никогда не отпускала.       Видя, каким затуманенным от желания взглядом ты на него смотришь, Стайлз тяжело и гулко сглотнул. Ему не требовалось много света для того, чтобы различить блеск в твоих глазах, или контур истерзанных губ. Ему не требовалось слов, чтобы понимать тебя, словно всё стало как прежде и чуть не разрушенная между вами мифическая связь близнецов вновь возникла, заработав еще сильнее.       То, что всё происходящее — кощунство, никого из вас не волновало, ведь от возникающих ощущений было слишком хорошо, чтобы от них отказаться. Поэтому, когда Стайлз коснулся губами шеи, ты вздрогнула всем телом и застонала, когда он слегка втянул и прикусил нежную кожу, оставляя засос под линией челюсти. Раз за разом, когда он оставлял отметины на коже, с твоих губ срывалось имя брата, стон или мольба не останавливаться. Когда он освободил твои руки, и ты вцепилась в его плечи — ты бы сказать не смогла, но в память отчетливо врезался момент, когда теплые ладони парня проникли под футболку, поднимая её выше, открывая грудь. Эти ощущения были столь яркими, вызывающими дрожь во всем теле, что, когда парень лизнул горошину соска, ты особенно громко застонала.       Стайлз, получив ту реакцию, на которую рассчитывал, обхватил вторую грудь ладонью и сжал, наслаждаясь её мягкостью и тем, какие стоны срываются с твоих губ. Желая услышать еще больше, он обхватил сосок губами и немного втянул в рот, после чего прикусил.       — Ста-айлз! — имя сорвалось с губ на грани стона и крика, а распаленное ласками тело подалось вверх, вжимаясь в тело брата. — Сделай что-нибудь!       — Нет, — лизнув сосок еще раз, отозвался он, и ты разочаровано застонала, начиная ёрзать под парнем.       — Стайлз!       Казалось, каждый раз прикасаясь к тебе, Стайлз разжигает крохотный пожар, вынуждая цепляться за его плечи так, словно пальцы войдут в крепкие мышцы.       — Ста-айлз! Ну же! Пожалуйста! Ах!       Ты не знала, как все происходящее ощущает Стайлз, лишь на грани сознания удивлялась, как еще ему хватает терпения раз за разом выбивать из твоей груди стоны, и при этом самому не получать взамен ничего. Сам же Стайлз кайфовал уже от того, что может так свободно прикасаться к тебе, наслаждаясь гладкостью кожи, твоим дрожащим голосом и стонами. И пусть его опыт в постели был крайне мал, сейчас хотелось все сделать правильно, так как пишут в книгах, которые так любят девчонки. Ведь для него ты особенная, та, кто достойна лучшего, а значит и твой первый раз должен быть восхитительным, таким, чтобы ты навсегда его запомнила.       Огладив ладонями талию и бёдра, Стайлз поднялся чуть выше и коснулся твоих губ своими, с удовольствием отмечая как ты дрожишь. Такая нежная, чувственная, принадлежащая лишь ему.       — Ну же… Ста-айлз! — вновь простонала ты ему в губы, ощущая, как его рука скользит под резинку домашних шорт, а затем и в трусы, нежно оглаживает лобок, на миг крепко сжимая, и спускается ниже. — Ммм, ну…       Закусив губу, ты разводишь ноги шире, открываясь перед братом и позволяя его пальцам коснуться места, которое еще никем не было тронуто. Чуть нажав, Стайлз проводит пальцами вниз, разминая половые губы, при этом вглядываясь в твоё лицо и ловя рваные вдохи, вырывающиеся из твоей груди в такт его движениям.       Его движения нежные, осторожные, от них по всему телу распространяется жар, дрожь и желание, кажется, что даже кончики пальцев от него подрагивают.       — Ах! — срывается с твоих губ, когда пальцы Стайлза раздвигают губы и находят горошину клитора, которую тут же принимается тереть. — Стаа…       Имя брата тонет в поцелуе, в который он тебя втягивает, таком глубоком и жарком, что тебе кажется мир вот-вот померкнет или взорвется тысячью искр. Колени подгибаются сами собой, а бедра подаются навстречу ласковой руке, и ты сладко стонешь в поцелуй, когда парень проникает в тебя одним пальцем и мягко двигает, оценивая. Оставшись довольным, он добавляет второй, и на сей раз ты немного шипишь ему в рот, но тут же срываешься в стон, когда он сгибает фаланги и трет стенки влагалища, с каждым движением словно погружаясь глубже. Разведя пальцы чуть в стороны, он ловит губами очередное недовольное шипение, и свободную руку кладет тебе на грудь, начиная массировать.       Третий палец вошел довольно легко, доставляя легкий дискомфорт, перекрываемый с лихвой другими ласками, разгоняющими по телу дрожь предвкушения и жажды большего.       — Возьми меня, Стайлз, я… Хочу тебя, пожалуйста, — прошептала ты, когда ощутила, что вот-вот подойдешь к той самой точке, которую так восхваляют. — Стайлз!       Парень, словно не услышав тебя, глубже ввел пальцы, вынуждая тебя выгнуться от возникших чувств, и дернуть бедрами в жалкой имитации фрикции, попытке ощутить больше и лучше. Коснувшись стенок входа, парень стал двигать рукой куда реще, вынуждая тебя подтягивать к себе ноги и ёрзать от напряжения, стонать его имя и умолять о настоящем проникновении.       — Аах! — тело дернулось особенно сильно и в глазах резко потемнело, несмотря на мрак вокруг. Даже силуэт брата исчез, остались лишь одни ощущения — его горячие губы на твоей шее и пульсация внизу, отзывающаяся истомой во всем теле, и особенно в дрожащих ногах. — Ха… Ха… Стайлз… Стайлз… — повторяла ты, водя ладонями по его плечам как слепой котенок, вплетая пальцы в волосы и ища губами его губы.       Парень коснулся тебя в поцелуе лишь на миг, тут же отстранившись, от чего сознание тут же вернулось на место — стало так пусто и холодно, когда брат исчез из поля досягаемости.       — Стайлз, — позвала ты, фокусируя зрение на силуэте рядом. Ответом послужило шуршание и звук рвущегося целлофана.       Провозился с презервативом парень не долго, радуясь, что в тумбочке оказалось несколько штук, поэтому вскоре он поднялся и подойдя к тебе, подцепил край шорт на пару с трусами и потащил вниз, стягивая их по ногам и бросая возле кровати к своему белью. Наблюдая за этим, тебе на миг стало страшно, но осознание того, что это именно то, чего ты так давно хотела, перекрыло всё.       Скользнувшая между бедер ладонь Стайлза вновь погнала по телу дрожь, и когда он коснулся клитора — по телу разлилось уже знакомое предвкушение. На сей раз парень не был столь нежен, он быстро и жестко потер чувствительное место, пока устраивался между твоих разведенных коленей и стоило с твоих губ сорваться первому стону, как он тут же навис сверху, втягивая в поцелуй и одновременно направляя головку члена в тебя.       Ощущения оказались куда более неприятными, чем ты ожидала, поэтому застонала от боли в губы брата и впилась пальцами в его спину.       Тяжело выдохнув в твои губы, Стайлз качнул бедрами и скользнул членом глубже, вырывая из твоей груди очередной стон. Толкнувшись вновь, сильнее и резче, он вошел полностью, останавливаясь и давая привыкнуть, привести мысли в норму.       — Моя… — поцеловав попеременно твои губы, проговорил он, и от этого простого слова казалось сама душа заликовала. Всё казалось слишком нереальным, чтобы быть правдой, но это было столь желанно, что во всем мире не нашлось бы сил, чтобы отказаться. — Моя… Ты — моя…       — Ах! — Резкий толчок вынудил прогнуться, принимая его. Движения парня были сильными, жаркими, с каждым разом становясь размашистей и быстрее, чувственней, они вызывали пожар в теле, стремление податься на встречу, чтобы получить еще больше. И ты двигалась, ощущая, как каждый его толчок разливается по телу огнем, опаляет каждую клеточку тела, ловила ртом его дыхание, в отчаянной попытке получить поцелуй глубже, чем простое касание губ.       Фрикции стали чаще и отрывистей, брат просто вколачивал тебя в постель, полностью потонув в ощущении близости и утягивая тебя за собой в эту пучину. Комнату наполнили твои короткие стоны, не способные оформиться полноценно, и его глубокое тяжелое дыхание, сопровождающееся скрипом кровати в такт его движениям.       — Ста-айлз! Я! А-ах! — Мир вновь потемнел, и тело стало почти неощутимо. Осталась лишь пробивающая его дрожь, спазмами расходящаяся от таза.       — Т\и! — выдохнул Стайлз, ощутив, как крепко стенки сжали его член, и он толкнулся особенно сильно, и еще раз, прижимаясь к тебе так тесно, что стало больно, и ты вновь застонала.       Сознание вернулось лишь спустя некоторое время, и сконцентрировалось на легких, почти невесомых касаниях у твоей шеи — Стайлз нежно целовал тебя.       — А ведь могли бы уже пару лет наслаждаться такими ночами, — вздохнула ты, касаясь ладонью щеки устроившегося рядом брата. — Почему ты ничего… никак… ну ты понял.       — Ты действительно хочешь обсудить это сейчас? — в очередной раз поцеловав тебя, Стайлз заворочался, устраиваясь поудобней, чтобы обнять тебя и уткнуться лицом в бок.       — Хочу. Ты ведь… Ты ведь не шутил, когда говорил все то?       — Не шутил. Я… довольно рано понял, что мои чувства далеко не братские. И боялся, что если ты узнаешь, то отвернешься от меня, ведь это всё неправильно. Ладно, мне было плевать, что это неправильно, но… ты такая замечательная, нежная, хрупкая, что… Я должен был защищать тебя, понимаешь? А не портить своими неуместными чувствами. Потом ты стала отдаляться, и я испугался, что сделал что-то не так, что ты узнала об моём… влечении.       — И решил быть образцовым братом? — усмехнулась ты, принявшись перебирать мягкие кудри Стайлза.       — Угу, — согласился он, потершись щекой о твою кожу и поцеловав в районе пупка.       — И что будем делать?       — У нас еще год школы.       — Это да, но до этого еще далеко.       — А, ну, для начала ты откажешься от своего плана по побегу от меня.       — Это само собой, — хохотнула ты, когда увидела, как брат смотрит на тебя. Его лицо, виднеющееся из-за собранной складками майки, было весьма забавным. — Я о том, что… мы же близнецы. Это… Никто не поймет ведь, и отец…       Стайлз нахмурился. Он и сам задумывался над этим, прекрасно понимая, чем грозит подобная связь, поэтому так тщательно и скрывал своё влечение к сестре.       — Будем скрывать, а потом уедем куда-нибудь, — чуть подумав, произнес парень и приподнявшись на руках, потянулся за поцелуем. — Мы есть друг у друга, а с остальным справимся.       — Хорошо, — ответив на поцелуй, ты улыбнулась. — Надеюсь, ты как всегда прав.