***
Вокзал Кингс-Кросс, платформа 9¾, экспресс до Хогвартса. Он знал все это от матери. Видел множество людей с чемоданами, похожими на его, но не мог узнать ни единого лица. Блейз и Панси встретили его между девятой и десятой платформой, где он попрощался с матерью, и, собравшись с духом, прошёл через барьер. Забини рассмеялся, увидев недоверие и страх в его глаза, сказав, что люди не меняются и Драко каждый год трясётся у этой стены, боясь врезаться своим аристократическим лбом. На платформе стоял дикий шум. Здесь было больше двухсот человек, и каждый из толпы разговаривал гораздо громче, чем следовало бы. Он заметил младшекурсников в окружении родителей, дававших ценные указания своим чадам; старшекурсников, сбившихся в кучки по интересам и обсуждающих будущие занятия и как незаметно выбраться из замка в «Три Метлы». Летали совы, прыгали лягушки, шуршал пергамент, и повсюду летали искры различных заклинаний. Но стоило их троице пройти мимо какой-либо компании, как та тут же затихала. Взрослые отворачивали своих детей, подростки спешили разойтись или развернуться спиной. Драко готов был поклясться, что кто-то кинул в него шоколадной лягушкой, но, слава Мерлину, та быстро упрыгала по своим делам. Он знал, что так будет, знал, что его все ненавидят, знал, что на глазах у всей школы перебежал на сторону к Пожирателям, поэтому просто шёл вперёд и старался не обращать ни на кого внимания. Все успокоятся, когда поймут, что теперь он другой человек, — так говорила мама, и Драко ей верил, хоть и с трудом. Но тут случилось то, чего он никак не ожидал. Он почувствовал запах. Да-да, среди всего этого вокзального разнообразия: от еды до металла — он смог уловить один аромат. Это было сродни удара кувалдой по голове, что заставило его остановиться в попытке совладать с эмоциями. В груди копошилось самое странное чувство на свете. Он узнал? Вспомнил хоть что-то? Это невозможно. Забини что-то говорил ему, пытался увести его в поезд, но Драко ни за что не ушел бы, пока не известен источник этого аромата. Пионы. Пахло пионами. Совсем тонкий, едва уловимый аромат, такой легкий, что едва ощущается. Еле уловимый аромат, удушающий его. Он не чувствовал ничего такого прежде — невероятное воспоминание из прошлой жизни наполняло его с каждым вздохом. Дышать становилось всё труднее, эмоции перекрывали поток здравых мыслей в голову. Драко уверенно зашагал вперёд в поисках ответа. Но стоило найти его, голову чуть не расколола на части ужасная головная боль, а уши наполнил звон. Драко смотрел вперед, но видел лишь черноту и искры, с трудом оставаясь на ногах. Он был уверен, что умрет прямо на этом перроне. Уже сидя в поезде, в окружении ошарашенных друзей, он прокручивал в голове то, что успел заметить, и не мог понять, почему запомнил именно это. Огромную копну каштановых волос — такую небрежную, словно её никогда не расчёсывали, и так очаровательно пахнущую пионами. Почему он её помнит?Таково решение суда
20 января 2020 г. в 21:20
Один вопрос. В его голове сейчас только один вопрос. За что? За что эта дикая головная боль окутывает его, стоит ему проснуться? Чем он так сильно насолил, кажется, всему этому миру?
Нехотя он открывает глаза, поднимается на локтях и осматривается в комнате, к которой уже почти привык. Но висящие на стенах колдографии людей, которых он не знает, невесть откуда взявшиеся статуэтки и открытки, которые кажутся памятными, до сих пор иногда пугают. Но, в целом, он ощущает себя как дома: ему нравятся зелёные цвета, старинная мебель, тёмные шторы, мешающие солнцу будить его по утрам. Однако сегодня особый день — день, которого он так боялся, надеясь, что тот никогда не наступит.
Он был бы только счастлив, если бы на землю упал метеорит, обрушился сильнейший тайфун или чего там еще боятся люди. Лишь бы не просыпаться и не видеть на календаре 31 августа. Сегодня ему придется вернуться в Хогвартс — приказ Министерства. Все студенты должны окончить образование, сдать ЖАБА и, по планам министра, вернуть себе хоть каплю утраченной юности. Почему же он так боится возвращения в школу, в которой проучился уже шесть лет? Все просто: он не знает, кто он.
Сложно поверить, но прошло уже больше трёх месяцев с момента, как на открытом слушании Министерство Магии отправило его отца на Поцелуй Дементора. Наверное, ему следовало бы горевать подобно своей матери или хотя бы скучать, да только единственное, что ему известно, — отец был Пожирателем Смерти и был осуждён после гибели Волан-Де-Морта от руки Гарри Поттера. Больше ему знать не положено — таково решение суда.
Его лишили памяти. Одно простое заклинание, и вся его жизнь будто началась заново. Сказать, что это выбило почву у него из-под ног, — не сказать ничего. Знаете, каково это: просыпаться в доме, которого не помнишь; смотреть на мать и не чувствовать любви, потому что и её ты не помнишь; верить на слово приходящим людям и стараться разглядеть в них лучших друзей; видеть слёзы на лице девушки, пришедшей в его комнату в середине лета и заявившей, что они уже больше года встречаются? Что он должен был ей ответить? Он не знал, кто она. Да, видел колдографии на стене своей комнаты, да, спросил у матери, правда ли это, да, понял, что девушка действительно в него влюблена. Но он её не знает. Мозг готов был взорваться. Было невыносимо видеть всех этих людей из прошлой жизни: все они норовили рассказать о времени, проведённом вместе, о ссорах и победах, о чувствах, которые они испытали, узнав, что он подвергнется Обливиэйту. Он закрылся, закрылся ото всех. Палил заклинаниями в стену поместья, кричал во все горло, бил в стены и долго смотрел на отражение в зеркале, надеясь вспомнить хотя бы самого себя.
Кожа, гораздо светлее, чем ей следовало бы быть, острые скулы и подбородок, светло-голубые глаза, в которых отражается печаль, кажется, всего этого мира; стальные волосы, отросшие уже ниже ушей. Каждый раз, рассматривая себя в зеркале, он снимал рубашку, видел множество мелких шрамов по всей груди, полученных во время войны или при игре в квиддич. Он отказывался их сводить: они хоть как-то напоминали о том, что у него была жизнь и до всего этого. Затем он опускал взгляд на левое предплечье и долго смотрел на ужасающий шрам. Раньше здесь была чёрная метка, он знал, но после падения Тёмного Лорда она не исчезла бесследно, а превратилась в ужасный и отпугивающий шрам, похожий на ожог. Единственный шрам, который он мечтал свести, и единственный, который свести невозможно.
Он должен вернуться в школу… Последний месяц он просыпался и засыпал с этой мыслью. Он боялся. Боялся смотреть людям в глаза, боялся, как первокурсник, заблудиться в замке, который должен был быть родным; боялся видеть людей, которые его знают. Он много говорил с Блейзом, который представился его лучшим другом, узнавал от него о собственных взглядах, предпочтениях и привычках. Забини рассказал ему о Гарри Поттере, которого они так любили задирать; о тусовках, которые они устраивали каждый Хэллоуин и еще много о чём. Информации было предостаточно, и он всегда мог положиться на друга — это стало понятно сразу же —, но страх не отступал.
Череду его размышлений прервала мать, зашедшая в комнату, чтобы сказать, что им пора на вокзал. Сердце Драко упало в пятки и, кажется, там и осталось.