Последний романтик

Асока в это самое время под шум дождя перелистывала фото с последнего Дня рождения Энакина, с него прошла всего лишь неделя, но ей казалось, что это было ужасно давно. Целую тысячу лет назад. Вот он обнимает её и смотрит в объектив, а потом все вместе смеются и едят торт, потом кто-то поймал момент, как они целуются. Какие они все радостные и счастливые. Слезы опять набежали на глаза, чтобы не расплакаться снова, Тано высморкалась в бумажный платок и продолжила прерванное занятие и тотчас же сунула электронный фотоальбом в большую коробку, стоявшую на кровати. С глаз долой - из сердца вон. Этим Асока сейчас и занималась, избавляясь от всего, что напоминало ей об Энакине. Это было сделать непросто, но жизненно необходимо. Увидев его сегодня днем, Асока сперва не поняла, зачем он явился. Вчера за ней не побежал, а тут пришёл, ещё и красивый такой весь, подумала она с досадой. Хотела сперва убежать, но не стала, решила, что это будет как-то несерьёзно и по-детски. Поэтому, пересилив себя, тогрута пошла ему навстречу, походя отметив, что неплохо выглядит. Платье из яркого ситца с открытыми плечами и босоножки на невысоком каблуке, а ведь не думала, что надевала, выходя из дома. Кому же неизвестна истина о том, что женщина всегда ощущает себя увереннее, когда хорошо одета. И подойдя к Скайуокеру Асока уже полностью владела собой. Однако, его извинения, такие чёткие и на первый искренние, вывели её из мнимого спокойствия. Энакин признавался ей в духовной измене и совершенно этого не понимал. Его куда больше волновал поцелуй, физическая, или, вернее, химическая сторона дела. Конечно, этот поцелуй тоже не добавил Асоке оптимизма, но куда сильнее её сердце ранило то, что Энакин не смог устоять перед соблазнов. Выходит, она права, Падме для него всегда будет на первом месте. Она позвала и он пошёл, легко забыв о том, что связывало их целый год. Вот пускай и отправляется к ней, может и на Набу переехать, жить там с ней, в водопадах купаться. А Асока ничего, как-нибудь выживет. Это сейчас её душа как-будто льдом покрылась, но ничего, придёт время, оттает. Душа ведь бессмертна. Вслед за альбомом на дно коробки отправилась и открытка в виде сердечка, единственная, подаренная ей в День всех влюблённых. К ней полагалась ветка сирени, но зимой она не растёт и поэтому Энакин подарил ей три розовые розы. Неожиданно, ещё до начала рабочего дня. Он тогда зашёл к ней в комнату утром, родители уже ушли, а у неё уроков и заданий сегодня не было. - У меня три подарки - начал он без подготовки своё поздравление - Цветы, пушистый друг, конфеты. С чего начнём? - С цветов - быстро ответила Тано и он протянул ей эти самые розы, поставив которые в вазу, она полезла в пакет за обещанным другом. Им оказался милый плюшевый эвок в смешном оранжевом комбинезоне, мордашка у него была смешная и даже немного хитрая, к тому же он говорил и смеялся, когда ему нажимали на ногу. Теперь и он отправился в коробку, Асоке было не до смеха. Туда же отправились и другие подарки Энакина по случаю и без. Он любил дарить ей подарки, так как ему нравилось смотреть как она реагирует на них. Сперва вскрикивает он нетерпения, а потом едва не визжит от радости. Потом в коробку полетели все книги и романтические голо записи с фильмами, которые Энакин специально записывал для Асоки и потом они устраивали совместный просмотр с перерывами на чай и поцелуи. После, подумав, Асока положила сверху шёлковый шарф и кулон, подаренный совсем недавно. Он был очень красивым, этот кулон, в нем, казалось, воплотилась фантазия автора. Сделанный из небольшой раковины, покрытый розовым перламутром, а внутри виднелась маленькая жемчужина. Асоке он сразу понравился и Энакин купил его. Специально для неё. И Тано наградила его за это горячим поцелуем. Слёзы опять подступили к глазам. Вот они, прекрасные воспоминания, которых больше не будет. Но не позволив слабости одолеть себя, тогрута закрыла коробку и перевязав лентой, отправилась вместе с ней на