Декоммунизация

Открывший сухие с бесонной ночи веки Саня мазнул взглядом по серому заоконному небу. На несколько секунд лениво захотелось собой возгордиться: ай, красавец, даже без будильника в такую рань поднялся, — и только потом, когда на миг ослепшие глаза разобрали время на экране, подорвался, как в жопу укушенный. Проснулся он в полтретьего. Полтретьего дня, если кто-то сомневался. Молодец ты, Санек. Молодца. — Что за срань, а, — бормотал Саня, оглядываясь все еще сонно. Один миг ушел на ориентирование в пространстве-времени: общага по улице Маркса, комната триста пять, вчера до трех ночи залипал в ютубе, а сегодня дел до черта, — но уже в следующий момент он полез за одеждой на полки шкафа. (Бывшего шкафа: в прошлом году у него оторвалась дверца, а в этом умельцы из политеха по пьяни распилили его по ящикам, пока хозяева вышли на перекур, — чтоб этим столярам там всем икалось). Уже когда Саня, привстав на носках, рылся на втором ярусе кровати, куда был пристроен один из шкафных ящиков — со злости скинулись чужие джинсы, затесавшиеся между его носками, потому что нехер, — ему сочно прилетело по жопе. — Э, — тут же взвился он, на голодный желудок еще более злой, чем обычно, и с понятной угрозой уставился на незаметно появившегося в комнате Вадаля: — Ты меня какого хера не разбудил, а? Вадим, параллельно раскатывая полотенце, которым он зарядил Сане святой утренний поджопник, миролюбиво зевнул в ответ: — А тебя попробуй добудись, принцесса, — он перешагнул через скинутые на пол штаны, через три пары Саниных боксерских перчаток и стопку грязных тарелок, чтобы поставить на свободный пятачок стола дымящуюся паром кастрюлю. Саня принюхался (похоже было на любимые им говяжьи пельмени, но даже они не вязались с полным отсутствием кулинарных талантов у Вадима) и немного подобрел. Ему этих пельменей, конечно, не видать. Разбуженный желудок, услышав кощунственные мысли, тут же начал протестующе грызть Санины потроха, но Саня постарался с ним договориться: еще была возможность под шумок сборов украсть у Вадима хотя бы парочку. У самого Сани из еды оставались только замороженные вусмерть общажным холодильником котлетки, которые мать передала еще в начале года, но росло в нем подозрение, что каждая до последней молекулы этих котлет уже успела замениться чистейшим льдом. Проверять он в любом случае не рисковал. — У тебя что? — промычал Вадим неразборчиво, выискивая на столе более-менее чистую вилку. Из чистого был только нож, которым вчера открывали банку тушенки, но Вадим по религиозным соображением с ножа есть отказывался, а потому страдал. — Треня на полпятого, — начал перечислять Саня, впихиваясь в собственные джинсы да в ритме вальса закидывая в спортивную сумку подхваченные боксерские перчатки и полотенце, — и в универ успеть заехать к Бенько, пока скотина эта не уехала. И еще что-то было… — Бля буду, сегодня убираемся, — не в тему вякнул Вадим, плюнув на все и пальцами подцепляя первый пельмень. От этого замечания тут же вспыхнуло внутри раздражение. Захотелось со всей дури влепить соседу подзатыльник, чтоб не мешался, но Саня сдержался: у него-то, в отличие от хоть и большого, но рыхлого, неспортивного Вадима, рука была тяжелой. Там и покалечить недолго. — А с Анисимым твоим что? — реабилитировался все же Вадаль, во всего глаза наблюдая за продолжающимся процессом сборов. Саня, который прямо сейчас перенюхивал рубашки в поисках самой свежей — последняя стиралка в общаге сломалась уж неделю как, но чистой одежды хватило бы как раз до поездки домой, так что никакой ручной стирки, спасибо за предложение, — только услышал про Анисима, как грязно вылаялся. Вадим, скорчив понимающую рожу, хмыкнул сочувственно, щелкая кнопкой чайника; стол под ним опасно зашатался. Саня, матерясь под нос, подлетел к незакрывающейся двери — замок выломали еще до их с Вадалем приезда, так что никаких предъяв, господа хорошие, — и раздвинул ладонями накинутые на ребро двери зимние куртки, чтобы добраться до зеркала. Еще и волосы жирные. Кра-со-та. Выцепив чужой шампунь из-под чужой же мочалки, Саня быстрее, чем Вадим успел бы среагировать, рванул в сторону единственного на этаж туалета: есть еще время голову помыть под раковиной. Свернувшись в три погибели над едва работающим, как и все в этой богом забытой общаге, умывальником, он все продолжал материть несчастного