Любовь? Ад!

Вадим проснулся от того, что его правая рука онемела, на ней спал Глеб. Вадим осторожно отодвинул его, стараясь не разбудить, пошёл в ванную, принял душ. Уже рассветало, спать уже не хотелось. Вадим решил побриться и, взяв бритву Глеба, неожиданно подумал, что он ею вчера делал, вспомнил этот восхитительно гладкий анус, и начал ощущать лёгкое возбуждение. "Блять, на бритву у меня ещё не вставало, это безумие какое-то, надо брать себя в руки, а кончу, пока побреюсь." - подумал Вадим. Затем он осторожно, стараясь не шуметь, оделся и отправился на кухню покурить и выпить кофе. Вот недокуренная сигарета Глеба, вот его недопитый кофе, а на полу валялась красная пижамка. Все напоминало о вчерашнем акте любви, и Вадик снова почувствовал прилив возбуждения. "Ну я как подросток прямо, надо прекращать думать о сексе". Он приготовил растворимый кофе и закурил. Примирение было жарким, но надо возвращаться к решению практических вопросов. Для начала, как выполнить обещание, где провести эту неделю, что сказать Славе и Тане. Он услышал шум, очевидно, Глеб проснулся и отправился привести себя в порядок. Не найдя пижаму, не любивший ходить в голом виде Глеб, накинул покрывало и пошёл на кухню. Увидев одетого брата, он разозлился. - О, ты прямо Джавахарлал Неру!- попытался шутить Вадим. - Ты мне зубы не заговаривай! Куда это ты собрался? Ты же обещал неделю! - Ну так я иду реализовать этот план. Во-первых надо сказать что-то жене, да и Славе тоже. Во-вторых - где мы будем? Сидеть неделю тут и никуда не уходить? Я бы повез тебя в турпоездку, но у меня нет денег. Вот думаю. Не сердись, малыш, лучше иди ко мне. Глеб слегка смягчился. - Ладно, отпущу тебя, но учти неделя будет засчитана с момента твоего возвращения. - Да, мой фюрер! Зиг хайль! - Вадик изобразил соответствующий жест. Глеб подошёл ближе и Вадик стащил с него покрывало и сжав ладонями его маленькие ягодицы взял в горячий от выпитого кофе рот, член Глеба, и он неожиданно возбудился. - Ты готов будешь провести неделю без комфорта и общения? - С тобой хоть на край света. Продолжай... Ааа... - Эх, засадил бы тебе... свой тюльпан! Да, боюсь, после вчерашнего тебе больно будет. Как ты, Глебка? - Нормально, вот полежу немного, свечу лечебную поставлю и к вечеру я весь твой. - Да, видимо ты отвык, а я вчера замучал тебя? - Ерунда, пройдёт. Зато я счастлив. - Сейчас ты станешь ещё чуть счастливее. Как насчёт шестьдесят девятой? Глеб кивнул и они отправились в спальню предаваться оральным ласкам и после их феерического завершения они задремали. Вадим проснулся повторно через час и с трудом заставил себя встать. Он невольно залюбовался спящим любовником и понял, что уже не сможет расстаться с ним. Он понимал, что Глеб не изменился и вскоре обеспечит ему массу самых разнообразных проблем и душевных терзаний, но, что ни говори, он был так хорош, что отказаться от него было просто невозможно. Дело даже не в сексе, хотя, чего греха таить, он был великолепен, просто Вадим любил и знал точно, что любим. А то, что Глеб был вредным, а порой просто невыносимым, брат считал проявлением его тонкой душевной организации и гениальности в целом. Нужно было уходить, чтобы быстрее вернуться и тогда... Лучше не увлекаться и поберечь силы для жаркой ночи, ну и дать отдохнуть натруженной части тела. Яростное желание обладать сменилось желанием заботиться и Вадим уже корил себя за несдержанность. Перёд выходом он решил обработать трудовые мозоли Глеба, не полагаясь на его сознательность. Вадим нанёс мазь на припухший анус своего страстного любовника и слегка втер, начав возбуждаться он решил побыстрее уходить. Глеб проснулся в отличном настроении и решил ждать продолжения. Он сладко потянулся в постели и