***
— Выглядишь как русская Рианна, — заявляет Игорь заходя в кабинет, — Только ноги со стола убери, не дай бог, Ирина Алексеевна увидит. Я лишь не много выглядываю из-за ноутбука и показываю ему средний палец, дальше продолжая работу над новой статьёй. — Мой отпуск отклоняют уже 3 раз, — отвечаю я, всё так же увлечённо продолжая работать, — Имею я право хотя бы на это, м? — Я тут кстати, хотел тебя попросить, — Антоненко садится на край стола и я наконец отставляю ноутбук, скрещивая руки на груди, — Меня попросили в командировку в Казань на несколько дней смотаться, а я не могу. У Соньки день рождения, сама понимаешь. — Там много работы? — интересуюсь я, всё так же продолжая сидеть с недовольным лицом. — Нужны фотографии, людей и города, — рассказывает он, — Это может занять не так долго, а оставшееся время можешь проваляться в гостишке. Я задумчиво отвожу взгляд, а потом вздыхаю и смотрю на Игоря. — Да, бля, конечно я полечу, — отвечаю я и тянусь за своим кофе, — Я уже на всё что угодно готова, только бы свалить отсюда. — Кстати, ещё кое-что, — говорит Антоненко, — Выпуск с Артёмом готов, а у него как раз концерт будет в Казани во время твоей командировки. Созвонись с ним и пускай он глянет выпуск на утверждение. И тут я неожиданно давлюсь кофе, начиная кашлять. Меня резко перклинивает. Прошёл уже целый месяц с того момента, как мы виделись в последний раз. И если я скажу, что за это время, не разу о нём не думала, то совру. А ещё мы постоянно списывались, он обещал привезти мне кокошник, валенки и балалайку. Но в общем целом, речи о том, что я увижу его, раньше чем ещё через месяц, не шло. Ну потому что, то что произошло в прошлый раз, дало понять нам обоим, что оставаться на наедине – не лучшая идея. А тут Казань, концерт, тур, выпуск. Да ещё и буду я там не один, и даже не три дня, поэтому кто его знает, что вообще произойдёт. — С тобой всё нормально? — спрашивает Игорь и я поднимаю на него взгляд, а потом быстро киваю, — Между вами что-то произошло? — Да нет, всё нормально, — отвечаю я, наконец скидывая ноги со стола и поднимаясь из кресла, поправляя на себе белое худи, — Я это, пойду в магазин прогуляюсь, а то есть захотелось. Я быстро иду к двери и последнее что я слышу, перед тем как её закрыть, это: — Милославская, стой! Что между вами уже произошло?!***
— И на долго ты? — интересуется Миша, протягивая мне мою сложенную футболку. — На неделю максимум, — отвечаю я, аккуратно укладывая её в чемодан, — Вообще, работать я там буду максимум дня 3, остальные просто отдохну. В комнате повисает неловкое молчание. Я поднимаю на брата взгляд и вижу как он мнётся, слегка закусывает губу, и неуверенно трёт руки. — Выкладывай, — говорю я. Он испуганно осекается и растерянно пытается подобрать слова. — В общем, я не знаю, мы никогда с тобой не говорили об этом, — начинает он и смотрит в пол, — Но я столкнулся кое с чем и мне нужно понять, как ты к этому относишься и как относится к этому мне. — И с чем же ты столкнулся? — заинтересованно спрашиваю я. — Ну, дело в том, что один из моих друзей оказался, — отвечает он и ненадолго замолкает, а потом всё же продолжает, — В общем, он гей и я пониятия не имею, как к этому относится. — Это нормально, Миш, — отвечаю я и улыбаюсь, глубоко вздыхая, — Да, мы действительно с тобой ещё не говорили об этом, но хочу сказать, что ничего такого в этом нет. Это абсолютно нормально, что некоторым, нравятся представители своего пола. — А как лично ты к этому относишься? — спрашивает Миша. — Послушай, среди моих друзей есть представители ЛГБТ, — рассказываю я, — Да и чего уж тут греха таить, у самой были отношения с девушкой. Это нормально и это не должно как-то