Любовь? Ад!

13. Проснувшись на рассвете от громкого звона старого будильника, братья нехотя собрались и побрели по темной пустынной улице на автобусную остановку. Путь был неблизкий. Нагруженный рюкзаком Вадим тащил за руку недовольного и сонного Глеба и это отчетливо напоминало им детство, Асбест. Вадик, идущий в школу, по пути провожал маленького Глебку в садик. Остановка. Ожидание. И вот две светящиеся фары вынырнули из-за поворота. Желтый, старый автобус со скрипом распахнул двери перед двумя замерзшими парнями. Медленно, со скрипом переваливаясь и звеня всеми деталями, древний обшарпанный автобус вез братьев Самойловых к новым приключениям. Салон был почти пустой и холодный, Глеб обнял Вадима за руку и, прижавшись головой к его плечу, мгновенно заснул. Сам Вадим вынужден был мучительно бороться со сном, ведь им предстояла пересадка, поэтому он боялся пропустить нужную остановку. Рассвело, братья вошли в студию, где их уже ожидали Саша и Андрей. Радостно обнявшись и пожав друг другу руки, они принялись обмениваться новостями. Мозолистые руки Самойлова-старшего очень удивили присутствовавших. - Ты что, там, в Москве, дрова рубил? - Об поручни в метро натёр. - А что это у тебя за круглый синяк на шее? О, а у Глеба два таких! - Да одна бабка лопату везла, как затормозил автобус, равновесие не удержала, на нас упала и вот черенком лопаты меня приложила, Глеба. Был бы мужик, в глаз бы ему дал, а так пожилая женщина… - Бурная была поездочка. Ну, хоть с Глебом помирились! - А материала на новый альбом сколько! Глебка – гений! Сейчас разберем. Бодрость Вадима передалась остальным агатовцам и они с жаром обсуждали новинки, предлагали новые идеи. Глеб и Андрей ушли домой, а Вадим и Саша немного задержались. Козлов начал разговор. - Надолго в Агату? - Надеюсь, навсегда. «Титаник» записан, я обещал помочь с концертами и всё, я навеки ваш! - Вадик, не хочу показаться навязчивым, но ты один знаешь мою ситуацию, наш с тобой общий секрет… Вы когда с Глебом ссоритесь, вспоминай обо мне, ладно. Может, вы и будете жить до ста, расходиться и сходиться всю жизнь, а мне отмеряно не так уж много, а хотелось бы успеть что-то оставить после себя. Вадим, потупив глаза, закурил. Конечно, он знал, но в пылу сражений с Глебом просто забыл обо всем. С Козловым он был знаком с детства. Оба выросли в Асбесте, ходили в одну школу, занимались музыкой, их матери работали вместе. Вадим знал, что у Саши врожденный порок сердца. Сам Козлов проблему свою скрывал, хотел быть вполне полноценным человеком, жалость он не любил и всегда держался молодцом, как бы не было трудно. Мать Козлова не хотела детей и сделала не один аборт. Но кто-то принял решение за неё. В игре позарезу был нужен персонаж. Поэтому женщина-врач обнаружила нежелательную беременность слишком поздно. Никаких признаков не было, коллеги растерянно разводили руками. Нетипичное течение, необьяснимо, но факт. Сын родился больным, но спокойным и умным. Он стойко переносил все неприятные медицинские процедуры, стараясь ничем не огорчать маму, которую очень любил. Он был отличником и в школе и в институте, занимался музыкой. Стал врачом, как и мечтала мама и даже устроился преподавателем в медицинский институт. В тайне и мать и сын надеялись, что найдётся средство от его болезни. Однако, умножая свои знания, умножаешь свои скорби, и Сашка был вынужден признать, что наука чудодейственное средство не изобрела. Поэтому свой недолгий век он решил посвятить музыке. Мать плакала и огорчалась, но с выбором сына смирилась. Что ж, пусть проживет, отпущенные ему судьбой годы счастливо. Саша поэтом не был, но увлекался музыкой и свои идеи мечтал воплотить в Агате. Об этом знал лишь Вадим, для остальных Козлов попросил его сохранить тайну. Вадим пообещал, что больше не бросит Агату, что бы ни случилось в их с Глебом жизни. Уже закрывая дверь, Вадим с удивлением увидел запыхавшегося бывшего однокурсника Гришу. - Вадик, как хорошо, что я тебя застал! Жаль, телефона у тебя нет! Слушай, мой брат, Паша, бизнесмен, помнишь, будет отмечать свой юбилей, ему 30, он очень впечатлен вашей музыкой и хочет пригласить вашу группу на праздник! В Москву! Вот тебе его номер, договоритесь без посредников. - Спасибо тебе! Вадим радостно помчался на переговорный пункт звонить по межгороду. Павел Кадушин пригласил группу "Агата кристи" исполнить несколько песен на его юбилее. После долгого периода