Декоммунизация

Марина Игоревна от кофе вежливо отказалась, покрутила перед его носом безымянным пальцем с золотым кольцом, заставила спокойно дописать объяснительную и только после, отвлекшись на комп, помогла. — Вы куда-то спешите? — с почти неподдельным интересом спросила она. Саня, который с христианским смирением уже принял то, что провалился по всем фронтам, даже не начав, с удовольствием ей ответил: — Нужно успеть на Герцена, а оттуда на Энгельса за, — мимолетный взгляд на экран телефона, — пятьдесят семь минут. Иначе выдерут меня и в хвост, и в гриву, а. — Там, где ТЦ еще новый открыли? — девушка тут же деловито застучала по открытым вкладкам, что-то внимательно изучая. Саня скорчил ничего не знающую морду, пожав плечами, но она даже не заметила. — Вот, — кивнула секретарша через минуту, поворачивая к нему экран, — бежишь на ЖД-вокзал, а оттуда на электричке до Бродно и две минуты до твоей Герцена. За полчаса управишься. Полчаса?.. Саня, застыв, смотрел на своего внезапно обретенного ангела-спасителя и не мог налюбоваться. — Марина Игоревна, — практически проскулил он, тут же вскакивая на ноги, — я вам до конца жизни буду кофе носить! — Лучше бы капучино, — вздохнула девушка — лучшая девушка в недолгой саниной жизни! Стационарный телефон на ее столе — зачем кому-то до сих пор ими пользоваться? — противно запиликал, и секретарь-помощник одним барским жестом отослала его к херам собачьим отсюда. А Саня с удовольствием послушался. *** До ЖД-вокзала было семь минут быстрым шагом — да, сейчас парень, когда в нем насильно возродили утраченную было надежду, считал каждую секунду, — но пришлось потратить лишние десять минут на ненужную беготню. Сначала Саня пытался найти кассу, в которой продавали билеты на электрички (вокзалы серьезно делили свои кассы по этому дурному принципу, и нет, женщины по ту сторону стекла не соглашались хотя бы немного обойти правила), затем бегал по всем возможным лестницам этого дохера огромного здания в поисках нужного пути, и даже рухнув на древнюю деревянную скамеечку электрички, он все не мог отдышаться. До тренировки оставалось сорок минут, и по расчетам святого человека Марины Игоревны у него оставалось десять минут в запасе на разное социальное взаимодействие. Можно успеть, если не тупить слишком сильно. Великий гугл, доверие к которому было сильно подорвано совершенно левым путем до «Ворона», все же быстро загрузил нужный Сане сайт. Среди возможных адресов несчастного этого клуба действительно имелась Герцена, семнадцать — тот самый новенький ТЦ, но — без каких-либо дальнейших уточнений. Ни этажа, ни номера господи-ты-боже-мой павильона, ничего. Саня спорил с самим собой секунд десять, шалым взглядом следя за проносящимся мимо серым депрессивным небом. Очевидно, ему нужно было просто перезвонить тому упертому мужику из «Ворона». Просто перезвонить. От мимолетного воспоминания о чужом мягком, ленивом голосе, как будто гладящим его по плечам и ниже, вдоль позвоночника, у Сани загорелись уши — и тут же он сам себя оборвал. Дурость. Глупость. Злясь на самого себя, он задавил вот это вот все непонятное и тут же нажал на иконку незнакомого номера, перезванивая. У дураков нет права нервничать по пустякам. О. А вот сейчас ты отвечать не собираешься, да, скотина? Он даже с радостью вцепился в разгоревшееся внутри раздражение, перебивая знакомым зудом практически неприятное томление, которое внезапно возникло в ответ на голос абсолютно незнакомого мужика. Как будто ему снова пятнадцать, когда может встать даже не на тело — на движение, на какой-то, мать вашу, даже не сексуальный предмет, вроде ручки, которую вечно тянула между губ Софья на два года старше. — Да? — патокой влился в уши чужой голос, и Саня, блин, сбился. Да, блин, сбился: вот только что он думал о несчастной письменной ручке, которую Софья как-то забыла, а Саня под шумок экспроприировал, — а вот сразу же, без передышки, опять появляется этот чертов мужик. Привычный, практически уже не чувствуемый жар от его школьных воспоминаний смешался с настоящим, и только на это парень и списал тягучее тепло, разлившееся по низу живота. Еще даже не возбуждение — намек на него, но, черт подери, как же это раздражало. Не спасало даже то, что Саня сам этому мужику позвонил, а значит, сам и был виноват. — Это опять по поводу подарочного сертификата, да, — собрался он, поняв, что пауза уже затянулась до грубости, и тут же, игнорируя странные мурашки