Анисима, из-за которого приходилось срочно переделывать прекрасно составленный план работ. Анисима, парня на курс старше, прикрепили куратором к желторотым еще первокурсникам, да так он с их группой и остался: рассказывал про преподов, про грядущие экзамены, по большой дружбе и себестоимости печатал курсачи и прочую студенческую муть. Просто мать Тереза, только с хером, честное слово. А уже завтра у их Терезы намечался день рождения, на который их староста — Анька, с которой Анисим встречался со второго курса — из каждого выбила денег. Профессорским составом из Ани и целых двух девчат группы было решено подарить Анисиму подарочный сертификат на «травматические единоборства». Саня до сих пор фыркал, вспоминая, что именно с такой формулировкой все собранные деньги и вручили ему с наказом разобраться с подарком. На логичный вопрос: «А че я, а?» — ответили слаженно: «Ну ты ж спортсмен». Причинно-следственных связей его уставший мозг до сих пор уловить не мог, но мама воспитала его джентльменом (а это значило не только «девочек бить нельзя, Саша, даже если они сами напросились», но и «если уж растешь дубиной, так хоть малым помогай»). Оба этих принципа любимая мама вбила в самые Санины кости — где нудежом, а где и ремнем, когда заслуживал — и только благодаря ей он и ввязался в эту муть. Чтоб они все лесом шли: и несчастный этот Анисим, в котором всего веса было — шестьдесят килограмм на два метра росту, и шуршащаяся с ним по углам Аня, и любимая, единственная… — Ну твою ж мать, — взвыл Саня, отвлекаясь от собственных мыслей, когда горячую воду отключили прямо во время сложнейшего процесса намыливания головы. Смывать пену пришлось, колотясь от холода. — Чертова Маркса, клятая общага, клятый центр города, — монотонно, на одном дыхании лаялся он, шустро заканчивая водные процедуры. — Тебе еще неделю не материться! — гадким тоном напомнили из туалетной кабинки — санузел из раковин (десять штук, четыре работают) и туалетов (три штуки, дай бог, чтобы работал хотя б один) был у них совмещен в одном помещении, и, конечно, всем все было слышно. — Ищи, ищи, дорогой, синонимы, русский язык наш широк и необхватен! — Заткнись, Серый, пока кости целы! — зарычал вконец взбешенный Саня, по-собачьи отряхиваясь. — Сам попробуешь под холодной водой вымыться, бл… блин, — закончил он как-то совсем дурацко и по-детски. Блин. Даже злость от этого немного приутихла. За кабинкой громко и обидно рассмеялись, а парень, решив не обращать на дураков внимания, потянулся обратно в комнату, на ходу панически соображая. Как бы он ни относился ко всей этой вакханалии, день рождения у Анисима должен был случиться уже завтра. Девчата за эти дни выели ему, кажется, весь оставшийся после сессии мозг — а его оставалось не так много, прошу заметить. Деньги на абонемент давно лежали на карте, а у Сани была готова ровно половина от ниху… кхм. Все еще семь бутылок пива за две недели без мата. Держись, парень. — Владлен, помоги голодающим Поволжья, — буркнул он едва ли не заискивающе, залетев в комнату да постаравшись незаметно пристроить на место чужой шампунь. Вадим скептическим взглядом проследил за производимыми манипуляциями и только ревностно прижал к себе кастрюлю. — Ищи свою Марию Терезу, — раздраженно вспыхнул он, уже без всякого доброго чувства отворачиваясь от Сани, и тот, на корню подавив в себе желание рявкнуть в ответ, зло вздохнул, успокаиваясь. — Мелкая только на меня наготовила. Парень, вытираясь почти чистым полотенцем, только передернул плечами: ну, попробовать все же стоило. Уж каким бы восхитительным соседом Вадим-Владимир-Вадаль ни был — курил всегда на улице, малышек своих в комнату водил так, что и незаметно было, да помогал во время безденежья — одно оставалось неизменным: за свою еду Владислав-Василий-Валерий дрался до последнего. Как гладиаторы на арене за свою свободу, как лоси по весне за лосиху, как… как последняя сволочь, в общем. Саня об этом знал еще с первого курса, и сейчас, дожив до третьего года обучения бок о бок с этой некрещенной собакой, если и злился, так только по старой памяти. В конце концов, у всех должны быть свои тараканы. Другое дело, конечно, что сейчас над ним дамокловым мечом нависла угроза целый день бегать по городу голодным. Он уже чувствовал, как горькая и горячая злость скручивается где-то внутри живота, уходя в руки, желающие