невостебованности и безнадеги это был прорыв и реальный шанс на успех. Вадим лихорадочно соображал, мысли теснились в его голове, беспорядочно сменяя друг друга. Вся ответственность за это мероприятие, а так же возможные переговоры насчёт хоть каких-то выступлений целиком ложилась на его плечи. Их недооцененный альбом всё же нашёл слушателя, а вдруг найдутся ещё какие-то поклонники их творчества. Даже если нет, хоть одно это выступление вселит надежду в их деморализованную группу. Первым делом он забежал домой, обнял жену и дочь, быстро выпалил горячую новость. И, предупредив, что сегодня его ждать не стоит, побежал дальше. Первым в его списке значился "Наутилус". Он поблагодарил ребят, заверил, что все его обещания относительно концертов он выполнит, однако пора вернуть к жизни его собственный проект. Слава был рад за агатовцев, Алик был тоже рад, но вместе с тем он ощутил и горечь потери, а Илья был несказанно рад, что мерзкий Самойлов, наконец, свалит его территории. Затем были предупреждены Саша и Андрей. Оставалось купить билеты на поезд. Последним пунктом значился Глеб. Вечером Вадим купил билеты на поезд, хватило денег только на плацкарт, но он все равно был счастлив. Радостный и возбужденный, он мчался к Глебу, ведь тот до сих пор пребывал в неведении относительно готовящейся поездки. Вадим позвонил в дверь, подождал, позвонил, приложил ухо к двери. Тишина. Он почувствовал тревогу, множество мыслей теснилось в его голове. Что же произошло? Он выбежал на улицу, отыскал окна квартиры, где жил Глеба. Одно окно тускло светилось. Вадим начал бросать снежки в окно и громко звать Глеба. В соседних окнах начали мелькать лица, от самого Глеба никакой реакции не последовало. Волнуясь ещё больше, Вадим побежал назад. Он звонил, колотил кулаками в дверь и просил Глеба открыть дверь. Лаяли собаки, из квартир выглядывали люди, Вадим спрашивал каждого, не видели ли они его брата. Соседи пожимали плечами и скрывались в глубинах своих жилищ. Вадим продолжал неистовствовать. Неожиданно за его спиной раздался голос: - Не стучите. Вам не откроют. - Аааа? Вадим резко развернулся и увидел Глеба. Он быстро сгреб его в охапку и крепко обнял. - Ай! Пусти! У меня яйца сейчас лопнут! - Ненасытный какой стал! - Почему это я ненасытный? Один раз в день мало любому человеку! Вас что, в школе не учили? - Такому, нет... А вам что советовали? - Три! Минимум три раза в сутки. Вадим игриво заулыбался. - Ну что ж, надо прислушиваться к рекомендациям учителей. Ладно, буду жарить три раза в сутки. - Ну, вот и замечательно. На, бери и жарь! С этими словами Глеб поднял повыше и протянул брату пакетик яиц. Вадим, в пылу сражений с дверью, совсем не заметил, что Глеб держал в руках буханку хлеба и куриные яйца. - Так ты что их имел в виду? - Ну да, страусы зимой не несутся. Куриные были. - А, я про твои подумал. - Ну ты и озабоченный, братец. Идём быстрее в дом, а то все бабки и так в шоке. Братья вошли в квартиру. Не успев раздеться, Вадим выпалил радостную новость. - Глебушка, как только ты ушёл, случилось такое! Вадим скороговоркой пересказал события, предшествовавшие его появлению здесь. - И вот! Мы едем в Москву! Билеты я уже купил. На удивление, Глеб совсем не обрадовался предстоящей поездке. Он выглядел каким-то потерянным, даже слегка испуганным, но ни каких признаков радости на его лице не наблюдалось. Вадим извлек из кармана пакетик с сардельками по привычке отправился на кухню кормить брата. Из собравшихся продуктов было приготовлено шикарное блюдо - омлет с гренками и рублеными сардельками. Согревшись и утолив голод Глеб стал разговорчивее и поделился своими сомнениями. - Как же так, Вадик? Это же не концерт вовсе, а так... А мы? Кто мы? Гости? Нет, гостями нас не назовёшь. Музыканты? Тоже нет. Скоморохи, развлекающие господ за трапезой? - Глеб, неужели ты не понял до сих пор? Это наш шанс! Считай, то что мы загадали на падающую звезду начало сбываться! - Это и пугает меня... - Глеб, мы испробовали всё здесь, абсолютно всё! Москва наш единственный шанс! Мы понравились Кадушину, возможно, понравимся ещё кому-то, вдруг нам удастся найти спонсоров, чтобы записать новый альбом? У тебя божественные песни, я мечтаю их записать! - Агата, Агата, Агата, тебя, как рыбу к пиву подают..., - пропел Глеб. - Не придумывай. - Но мы же с тобой не о том мечтали! А как же свобода самовыражения? - Но Глебка, пойми, мы живём в материальном