***
Наруто уселся на огромный мягкий диван и включил телевизор. Ожидание изматывало его, и парень с грустной миной просто перелистывал каналы. Где-то через двадцать минут из душа наконец вышел полураздетый Саске, вытирая свои мокрые чёрные волосы белоснежным полотенцем. Он поплёлся к холодильнику и достал оттуда две банки газировки. Одну он открыл сам, а другую кинул другу. Наруто ловко поймал ее. — Почему так долго? Ты как девка. Часами проводишь время в ванной. — недовольно протянул Узумаки. Саске ничего не ответил, а просто присел рядом и уставился в экран телевизора. — Смотри, че по телику показывают. — снова заговорил Наруто. — Самолёт телевизионщиков сбили, а там просто дофига мешков с наркотой. — Это произошло неподалёку от сюда. — наконец в диалог вступил Саске. — Да. Наверняка это дело передадут моему отцу. Судя по всему, это очередные распри с якудзой. Все, что с ними связано поступает к батьке. — Якудзы? Ты про Акацки? — Саске посмотрел на товарища. — Ага. Пока ты намыливал свою гладкую кожу, передавали, что неподалёку нашли людей с простреленными глазницами. Уже вся Япония знает, что это почерк их лидера. Всегда… у любой его жертвы отсутствуют глаза. Батька гонится за ним уже несколько лет кряду. Но это просто выходит за рамки возможного. Он какой-то неуловимый. Простреливать глаза… как жестоко. — руки Наруто сжались в кулак. — А, по-моему, в этом присутствует некий символизм. — Саске сделал небольшой глоток газировки. — Символизм? Саске, я понимаю, что ты у нас гений по порче бумаги, но в этом нет никакого символизма. Это просто жесточайшая жажда убийств. Ему мало просто убить. Он думает, как сделать это самым изощренным способом. Отец рассказывал про него. Когда полиции удавалось поймать второстепенных членов Акацки, всегда проводился допрос. И там творился настоящий ад. Почти каждый вопрос был задан с целью раскрытия личности их лидера. Но стоило лишь отдалённо упомянуть о нем, как на лицах пойманных преступников застывала гримаса ужаса и животного страха. Они были готовы на что угодно, на любые, даже самые жестокие пытки, лишь бы не называть имя «обуяна». Их настигало сумасшествие и психозы. Однажды случилось такое, что на одном из допросов член Акацки начал в бешенстве биться головой об стол, издавая безумные звуки смеха психически ненормального. У него лопнули глазные капилляры и разом поседели некоторые пряди волос. Если бы его не остановили, он бы наверняка пробил себе черепушку. А спустя некоторое время он все же вспорол себе горло прямо в камере долбанным карандашом. Этот человек… — взгляд Наруто опустился на пол, а цвет глаз заметно потемнел. — он… он… обладает способностью вселять неподдельный ужас, манипулировать психикой и действиями других людей. Все полицейские мечтают поймать его. И я в том числе. — Теперь Узумаки поднял глаза и посмотрел вдаль. Горящие зрачки отражали солнечный свет. Саске внимательно выслушал друга и произнёс: — В любом случае… меня это мало интересует. И тебе бы я тоже посоветовал держаться подальше. Даже твой отец не в силах противостоять Акацки. — Не могу. Я уже выбрал свой путь. — Ну и дурень. — Учиха допил свой напиток и поднялся с дивана чтобы выбросить пустую склянку. — А, впрочем, делай, что хочешь. Я не в праве тебе указывать. — Хыыы… Саске, ты такой заботливый. — Наруто словно имел талант сменять напряжённую обстановку на самую легкую и непринуждённую. — Тэме! Я тебе сейчас…- агрессивно прорычал Учиха. — Да ладно-ладно. — Узумаки замахал руками. — Давай собираться. Уже потихоньку начинает темнеть.***
