Я стою на коленях рядом с тобой.
Я стою на коленях, напуганный и беспомощный.
Одна идеальная ложь, окутанная добротой и слезами.
Хотел бы я верить в твой рай,
В одну идеальную жизнь, ведомую слепой верой и доверием.
Если у Бога есть сердце, он найдет тебя.
One Perfect Lie - Gary Numan
Саске невольно наблюдал, как удрученный Наруто пинает ногой торчащую из земли ржавую железку. Товарищи сидели на скамейке в каком-то совсем не примечательном парке, возле которого проживал Узумаки. — От тебя перегаром несёт, — недовольно начал причитать тот, от чего лицо Учихи, словно на автомате, состроило задолбавшуюся мину. Почему все в одночасье решили, что если он стал немного подбухивать, то его несомненно ожидает неизлечимый алкоголизм? — Какая разница, чем от меня несёт? Говори, на кой черт звал. То, что Саске подбухивал, было ещё слабо сказано, потому что на самом деле он в буквальном смысле не мог отойти от бутылки. Может, все эти люди правы? Может, действительно лучше спиться и сдохнуть где-нибудь под мостом? — Карин, — ладони Наруто заметно вспотели, и он нервно старался вытереть их об свои брюки, — я не верю, что она так просто могла погибнуть. — Слушай, ты же сам хочешь, чтоб я бросил пить, но в то же время снова напоминаешь о ней. Нахрена ты мне все это рассказываешь? — Больше некому. Желтоволосый парень с некой надеждой заглянул в чёрные глаза товарища, пытаясь рассмотреть там хоть какой-нибудь отклик, но видел лишь раздражение. — Твой брат же в правительстве работает, может, он мог бы помочь с расследованием… В ответ Учиха ухмыльнулся, смахивая лезущую в глаза челку, — сука. — и в тот же момент парень в очередной раз извлёк из кармана флягу, которая сегодня уже была наполнена водкой. И не успел он сделать глоток, как Наруто схватил его за предплечье, мешая выполнить столь необходимое для юноши действие. — Слышь, отпусти. — Это же он тебя так, да? — Узумаки кивнул на все никак не заживающую разбитую губу и несколько ссадин на лице и руках Саске, приписывая несколько увечий, оставленных Карин, на душу старшего Учихи, — он тебя избивает, и поэтому ты пьёшь? — Итачи меня не избивает, это раз. Два — пью я не из-за этого. Ты прекрасно знаешь, из-за чего. — Тогда откуда это? — Просто повздорили. — Так это все-таки он? — Прикинь, братья иногда могут подраться. Это нормально. К тому же я тоже пару раз его приложил, — Саске облизнулся, довольствуясь своей ложью, которую, как бы того ни хотелось, он вряд ли когда-нибудь сможет воплотить в реальность. — Знаешь, как-то не похоже на обычное братское «повздорили». Такое ощущение, что он держал тебя на цепи, попутно издеваясь. — Тогда какого хрена ты просишь помощи у человека, который таскает на привязи собственного брата? — Учихе ничего не оставалось, кроме как выдернуть свою руку из тисков Наруто и вернуться к раннее начатому действию. Он упёрся локтями в колени, делая несколько маленьких глотков, от чего его лицо почти сразу же скривилось, чувствуя жжение и горечь, плавно перетекающие из полости рта в желудок. А вообще, если рассматривать «цепь» Итачи как не физический объект, то Узумаки оказывался вполне себе прав, ибо зависимость Саске от старшего брата и представляла собою ту самую цепь. — Отец ничего не может сделать, — в очередной раз смирившись с тем, что Учиха являлся полным кретином, убивающим последние клетки своего организма на дне бутылки, Наруто вновь подал голос, — авария произошла не в его районе, поэтому полномочия тех окрестностей на него не распространяются. К тому же он так поглощён поимкой этих Акацки… А я прямо чувствую, что не могла она вот так просто взять и разбиться. Карин сильная, умела брать под контроль свои эмоции. Мне просто нужно хотя бы посмотреть записи с камер, хочу понять, откуда она так неслась. — Да кто вообще расследует аварии? Там же и так все ясно как день. — Учиху начали потихоньку раздражать умозаключения товарища. Он чувствовал, как гадкий страх за свою шкуру заполонял извилины в мозгу. Только не хватало, чтоб на него ещё и вышли. — Никаких следов! — Наруто снова пнул несчастную железку, отчего она в буквальном смысле вылетела из земли, — машина — просто кусок обгорелого металлолома, а тело Карин даже по частям не соберёшь, к тому же у неё было девяносто процентов ожогов. В этот момент Саске ощутил некое облегчение в груди. Конечно же, в юридическом плане никакой вины за произошедшую аварию на нем и быть не могло, но вина за изнасилование ещё какая. Сохранись ее тело в более менее приемлемом состоянии, то сразу бы вскрылись все истязания, которые он успел ей привнести. «Поздравляю тебя с первым опытом, который увенчался изнасилованием и смертью» — Парень в мыслях произнёс что-то наподобие тоста, перед тем как сделать очередной глоток. — Тут на вчерашних похоронах