улыбнулся. Хотя у него болела ушибленная голова, да и излюбленные Вадиком места, он был счастлив. Четыре раза после долгого перерыва! Он и мечтать не смел о таком. Иногда упасть вовремя - большая удача. "Вот так, он начал меня любить и не может теперь тормозить. Так и у пауков видимо, не может он никуда свалить. Иногда даже скучные передачи по телеку бывают полезны", - думал он. "А какой грозный ебака был вчера Вадик! Отымел, так отымел! Зато сегодня утром был сама нежность, даже трахать не стал, боясь причинить боль и попочку мазью смазал, заботливый". Глеб даже не знал, какой Вадим ему больше по душе - доминант, каким он бывал крайне редко, или мягкий и нежный старший брат. Первый вариант возбуждал до дрожи, а второй был необходим, как воздух. Глеб любил по-своему обе ипостаси Вадима. Вадим бодро шагал по зимнему городу. Небо было серым, а ему казалось таким восхитительным, даже грязный, плотно утоптанный снег на тротуарах радовал упругим скрипом. Он ловил себя на мысли, что улыбается, и, боясь выглядеть глупо, периодически подавлял улыбку. Его мысли постоянно крутились вокруг Глеба, он обдумывал пути решения проблемы. Была одна идея, как провести неделю с любимым. А что скажут коллеги и жена по этому поводу его волновало меньше всего. Глеб превыше всего. Он предвкушал неделю наедине. Глебка написал новые песни и стихи, как же здорово будет услышать это первым. Он всегда восхищался поэтическим даром брата. Он, как будто читая его мысли, мог красиво облечь в слова его чувства, а корявым стихам придать нужную форму. Творения Глеба он мог неустанно доводить до совершенства, спорил с ним до хрипоты, предлагал разные варианты по итогу получая нечто волшебное. Глеб испортил ему немало крови и несомненно подтолкнул бы его к греху братоубийства, если бы не верный Козлов, вносивший не только отличные мелодии, но и равновесие в отношения вспыльчивых братьев. К нему и отправился Вадим. Сообщив ему новость о воссоединении и дату репетиции, он помчался к Бутусову. Очень хотелось поговорить с Сашкой, но надо спешить, дел невпроворот. Бутусов с одной стороны был рад примирению Самойловых, с другой стороны уже привык работать и дружить с Вадимом, очень его ценил и хотел бы продолжать. Вад заверил, что все договорённости остаются в силе и в подготовке к грядущей презентации альбома он примет самое активное участие, просто начнёт репетировать с Агатой. И да, кстати, ему нужно срочно в Москву на неделю. Алик слышал весь разговор, но принять в нем участие было выше его сил. Он знал точно, что братья помирились и эта неделя будет горячей. Следующий пункт в плане - посещение институтского приятеля Колюсика с которым они периодически развлекались, последний раз они были осенью с компанией и девчонками без комплексов на даче. Ну, как сказать даче, слишком громко сказано. То был маленький кирпичный домик на окраине города, доставшийся Коляну в наследство. Там он не жил, но иногда развлекался, особенно хороша была баня. Конечно, очень сложно было поддерживать жизнь заброшенного дома и он потихоньку ветшал. Когда приходилось косить траву вокруг и заготавливать дрова, Колюсик материл свое поместье, бывшее ему чемоданом без ручки, который и выбросить жалко и нести невозможно. Продать эту ценность не представлялось возможным, так как времена были трудные, денег ни у кого не было, а людям состоятельным такое добро было и даром не нужно. Потому он был весьма рад приводить туда компании и охотно пускал всех желающих провести время на природе при условии, конечно, их помощи в содержании дома. Вадим знал об этом и попросил дать ключ на неделю, чтобы хорошо её провести вдали от жены. Коля был рад такому повороту событий, он знал, что Вадик справится с бытовыми проблемами. - А