драки, уходя в голову, мутнеющую в вязком, как под алкашкой, мареве, — и скрипнул зубами. Черт. Саня остановился посеред комнаты — ладно, все же и правда стоило убраться, уже и пола не видно было под всей скинутой на него дрянью — и оглянулся, вспоминая, что же он забыл собрать. Рубашка — есть. Сменка на треню — есть. Телефон, наушники — вот, сунуть в карман пидорского своего пальто. Пока Вадим отвлекся на телефон, выхватить из-под его ладони последний пельмень — извините, каждый крутится, как может, — и на выход, в последний момент закинув в сумку паспорт. К бою готов. *** Уже сев в метро — до универа пять станций, пятнадцать минут, должен успеть, — Саня нехотя полез в гугл. На его ветке операторы недавно увеличили емкость сети, так что интернет ловил, хоть и через пень-колоду. По запросу вывалилась связка рекламных сайтов — самооборона.ру, комбат.ру и не пойми как затесавшийся между ними «Ворон», — и парень нервным жестом клацнул по последнему: ему выходить через восемь минут, ему не перебирать. Мышцы рук, от плеч и до кончиков пальцев, неприятно тянуло, напоминая, что он уже две недели как — спасибо каникулам после закрытой сессии — не появлялся на тренировках, не спускал пар и нервное напряжение. Ладони из-за этой невидимой дрожи словно соскальзывали с экрана, не с первого раза нажимали куда нужно. Спокойствия это никак не добавляло. Лишнюю станцию он провозился, пытаясь понять, как заказать сертификат онлайн и прямо, блин, сегодня, кровь из носу, пацаны, но в подарок получил возможность взять абонемент на тайский бокс со студенческой скидкой в сорок процентов. Ну хоть это хорошо: остаток от собранных денег Саня с чистым сердцем сможет потратить на подарочную бутылку джина. А если совсем повезет, так вместе с именинником его в тот же вечер и разопьет. Ай да Саня. Ай да сукин сын. С довольным лицом он все-таки добил оформление заявки и закончил вписывать свой номер как раз к своей станции. Сейчас по-быстрому с Бенько разберется, сгоняет за подарочной этой бумажкой (ближайший филиал «Ворона» находился всего в десяти минутах ходьбы от универа, если карты не врали), а там… а там он сможет наконец размяться на ринге. Ай да Саня. Часы показывали успокоительные три часа дня, до трени оставалось больше полутора часов, а жизнь казалась не такой уж и сукой. Ну, до тех хотя бы пор, пока не оказалось, что Бенько из универа уже смылся. — А что вы хотели? — огрызалась нервная, замученная помощница (секретарша? специалист?), параллельно охренительно быстро выстукивая что-то на клавиатуре. Саня видел ее впервые (что странно: объяснительные Бенько он стабильно писал каждые две недели: за сорванные пьянки в общежитии, за превышенный лимит по пропускам, курение на территории универа или просто, кажется, по старой памяти), но выглядела женщина достаточно милой и молодой для того, чтобы попытаться с ней пофлиртовать. Если бы она не была связана с мутным их Бенько, конечно. — В пятницу сокращенный рабочий день, вся администрация работает до полчетвертого. — У меня еще двадцать минут было, — огрызнулся Саня в ответ, остановившись в дверях: дальше не пускали. — Где, а? — В пи… — начала уж было девушка. Парень, не сдержавшись, хмыкнул, и секретарь-помощник устало прикрыла глаза, поджав губы. — Обеденный перерыв у них. С трех до полчетвертого. — Красиво живут. — Да. Так что вам надо? — все же собралась она, стрельнула замученными глазами в сторону Сани. Саня от этого взгляда сразу же почувствовал себя последней скотиной, мучающей бедную девушку, и постарался он поэтому немного снизить градус напряжения. — Это… — в кармане противно завибрировал телефон — руку на отсечение, что звонили из зала единоборств, — но Саня не да Винчи, чтобы кучу дел одновременно делать, а потому сразу же вырубил звонок, не отвлекаясь. — Меня к нему послали объяснительную писать. — По поводу?.. — тут же отвлеклась она, одной рукой выщелкивая что-то на компе, а второй уже доставая чистый лист из стопки. Парень принялся объяснять, Марина Игоревна — заметил он таки табличку на столе — тоже вернула себе рабочее настроение, и весь этот административный процесс прошел бы совсем без сучка без задоринки, если бы только заткнувшийся на миг телефон не завибрировал снова. После повторного отключения скотина на том конце провода послушно потупила, давая Сане возможность переписать шапку объяснительной — все прошения-заявления от студентов должны писаться от руки, потому что, видимо, студенты должны страдать перманентно, а не только во время образовательного процесса, — но как только он дошел до собственного местожительства, разразился снова. Вот это парень терпеть был точно не намерен. Он извинился перед Мариной Игоревной, выскользнул из кабинета и даже не попытался сдержаться, когда рявкнул в трубку: — Кто?! Незнакомый номер секунду помолчал. — Александр Святославович? — вскоре вежливо поинтересовался с той стороны мягкий мужской голос, от которого Саня чуть было не взбеленился еще больше — и один бог знает почему. — Ну? — промычал он в трубку, от нервов начав наматывать круги прямо по коридорной плитке. — Это «Ворон»? — Зал единоборств «Ворон», — подтвердили ему так мягко, словно неизвестный говорил не с Саней — двухметровой лобастой детиной, в любой момент готовой ввязаться в драку, а с любимой дочкой детсадовского возраста, когда дети еще являются действительно милыми. Лично Саню от этого выморозило в ту же секунду. — Вы звонили по поводу оформления подарочного сертификата на двенадцать занятий по тайскому боксу, так? — мужик проговорил медленно, расслабленно, совершенно по-актерски смягчая тембр — с настройкой на то, чтобы зрителей тоже захватило, перемололо разыгрывающимися на экране чувствами. Только парень-то, блин, не Райан Гослинг, чтобы с голосом играться, а хер-пойми-кто из третьей ссылки в гугле. Скотина. У Сани в ответ на это представление только росло изнутри понятной природы раздражение. И все ж интересно: этот мужик — один из тренеров? Если да, так можно было бы его после попробовать развести на один маленький, малюсенький бой — а там уж не до того будет, с каким блядством незнакомец произносит это чертово «Ворон». Санин тренер вот никогда ему не отказывал в спарринге, особенно когда кровь закипала изнутри, так, может, и этот… Так, Саня, мысли ненужные отставить. На трене измотаешься так, что и мужиков никаких не захочешь. От одного предчувствия грядущей тренировки затянувшийся где-то под ребрами узел словно расслабился немного, дал возможность успокоившемуся парню продолжить разговор даже более-менее приятным тоном. — Да, да, — кивнул он, бессознательно закидывая ладонь на основание собственной шеи да мягко ее разминая, пока внутри что-то не хрустнуло приятно. — Только мне прямо сегодня его оформить нужно. Так можно, а? — Саня не успел проглотить свое вечно лезущее куда не надо «а» и только поморщился: не хотелось перед незнакомым человеком себя быдлом выставлять. — Конечно, — все тем же доброжелательным тоном согласился мужик, не замечая Саниной заминки, и сейчас подуспокоившийся парень подумал, что голос его был не таким уж и выбешивающим. Наоборот, каким-то даже прия… — Тогда подъезжайте в течение дня на Герцена, семнадцать, там директор будет, все сделаем, — перебили тут же его еле сформировавшиеся мысли, и самую малость смутившийся Саня был этому даже благодарен. — Хорошо, хорошо, до свидания, — тут же постарался закончить он странный этот разговор побыстрее. Мозг заработал снова только тогда, когда он остался один на один с замолчавшим телефоном. Саня, очнувшись, тут же любопытно полез в карты: кажется, рядом с универом не было Герцена, но он же не весь район облазил… — Да бл… бл… блин! Гугл карты услужливо высветили его место назначения. Услужливо проложили путь: конец даже не его ветки, оттуда или с двумя пересадками, или пешком пятнадцать минут. Общее время пути — сорок две минуты. Клуб единоборств «Ворон» официально находился в жопе мира. Саня, остановившись напротив универского окна да пустым взглядом пялясь на мутные городские многоэтажки, начал быстро соображать: до трени оставался час, туда и обратно от «Ворона» он точно не успевает. Конечно, на тренировку можно было и опоздать на каких полчаса, она все равно будет до восьми идти, Саня тогда только разогрев пропустит. Проблема одна: обычно тренер опоздавших на тренировку не пускал. А сам Саня пропустил уже слишком дохера, чтобы безболезненно получилось договориться. Но чертов этот абонемент ему нужен был обязательно, и обязательно, блин, сегодня, так что выбор был не ахти. Возможно, если подорваться прямо сейчас, если метро быстро приедет, а там пешком пробежаться, то, может быть… Да черт бы вас всех побрал! — Марина Игоревна, а вы кофейку не хотите?