Громкая танцевальная музыка сотрясала мозг и давила на ушные раковины, из-за чего Саске чувствовал себя не в своей тарелке. Его вплотную окружали компании людей и Учиха словно задыхался от недостаточного количества воздуха. Темно. Лишь яркие, разноцветные переливающиеся софиты и фонари освещали помещение. На танцевальных шестах в изящных позах и откровенных нарядах замирали роскошные девушки. Отовсюду им бросали купюры самого разного номинала. В конце зала располагались вип столики с кожаными диванами. Большинство из них было забито под завязку. — Тут слишком много народа! — Саске пришлось кричать в ухо Наруто, так как музыка полностью заглушала их голос. — Давай пройдём к тем столикам. Там сброда поменьше будет. — Ага, там платить нужно. — Узумаки был уже поглощён расслабленной атмосферой отдыха. Поэтому его уже понесло на танцевальные движения. Саске недовольно нахмурился, а затем схватил друга за запястье и потащил сквозь толпу. — Срать на деньги. Терпеть не могу, когда мое личное пространство нарушают хотя бы на один метр. — С…с… Саске… какого черта? — Наруто еле удержался на ногах. Вскоре они кое-как пробрались к единственному свободному столику и тут же заняли его. Выдохнув, Учиха принялся поправлять свою чёрную рубашку с каким-то модным белым принтом. Саске всегда старался выглядеть самым наилучшим образом. Его вещи были стильны, но в то же время совсем не вычурны. Еле заметная, но свисающая серёжка в аккуратном ухе младшего Учихи теперь поблескивала в свете клубных софитов. Наруто был одет проще, но тоже со вкусом. Хотя иногда он все же перебарщивал с оранжевыми вещами в своём гардеробе. Узумаки почесал затылок и посмотрел вдаль, где кучки народа толпились возле барной стойки. — Блин, а я хотел заказать коктейль, — заныл парень. — Так закажи, в чем проблема. — Саске легонько швырнул в сторону Наруто меню. — Ты уселся за вип стол. Тут все в пять раз дороже. — Да сколько же раз тебе повторять. Забудь о деньгах! — Саске всегда приходил в ярость, когда Узумаки принимался причитать о денежном недостатке. Учиха денег не считал и не являлся скупердяем, поэтому он всегда был рад оказывать другу какую никакую финансовую помощь. — Я не хочу развлекаться на твои подачки. Это ты мог жить за средства своего папика, но я не смогу. — Наруто отбросил толстую папку с прейскурантом обратно к Саске. — Наруто! Орочимару не был моим папиком. — Саске наклонился через стол ближе к другу, чтоб тот как можно чётче услышал его. — Что ты несёшь? Он временно помогал мне и был моим наставником. Твои шутки меня задолбали. — Тут к ним подошла симпатичная официантка. Саске заказал два легких коктейля, а Наруто мгновенно растаял при виде красивой девушки. — Господи… — пробурчал Учиха. — Ты хотя б на чем-то одном останавливаться можешь? Или будешь западать на всех без разбору. — «Женская красота бывает разная, но каждая по-своему прекрасна. Поэтому мы не можем выделять что-то одно. Сердце мужчины создано для того, чтобы изведать каждые уголки этого совершенного женского мира». Так говорил, мой преподаватель в университете. И я его полностью поддерживаю! — Наруто извращенно хихикнул. — Мне жаль девушек с вашего потока. — Саске легонько улыбнулся товарищу. — И, как мне кажется, ты будешь бегать не по следам преступника, а по следам девчонок. С таким-то педагогом. — Какой ты заносчивый, Саске. Давай уже, расслабься. Смотри, а вот и коктейли принесли. — Официантка аккуратно положила красивые стаканы на стол и мило улыбнулась заказчикам. Оба приятеля сделали по глотку и забылись в непринуждённой беседе. Неподалёку от столика Саске и Наруто в одиночестве сидел большой высокий мужчина с невероятно бледной синеватой кожей. Это был Кисаме. Он внимательно разглядывал лицо Учихи, медленно покуривая сигару и выдыхая большие клубы дыма. Затем он достал телефон и набрал чей-то номер. — Итачи-сан. — произнёс тот, прикладывая трубку к уху. — Вы все ещё наверху? Клиенты закончили свои игры в покер? — Ты задаёшь слишком много вопросов. — отвечал суровый, но в то же время спокойный голос на другом конце провода. — Я пока в отеле у себя в номере. Что стряслось? — Ваш младший брат сейчас находится в нашей точке торговли и передачи наркотических