смущать, или напрягать тебя. Твой друг, всё так же твой друг. Ничего не изменилось. В этот момент мой брат просто встал, сел со мной рядом на кровать и обнял. Я прижала его к себе в ответ и начала мягко гладить по голове. Иногда мне кажется, что несмотря на то, что скоро ему уже будет 18 лет, он всё ещё тот ребёнок, который спал у меня на руках в машине и которого я каждый раз поддерживала, когда он думал, что у него ничего не получится, и он совершенно бестолковый. — Я тебя люблю, — тихо говорит он и я улыбаюсь. — Я тебя тоже очень люблю, медвежонок.***
В Казани было солнечно, дул тёплый ветерок. Множество людей ходило по улице и поэтому можно было сделать кучу красивых снимков. Вообще, мне всегда нравилось в Казани. Особенно в начале осени, когда ещё тепло, но уже кружаться жёлтые листья. В этом городе легко было дышать. Улицы не душили, а в воздухе всегда была эта некая сказка. Но вот, блядский Никита прерывает моё наслаждение этим городом, потому что у меня звонит телефон и это как раз он. — Что тебе нахуй от меня нужно? — недовольно спрашиваю я, — Можно мне хоть день отдохнуть от вас всех, а? — Бля, ну прости, — отвечает он и я вздыхаю, — Мне тут просто Артём звонил, спрашивал какой у тебя размер ноги. Пиздец. — Что? — шокировано уточняю я, — Бля, подожди, а он не уточнял зачем ему? — Нет, — отвечает Никита, — Но я подумал что ты должна об этом знать. А теперь, можешь дальше наслаждаться своей работой. Пока, Олюнчик. Он сбрасывает вызов и я ещё пару минут непонимающе смотрю в экран телефона. Кажется, настал тот самый момент, когда мне нужно позвонить ему и договорится о встречи. — О, неожиданно, — отвечает Артём, после продолжительных гудков, — Месяц прошёл. Я думал ты не позвонишь. Я теряюсь. Слышать его голос снова, так странно. Нервно сглатываю, делаю глубокий вдох и наконец решаюсь хоть что-нибудь сказать. — Зачем тебе мой размер ноги? Сказать что я в шоке, значит ничего не сказать. Просто, это первое что выдал мой мозг, поэтому я бью себя по лбу и тихо протягиваю «ой, бля». — Значит Оффми уже тебе настучал, вот сука, — смеясь отвечает Шатохин, — Ну, я же обещал тебе кокошник, валенки и балалайку. — Бля, ты что, серьёзно? — уточняю я. — Ну так, это всё? — решает игнорировать мой вопрос он. — Нет, не всё, — отвечаю я, — Я в Казани. Твой выпуск готов. Мне нужно чтобы ты его утвердил. Мы можем встретиться? Он задумчиво молчит, а потом отвечает: — Да, сегодня вечером. В «Дамас». Адрес нужен? — Нет, я знаю где он находится. — Ну и отлично. Жду тебя там в 7. — До вечера. Я сбрасываю вызов, пару раз мотаю головой, а потом продолжаю прогулку по улицам Казани. Господи, довелось же мне связаться с этим придурком. Интересно, а балалайку он уже купил?***
— Вы бронировали, или вас ждут? — спрашивает девушка администратор, подходя ко мне. Я поправляю своё классическое чёрное платье и улыбаюсь ей. — Меня ждут, — отвечаю я и откидываю волнистые волосы, доставая из клатча телефон. — На чьё имя был забранирован столик? — уточняет, Елизовета, если бейджик не врёт. — Артём Шатохин. — Пройдёмте, — говорит она, перед этим что-то посмотрев в своём планшете. Сначала она забирает моё пальто и вешает его, а потом ведёт меня в зал, где за одним из столиков я замечаю Артём, смотрящего на Казань из панорамных окон. — Приятного отдыха, — желает нам Елизавета и уходит. Я сажусь напротив Артёма и кладу на диван свой клатч и конверт с выпуском. После чего наконец пересекаюсь взглядом с Шатохиным и моё сердце пропускает несколько тяжёлых ударов. Его голубые глаза смотрят на меня так пристально, что хочется съёжиться, но мне наоборот доставляет удовольствие то, что он смотрит именно так. Словно, ничего прекраснее