ты уверен, что твоя пассия жопу там не отморозит? Холодно ведь, несмотря на блага цивилизации? - Ничего, отогрею. Вадим живо представил, как будет греть зад замерзшего брата. - С котлом управишься? Дров наколешь? - Конечно. Сколько я тебе должен? - Да ни сколько, даже хорошо, что поживаешь, натопишь. Я тут на Марусе Рыжих женюсь весной, ну ты знаешь её. Так вот, её брат развелся и хочет в том доме пожить, так что ты последний, кого пускаю туда повеселиться. Ну, и если сыграешь хоть пару песен на свадьбе, буду рад. - По рукам, сыграю, скажи только точную дату. Поздравляю, рад за вас! Да и за домик тоже рад, нашёлся ему хозяин! Осталось самое трудное - общение с женой. - Танюш, мы с братом помирились, отмечали всю ночь, прости, зая, еду срочно в Москву по делам группы. Вадим нарочно тараторил, не давая жене вставить слово и быстро скидывал вещи в дорожную сумку. Таня попыталась устроить скандал. На что Вадим ответил: - Ты же знаешь, Агата жизнь моя. Прости. Знаю, мне скоро 30 стукнет, а я беден, знаю... Если можешь, прости, не можешь, давай разведемся. Только не требуй стать нормальным, оставить группу и брата. Целую. Пока. Он выбежал, оставив Таню с её тяжёлыми мыслями и слезами. Он мчался к брату. По дороге он закупил все необходимое для их дерзкого побега и, нагруженный сумками брел по успевшему погрузиться в сумерки городу. Глеб, весь день прождав брата, постепенно скатился к отчаянию. Он был уверен, что Вадик его не любит, просто трахает и с неделей любви он его тоже подло обманул. Он напился и помрачнел ещё больше, на глаза навенулись слезы. Вадим долго звонил, стучал и даже кидал снежки в окна Глеба, все тщетно. Он уже не находил места от волнения, когда за дверью послышались шаркающие шаги. И такой родной посыл на хуй. С трудом уговорив открыть дверь, Вадим обнял пьяного и плачущего Глеба. О ночи любви не могло быть и речи, вместо этого пришлось баюкать растроенного гения, но все равно Вадим был счастлив. Под утро Глебу было плохо. Тошнота, головная боль, короче говоря, похмелье во всей его красе. Помочь Вадиму справиться с утренней эрекцией никто не спешил. Зато зеленоватый, слегка шатающийся Глеб, выйдя из ванной, первым делом заявил: - Это ты виноват! Ох, хреново мне... - Не начинай, а? Мы же только помирились и вот я снова, как всегда, в чем-то виноват. Я тебя пить заставлял, да? - Ты не понимаешь. Я так ждал тебя, потом понял, что ты просто попользовался мной и всё. Ты меня не любишь! Ты никого не любишь! Да тебе вообще пофиг в кого хуй совать! - Да ты рехнулся совсем! Я же пол-города обошёл, чтобы побыть с тобой наедине неделю. Легенду целую сочинил, обманул всех ради тебя. Нашёл нам место, купил продукты... А ты не открываешь, я не знал, что и думать. - Ты что тупой! Я тебе о любви, ты мне о жратве! - Но Глебка, мы живём в материальном мире, без этого никак. Что мы неделю голодать будем? А где? Посидим тут? А наши родные, коллеги в милицию заявят о нашем исчезновении. Я Сашке и Славе сказал, что в Москву еду по делам Агаты, даже время репетиции назначил. Жене сказал. Вещи взял. Ключи у приятеля выпросил. А ты что сделал? Напился? - Я дезинфицирую душевные раны. - От чего на сей раз? - Я не чувствую твоей любви! - Понятное дело! Ты ж совсем бухой был, как заниматься любовью с таким? Ты бы и не понял. - Я тебе о любви говорю, а ты все про еблю думаешь. - Люблю я тебя, люблю! Иначе стал бы терпеть такое? Давай не будем ссориться хотя бы неделю? Прошу тебя, не мучай меня претензиями. Давай просто наслаждаться - общением, творчеством, сексом. Мы будем вдвоём, только ты и я. Ты ж ещё вчера был согласен на край света за мной. - Куда это? - Ну, это не край света, но край города точно. Поехали, увидишь. - Ну давай рискнем.