веществ. Но, судя по всему, они думают, что это обычный клуб. — От этих слов сердце Итачи сжалось, а пульс участился. Только этого не хватало. — Он один? — его интонация как всегда не содержала в себе никаких волнений. — Нет, он с каким-то рыжеволосым пареньком. Могу попросить Дейдару по-быстрому пробить его данные. — Действуй. — Итачи сбросил трубку и, положив небольшой бокал с виски на стеклянный столик, подошёл к огромному панорамному окну своего номера. Старший Учиха любил высоту. Но ещё больше он любил смотреть сверху на городские пейзажи. Так лучше ощущалась собственная власть. И когда проницательный горделивый взгляд спускался на этот маленький, крохотный мирок, его чувство всеобъемлющего контроля просыпалось с новой силой. Итачи давно знал, о своем пристрастии к манипуляциям. Первое время он старался что-то с этим сделать, но вскоре смирился. И ему начало нравиться. Поэтому с каждым разом это набирало все большие и большие обороты. Старший Учиха вглядывался в ночной Токио, и ему казалось, что каждый человек в этом городе представлялся маленькой шестерёнкой, которой он может управлять и крутить, как пожелает. И в этом огромном механизме существовала лишь одна золотая и главная деталь. Ею являлся Саске. Собственный брат. И именно его Итачи жаждал контролировать как никогда сильно. Направлять и указывать единственно верный и приемлемый для старшего Учихи путь. Но в тоже время он был готов перестроить весь механизм ради качественного, полного функционирования этой самой детали. Итачи вытащил мобильный телефон из кармана брюк, и принялся быстро набирать сообщение, адресованное Саске. «Привет. Надеюсь, ты не занят и находишься дома. Сейчас я свободен и очень хочу навестить тебя» Ответ не заставил себя долго ждать. «Привет, нии-сан. Да, я дома. И я очень рад. С нетерпением буду ждать твоего приезда: 3» Правый уголок рта старшего Учихи поднялся кверху, образуя собой довольную ухмылку. Но в то же время он почувствовал моральное неудовлетворение. — Значит, научился лгать мне, мой маленький глупый братик. — Проговорил вслух Итачи, ведь все равно никто не услышит. Затем он поспешно перезвонил Кисаме: — Ну, что там? — Зашевелился. Требует счет. Судя по всему, собирался уезжать. — Отлично. — Итачи успокоился, вновь взял бокал с виски и уселся в большое махровое кресло возле окна. — Кстати о дружке вашего брата, — опять заговорил Кисаме. — Дейдара скинул инфу. Зовут Узумаки Наруто. 18 лет. Первый курс государственной полицейской академии Токио. Сын шефа полиции Намиказе Минато. Вот это меня, кстати, напрягает. Их место жительства мы тоже выяснили. — Мне все равно, чей он сын. Полиция меня давно не интересует, ровно, так же как и их действия. Сейчас меня волнует Саске. — Мужчина выдохнул, а затем быстрым залпом допил виски. — Он все ещё там? — Итачи-сан, возникла небольшая проблемка…***
Саске поспешно выложил крупные купюры из кошелька и положил их на стол. — Мы же только пришли! Какого черта! — Запротестовал Узумаки. — Мне срочно нужно уходить. Итачи должен приехать с минуты на минуту. — Младший Учиха встал из-за стола и убрал небольшой кошелёк в карман брюк. — Ты издеваешься что-ли? — Прости, Наруто. — Саске с сожалением посмотрел на друга и уже собрался уходить, как его обступили две симпатичные девушки лет девятнадцати. — Приветик, мальчики. Не против если мы присоседимся? — залепетала одна из них. Глаза Наруто засияли ярким желтым огнем, и он охотно пригласил девушек присесть. — Против! — тут же выпалил Саске, убирая чужие руки со своего плеча. — Ты погляди, какой дерзкий. — Заговорила вторая девушка с темно коричневыми прямыми волосами. — А внешность то какая… прям с ума можно сойти. Наруто сомкнул губы от недовольства. Снова все лавры перепадают его другу. Наряды обеих девушек были до безобразия откровенны. Но Узумаки плевать. Это легкая добыча, приглашающая приятно провести