он никогда не видел и поэтому отвезти взгляд – выше его сил. — Привет, — тихо говорю я и улыбаюсь. Уверенная в себе, строгая и серьёзная Оля испоряется. Остаётся только маленькая хрупкая девочка, которая готова расплавиться от взгляда Артёма и совершенно не умеет состовлять, не то что произносить, сложные предложения. — Ну здраствуй, — так же тихо отвечает он, — Прекрасно выглядишь. — Спасибо. И мы просто смотрим друг на друга, забывая о том, что вообще-то пришли сюда по делу. Артём на самом деле не изменился за месяц. Всё такой же, с причёской под горшок и кучей татуировок. Но нашу идилию перерывает подошедший официант по имени Максим. Я даже не знаю, зачем запоминаю имена обслуживающего персонала, но сейчас это кажется чем-то абсолютно нормальным. — Ты что-нибудь будешь? — наконец спрашивает Артём нормальным тоном, предварительно перед этим откашлявшись. — Да, я ужасно голодная, — отвечаю я, тоже начиная говорить нормальным тоном, — Можно мне курицу по-ливански, пожалуйста? — Хорошо, — соглашается Артём, — А я буду кебаб. Можно нам ещё бутылочку «Шато дю Терт», пожалуйста. — Конечно, — говорит официант, — Ваш заказ будет готов в течении часа. Вам всё сразу, или по мере готовности? — По мере готовности, — отвечаю я.***
У Артёма позвонил телефон и он отшёл. Я осталась сидеть за столом, наблюдая за вечерней Казанью. В голове крутилось много вопросов, ответы на которые я никак не могла найти. Или могла, и даже несколько. Шатохин вернулся минут через 10, сказал что нам пора, заплатил за всё, отклоняя моё предложение о разделении счёта на пополам и взял меня под руку, направляясь на выход. Меня напрягало его молчание, поэтому я остановилась. Он непонимающе на меня посмотрел и я потёрла переносицу. — Твоё молчание меня напрягает, — поясняю я, — Что-то случилось? – Просто поздно уже, — отвечает он, — Ты всё таки прилетела по работе, а я твоё время занимаю. Ответ Артёма напрягает меня ещё сильнее и я подхожу к нему практически вплотную, серьёзно поднимая голову. — Не ври мне, — говорю я, с полной серьёзностью Он опускает голову и встречается со мной взглядом. — Я не хочу чтобы ты уходила, — тихо произносит он, поправляя мои волнистые волосы, — Но если я скажу это, скорее всего ты уйдёшь. — Артём, — строго прошу я. Я продолжаю смотреть в его глаза серьёзным взглядом и только сейчас замечаю кое-что. Его голубые глаза блестели как-то совсем не по-доброму, что начало не много напрягать меня. — Мне слишком тяжело сдерживаться, когда ты вся такая из себя, красивая и открытая, — наконец произносит он, тихо мне на ухо, после чего поправляя мои волосы, — Хочется тебя так, что всё тело ноет. Меня коробит и я теряюсь в пространстве не надолго. Дыхание сбивается, сердце пропускает тяжёлые удары, взгляд метается от глаз Артём к полу и я уверена практически на сто процентов что покраснела. — Поэтому ты... — Потому что уже поздно, — парирует Шатохин и отворачивается от меня, засовывая руки в карманы своей куртки. Я ёжусь от холодного вечернего ветра, стоя на улице в тонком пальто. Поэтому, кинув на Артёма печальный взгляд, я подошла и прижалась к нему, обнимая. Его рука легла на мою талию и он тяжело вздохнул, после чего я прикрыла глаза.***
