На моем языке

— Джейми, но, в конце концов, это просто смешно! — Адам застегнул последнюю пуговицу на своей сорочке. — Ты отказываешься от места ассистента кафедры ради… Ради того, чтобы копаться в грядках? Джейми лениво потянулся, жмурясь, словно довольный кот, только что облизнувший свои усы от жирных сливок. — И что? — Он приподнялся на диване, завязывая шнурок на шортах. — Мне с некоторого времени стало некомфортно находиться среди большого скопления народа. А грядки… Между прочим, ландшафтным дизайнерам не так уж мало и платят! — Дело не том, сколько платят! — Адам пригладил рукой свои густые каштановые волосы и посмотрел на себя в старинное овальное зеркало над диваном. — Дело в том, что ты умышленно прячешься в свою скорлупу, а заодно и не желаешь продолжить то, чем ты занимался раньше и весьма успешно! — Да ты сам только что сказал, куда денется этот Университет! Ничего страшного не произойдет, если вместо скучного времяпрепровождения в четырех стенах кафедры, я буду заниматься выращиванием роз на профессиональном уровне! Адам развернулся к молодому человеку всем телом. Он помолчал, потом сел рядом с ним на диван, глядя в по-прежнему распахнутые створки стеклянных дверей, выходящих в сад возле дома. — Джейми, — бархатистый голос Адама звучал мягко и неторопливо. — Мне всегда казалось, что ты достоин самого лучшего. Мы знакомы с тобой уже не первый год, и ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь. На любую помощь, если это будет в моих силах! Но мне сейчас больно смотреть, как ты стараешься отгородить себя от остального мира. Одно дело, когда ты в самом деле, пережив трагедию, случившуюся с тобой и стоившую жизни твоему брату, ты пытался бы продолжить жить сам, без него… — Я не хочу жить без него! — Закричал Джейми. — Ты никак не можешь понять, что если мне пытаться жить без него, то это буду уже не я, а другой, совершенно другой Джейми! Адам закрыл глаза ладонью. Несколько минут царила полная тишина, прерываемая лишь постепенно успокаивающимся взволнованным дыханием Джейми. Наконец, Ламберт убрал ладонь от лица и сбоку посмотрел на молодого человека. — Ничего, — он покачал головой и снова перевел взгляд на розовые кусты у крыльца. — Это была всего лишь маленькая чертова гайка, которая открутилась от крышки бензобака, а потом в этот дурацкий бензобак влетел камень с дороги, а ты не сразу почувствовал запах горючего в салоне машины, а Рэн вообще спал, устав после долгого перелета, возвращаясь с берлинской конференции? Потрясенный Джейми с размаху схватил сидящего возле него Адама, за колено. — Откуда ты знаешь эти мелкие подробности? Это мне рассказал только дорожный следователь, сам я после сотрясения мозга почти не помнил никаких деталей… Ты…? Адам аккуратно убрал руку молодого человека со своего колена. — Это не такой уж редкий случай автомобильных аварий, Джейми. — Он поднялся. — Ты не должен позволять какой-то гайке перечеркивать тебе жизнь. Тем более, она уже унесла одну. Живи за себя, за Рэна, но не им. Бентли остановился на светофоре у поворота на Мэйвуд. — Эмили, — Адам нажал на газ, проезжая светофор на сменившийся зеленый и не прерывая свой телефонный разговор. — Я сейчас подъеду к тебе и ты мне расскажешь все, что удалось найти. Эмили жила в небольшой уютной студии солидного пятиэтажного дома, недалеко от Норта. Адам часто просил ее помочь с нужной информацией, потому что Эмили была не только отменным ай-ти инженером, но и талантливым хакером и взломщиком паролей. Но, прежде чем завернуть в Норт, Ламберт сделал крюк и заехал в Даунтаун, хоть это было и не по пути, да и желания встречаться с семейным юристом не было. Но пришлось. — Адам, — приветственно пожимая руку Ламберту, приподнялся из своего офисного кресла адвокат нескольких поколений многочисленного семейства Ламбертов, мистер Джозеф Лапински. — У меня не было выбора, извини, что пришлось выдернуть тебя уже