по тыльной стороне шеи, продолжил, надеясь только на то, что мужик не соберется его перебить: — У вас на сайте нет полного адреса, куда мне идти нужно, а. Вот, хотел уточнить, да. Сам себе Саня казался последним дебилом, больным косноязычием, но лучшего его спекшиеся мозги сейчас не могли предложить. Срочно на треню. Дурь дурью выбивается. — Конечно, — приятно обрадовался такой красивый и такой, сука, мужской голос. — Моя ошибка. Нас вы найдете на третьем этаже, первый павильон слева от лифта. Номер триста семнадцать. Под невесть когда зажмуренными веками вырисовывался смутный силуэт кого-то незнакомого, маленького — намного ниже Сани, — ладно сбитого и обязательно с большими ладонями, наверняка мягкими, аккуратными, когда они касались бы… Саня обнаружил, что неосознанно вцепился в собственное бедро почти до боли, и едва слышно вылаялся сквозь зубы. Понятно, что сейчас, за две недели без законной возможности выплеснуть агрессию, он самую малость неуравновешен, а это всегда выливалось в какую-то несусветную херню: или Саня напивался и шел бить морды, или, если он в этот момент встречался с какой-нибудь малышкой, тянул ее без права голоса в спальню, откуда оба возвращались с синяками и царапинами, — но такой чертовщины с ним еще не случалось, не-а. — Да, да, спасибо, — он опять тупил непозволительно долго. Все, Саня, прекращай. С той стороны засмеялись. — Эй, волчата, все, перерыв закончен, — послышался приближающийся визг и топот десяток пар мелких ног. Мужик, видно, их обошел, потому что сразу же за этим послышался грохот закрывающейся двери. — Андрюх, сейчас твоя очередь! — заорал он нормальным — нормальным, черт побери! — голосом и вернул все свое внимание и весь свой сучий тембр к напряженно вслушивающемуся Сане: — Извините, сейчас тренировка с малышами. У вас остались вопросы? — мурлыкнул он в трубку — и парень даже знать не хотел, почему ему в голову пришло именно это «мурлыкнул». Черт бы вас всех побрал. Саня не знал его имени, но мужик выбешивал его так эффективно, как будто они были сотню лет знакомы. Если у этого тренера — реального, получается, тренера — был нормальный человеческий голос, так какого хрена он именно на Сане использует вот это вот непотребное нечто? Парень, нахмурившись, отрапортовался — вопросов нет! — еще раз, на всякий случай, переспросил точный адрес, стараясь не ощущать себя стариком со склерозом, и только благодарно выдохнул, когда этот стремный как минимум для одной из сторон разговор закончился. Обитые каким-то херовым эрзацем кожи сиденья электрички неудобно впивались под бедра, пространство снаружи немного распогодилось — сквозь вечные серые тучи даже пробилось что-то вроде голубого куска неба, — а Саня понимал, что мужик не виноват в том, что он его раздражает. Трава зеленая, небо голубое, никто не виноват — ну, вот это вот все. Возможно, гусь этот лапчатый со всеми клиентами разговаривает, как чертова работница секса-по-телефону или как оно называлось, и только Саня реагирует, как девственница перед брачной ночью — ну, или, в его случае, девственник. Так, ладно. До трени остается тридцать две минуты. Вот честно, в целой жизни Саня так ничего больше не ждал, как возможности снова оказаться в маленьком их полуподвале под новой многоэтажкой. Силовая разминка на полчаса, работающие на износ мышцы, стать в пару с Андреем — мелким, вертлявым первокурсником из меда, с которым нужно было бешеной собакой вертеться на ринге, чтобы избежать его подлого джеба, чтобы все лишние мысли как ветром выдуло из дурной головы… Ух. Хорошо. Саня, полный здорового, радостного предвкушения, одним из первых выскользнул из остановившейся электрички. Ведомый одним охотничьим чутьем, сразу же вывернул на правильный путь, умудрился даже не заплутать в подземных переходах, продуваемых всеми ветрами. На здание нового ТЦ, увешанного названиями магазинов, как рождественская елка, посмотрел, как на родного: ну что, красавец, сейчас и с тобой разберемся. Подарочный сертификат оформить за две минуты, затем восемь на дорогу до зала, и — можно будет наконец расслабиться. Жизнь казалась не такой уж и сукой. Ну, до тех хотя бы пор, пока не оказалось, что директор из павильона уже умотал. О да. Когда Саня от злости легонько — почти незаметно, серьезно — стукнул пластмассовую рифленую переборку, закрывшую от его взгляда павильон номер триста семнадцать, сзади на него кто-то рявкнул. — Э, пацан! — его попытались оттянуть за