Я стояла возле лифта. Рука не поднималась нажать на кнопку вызова. Хотелрсь развернутся и пойти обратно в квартиру. Да, меня влечёт к Артёму, это отрицать глупо. Сегодня последний день когда он в Питере, а после этого мы не увидимся месяц, а то и два. Чёрт побери, да, я хочу и не упущу шанс провести с ним этот день. Вы: «Здраствуйте, Ирина Алексеевна. Прошу прощения, но я сегодня не приеду на работу, плохо себя чувствую.» Да, отмазываться от работы болезнью. Ничего оригинальнее не придумала? Боже, Милославская, какая же ты дура. А если он не захочет, или у него другие планы? Так, ладно, сообщение уже отправлено, ничего не изменить. Ирина Алексеевна: «О Боже, Оленька! Надеюсь ничего серьёзного! Поправляйся!» Вы: «Спасибо, Ирина Алексеевна» Вздыхаю и иду обратно к квартире, дрожащими руками открывая входную дверь. Артём непонимающе на меня смотрит, а я мнусь на пороге, нервно вертя в руках телефон. — Что-то забыла? — интересуется он. — Я написала Ирине Алексеевна и сказала что мне не здоровится, — неуверенно начинаю я, — Какие у тебя сегодня планы? Я опускаю голову. Артём медленно подходит ко мне и поднимает мою голову, устремляя мой взгляд прямо на него. Он довольно улыбался. — Собирайся, Лёлик.***
Прижимаясь к Артёму, я пыталась вспомнить тот день в деталях. Сначала мы поехали кататься на маленькой яхте по Неве, обсуждая всякую херню и рассказывая о всяких бредовых вещах, которые мы делили по пьяни. После, мы поехали на студию, где и начался наш разговор за музыку, где я рассказала ему что мне нравятся весёлые народные песни и танцы, а ещё о том, что я хочу научиться играть на балалайке. Последнее место где мы тогда были, была крыша. Артём нашёл где-то бутылку странного красного вина и мы сидели, любуюсь прекрасным закатом. Тогда-то и состоялся наш с ним разговор о том, что, пока что, никто из нас не готов к нормальным отношениям, в которые могла бы перерости эта «тяга». Мы оба сошлись на том, что переходить черту пока не будем, но нас друг к другу определённо друг к другу тянет, это мы отрицаит не будем. В частности Артёма, который перед этим снова поцеловал меня, аккуратно поваливая на крышу и слегка приподнимая мою толстовку. Если быть честной, в тот вечер я достала бутылочку абсента и просто напилась. Просто потому, что наверное хотела бы как во всяких романтических историях, укатить в тур с Артёмом и чтобы мы тупо послали всех нахуй, начиная страстно и похабно целоваться прямо на сцене. Да, возможно я не исправимый романтик, но мечтать не вредно. В любом случае, голова у меня утром болела жутко. — Что будешь делать завтра? — интересуется Артём. — Планировала порисовать, — отвечаю я. — Приходи на концерт, если будешь не сильно занята, — приглашает он. — А можно я тебя кое о чём попрошу? — спрашиваю я и вздыхаю. — Да, конечно, — соглашается Артём. — Можешь завтра приехать ко мне и просто остаться? — прошу я, — Я не хочу завтра быть одна весь день. Мы можем порисовать, а потом поехать в клуб, или туда, где ты там выступаешь. Только пожалуйста, я больше не могу сидеть одна в четырёх стенах. — С ума уже сходить начинаешь? — задаёт риторический вопрос Шатохин. — Да. — Хорошо.***
С просони я даже не особо поняла что происходит, не говоря уже о том, кто может ломиться в мой номер в 8 утра, пока в моей голове не всплыли воспоминания вчерашнего вечера. Я быстро подорвалась с кровати, накинула рубашку от пижамы, заплела волосы в неаккуратный пучок и побежала к двери, что бы открыть её прибывшему, раньше чем я планировала, гостю. Артём выглядит очень сонно и мило –особенно в свете пробивающегося из окон солнца. На нём белая кофта с длинным рукавом, какие-то странные широкие чёрные джинсы и в превычной манере, странные кроссовки. Какого было моё удивление, когда в его руке я увидела пакет из художественного магазина, а в другой – тортик «Панчо». Шатохин внимательным взглядом оглядывает меня, от чего мне хочется по сильнее закутаться в рубашке, только чтобы в один момент его взгляд не остановился на глубоком вырезе моей майки и это в очередной раз не переросло в интимный разговор, или поцелуй. — Бля, я видимо слишком рано, — осведомляется он и чешет затылок, что