почти вечером, но дела не терпят отлагательств, как говорится. — Ничего, — устраиваясь в кресле напротив, произнес Ламберт, — Ничего страшного, я весь внимание. — Во-первых, — Джозеф повернулся к компьютерному монитору, стоящему на углу его массивного рабочего стола. — Мы снова получили жалобу, грозящую перерасти в полномасштабный иск. Я просил тебя не упоминать никаких конкретных имен в своих статьях и лекциях! Адам удивился. — Я и не упоминал. — Забыл? А твоя статья для Scientific American? Журнал вышел в прошлом месяце, на их сайте она была опубликована еще раньше, а кого ты там пытаешься разоблачить? — А, — вспомнил Ламберт. — Эта ненормальная ручная акула Рэтлиффа снова вцепилась в нас мертвой хваткой? — Ты специально ее дразнишь? — Джозеф постучал по клавиатуре. — Жалоба подана в связи с грязными инсинуациями в сторону Томми Джо Рэтлиффа, которого ты назвал в своей статье…эээ… «беспринципным и аморальным фокусником, умело манипулирующим сознанием горстки людей со сниженным уровнем интеллекта». Это хамство! — Это было бы хамством, если бы не подтверждалось фактами. — Ламберт нетерпеливо откинул упавшую на глаза прядь волос. — Он шарлатан и я доказывал только то, что он шарлатан и есть. Адвокат сложил перед собой руки шатром, глядя на Адама через стол. — Он не шарлатан. Рэтлифф не работает за деньги перед публикой, не развешивает баннеры, зазывая народ на свои публичные выступления, он вообще не участвует ни в каких шоу, ни живьем, ни на телевидении. Его секретарь имеет все основания жаловаться. — Откуда ты знаешь, что Рэтлифф не шарлатан? — Сбить Адама с его охотничьей тропы было не так-то легко. — Хоук Феллон, помнишь, знаменитый британский беллетрист, ну, тот, который написал «До свидания, цивилизация» и сценарий к «Пешке»… — Лапински дождался, пока Адам узнавающе не склонил голову набок. — Так вот, мы с Хоуком приятельствуем и созваниваемся иногда и встречаемся, когда он прилетает в Штаты. И он был у Рэтлиффа. Совсем недавно. — Браво! — Воскликнул Адам, вскакивая со своего кресла. — Теперь уже и писатели, уже и люди с высоким уровнем интеллекта начнут обращаться ко всяким факирам! Что они в нем находят? — Не знаю. Напишешь статью, расшаркаешься, извинишься. Эта цепучая Мардж от нас не отстанет просто так, без миллиона извинений своему шефу. Адам поморщился, но промолчал. — И еще одно дело. Джозеф развернулся в своем вращающемся кресле, открыл кодовый замок сейфа и вытащил на свет тонкую папку с документами. — Аделаида Голд-Ламберт… — Начал он торжественным тоном, но Адам тут же перебил его. — Тетушка Ада? — Он пожал плечами. — Она же умерла полгода назад, а было ей, дай бог памяти, лет девяносто? — Девяносто один год. — Адвокат раскрыл папку. — Это ее завещание, которое по всем законам и должно быть оглашено через полгода после ее смерти. Так вот, миссис Аделаида Голд-Ламберт завещала тебе, Адам, свой дом. И этот дом находится, если ты не забыл, недалеко от Лос-Анджелеса. В Солт Лейке. — Мэй, — Томми подставил лицо прохладному ветру, дующему с середины озера. — Это дело серьезное, но ведь я не поисковик. Они приехали в Солт Лейк около двух часов дня. Их встретила Мэй, давняя знакомая Рэтлиффа, как он сам объяснил Мардж. Уйдя из полиции Лос-Анджелеса, она заняла скромную должность полицейского дознавателя в своем родном Солте. И вот — дело, из-за которого она и просила приехать Томми, снова, почти через двадцать лет всколыхнуло сонный маленький Солт Лейк. — Это я понимаю, — Мэй стояла рядом, пристально глядя на озерную поверхность, мелкими волнами нагоняющую прозрачную воду на песчаный пляж. Несмотря на жаркую погоду, на пляже не было ни души, не считая их троих: Томми, его секретаря Мардж и Мэй. — Я должна буду тебе рассказать эту историю с самого начала, я уверена, что все это каким-то образом взаимосвязано. — С чем? — С тем, что произошло сейчас. А началось все это почти двадцать лет назад.