шкирняк, и Саня на автомате перехватил чужую руку, попытался ее вывернуть, но — то, что срабатывало в уличных драках или даже, чем черт не шутит, с молоденькими ментами, решившими докопаться, не сработало с одним конкретным стокилограммовым сорокалетним мужиком. С-с-скотина. — Ты че творишь, а? — рыкнул он, оказавшись прижатым к железному ребру павильона чужим огромным животом, едва обтянутым майкой. — А ты куда лезешь, урод? — заворчали на него ничуть не менее агрессивно, отпустив из-под чужой массы, зато ухватив за рубашку. Саня, заблестев глазами, уже поднял сжатую в кулак руку, чтобы ударить в кадык — должен же быть у этого борова кадык? — но мужик дотянулся, перехватил его под локоть. — Ты че, рожа, совсем охренел? В ментовку хочешь за порчу имущества? — Нет, — сквозь зубы прошипел он (хоть в слове «нет» и нечего было шипеть, Саня справился). — Отпусти, сволочь. Объясню. Ага, так его и послушали. Ладно, парень, разбирайся. Сжатая ладонь сама по себе дернулась в сторону, но парень успел взять себя в руки быстрее, чем заметил прилипчивый этот мужик. Что вообще происходит, а? — Да тихо ты, че вцепился. Все, проехали, — он ценой выдранной с корнем пуговицы — сучьи потроха — сам вытянулся из чужой хватки, и наконец охеревание (ну, или осознание их разных весовых категорий) перевесило в нем чешущиеся сверх меры кулаки. — Да че ты, мужик? Я просто за абонементом приехал. Директора нет, я поехал. Все. — А в чужую собственность на кой хер полез? — внезапный охранник, видимо, и сам понял, что перегнул палку, но дебильная упертость всех стокилограммовых сорокалетних мужиков не дала ему остановиться просто так. — Так, или ты сейчас рассказываешь, че происходит, или я вызываю ментов. — Все, дядя, отвали. Ошалевший от всего этого безумия Саня нахмурился, застегнул пидорское свое пальто на все пуговицы и, с чистой душой послав к чертям и самого себя, не сумевшего сдержать себя в руках, и стремного мужика, который взъелся ни за что ни про что, свалил. Ну вот че за хрень, а? *** Давайте подобьем итоги: на часах пять десять, абонемента нет, он потерял время, бессмысленно бегая по городу. До трени остается двадцать минут, а Саня в жопе мира. Блеск. Парень угрюмо засунул руки в карманы, и быстрым шагом шел обратно к станции, и из одного только чувства противоречия не переступал через вчерашние лужи, а топал прямо по ним, надеясь на толщину подошв собственных ботинок. Вот ровнехонько в центре следующей лужи ему и позвонил незнакомый номер. Какой-то подозрительно знакомый незнакомый номер. — Ну? — промычал он на максимуме своей доброжелательности. — Здравствуйте. Это из «Ворона», — мурлыкнул по ту сторону трубки тренер. Нервного без меры Саню от этого передернуло пуще прежнего, но, слава всем богам, на этот раз без всяких несанкционированных эмоций. — Хотел вас предупредить: если вы собираетесь приехать после шести, так лучше подъедьте сразу ко мне, а то директор рано уходит. — Что? Саня даже затормозил перед переходом — кто-то, пытаясь протиснуться мимо, пихнул его в плечо, и в обычном состоянии он, конечно, такое бы не спустил на тормозах — и, нахмурившись, ясно почувствовал, как с хрустом ломается что-то внутри его черепной коробки. — А раньше вы об этом сказа… Так, стоп, — одернул он сам себя. Саня же, кусок дерьма, сам не сказал, когда приедет. Да? Да. Он мысленно пролистнул все два их предыдущих разговора. Мозги тут же радостно подкинули воспоминание-отзвук того, каким по-сучьи медленным тоном мужик произнес: «Вы звонили по поводу оформления сертификата?..» — и если Саня не выдержит и подрочит сегодня на один этот голос, он потеряет всякое к себе уважение. А если сдержится, то просто к херам взорвется. Блядство. В мыслях-то хоть материться можно, а, Серый, скотина? Ладно. В любом случае, Саня время не упоминал, а значит, он сам виноват в том, что бессмысленно потратил такое ценное сейчас время. Блеск. Даже вину скинуть не на кого. А еще он опять тупит. Но это так, к слову. — Так, ладно. Я уже понял, что директор ваш уехал, но спасибо за беспокойство, — вздохнул он, храбро расправляя плечи перед лицом собственной тупости, и большими прыжками принялся спускаться по лестнице в подземный переход. — Я могу приехать к девяти. Вечера, — чуть нервно добавил парень, уже даже не зная, где он сможет проколоться в следующий раз. — Мне куда ехать? — Странно, — задумчиво ответили ему, и Саня отчетливо услышал шорох втянутой сквозь зубы сигареты, — еще