время в ее компании. Тем временем шатенка провела своей тонкой рукой по щеке Саске. Учиха опешил от такой наглости и сильно сжал кисть девушки. — Терпеть не могу чужие прикосновения. Обе девчонки захихикали. Блондинка, сидящая рядом с Наруто, легко и непринуждённо произнесла: — А ты что девственник? Ярость все сильнее закипала в сознании Учихи. Ещё мгновение и он бы сорвался с цепи, словно разъярённое животное. — Хотя ты просто чертовски красив. За это и миллионы отдать не жалко. Странно, что у тебя до сих пор никого не было. Но мы готовы стать первыми. Ну же, не ломайся. Тем более у нас есть то, что поможет тебе стать раскрепощеннее. — Темноволосая девушка все никак не унималась, а Саске чувствовал неприятное давление. Как же он ненавидел это гнилое мерзкое общество.***
— Какая проблемка? — Итачи вновь напрягся и сдвинул брови. — Наши поддельщицы, ничего не зная, стараются развести парней и толкнуть им наркоты. И, походу, девчонкам очень понравился ваш брат. — Кисаме продолжал наблюдать за ситуацией, докладывая все своему боссу. — Разберись с этим немедленно. А потом сразу же доложи мне. — Итачи снова повесил трубку и откинулся на спинку кресла, закусывая нижнюю губу. Он прекрасно знал о методах здешних барыг. Женские действия ему так же были хорошо известны. Учиху грызла мысль о том, что кто-то мог притронуться к его младшему брату. Он ещё не был готов к таким поворотам событий. И тем более не собирался отдавать кому-либо своё неповторимое драгоценное сокровище. Кисаме не спеша поднялся со своего места и направился к неугомонным девицам. Наруто, продолжал хихикать над своим раздражённым другом. А тот чуть ли не начал распускать руки. — Вам не кажется, что вы донимаете посетителей? Найдите себе другое занятие. — Под занятием он подразумевал поиск новых клиентов. Легонько кивая головой, Кисаме строго обратился к девушкам. И они, склонив головы, быстро убежали. Узумаки печально смотрел вслед исчезающим красавицам. Но тут его руку быстро схватил Саске и поспешил вместе с удивленным Наруто к выходу. — А меня-то, зачем с собой тащишь? — отнекивался парень. — Ты хочешь остаться здесь? — Учиха обернулся. — Ок. Я не держу. — Саске выпустил руку друга и продолжил свой путь. — Ай, да стой ты! — Узумаки принялся догонять товарища. Вскоре они вышли из душного помещения на свежий воздух. Учиха остановился перед проезжей частью, наслаждаясь чистой атмосферой. — Эх, таких девок упустили. Тебе, правда, не жаль? — Наруто подошёл к Саске. — Нет. — Сухо отвечал темноволосый юноша. — У тебя между прочим был шанс наконец сбросить листву. — снова послышались эти неприятные ехидные Нарутовские смешки. — Мне плевать. Они не в моем вкусе. — Своими равнодушными ответами Саске разжигал внутри Наруто огонь недовольства. — А кто в твоём вкусе? Твой брат что ли? — Резкие вопросы вынудили Учиху посмотреть на товарища. В его глазах бушевала буря смятения и ярости. — Что? — опешил Саске. — Что слышал. Вечно бегаешь за ним. Стоит лишь свистнуть, как ты уже сверкая пятками, мчишься к нему, словно мальчик по вызову. Я понятия не имею, какие у вас там отношения, но хотя б перестань бегать за ним как придурок. Как говорится «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». Возьми на заметку. — Наруто отвернулся, положив обе руки на пояс. — Ты что несешь, говнюк? — Саске резким движением развернул друга к себе. — Извинись за весь этот бред сейчас же! — Да пошёл ты в жопу! За правду не извиняются. Ты даже девушек нормально воспринимать не способен. Все мямлишь без конца это свое «нии-сан»! А прикинь, твоему любимому нии-сану совершенно насрать! Я даже с Карин вижусь чаще, чем ты с ним. — Узумаки оттолкнул от себя раздражённого Учиху. — Заткнись! — Саске замахнулся на Наруто кулаком, но тот легко смог парировать его неуклюжий удар. Все-таки обучение в полицейской академии давало о себе знать. Узумаки перехватил руку Саске в три счета. — Что ты мне сделаешь, художничек? — Ехидная и заводная улыбка нарисовалась на этом светлом, солнечном лице. — Больше не заговаривай со мной. — Учиха выдернул свою руку из тисков Наруто, сел в машину и дал по газам. А Узумаки так и остался стоять на дороге, смотря вслед удаляющейся серебряной машине.***