вызывает у меня улыбку. — Ничего страшного, — отвечаю я и тяну его за руку в номер. Он внимательно оглядывает мой номер, смятую кровать, вещи лежащие в углу в одной куче. Стол, заставленный всякими бутылками, на котором по-мимо этого, лежали какие-то журналы и альбомы с карандашами. На краю тумбочки лежал фотоаппарат, телефон и стояла бутылка с водой. Мальберт стоял на балконе, краски и кисти, как-то не очень аккуратно лежали там же, на небольшом столике. Так же там была пепельница и почти докуренная пачка Мальборо. — Ни хуёво так, — тихо произносит Артём, а потом смотрит на меня и протягивает торт, — Это на завтрак. А хули, утро надо начинать хорошо, чтобы потом день шёл как по маслу, а не по пизде. Я усмехаюсь, забираю его и несу торт в подобие кухни, где есть стол, плита и холодильник. А собственно, больше мне ничего и не нужно было. Вилки я всегда возила свои, да и чаще всего ела вне номера. Когда я возвращаюсь в комнату, Артём уже стоит на балконе и оперевшись на перила, разглядывая утреннюю Казань. И правда, из номера открывался потрясающий вид. Поэтому, засунув свои ноги в какие-то кроссовки, я последовала за Шатохиным, ещё сильнее кутаясь в рубашке, на этот раз – уже от холода. — Куришь? — интересуется он. — Иногда. — Покурим? — предлагает Артём. — Кури, я не очень хочу, — отвечаю, сажусь в кресло, обнимая себе руками и не много жмурюсь от солнца, улыбаясь. Шатохин вытягивает из пачку сигарету, достаёт из кармана своих джинс странную зажигалку и подкуривает. Мой взгляд цепляется за кольцо, даже скорее печатку или перстень, на его руке. И я внимательно наблюдаю за тем, как Артём затягивается, а потом слегка крутит печатку на пальце. Молчание тянется долго и не много неловко, поэтому я чуть наклоняюсь, смотря на Шатохина из под лобья. Он замечает мой взгляд и смотрит так же, слегка усмехаясь, а потом снова отварачиваясь. — Что? — Ты смотришь так заинтересовано, словно маленький ребёнок, блять, ей богу, — отвечает Артём и ещё раз усмехается, после чего тушит бечик в пепельницу. Он скрещивает руки на груди и облакачивается спиной на перила, смотря на меня с небольшой усмешкой. — Я не маленький ребёнок! — восклицаю я и обиженно дую губки, так же скрещивая руки на груди, отворачиваясь от Шатохина. Артём смеётся, так искренне, что сердце сжимается и на губах появляется непринуждённая улыбка. — Мне даже злится на тебя перехотелось, — говорю я, не много наклоняя голову и жмурясь от солнца, — Смотри, начнёшь больше смеяться, я вообще души в тебе не чаять буду. Он смотрит на меня, не много улыбаясь, а потом снова усмехается, отводя взгляд.***
Артём уверенно что-то калякал на мальберте, переодически делая мазки на своей руке красками, чтобы посмотреть что они из себя вообще представляют. Он выглядел уверенно и очень по-взрослому. Настолько, что мне буквально приходилось заставлять себя, отвернуться и продолжить рисовать. Но да, я не удержалась и сделала пару снимков, пока он рисовал. Шатохин усмехался, но головы не поворачивал, продолжая работать над своим произведением искусства. В целом, после этого, я максимально была увлеченна рисованием. Не знаю, как я выглядела, но Шатохин переодически поворачивался и усмехался, смотря на меня. — Боже, блять, я не могу, — неожиданно начинает он, смеясь и смотря на меня, — Ты реально, просто, бля... Артём толком не объясняет, что ещё больше приводит меня в негодование, поэтому я пихаю его в плечо. — Почему ты смеёшься? — непонимающе спрашиваю. — Бля, малая, ты такая забавная, — сквозь смех говорит он. Я замираю, цепляясь за это «малая» и неловко отвожу взгляд, продолжая рисовать, пока Артём ещё не много посмеивается. — Удивленна, что ты запомнил, какой