целуй мою подошву, и я обязательно полюблю тебя

      — Пидорас.       Одновременно с нецензурным словом пронёсся едва слышимый с свист ветра. Секунда — и он стих. Секунда — и алая кровь солоновато-металлическим ручейком брызнула на серый асфальт. С алых губ сорвался громкий стон. Жертва машинально схватилась за повреждённый нос.       Наказание происходило прямо за школой в закутке между мусорными баками и открытой настежь форточкой. От первых пахло гнилью, от последней сигаретами и мочой. Это было неудивительно: в комнате, где располагалась форточка, находился женский туалет. Какофония нечистот смешивалась с холодным осенним запахом вороха иссушенных листьев, влажной земли, едва уловимого запаха последних цветов.       Белая рубашка Коли заметно выделялась на фоне посеревшей от грязи побелки школьной стены. Его зажали в угол и заставили опереться спиной об эту стену. И, когда последовала серия резких ударов, он начал идеально сливаться с грязной побелкой. Разные узоры подошвы от разных людей причудливым калейдоскопом отпечатались на его белой ткани. Последним штрихом этого безумного арт пространства стали горошины алой крови на монохромной блузе.       — Ты думал… Это сойдёт тебе с рук? — схватив Колю за ворот рубашки, злобно процедил Антон. — Или ты реально больной? Признайся, ты педик?       Не услышав ответа, Антон отпустил ворот и одарил новичка звонкой пощечиной. Ладонь пришлась прямо по правому уху. Вдруг, Коля неожиданно понял, что не слышит последним. Подобный дискомфорт он раньше чувствовал в такие моменты, когда резко ломался один из наушников. Мир с правого плеча вдруг стал каким-то ватным и блеклым. Но, прежде чем парень успел опомниться, переварить информацию и испугаться по-настоящему, к нему резко подошёл вблизь другой парень — Дима. Это был тот самый парень, что изначально сидел вместе с Антоном за одной партой.       Он схватил Колю за ворот точно так же, как и некогда Антон. Но, в отличие от последнего, его пальцы ухватились за ворот позади спины. У этого коренастого парень были достаточно сильные руки. Поэтому ему не стоило особых усилий натянуть ткань вверх. Помимо неслышащего уха, к физическому недугу Коли присоединилось ещё и удушье. Он захрипел.       Выпучив глаза, парень отчаянно пытался оторвать от своего ворота крепкие мужские руки. Но Дима, лидирующий ученик по физкультуре с идеальными замерами, оказался сильнее.       Мысли блондина бились в хаотичном беспорядке, в безнадёжной конвульсии. Он чувствовал себя маленькой рыбёшкой, которую вытащили на сушу глупые дети и издевались, и издевались. В какой-то момент он попытался встать на ноги, чтобы ослабить удушье. Если бы он этого не сделал, то всё тело его бы парализовало, а может, и ещё что похуже. Поэтому, собрав все свои силы, парень попытался опереться подошвой о землю.       Но третий выродок не позволил ему этого сделать.       Удар пришелся по ноге. Парень покосился и упал. Острая, словно бритва, хлопчатая ткань белоснежной рубашки с силой врезалась в покрасневшую шею. На секунду мир заблестел в широко расширенных глазах Коли. Алая кровь, что текла из его носа в причудливом узоре, капнула на асфальт и смешалась с грязью. От внезапного падения и резкой, ещё большей потерей воздуха, из рта Коли высунулся розовый язык. Всё это происходило под пристальным взглядом Антона и ещё трёх ребят. Трое наблюдали за мучением жертвы с особым наслаждением. Кто-то даже умудрялся шутить. И лишь Антон смотрел на него мрачно и злобно, презрительно и с отвращением. Казалось, ему так и не терпелось увидеть как сдохнет этот пидор.       Но в тот самый момент отлетела чёрная пуговка и ударилась о носок ботинка Антона. Получив драгоценный глоток воздуха, Коля вновь смог увидеть мир во всей его непревзойденной красе. Мучитель его — Дима, отпустил руки. Упав на колени, блондин принялся откашливаться. Из глаз его потекли слёзы. Не столько от эмоций они текли, сколько от физического дискомфорта. Сам по себе парень был пуст — всё происходящее казалось ему нереальным, абсурдным и до неверия злым.       И пока он кашлял, смотря в землю и оперевшись о неё ладонями, Антон сделал шаг в его сторону. Затем поднял ногу и наступил прямо на тыльную сторону его ладони. Коля взвыл.       — Лучше бы ты задохнулся сейчас, у этой помойки, жалкий пидорок.       Коля не мог отвечать. Его тело пробивала дрожь.       Заметив, что его жертва никак не реагирует, Антон неспешно опустился перед Колей. Одним властным движением он ухватился за подбородок парня. С губ последнего текли слюни, смешанные с кровью, что всё ещё бурно вытекала из его ноздрей. Глаза парня хаотично дёргались, взгляд гулял, а рот был приоткрыт и всё продолжал и продолжал глотать воздух. Выглядел он жалко. Впрочем, так выглядели все люди, которые решались пойти против Антона и его компании. В этой школе, в этом маленьком мире, был судьей и палачом только он.       — Послушай меня, новичок, — сухо произнёс он, держа Колю за острый подбородок. — Это было всего лишь предупреждение. Если ты думал, что сможешь диктовать свои игры — то ты ошибся. Я хотел бы познакомить тебя с Арсением. Сеня, познакомься с Колей.       К Коле и Антону сделал шаг ещё один парень. Это был тот самый ученик, который отпускал нелестные шуточки, когда парня душил Дима. Он был самым высоким из парней с широкой улыбкой и крепкими белыми зубами. Каштановые волосы были коротко подстрижены, с шеи свисала толстая золотая цепь. Больше на тот момент Коля ничего запомнить не смог.       — Сеня живёт в пригороде, в частном доме, — всё так же сухо продолжал Антон. — Его отец — поклонник ротвейлеров. Он их разводит. Когда я был в последний раз у Сени, кажется, у него было пять собак в доме, я не ошибаюсь?       — Хорошая у тебя память, Антон. Видимо, благодаря именно ей у тебя такая охуенная успеваемость.       — Я знаю, — брюнет вновь переключился на свою жертву. — Это замечательные собаки, но не для тебя, новичок, а знаешь почему? Эта агрессивная порода собак ненавидит незваных людей на своей территории. Понимаешь, к чему я клоню?       Безумное биение сердца Коли стало тише. Дыхание тоже выровнялось. Он опустил взгляд вниз, на асфальт. Проморгался, словно ему это было жизненно необходимо, а затем, вновь заглянув в холодные голубые глаза Антона, хрипло, с интонацией обречённого, но ещё не до конца понимающего всю трагедию ситуации, ребёнка, спросил:       — Ты хочешь натравить на меня собак?       Антон удивился. Уже второй раз за день. Он ожидал истерики и слёз со стороны новичка. Ведь именно эти эмоции он так привык видеть, избивая очередного неугодного ему человека. Сначала он подумал, что, возможно, проблема скрывалась в его угрозе. Возможно, что она была не столько устрашающей. До этого он угрожал поджечь учеников заживо, вколоть лошадиную дозу самых неприятных наркотиков, изнасиловать учениц толпой, угрожал навредить родственникам и друзьям. Неужели нужно было выбрать что-то из старых, проверенных способов?       Нет. Вовсе нет.       Он отпустил подбородок парня. Затем согнул указательный палец ловким крючком и как-то лживо-ласково зацепил один из локонов Коли. Толкнуло в тот момент одно облако своего пушистого соседа, и выглянуло солнце с бескрайнего чёрного неба. Хитрый, озорной лучик упал на золотой, кудрявый локон. Антон снисходительно взглянул на блик, что поселился на локоне парня, а затем тихо рассмеялся.       Вовсе дело было не в способе устрашения — этот парень действительно был не в себе. И ему, Антону, это нравилось. Он уже успел удивить его за сегодня. Но ему удалось сделать это дважды. Какая-то потаённая страсть проснулась в ученике. Адреналин и глубокая надежда разлились отравой по венам. Глаза заблестели и какое-то непонятное вдохновлённое состояние охватило самого опасного ученика.       Неожиданно крючок превратился в крепкий кулак. Захватив чужой локон, Антон натянул его на себя — они стали ещё ближе друг к другу:       — Я обязательно это сделаю, если ты снова выкинешь какой-нибудь трюк.       После этого он отпустил его и отошёл.       — Эх, если бы не этот старый хрыч, то я бы с удовольствием раскрошил бы ему нос, — уходя, недовольно потянул Дима.       — Да, новичок, кстати говоря об Евгении Алексеевиче, — вдруг круто развернулся Арсений и широко улыбнулся. — Скажешь ему хоть слово — ты труп.       — Это было слишком примитивно сказано, — похлопал по плечу Сеню четвёртый рыжеволосый парень.       — Да главное не форма, а смысл!       