Саске быстро подъехал к своему дому, попутно оглядывая припаркованные машины. Автомобиля Итачи пока не было видно, поэтому младший Учиха с облегчением выдохнул: — Фух, значит я успел. Парень оставил своё авто на парковке и заторопился к себе. Всю его голову занимали мысли о предстоящей встрече с братом, а воспоминания о ссоре с лучшим другом испарились, словно лужи с наступлением жары. Приводить квартиру в порядок было бесполезно, потому что творческий бардак Саске, состоящий из художественных штук, пришлось бы разгребать целый день. Да и сам юноша не особо переживал по этому поводу. Несмотря на всю педантичность Итачи, тот с пониманием относился к профессии младшего брата. В душе Саске потихоньку начинало закрадываться приятное волнение. Даже ночная погода создавала подходящую для такого случая атмосферу. Поэтому Учиха поставил чайник на плиту, а затем снял новую гитару со стены и принялся бренчать знакомые мотивы любимых песен. Вдруг раздался долгожданный звонок в дверь и, оставив музыкальный инструмент на кровати, Саске метнулся к двери. На пороге стоял слегка улыбающийся Итачи. На нем не было верхней одежды, поэтому он оставался в одном чёрном классическом костюме. — Привет, Саске… — мужчина не успел как следует поздороваться, как младший брат кинулся с объятиями к нему на шею. Подобное поведение не было характерно для младшего Учихи. Он даже Наруто не позволял обнимать его при встрече, поэтому они обменивались обыкновенными рукопожатиями и то не всегда. Итачи легонько похлопал его по спине, и они вошли в дом. — Будешь чай? — Спросил Саске, протягивая брату темно-синюю фарфоровую кружку. — Не откажусь. — ответил тот. В комнате нарастало напряжение, а Саске не знал с чего начинать разговор. Он был слишком сильно рад приезду брата. — Чем занимался сегодня? — Итачи взял инициативу на себя. — А.…ну… ничем особенным. Сидел дома, рисовал картины… ну и потом ко мне зашел друг. Мы немного посидели у меня, и он уехал. — Саске заметно переживал и делал большие паузы между словами. — Этот друг — Наруто? — Итачи с интересом посмотрел на ещё более растерянного Саске. — Откуда ты знаешь? Я же тебе не рассказывал о нем. — Тебе лучше перестать скрывать от меня некоторые вещи. Если я захочу, то в все равно узнаю. — Итачи наклонился поближе к брату, впиваясь своим взглядом в его встревоженные глаза. — Вы же ещё были в клубе, ведь так? — Он начал как-то странно растягивать слова, не переставая сверлить нутро брата тем самым проницательным взором. — Прости, нии-сан. — еле слышно смог вымолвить Саске. — Ладно. Ничего страшного. — внезапно Итачи обнял младшего братишку. — Наверное я перегибаю палку. Тебе 18 лет как никак. Просто в следующий раз не лги мне. Будет намного спокойнее, если ты будешь говорить правду. — Саске вздрогнул от такой резкой смены настроений, и легонько кивнул головой в знак согласия. Как забавно. Великий лжец требует от кого-то правды. Итачи не переносил лжи в свою сторону, но с большим успехом врал всем сам. Мужчина встал и направился разглядывать картины Саске. Он внимательно рассматривал каждую работу, пытаясь прочувствовать весь смысл, вложенный в произведение. Внезапно его внимание остановилось на том самом, накрытом белой простыней, холсте. — Не смотри, нии-сан! — Саске подскочил как ошпаренный. — Почему? — Итачи слегка нахмурился. — Она ещё не завершена до конца. — Но у тебя большая половина картин в стадии наброска. — Усмехнувшись, старший Учиха протянул руку к простыне, желая сдернуть ее. — Пожалуйста! — В голосе Саске почувствовалась