Часть 5
23 января 2020 г. в 19:56
Не дожидаясь пока кто-то из родителей выйдет, я убегаю к себе в комнату, где буквально запрыгиваю на кровать, чувствуя, что вот-вот начну плакать. Слёзы уже слишком близко и они хотят "убежать". На душе было ужасно неприятно. Больно. Страшно. От маминых слов, от папиной реакции. Чёртов бизнес? Что за бизнес такой? Боялась? Мама боялась отца? Что значит её фраза, что его не до конца отпустили? Память будто рамка с фотографией, падает на меня и разбивается на тысячу мелких осколков. Пытаюсь поймать её и спасти, но мелкие осколки больно режут, оставляя кровоточащие раны. Слёзы текут, оставляя дорожки от дорогой туши, которой я утром накрасила глаза. Перед глазами вдруг всплывает образ Арчи, который говорит мне о том, что он больше так не может, он хочет сбежать и именно поэтому нам нужно прекратить наши отношения. Всё было ведь хорошо, но что произошло? Очередная ссора моих родителей, крики и грохот от предметов, которые падают на пол. Мне всего 10 и я искренне не понимаю, что происходит между ними. Папа хлопает дверью. Мама плачет, а я стою одна в середине комнаты, ожидая ответа на мой немой вопрос. Но всем слишком на меня "всё равно". Слёзы всё текут. Вытираю их рукой, смазывая остатки туши. Мне всё равно на неё, мне не важно как я выгляжу сейчас. За последний год я поняла, как сильно устала от всего. От переезда, от того, что не могу видеть папу, от новой школы, новых знакомых, от отношений, которые были у нас с Арчи, от разрыва с ним. Я устала абсолютно от всего. Всегда с улыбкой на лице иду по жизни, а на самом деле каждую ночь засыпаю с мыслью о том, что ненавижу эту жизнь! От раздумий меня отвлёк стук в дверь:
— Дорогая, можно войти? — слышу я тихий голос папы.
— Да. — быстро вытираю ладонью слёзы и стараюсь изобразить улыбку.
Папа заходит в комнату медленно, проходит и присаживается на край кровати. Внимательно смотрит на меня, прежде, чем что-то сказать. Я смотрю на него опустошённым взглядом, а он берёт мою руку в свою:
— Вероника, нам нужно поговорить. — он делает паузу и тяжело вздыхает — Признаю, как я вернулся, я полностью отдал себя...
— Разговорам с мамой? — слегка резко спрашиваю и так же резко выдёргиваю свою руку из его.
— Своему бизнесу и разговорам с мамой о нём. — чуть тише продолжает папа — Мне давно следовало это сделать. Давно следовало поговорить с тобой с глазу на глаз. Как раньше, в детстве.
— Тебе всегда было не до разговоров со мной! — выкрикиваю я, отворачиваюсь от него и обхватываю свои колени руками, утыкаюсь в них и несколько раз всхлипываю.
Он никогда не любил слёзы! Холодный расчёт и не важно, кто перед ним. Жду, что он уйдёт, оставит меня. Но вместо этого он усаживается на кровать поудобнее, ближе ко мне. Год непрерывных занятий дали свой результат. Он без труда поднимает меня на руки и усаживает к себе на колени. Этакий котёнок, свернувшийся в клубок, потому что страшно и холодно. Чувствую, как он укрывает меня одеялом, слегка закутывая в него:
— Ронни, — голос тихий, почти полностью спокойный, но всё же отдающий волнением. Ронни? Так называет меня только малыш Арчи и от этого становится ещё больнее — что случилось, моя хорошая? Да, я знаю, что после возвращения не уделял тебе должного внимания, но всё же.
Отпускаю свои колени, обнимаю его, прижимаясь к нему, как можно сильнее. Тёплая рука опускается на мою голову, он просто начинает гладить меня по голове, что-то шепча. Тёплый баритон тут же согревает мой слух, будто виски, выпитый после долгой прогулки. Чувство, что внутри так и разливается тепло, схожее с обжигающим напитком. Не осознаю, как уже решаюсь рассказать ему о своих проблемах:
— Просто всё навалилось на меня! — очередной всхлип и вновь я вытираю слёзы — Я устала. Школа. Арчи. Отсутствие тебя. Я будто осталась одна. Без защиты. Каждый день думала о том, что ты скоро вернёшься. Вот ты тут, но что я чувствую? Пустоту. Всё ту же пустоту! Ты рядом, но и в тоже время ты далеко. Это очень тяжело, когда так получается. Эта школа, которая мне не нравится! Где нет моих друзей, которые остались в Нью-Йорке. Да, я нашла себе новых, но это всё равно не способно заменить мне мою старую жизнь! Я вспоминаю наши с тобой моменты, когда ты играл со мной и говорил, что я твоя "маленькая принцесса". Где это всё? — тяжело вздыхаю, пытаясь сдержать очередной всхлип и это получается, чувствую, как он крепче обнимает меня и целует в висок, будто сожалеет о чём-то.