Они шли так спокойно, как будто уходили с самого обычного дежурства. Словно перепуганный лесной зверёк, Коля внимательно вглядывался им в спины, боясь пошевелиться. И лишь когда последняя спина скрылась за поворотом школы, парень со вздохом откинулся на побелку стены и, запрокинув голову, попытался переждать боль. Временами он всё поглядывал в сторону куда ушли ребята, переживая, что в их головах что-то щёлкнет — и они вернутся добить его.       Жгучая боль отдавалась по всем участкам тела и, в особенности, в носу. Солнце вновь укрыли плотным покрывалом тяжёлые тучи. Коля не знал, сколько времени прошло с того момента, как ушли его одноклассники, но боль и не думала проходить. Неожиданно его носа коснулся приятный холод — пошёл октябрьский дождь. И тут парень не сдержался — заплакал. Только сейчас он, не боясь, дал волю своим переживаниями и самому настоящему страху. Шок прошёл, остались лишь слёзы.       — Они опять это сделали?       Коля вздрогнул, когда услышал чей-то незнакомый голос. Он поднял свою голову слишком резко — проснулись очередные очаги боли. Сердце парня бешено забилось. Он испугался, что к нему вернулись, чтобы добить. Но, на удивление, он увидел перед собой совершенно незнакомого парня. Он был невысокого роста, с тонкими плечами и вихрем беспорядочно уложенных русых волос. Глаза у него были глубоко посаженными, синими. Нос прямой, с легкой горбинкой. Внешность, в целом, была посредственная. Вряд ли такой парень был популярен у девушек и, тем более, вряд ли он хорошо общался или вообще знал Антона.       — Давай я тебе помогу.       С этими словами парень присел на корточки и закинул руку Коли к себе на плечо. Коля ничего не ответил, но помощь принял. Немного усложнял всю ситуацию крупный бумажный пакет, который находился в свободной руке незнакомца. Но парень достаточно ловко смог управиться и с пострадавшим, и с пакетом.       Холодные стрелки дождя пронизывали двух молодых людей. Одежда учеников промокла навзничь. Они шли крайне медленно, не говоря ни слова. Но Колю это более чем устраивало. Делая шаг, он всё ещё параноидально поглядывал в сторону школы. В конце концов незнакомец его взгляд заметил:       — Не бойся, они никогда не возвращаются, чтобы добить, — ободряюще произнёс незнакомец и даже слегка улыбнулся. — Если Антон и его банда что-то задумывают, то у них есть привычка всё делать в один присест.       — Тебя они тоже избивали? — Коле понадобились невероятные усилия, чтобы задать этот вопрос.       — Да. И не раз, — убрав улыбку, честно ответил парень. — Они часто ко мне пристают. Поэтому я знаю все тонкости их чёрного дела.       — Ты тоже из этой школы?       — Да. Учусь в ней с первого класса. Но тебя я вот не припомню.       — Я сегодня только перевелся, — пояснил Коля.       — Ого, да ты везунчик.       Пока они шли и разговаривали, дождь только усиливался. В какой-то момент Коля замолк полностью, так как не мог перекричать дождь. Его же новый знакомый сам перешёл на крик, не желая оставлять беднягу в душащей тишине:       — Меня Костей зовут. Я живу вон в том доме, поэтому мы скоро дойдём. Я умею делать перевязки и, может, смогу твой нос подлечить. Я в этом деле мастер — жизнь заставляет всё это уметь. Можешь не беспокоиться о неудобствах. Я тебя прекрасно понимаю. Мы с тобой, понимаешь ли, братья по несчастью. Или, возможно, позже поймешь. В любом случае слушай меня и не позволяй своим мыслям овладеть собой — они всегда депрессивные после таких моментов, я-то знаю. Поэтому слушай только меня, даже если я буду нести полнейший бред. Я тебя ещё заметил, когда они только вели. Я тогда за дуб спрятался. Если бы этого не сделал — оба бы получили. Они бы шанса прибить меня не упустили. Меня Дима ненавидит люто, хотя я, вроде как, никому ничего плохого не сделал. Но их головы — совершенно другая вселенная. Я думал, что как раз за продуктами успею сходить, и вроде как угадал. Меркантильные мысли, да? Прости. Но я уже настолько привык ко всему этому беспределу, что мыслю теперь только в таком ключе, нечеловеческом. Но знаешь, в лесу жить — по волчьи выть, как говориться. Ох, да ты весь озяб… Потерпи, окей? Как тебя хоть зовут? Хотя не говори, дома скажешь. Вот мы как раз и пришли в мою берлогу.