мой любимый торт, — говорю я, пытаясь перевести тему. — Я не запоминал, — честно отвечает он и фыркаю, — Просто с утра Никита звонил, вот я и попросил его, освежить мне память. — Зачем звонил? — Бля, а просто так он не может мне нахуй позвонить? — В 7 утра, или во сколько ты там проснулся? — Бля, не приставай, малая. Я кидаю на Артёма недовольный взгляд, вздыхаю и снова берусь за кисть, чтобы просто не поссорится с ним прямо сейчас. Мы молчим. В воздухе сквозит этой неловкостью и напряжением, поэтому я вздыхаю. — Просто я уже не помню, когда в последний раз, мы просто разговаривали, а не решали его с Сашей личные проблемы, — наконец выдаю я и Артём смотрит на меня, понимающе ухмыляясь уголком губ. — Я сказал ему, что не готов слушать об этом всё время, — отвечает он. — А я не могу так, — серьёзно произношу и я смотрю Шатохину прямо в глаза, которые красиво блестят от лучей солнца, — Просто, я понимаю, что ему тяжело и ему нужна помощь. Сам он не справиться и проебётся, из-за чего потом ещё хуже будет. — Он уже взрослый, Лёль, — говорит Артём и поворачивается ко мне всем телом, — Ему уже не 15 лет, он взрослый сука мужик, который должен отвечать за свои поступки и вообще думать, перед тем как их совершать. — Ага, супер, — начинаю я, — Это то я знаю, вот только почему-то до сих пор, думалку вместо него включаю я. И это я ещё не беру в расчёт то, что, во-первых, младше него на два года, во-вторых, девушка, а в-третьих, я скорее поддерживаю сторону Саши и уже давно бы смачно прописала ему в табло, если бы он встречался со мной. — Не понимаю вообще, как вы блять до сих пор дружите, — говорит он, усмехаясь. — Да потому что на самом деле, Никита реально ахуенный друг и классный парень, с которым можно нормально поговорить, — отвечаю я, — Ах да, ещё в самых трудных ситуациях, он всегда будет рядом и никогда не подставит. — Ох, ну нихуя себе, — заключает Артём и наконец, поворачивается обратно к мальберту. — И не говори.***
В клуб мы приехала примерно часа за 3 до концерта. Вокруг суетились какие-то звукачи, диджеи и просто парни, которые расставляли аппаратуру. Артём сразу повёл меня за кулисы, где уже сидели Федя и Егор. Они пожали друг другу руки, а я приветливо кивнула Феде и обнялась с Егором. Федя и Артём, сидели на диване, раскинув свои конечности почти на всё пространство. Егор как обычно сидел в кресле. Я села в кресло напротив и засела в телефон, пока парни обсуждали предстоящий концерт. Они наливали себе виски и закурили по косячку, соответсвенно под мой неодобрительный взгляд, так как к подобному у меня было не очень хорошее отношение. Когда Артём спросил у меня, не хочу ли я чего-нибудь, я решила что терять мне собственно нечего, поэтому в моей руке оказался достаточно внушительный стакан с мохито. Я листала ленту в социальных сетях, как вдруг наткнулась на один пост, который вынудил меня поперхнуться. «Похоже, Депо не плохо так подружился с девулей из «M&Q». Вчера они были замечены в «Дамас», мило беседующими за бутылочкой вина. А после, обнимающимися перед этим же рестораном.» Следом были прекрепленны наши фотографии. Сначала, где мы сидим за столиком в ресторане. Артём разливает вино в бокалы, а я мило улыбаюсь. А потом фотография, где я прижимаюсь к нему, а он приобнимает меня за талию. Не медля, я захожу в паблик и натыкаюсь на ещё один пост подобного содержания, но там уже сегодняшние фотки, где мы стоим возле моего отеля и ждём такси, пока Шатохин снова курит. «Прикиньте, сегодня я видела их вместе возле отеля! Они выглядели довольно мило. А ещё Артём был весь в краске. Ничего не хочу придумывать, но мне кажется, что между ними что-то есть ;)» Я снова давлюсь, на этот раз