— Ты всегда будешь моей маленькой принцессой, Вероника. — вдруг произносит отец — А что у вас произошло с этим Арчи Эндрюсом? Он обидел тебя?
"Да, чёрт возьми! Он обидел меня! И я более чем уверена, что именно ты стал причиной этого!" — думаю про себя, но вслух я, конечно, не произнесу этого.
— Дочка? — чуть громче произносит папа.
— Я не знаю, пап. Правда. Просто в один момент он решил, что ему нужно уйти. Для отношений ещё слишком рано. — решаю соврать я — А хотя знаешь? Мне ещё никогда не было так хорошо, как с Арчи. Он понимал меня так же, как когда-то понимал меня ты. — сама не ожидала от себя, но сказанное заставило меня вздрогнуть. Жду его реакцию, такую бурную, но он лишь вздыхает — И это всё?
— Признаюсь, Вероника, я был ужасным отцом. — спокойно говорит отец, но взгляд выражает недовольство по этому поводу, его губы поджаты и я чувствую напряжение в его руках.
— Извини меня, пап, но я просто ничего не могу с собой поделать. Ты даже сидя за решёткой уделял мне больше времени, чем сейчас. Я уже подумывала о том, чтобы начать заниматься бизнесом, чтобы у нас вновь появились темы для общения. Но ничего пока не придумала. — взгляд папы стал задумчивый. Он явно думал о чём-то и это меня настораживало — Ещё и этот случай.
— Какой? — папа оживился.
— С парнем из школы, который умер от наркотиков. Нас вызывают к директору, чуть ли не каждый день. — я хотела было пересесть на кровать, но папа остановил меня, начав гладить по спине — Ты делал так в детстве, когда я плакала.
— Да, Вероника, и я это помню прекрасно. — он внимательно смотрит на меня, а затем продолжает — Ты вроде бы дружишь с сыном шерифа?
— Ты про Кевина? — решаю уточнить я.
— Да. — кивает папа и, облизнув губы, прикусывает их. Это свидетельствовало о том, что он думает о чём-то серьёзном.
— И что? — заинтересовавшись, я решаю посмотреть ему в глаза.
— У меня к тебе просьба. — он вдруг делает паузу, видимо подбирая слова — Не могла бы ты как-то встретиться с ним? Ну в гости сходить, пообщаться?
— Зачем? — не понимаю я и меня это напугало бы, если бы не его рука, которая до сих пор гладила меня по спине.
— Я хотел бы попросить тебя узнать подробности про того парня, которые известны шерифу Келлеру. Хочу понять, что он думает, что знает. Не думает ли он, что я могу знать, кто может быть как-то причастен к его смерти? Он же знает, что у меня есть связи. Хочу понять, ждать мне его в гости или нет. — озвучил папа своё предложение — А в замен я помогу тебе с бизнесом.
В конце концов мне совсем не сложно сходить к Кевину, да и папина просьба совершенно обычная. Это заманчивое предложение осталось со мной до следующего утра. Ну, а мы пока переключились на обсуждение других вещей. Проговорив до самой ночи, пока я не начала засыпать у папы на руках. Мы вспоминали о том, как в детстве, если мне снился кошмар, я всегда прибегала к нему. Он брал меня на ручки и, усадив к себе на колени, начинал что-то шептать, параллельно поглаживая по моей маленькой спине. Я почти сразу же засыпала. И если папа не хотел вставать, то он укладывал меня между ними с мамой. Вот и сейчас, он что-то напевал мне, я чувствовала, как глаза стали медленно закрываться, а сам папа начал зевать. Уложив меня на соседнюю подушку, он продолжил напевать знакомый мне мотив колыбельной. Последнее, что я помню, это то, как папа поцеловал меня в плечо и сам засопел рядом. А следом за ним засопела и я.