Синдзи Икари — метис: мать — японка Юи Икари, отец — россиянин Геннадий Икари. Большую часть жизни провёл в Российской Федерации, последние несколько лет — в Японии. Владеет обоими языками, знаком в обеими культурами. Аскольда Лэнгли — чистокровная немка. Знает японский по необходимости, с культурой не знакома
***
В мире не так много вещей, которые могли бы вызвать улыбку на лице этого парня. Всё время поникший головой, что не только некрасиво, но и может стать причиной проблем с шеей. На худощавых плечах по сторонам от бледного лица лежали, помимо защиты человечества, ни одна и ни две проблемы. Учёба, успевшая задолбать ещё несколько лет назад. Учиться не было абсолютно никакого желания. Си до сих пор не понимал, почему пилот Евы, да просто сотрудник NERV, должен ходить в школу. Проблемы с отцом, что уже трижды отказывал в совместном ужине по причине «занят». Да что там ужин, даже на простую беседу с сыном он не желал выделить и пяти минут, если на то не было необходимости. Но самое главное в данный момент — она. Ужас во плоти. Демон, вылезший из глубин ада. На памяти Синдзи Капитан Германия не упускала ни единой возможности унизить или оскорбить любого, кто контактировал с ней. Икари младший повидал многое, но такое моральное ублюдство просто не укладывалось у него в голове. Эта девушка не могла вызвать у него ни одной положительной эмоции. В ту ночь гром разбушевался не на шутку. В какой-то момент даже отрубился свет, чему смотревший по телевизору документалку о леммингах Пенпен был отнюдь не рад. — Это знак свыше. Всё, все по кроватям — скомандовала майор Кацураги — Как понять «по кроватям»? Мы дети малые, чтобы в десять ложи… — возмущение рыжей врезалось об осознание того, что уже час ночи, когда она посмотрела на часы на стене. Последнее, что Аска любила делать — выполнять приказы, но было уже действительно поздно, а за последние пять минут она зевнула столько же раз. Нехотя поднявшись, сонной походкой она поплелась в сторону своей комнаты. — Тебя тоже касается, — уходя к себе, Мисато ткнула пальцем в щеку уже почти заснувшего на диване Синдзи. Тот молча встал и тоже ушёл к себе Перед сном в голове этого парня творилось всякое. Могли спокойно прокручиваться события прошедшего дня, могла крутиться лишь одна мысль, а могло вообще ничего не быть. Звуки дождя успокаивали Синдзи. При этом лунном свете, пробивавшимся даже сквозь тучи, вполне можно было читать, но так Си было даже приятнее. Глаза снова начали смыкаться сами по себе, мысли отплывали и… Щёлкнула дверь. — Нафига, а главное зачем? — у третьего дитя не было ни сил, ни желания обсуждать что-то со своей милфой-опекуном. Вошедшая молча закрыла за собой и подошла вплотную к кровати. Синдзи не видел её, так как лежал лицом к стене с окном. И тут произошло то, чего он ожидал в последнюю очередь: она легла на кровать и укрылась его одеялом. Сон как рукой сняло. Приподнявшись на локти, он обернулся, но вместо майора Кацураги на его постели лежал майор Гитлер. — Ты чё тут забыла? — Повернись обратно, — Аскольда даже не смотрела на парня. Её взор был устремлён то на подушку, то на потолок. — Что ты делаешь у меня в комнате? На моей кровати? — Я тебе мешаю? — она всё же посмотрела на него. Её тон был на удивление спокоен, а в словах не чувствовалась обыденная для них ненависть в сторону любого, с кем она говорила. — Н… — Си онемел на секунду, он впервые слышал её такой спокойной и словил себя на мысли, что ему даже нравится её голос, — Нет, но зачем ты легла тут? — Не важно. Если мешаю — лягу на пол. Или мне вообще уйти? — Да лежи, наверное, — Икари подвинулся, и лежавшая на самом краю Лэнгли смогла полноценно расположиться на койке, — А в чём дело-то? — Сказала же, не важ… Грянувший гром перебил девушку, и Синдзи бы не придал этому значения, если бы не успел уловить резкий вдох и на долю секунды расширившиеся глаза немки в этот момент. Синдзи начал догадываться что происходит. — Тогда, спокойной ночи? Не сказав ничего, Аскольда закрыла глаза. Парень развернулся к стене и тоже попытался снова заснуть. Спустя десять минут попыток выключиться Си не выдержал и не поворачиваясь спросил: — Ты боишься грозы? Ответа не последовало. — Я никому не расскажу. Тишина. — Я ведь близкий тебе человек. Ну типа. Ты ведь ко мне пришла, а не к Мисато. Ничего. — Я серь… — Да. — Что «да»? — Я боюсь. Боюсь грозы. Доволен? — ... — А почему? — Ты можешь заткнуться и спать? — Как только ты ответишь. — Oh mein Gott, halt die Klappe schon. — Говори, а не то выгоню. — Что? — азы немецкого Синдзи знал, а русский Аска слышала, похоже, впервые. — Слушай, я помочь хочу, — он решил, что лучше будет присесть и, собственно, присел, облокотившись на стену, а за ним поднялась и девушка, — Ты впервые не говоришь со мной, как с говном, и я впервые хочу сделать с тобой что-то кроме сжигания заживо, поэтому, пожалуйста, расскажи, что не так. В детстве что-то случилось во время шторма? — Я не хочу об этом говорить. — Ну и что, каждый раз будешь ко мне приходить? — Хочешь сказать, тебе не нравится, что девушка твоего возраста будет лежать с тобой в одной кровати? Вам, парням, ведь только этого и надо, только об одном и думаете. — Знаешь, — Си оглядел всю Аску в её пижаме в виде мини шорт и майки, сделав это максимально демонстративно, чтобы она поняла, что он имеет ввиду, — сложно не думать об этом. Особенно если речь о тебе. — Это типа комплимент? — Это типа объяснение почему мы думаем только об одном, возраст такой. Скажи спасибо толстому одеялу, иначе бы ты увидела, как я рад тебе и твоим шортикам, едва прикрывающим что-то. Закрыли тему? — Не убедил, но ладно — О боже Следующую минуту подростки посидели молча, глядя то вниз, то на друг друга. В какой-то момент, во время очередного раската, Аска вновь резко посмотрела на окно, но на сей раз не дёрнулась всем телом, либо сделала это очень слабо. Видать, откровенный разговор отвлёк её. — Всё, я устала? — она уже просто устала сидеть. Неосознанно они легли лицом друг к другу, но никто не стал оборачиваться. Так пилоты и уснули.