уже воздухом и этим привлекаю внимание парней, которые резко перестают что-то обсуждать. — Ты чего блять? — не много волнуяся, спрашивает Артём. Не в силах произнести и слова, я просто показываю пальцем в свой телефон. Артём вздыхает, рывком поднимается с дивана, подходит ко мне и забирает телефон. Внимательно смотрит на то, что вызвало у меня такую реакцию, а потом вздыхает и прикрывает лицо рукой. — Вот бля, — выдаёт он и возвращает мне телефон, не отходя. — Что такое, Тёмыч? —интересуется Федя. — Нас кто-то заснял вчера и сегодня, информация уже гуляет, — отвечает он и снова вздыхает. И чёрт меня дёрнул, глянуть что там в комментариях происходит. — Они думают что мы вместе, — неуверенно выдаю я, смотря в телефон, а потом поднимая взгляд на Артёма. Он смотрит мне в глаза и вздыхает. На этот раз лицо закрываю я и у меня вырывается тихое «твою мать». Федя и Егор переглядываются, а потом Ракитин многозначительно кашляет, привлекая наше внимание. — Ребят, ну реально, вы так друг на друга лупитесь, что я блять не вольно сам так подумал, — выдаёт Тейп и поджимаю ноги, простанывая тихое «ой бля». Артём в надежде смотрит на Айсика, на что тот тоже кивает, давая понять «Тёмыч, ну тут пиздец как бы, реально». — Главное, чтобы Ирина Алексеевна не подумала, что я приехала сюда к тебе, а не работать, — наконец выдаю я, поднимая голову и подпирая её рукой, — Иначе отпуск мне не светит ещё как минимум пол года, если не больше. — Бля, малая, прости, — говорит Артём и чешет затылок, — Я совсем забыл, что у меня есть ёбнутые фанаты, которые сука пасут меня с камерами на каждом шагу. — Да, сама тупая, — отмахиваюсь я, давая понять, что всё ок и я не виню его, — Надо было додуматься до того, что у тебя дохуища поклонников, которым до пизды интересна твоя жизнь. Ракитин усмехается и я не понимающе на него смотрю, чем вызываю ещё больший смех. А ещё, всем нутром чувствую, как Шатохин буквально готов испепелить Тейпа взглядом, поэтому я даже скорее неосознано, кладу руку на его ладонь. — Артём, успокойся, Ракитин просто дурак, — спокойно говорю я, словно это само собой разумеющееся. — Эй, в смысле блять? — восклицает Егор и кидает в меня подушкой, чем вызывает все общий смех. — Только это, на концерте сильно не светись, а то они реально будут так считать, — выдаёт Федя и я киваю. — Мы спрячем её за колонки, — говорит Артём и усмехается. — Что? — шокировано уточняю я. — Что слышала, малая, —отвечает он и щёлкает меня по носу, слыша что можно идти на прогон. — Шатохин, стой! Я не буду сидеть за колонками! — восклицаю я, когда за ним уже захлопывается дверь. Но он меня уже не слышит. Сука.***
По итогу да, я всё же сижу за колонками, наблюдая за концертом с самого интересного ракурса. Шатохин первое время был в куртке, а к середине концерта остался уже в одних джинсах и этот концерт начинал мне нравится ещё больше. Но я не много опешила, когда он сел передо мной на корточки и протянул руку, для того чтобы я встала. — Федя же сказал, чтобы я лучше не светилась, — неуверенно произношу я. — Но они все правы, — отвечает он и я нервно сглатываю, — Мы же не друзья, сама понимаешь. — Сам сказал, что не готов к отношениям, — бурчу я и смотрю прямо в его глаза. — Просто пошли, — просит он, — Мы обсудим это потом, но сейчас я хочу чтобы ты поразъёбывала с нами. Я беру его руку, поднимаюсь и выхожу из-за колонок. Люди в зале не много в шоке, но уже начинается минус песни и поэтому они начинают качаться в такт, пока Федя начинает зачитывать. Шатохин начинает качать руками в такт и я смеясь, делаю тоже самое. К нам присоединяется Егор и у нас образуется некий флэшмоб. Уверена, что выглядит это максимально забавно. В этот