кухню. Асоке казалось, что её пригибает к земле неимоверная тяжесть, хотя коробка весила не более килограмма и была не такой уж большой. - Вот - сказала она, поставив коробку на кухонный стол. - Что там такое? - спросила Шаак Ти, не отрываясь от раковины. Ужин стоял на плите, ждали только отца, чтобы сесть за стол, но есть Асоке, разумеется, не хотелось. - Это... Всего лишь небольшой кусочек моей жизни с Энакином, надо же, одной коробки всего хватило - Асока нарочно говорила небрежно и с иронией, чтобы скрыть истинные чувства. - И что ты собираешься делать с этим кусочком? - Шаак выключила воду и повернулась к дочери, вытерев руки полотенцем. - Хотела, вот, выбросить, но передумала, - ответила ей Асока - Пускай под кроватью полежит. Асока поняла вдруг, что не может вот так, в одночасье, расстаться со своими воспоминаниями. Не потому, что не хватает мужества, а из-за того, что в глубине души не была уверена в том, что сможет забыть Энакина и всё, что было с ним связано. - Правильно, - одобрила её мать - Ведь из таких кусочков вся наша жизнь состоит. - Только если я буду реветь над этой коробкой, то ты её сожги. Договорились? - сказала дочь и когда мать ответила согласием, собралась выйти, но Шаак Ти удержала её за руку, Силой усаживая обратно на стул: - Может быть, ты перестанешь метаться и расскажешь наконец, что у вас там случилось. - Да ничего особенного, мама - безразлично ответила девушка - Просто выяснилось, что мы с ним вращаемся на разных орбита, а если проще, то Амидала вернулась, он к ней и побежал. Она - любовь его жизни, а я так, временная замена. - Это он тебе сказал? - удивлённо спросила Шаак Ти. - Нет, он ничего мне другое сказал, - поразилась Асока такой наивности - Извиняться начал, что, якобы, Падме ворвалась в его жизнь внезапно и он просто не смог устоять. - А ты? - спросила её Шаак. – А что я? Он меня обманул. Сначала сказал, что это все в прошлом, что их с Падме связывает только дружба и что они всего лишь повидаются в космопорте, а потом выяснилось, что она задержалась на Корусанте и он встречается с нами обеими. Целых четыре дня встречается то с ней, то со мной, а я ничего об этом не знаю. – И как же это выяснилось? - задала новый вопрос мать. – Девчонки из Ордена просветили. Они его с Падме застукали - мрачно сказала Асока. – Да, конечно, не очень приятно узнавать о таких вещах из третьих рук, но, как мне кажется, не смертельно. А может, Энакин и Падме действительно встречались в эти дни как друзья? Просто он побоялся тебе об этом говорить. Испугался, что ты его приревнуешь. Мужчины, они же по натуре трусы, ну если не все, то через одного. Чуть что, так крутые, а как до дела доходит… Кто банту на скаку останавливает? Мы, женщины. Ты вообще запомни, быть женщиной в наше время– это уже подвиг. – Мам, они целовались, – прервала поток маминых излияний Тано – Он сам мне в этом признался. И что, теперь ты тоже будешь его защищать? – Защищать не буду. Я ведь не знаю, что там у вас произошло, и никто лучше вас троих не знает, так что и разбираться вам придется в этом самим. – Тут мама как-то странно посмотрела на Асоку и похлопала ее по руке – Но в одном, дочка, я уверена точно: любящие люди остаются вместе не потому, что забыли ошибки, а потому, что сумели их простить. Следующим утром, а это был выходной, Асока продолжала перебирать в памяти разговор с мамой. И не то, что бы она хотела и была готова простить Энакина, но было в словах мамы что-то знакомое, уже слышанное ранее, но упорно пока ускользавшее от понимания. Асока слонялась по комнатам, хватаясь то за одно, то за другое дело, но всё валилось у неё из рук. «Надо было лететь с родителями на задание» - подумала она с досадой и подойдя к окну, отдернуда занавески. Стояло прохладное, зябкое утро, на плитке блестели капли дождя. А чуть поотдаль от крыльца стоял роскошный белый спидер, одним своим видом выражавший статус владельца. «Словно хищный зверь, готовящийся к прыжку» - подумала Асока прежде, чем услышала звонок в дверь.