мире, где деньги играют далеко не последнюю роль. Вот мы самовыразились в "Позорной звезде", отлично же, правда? Но кто это слушает? Ты да я, да мы с тобой? А я хочу, чтобы о нас узнал весь мир! Ты же гений, Глеб, пишешь великолепные песни, ты достоин славы и я на все готов ради тебя! - Правда? Ты останешься сегодня со мной? Или эта жертва слишком велика? Лучше подарить мне луну с неба или пообещать мировую славу? - Останусь, Глебка... Неужели это важнее для тебя, чем шанс прославиться? - Важнее. Я хочу быть с тобой, хочу писать песни, хочу любить и быть любимым... Летать хочу... Да много чего, на самом деле... А это, не знаю, мне кажется, разлучит нас. - Наоборот, мы всегда будем вместе, мы станем ещё ближе... Поверь... - Попробую поверить. - Попробуй, не пожалеешь. Вадим подошёл сзади, обнял и поцеловал Глеба за ухом, легко и нежно касаясь его волос. Глеб откинул голову назад и попытался расслабиться, наслаждаясь нежными поцелуями. Вадим целовал его шею, пробравшись под рубашку руками, он ласкал соски брата. Зарывшись носом в пушистые кудри, он вдыхал неповторимый аромат любимого. Однако тот был по-прежнему печален. Вадим чувствовал его настроение и постепенно тревожные предчувствия охватили и его душу. Вадим хотел бы защитить ранимого и впечатлительного брата от всех возможных проблем, но колесо судьбы со скрипом повернулось, будущее стало ещё неопределеннее и он сам был в таком же положении. Разница была лишь в том, что в отличие от Глеба он не имел право показывать свои страхи и сомнения. Вадим решил отвлечь мелкого от печальных дум и наполнив ванну горячей водой с жемчужной пеной пригласил туда Глеба. Глеб лежал в ванной в окружении ароматной пены. Закрыв глаза, он пребывал в мире грёз. Вадим, сгорая от нетерпения, разделся, и не удержавшись вошёл в ванную комнату. Глеб, такой печальный, прекрасный, задумчивый и соблазнительный, нежился в окружении пушистого белого облака пены. Вадим наклонился и поцеловал полуоткрытые губы любимого, тот ответил, и, вскоре их языки сплелись в страстном танце. Братья любили и умели целоваться. Рука Вадима под водой водила по расслабленному телу младшего брата, чуть задержавшись на яичках. Он с улыбкой наблюдал, как головка напрягшегося члена Глеба вынырнула из пены. Вадим потянулся к ней губами и, поймав, втянул её в рот. Глеб попытался притянуть Вадима ближе, но подскользнувшись, тот рухнул в ванную, обдав брызгами пол и стены. Конечно же скромная чугунная ванна не могла вместить двоих, поэтому они поднялись и включили душ. Плотно прижавшись телами, сплетаясь в объятиях, они целовались под горячими струями. Кое-как вытеревшись, они последовали в постель. Горячий и влажный Глеб лёг, широко раскинув руки и ноги, бесстыдно приглашая продолжить, чем радостно воспользовался страстный Вадим. Он ритмично двигался в узком теле, в такт двигая ладонью по эрегированному члену Глеба, целуя его губы. Насытившись друг другом, они лежали обнявшись. Вадим решил взглянуть на свой парикмахерский дебют. Кривоватая корона, чуть заросла, потеряв четкость контура, но всё ещё украшала лобок брата. - Что тебе Танька сказала по поводу интимной стрижки? -Ничего, мы не виделись. А твоя Танька уже заценила "Тень хуя"? - Нет. Я же сразу к тебе побежал. Берег боевой запал так сказать. - Я свою вниманием не сильно балую. - А её не напрягает то, что ты не слишком интересуешься ею? - Не знаю, я такой, какой есть. И вообще, я ей девственником достался и это она не сумела разжечь мою чувственность... - Ничего себе! А наши страстные ночи что, не в счёт? - Это другое. Женщина- то она у меня единственная. - Выходит, я по твоей классификации, в каком-то смысле всё ещё девственник? - Ну в неком, скажем, анальном смысле - да. - Боже, Глебка, мне скоро 30 стукнет! Как жить? - Да хоть до ста живи. - Глеб, как близкий человек, ты просто обязан мне помочь! - Чем я должен тебе помочь? - Лиши меня банальной анальной девственности! - Ещё чего! - Больше ничего! Я жажду открытий! - Ну ты зря их жаждешь. Думаешь, нам, пассивам легко? Да это же больно! Кроме того, я не знаю, что делать. - То же что и я с тобой делал. - Хм, ухаживать за тобой столько лет? - Давай по сокращенной программе. - Да что на тебя нашло? Ищешь приключений себе на жопу? - Ищу. Ты же не допустишь, чтобы это сделал кто-то другой? - Ладно, ладно, не допущу. Иди, готовь свой полигон, будем проводить испытания. Помочь? - Сам справлюсь.