сильная дрожь. Он волновался. Но заставить брата передумать было бесполезно. Потому что он всегда делал так, как хотелось ему самому. И отчаянные просьбы не могли повлиять на исход событий. Поэтому Саске просто присел на собственную кровать, обхватив обеими руками гитару. Он ждал. Ждал, когда Итачи стащит эту проклятую простынь и своими глазами увидит весь мрак, копящийся в душе юноши. «Я итак перед тобой словно раскрытая книга. Ты можешь прочитать меня всего. И я не в силах противостоять этому. Я так слаб, беспомощен. Но почему? Почему я каждый раз ищу встречи с тобой, если это приносит мне дикую боль. Почему для меня ты дороже всего мира? И почему я готов жертвовать всем ради тебя?» — Саске сжал инструмент ещё сильнее. И опустил голову, думая, что Итачи сможет прочесть его мысли. — Как скажешь. Я не настаиваю. — Старший Учиха спокойно отошёл от холста. И долив себе чая присел на диван. Саске был ошеломлён и прибывал в сильном смятении. Он поднял голову и с удивлением посмотрел на брата. «Вот так просто? Просто отступить? Это не похоже на тебя, нии-сан» Парень принялся перебирать гитарные струны, напевая иностранную песню с целью поскорее забыться. Эмоции захлестывали его, и голос Саске становился ярче и ярче. Не смотря на всю свою нелюбовь к музыке подобного жанра, Итачи слушал брата. Слушал и наслаждался. Он такой живой, настоящий, талантливый. И не смотря на свой трудный характер имел способность располагать к себе людей. Наверное, этому способствовала бурная харизма младшего Учихи. Она отражалась даже в его манере исполнения музыки и написания картин. Именно поэтому он был таким особенным. Саске практически не пел на людях. Единственным слушателем его музыки являлся старший брат. И только один раз Наруто был удостоен такой чести. Красивый надрывный голос заполонил все помещение. И Итачи хотел, чтобы он принадлежал лишь ему одному. Саске изредка поглядывал на брата, ища в его глазах одобрение. И когда находил, растворялся в музыке с ещё большим упоением. Итачи понимал, что с каждым разом слушать становилось все тяжелее и тяжелее. Собственнические мысли разрывали мужчине голову. Не такой жизни он желал для брата. Запереть его в собственной гнилой жизни хладнокровного убийцы — самая последняя вещь из всех, о которых можно было подумать. — Очень красиво, Саске. — Итачи прервал юношу и тот слегка расстроился, что ему не дали допеть. Но затем его лицо украсила прекрасная лучезарная улыбка. — Спасибо, нии-сан. Я так рад, что тебе понравилось. Вообще я не планировал петь. Так вышло… — Ах, как же он был податлив настроениям брата. Если пару минут назад Саске хотелось замкнуться или ещё хуже исчезнуть с планеты всей, то сейчас он улыбался и сиял. — Кстати о музыке. — Итачи нарушил тишину. — Ты убрал подаренный мною рояль? — и снова очередной вопрос, заставляющий погружаться в пучины волнений. — Нет. Я просто переместил его на склад, где хранятся мои краски и мольберты. — Саске показал рукой на белую деревянную дверь. — Играть я все равно не умею. И мне нужно больше места для картин. — Идем. — Итачи жестом поманил за собой Саске и направился к тому самому складу. Они зашли в светлое помещение, окрашенное в светло-серые тона. Саске особо сильно не заморачивался с обустройством склада. Вдоль стены были выстроены высокие стеллажи, под завязку забитые белыми банками и тюбиками из-под красок. А в углу хранились чистые мольберты и треноги. И только в дальнем конце комнаты аккуратно стоял глянцево-черный красивый рояль. Как-то по-особенному выделяющийся на фоне такой светлой атмосферы. Саске ухаживал за ним и не давал запылиться. Все-таки это инструмент, требующий тщательного ухода. Итачи осторожно поднял крышку рояля, а затем опустился на корточки, регулируя под себя прямоугольную банкетку. — Что ты делаешь? — спросил Саске, стоящий неподалёку. — Хочу сыграть… для тебя. — повисла неловкая