момент, начинается парт Артёма и он выходит вперёд, оставляя нас с Егором. Федя игнорирует моё присутствие, а мы с Егором не много пританцовываем, совершая движения в такт. Песня заканчивается и начинает играть новая. Артём садится, свешивая ноги со сцены, подзывая меня к себе. Пока что я слышу голос IC3PEAK, а потом начинает читать Артём. Я смотрю на него, пытаясь запомнить этот момент максимально надолго. Неожиданно он поднимается, протягивает мне руку и мы стоим на колонках, пока он читает свой куплет. Мне кажется, я разучилась дышать. Когда песня заканчиваются, я слышу как кто-то в зале кричит «Засоси её уже, Тёмыч!» и Артём передо мной смеётся. — Обязательно, братан, — отвечает он в микрофон, — Но только не сейчас, у нас тут концерт вообще-то. Все начинают недовольно гудеть, потому что как назвать это по-другому я не знаю и Шатохин снова смеётся. Я забираю у него микрофон, сама удивляясь свое смелости и говорю: — Просто Артём, порядочный мальчик, думает что мы ещё не достаточно знакомы, — произношу я и делаю наигранно грустное лицо, пожимая плечами, — Я вот уже, даже не знаю что делать. Шатохин шокировано смотрит на меня и усмехается. — Тёмыч, ну что это такое? — подключается Федя, подходя к нам, — Растраиваешь такую красивую девушку! — Эй, Айсик, это только моя малая, — заявляет Артём, не много наклоняя мою руку, чтобы он смог тоже говорить в микрофон. Весь зал громко тянет букву «о», а кто-то даже визжит и я смеюсь. Да уж, и куда пропал Артём, который заверял меня, что не готов к этому всему? Куда же делась скептическая я, недоверчиво относясь к отношениям с людьми, которых знаю всего месяц? Но сейчас, это кажется таким правельным и необходимым, что я буквально жмусь к Артёму, начиная тихо смеяться. Он удивлённо смотрит на меня, ухмылясь уголками губ. — Все девочки в зале, которые расчитывали на перепихон с этим мужчиной, можете пиздовать нахуй, — заявляю я, смотря прямо на Шатохина, — Потому что, это только мой мужчина. Все начинают кричать и визжать, Артём удивлённо на меня смотрит, а я тянусь к его уху: — Сам сказал, что мы с тобой не друзья, — шепчу я, — Тогда, давай хотя бы соответствовать. — Ты меня поражаешь, малая, —тихо отвечает мне он, убирая микрофон, чтобы наш диалог никто не слышал, — Ты же вроде правильная блять и так далее. — Я хочу попробывать, — серьёзно заявляю я, — Ты мне нравишься и я хочу, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас. И я сама не понимаю, что на меня нашло. Наверное то, что отношений у меня не было лет с 18. А может то, что я действительно поняла, что мне нужно попробывать, потому что Артём действительно мне очень нравится. Я смотрю на него с вызовом, обвиваю руками и приподнимаю одну бровь. Его ладонь оказывается на моей щеке и он притягивает меня к себе, сначала аккуратно сминая мои губы. Я отвечаю ему, начиная пальцами изучать его голую спину, позваляя просунуть свой язык и изучить в моём рту всё, что ему захочется. Зал громко кричит и визжит, довольно наслаждаясь «представлением». И наверное, в первые за всё время, я вспоминаю что мне всё-таки 21 (почти 22), а не 28, и что я никому ничего не должна, просто потому что, я «через чур талантливая». Мне хорошо, по груди разливается приятное тепло. Шатохин отсраняется от меня и я вижу в его глазах дьявольские отблески, которые определённо мне нравились. — Если я узнаю, что по приезду в Питер, ты трёшься с каким-нибудь мудаком, или мудаками, — начинает он, шепча мне на ухо, — То я приеду и ты не сможешь сидеть, как минимум неделю. В конце он легонько прикусывает мочку моего уха, от чего я вздрагиваю и по моему телу пробегают мурашки. Я закусываю губу и усмехаюсь. — С нетерпением буду ждать.