не должен был наш убраться… Ну да ладно, — мягко хмыкнул тренер. Парень, успевший немного потеряться в пространстве под звуки чужого голоса, опять остановился, пытаясь вспомнить, каким путем он шел в первый раз, но тут мужик снова заговорил, и Саня решил от греха подальше пока постоять на месте. — Если к вечеру будете, так едьте на Володарского, пять. Четвертый этаж, кабинет четыреста семнадцать. Если что, звоните еще, я вас проведу. Хорошо? — даже отсюда Саня слышал, как приветливо, ласково мужик ему улыбается. Ласково, святый боже. Ласково. Он там что, последние мозги растерял, пока с детьми работал? Или это просто Саня ему мелким кажется? Черт, ну что за чушь, а. — Да, да, хорошо, — вымученно ответил он, уже чувствуя, как буквально плавятся его уши — и лишь отчасти в приятном смысле. — Слушайте, — внезапно вспомнил он. Промолчать, видимо, ему помешало полное отсутствие мозгов. — А у вас там, в павильоне, охранника нет? А то на меня какой-то мужик попытался быкан… кхм, — силой прервал он сам себя. Стоять на месте уже не было никаких сил, и Саня просто потянулся по первой попавшейся дороге, лишь бы абстрагироваться немного от чувства собственного непроходимого идиотизма. На кой ляд тебе нужно было об этом спрашивать, а? — Мужик? — с вопросительной интонацией протянул тренер, на секунду задумавшись. — Низкий такой, плотный, в одной майке, небось, да? — Да? — опасливо подтвердил Саня. С той стороны послышался глухой, приглушенный хмык — словно мужик очень, сука, мужественно пытался не заржать. — И лысый уже с макушки, так? — Ну, блин, да. Совсем какой-то неадекватный, а. Я там, короче, случайно вам переборку поцарапал, которой павильоны закрывают, а он в меня тут же вцепился, сказал, ментов вызывает, — Саня, совсем изнервничавшийся из-за голодного с вечера желудка, из-за стремного — стремных — мужиков этого дня, из-за того, что он сейчас опоздает вообще на все, рассказал это, даже не задумавшись. Тренер спросил, он ответил — и вознагражден за это был теперь уж ясно различимым звуком сдерживаемого смеха. — Ну… обрадую тебя, наверное: с директором нашим ты все-таки не разминулся, — полузадушенно отозвался мужик, тут же подозрительно закашлявшись. — Скорее всего, ушел на перекур… а тут ты, — тренер практически против воли хохотнул, но в следующую же секунду взял себя в руки, — роллеты скребешь. Кхм. Окей. Давайте подобьем итоги: Саня выставил себя идиотом перед мужиком, рядом с которым ему хотелось просто лечь и мурлыкать; показался вандалом мужику, у которого он мог бы оформить этот клятый подарочный сертификат — Анисим-именинник, скотина, надеюсь, тебе там икается; и, наконец, сам чувствовал себя последним дебилом. А, и сейчас еще просрет первую за две недели тренировку по боксу. Саня, остановившись, задумчиво поскреб намечающуюся уже щетину. Оглянулся медленно, размеренно, на секунду отведя телефон подальше от лица, и с мрачным удовольствием да со всей дури пнул рядом стоящую урну. Мусорка закачалась, разбрасывая по асфальту смятые коробки из Мака, пустые пачки сигарет и целлофановые пакеты. Саня с дикой рожей проследил, как ветер тут же подхватил чей-то скомканный чек, и только после этого спокойно — спокойно, Саня, — вернул трубку к уху: — Ржите спокойно. Мой косяк. Не обижусь, — рвано ответил он. Его ремарка, впрочем, подействовала совсем не так, как парень рассчитывал: тренера на той стороне словно кто-то под дых ударил. Он, до этого момента беззвучно смеющийся — слышно было рваное чужое дыхание, — сразу же успокоился, взял себя в руки. — Ничего страшного, заяц, — внезапно выдохнул он тепло, словно пытался одним голосом Саню погладить. — Мне Яков Михалыч тоже уж поперек горла стоит. — Хорошо, — послушно согласился парень, уже даже не особо вслушиваясь в то, что ему говорили. Пространство вокруг посерело еще больше. Бешено стучавшее из-за стыда сердце тоже внезапно успокоилось, и Саня, одним сосредоточенным движением обернувшись вокруг себя, тут же понял, куда ему надо свернуть, чтобы вывернуть на станцию. Поле зрения незаметно сузилось, так что видно было только узкий коридор прямо перед глазами, но это ничего. Ему это не помешает. — Володарского, пять. Четвертый этаж. Спасибо, — отвлеченно сказал он, когда мужик уж было собрался что-то вставить, и тут же сбросил вызов. До тренировки оставалось семнадцать минут. Уже покупая себе билет у абсолютно черно-белой кассирши, Саня спокойно улыбнулся: ему времени хватит.