пауза. Зрачки младшего Учихи расширились, а в животе забурлила странная активность. Он не понимал, что происходит. Но ему было безумно приятно от этих слов. Саске присел на краешек одного свободного стула и сложил руки на коленях в ожидании потрясающего величества фортепианной музыки. Итачи сидел за роялем с великолепной осанкой и горделивой статностью. Его изящные руки медленно вознеслись над белоснежными и угольно чёрными клавишами инструмента. Он выдохнул. И тут же по всей комнате раздались объемные густые звуки вступительных аккордов. Затем они сменились приятным арпеджио. Саске замер. Никогда классическая музыка не вводила его в такой ступор. Он рассматривал костяшки своих пальцев, а плечи сами собой начали подниматься. Между тем Итачи шёл на крещендо. Шикарнейшая гармония переплеталась с безумной техникой пианиста и совокупности это давало нечто совершенное. Не доступное для восприятия простого обывателя. Длинные пальцы Итачи бегали по клавиатуре с невообразимой скоростью. Не смотря на их цепкую моторику, кисти мужчины были необычайно плавны, словно спокойные волны умиротворенного океана. Музыка включала в себя изобилие динамических оттенков. Бурное форте сменялось печальным пиано, а потом и вовсе наполнялось грустью нежнейшего пианиссимо. И когда наступали моменты неожиданного сфорцандо, Саске невольно вздрагивал. Итачи почти никогда не смотрел на клавиатуру. Его взгляд был направлен куда-то в стороны. А то и вовсе он закрывал глаза. Младшему Учихе казалось, что его брат находился в каком-то совершенно другом измерении. Во вселенной музыкального потрясения. Вскоре лиричное пиано плавно перетекло в объемное крещендо и закончилось торжественным фортиссимо. Близилась кульминация. Всего лишь несколько безумных аккордов свели Саске с ума. Заставили его сердце сотрясать стенки организма. Кровь закипала. А подбородок предательски задрожал. Итачи же перебывал в невероятной эйфории. Его тело двигалось в такт музыке. Повторяло каждый ее вихрь. Он закрыл глаза и запрокинул голову. Резинка для волос уже не сдерживала великолепную шевелюру старшего Учихи. За движениями ловких рук было почти невозможно уследить. А о пальцах не было и речи. Саске смотрел на брата сумасшедшими глазами. И как же ему хотелось прильнуть к этим совершенным рукам и зацеловать каждый сантиметр изящных сильных пальцев. Но он просто находился в ступоре и абстракции. Итачи резко наклонился к клавиатуре и его волосы скрыли собою лицо. Что он чувствовал в подобные моменты? Наслаждение, безумие, возбуждение. Он отдавал этой музыке всего себя. Вкладывал в неё все тщательно сокрытые чувства. Заключение. Итачи все ниже и ниже наклонялся к клавишам и уже находился в сгорбленном состоянии. Его повело в сторону… затем в другую. Музыка сошла на пианиссимо и будто растворились в воздухе. Внезапно Итачи горделиво выпрямился и прозвучали последние величественные торжественные аккорды произведения, словно заявляя о себе, словно заявляя о своей борьбе за существование. Глубокие басы вскружили Саске голову, и он чуть было не упал со стула. Все стихло. И в комнате слышалось только шумное дыхание Итачи и бешеное биение сердца Саске. Старший Учиха поднял резинку с пола и убрал волосы в привычный низкий хвост. — Баллада номер один. Фредерик Шопен. — произнёс Итачи поправляя рукава пиджака. Саске был полностью растерян. Ему казалось, что все то, что он делал прежде было неимоверно маленьким и жалким по сравнению с тем, что выдавал брат. — Ты совершенство. — почти шепотом, но утвердительно вымолвил Саске. Итачи не ожидал подобной похвалы в свой адрес. Он напряжённо оглядел брата, а тот не отводил от него взгляда. — Само по себе в этом мире нет ничего совершенного, как и в моей игре нет ничего особенного. Это природа великой классической музыки. Тебе просто не доводилось услышать в живую. И вообще при должном усердии можно научиться играть на уровень выше, чем я. — Почему Итачи не желал признавать собственного превосходства хотя-бы на музыкальном поприще Саске не понимал. — Но это было потрясающе. Я впервые чувствую то, что почувствовал прямо сейчас. — Он пытался опровергнуть слова брата. — Хочешь я покажу тебе… — заинтересованный манящий и властный взгляд заставил Саске тут же замолчать. Он нервно сглотнул. — Подойди. — Итачи подвинулся чуть левее, освобождая место на банкетке для смущенного Саске. — Садись. И Юноша послушно присел рядом с братом. Они находились в неимоверной близости друг с другом. Парню стало трудно дышать. И ему было тяжело взглянуть на брата. — Сперва просто прикоснись, почувствуй звук. А я помогу тебе в этом. — Итачи взял руку Саске и положил на клавиатуру, а сверху накрыл ее своей рукой. Неужели можно было чувствовать большее смущение и растерянность чем сейчас? Саске вспыхнул и его щеки налились красноватым ягодным оттенком. Рука нии-сана была такой мягкой и теплой. И как же он был нежен, от этого хотелось ликовать. — Ну чего ты такой скованный? Ты никогда не сможешь сыграть даже самое легкое произведение с зажатой кистью. Тебе нужно расслабиться. — старший Учиха принялся массажировать кисть младшего. «Да как я могу расслабиться в такой обстановке» — думал Саске. Все его тело дрожало, а кожа покрывалась мурашками. Юноша боялся, что Итачи заметит это. Но Итачи заметил давно. И это придавало ему уверенности. «Саске никогда не убежит. Никуда не денется. И навсегда останется только со мной» — Эти эгоистичные больные мысли пугали Итачи. Но слишком велика была его привязанность к брату, что он хотел наделить ею Саске причём с большей силой. Внезапно раздался металлический звук уведомления об смс. Итачи быстро просмотрел его, а затем сдержанно выругался. — Черт. Мне нужно идти. От этих слов в груди у Саске все сжалось. Ну вот опять его бросят, оставят одного, и это после всего того, что между ними случилось. Ему хотелось ещё хотяб чуточку дольше ощущать тепло руки Итачи на своей руке, слушать его потрясающую игру, голос, хотяб просто смотреть в глаза. — Прости, Саске, в другой раз. — последовал нежный, но сильный тычок в лоб. — Не уходи, прошу. Останься. — эта мольба была больше похожа на жалобный скул, чем на просьбу. Итачи встал и направился к выходу, а Саске быстро поплелся за ним. — Когда я тебя ещё увижу? Твоя таинственная работа отнимает все время. Нормальные люди после рабочего дня спешат домой. А ты как будто живёшь там! — Я не намерен слушать твои капризы. — Итачи остановился в проходе. — Тебе вроде 18, а ведёшь себя словно пятилетка. Я приду, как только, так сразу. Все будет хорошо. — И с этими словами дверь перед носом у Саске нагло закрылась. — Ты никогда не впускаешь меня в собственный мир. Вечно что-то скрываешь… — эти фразы уже были произнесены в пустоту. Парень присел на кровать и обхватил голову обеими руками. «Я не понимаю, что чувствую. А ты продолжаешь сводить меня с ума. Какого черта только что произошло? Всякий раз, когда ты передо мной, я словно теряю голову. Ещё никто не был способен настолько сильно выбивать меня из колеи и тем более заставлять проявлять такую слабость». — Руки Саске со всей силы сжали матрац. Он нагнулся вперёд и прокричал: — Что ты делаешь со мной? Я не понимаю! Не понимаю! Не понимаю, слышишь!— Дыхание сбилось, а глаза стали влажными от слез. Ему было больно, и срочно хотелось отвлечься от этих безумных мыслей хотя-бы на мгновение. И как по веянию судьбы телефон Саске начал разрываться от гудков. Неизвестный номер. Парень поднял трубку: — Я слушаю. — Доброй ночи. Я бы хотела заказать у вас картину. Готова заплатить любые деньги, лишь бы вы взялись. — на другом конце телефона послышался немного скрипучий женский голос. Саске заинтересовано улыбнулся. — Такие вещи я обсуждаю только при встрече. — А когда вы будете свободны? — Да хоть прямо сейчас.