Орочимару я встретил одного странного человека, — Учиха как бы невзначай перевёл тему, резко выдохнув после принятия в свой организм очередной порции алкоголя и мельком поглядывая на Наруто, который уже просто был готов врезать несносному другу. «Началось бурление говн». Саске незаметно улыбнулся краешком губ, снова заводя свою шарманку, — он врал мне, что знал сенсея, хотя на деле это совсем не так. Я проверил его. А ещё он как-то странно интересовался моим братом. Прям как ты, кстати, — Учиха весело ухмыльнулся и ловко тыкнул указательным пальцем в сторону Узумаки, а тот, в свою очередь, стремительно поднялся со скамейки, вставая напротив самодовольного юноши, агрессивно сжимая плотные ладони в кулак. Видимо, это была одна из разновидностей защитных реакций Саске — в моменты сильных психических потрясений переводить все в шутку, язвить и усмехаться. — Ты сейчас издеваешься? — Наруто мощнейшим усилием воли подавлял в себе неистовое желание врезать по этому и так уже вдоволь избитому, но красивому лицу. И почему-то у парня резко проснулось некое чувство понимания по отношению к Итачи, потому что терпеть столь невыносимый характер младшего Учихи было просто невозможно. Неудивительно, что старший брат поднял на него руку. — Да почему издеваюсь-то, просто рассказываю о том, что произошло, — Саске иронично развёл руки в стороны, не забывая при этом потягивать алкашку из фляги. И в этот момент разгневанный Узумаки резким движением выбил металлическую ёмкость из ладони юноши. — Я и подумать не мог, что ты можешь быть настолько мерзким, — он схватился за воротник Учихи, слегка приподнимая друга над поверхностью скамьи, — Карин погибла, а тебе смешно. В конце концов, сколько можно бухать? — Ты думаешь, я от хорошей жизни напиваюсь? — Саске отстранённым взглядом мельком поглядывал, как прозрачное содержимое фляги потихоньку выливалось на землю. — А чего же тебе не хватает? У тебя есть все! В ответ темноволосый юноша лишь усмехнулся, опуская нежные, слегка отёкшие фиолетовые веки. Наруто ничего не оставалось, кроме как отпустить его и плюхнуться рядом, испепеляя прямым взглядом небольшой кустарник, произрастающий напротив лавки, где сидели товарищи. — Я просто прошу у тебя помощи в этом деле. Немного помолчав, Саске поднялся с места, забирая с земли испачканную флягу. Он двинулся прочь из парка, но напоследок замер, обернувшись лицом к смотрящему ему в след расстроенному Наруто: — А где же был ты, когда я просил помощи у тебя?
***
Парень не спеша возвращался домой, поднимаясь по лестнице, ведущей на улицу из душных тисков метрополитена. В этот раз ему захотелось обойтись без автомобиля, освежить голову и выветрить отвратительный запах перегара из организма, но что-то пошло не так, и он на всякий случай прихватил с собой дозу выпивки. Юноша и сам не заметил, как переключился на крепкое пойло, ибо от слабого и среднего не было никакого толка. Мысль о том, что пора уже потихоньку завязывать, как бы невзначай промелькнула в его голове, и он не смог с ней не согласиться. В последний раз взглянув на потертую, поблёскивающую на солнце флягу, Саске с легким сердцем отправил ее в урну, решая навсегда покончить с этим бесполезным, разрушающим его нутро занятием. Может, это разговор с Наруто так сильно повлиял на его восприятие, а может, он и сам где-то в подсознании пришёл к этому решению. Впрочем, уже было всё равно. События складывались неблагоприятным образом, особенно отвратительно влияя на взаимоотношения товарищей, которые с каждым разом становились только хуже. Учихе не хотелось признавать, что их ожидает конец, ведь вечно позитивный Узумаки никогда не отступит. Как он всегда говорил: «Настоящий мужик никогда не бросит друга», «Я не позволю своим друзьям умереть». Что он подразумевал под словом «умереть», Саске не понимал, да и особо не стремился к этому пониманию. Ему было достаточно того, что Наруто в нужные моменты был рядом, правда в последнее время это случалось нечасто. Да и сам Узумаки вряд ли смог бы долго протянуть вне его общества, хотя бы потому, что эта по-доброму обнаглевшая задница тянулась ко всему роскошному, богатому и элитарному, а Саске как раз и являлся тем самым представителем элит. «Противоположности притягиваются», — вспоминая слова великого нии-сана, младший Учиха завернул за угол, постепенно приближаясь к своему району, как вдруг его внезапно схватили за руку, а затем зажали рот и нос каким-то дурно пахнущим платком, запах которого напоминал некую разновидность спирта. Юноша пытался отбиваться и хоть краем глаза выцепить изображение внешности нападающего, но всё было тщетно. В глазах постепенно темнело, а тело охватывала слабость. И все равно Саске продолжал брыкаться, пинаясь ногами и руками изо всех оставшихся сил. Видимо, чрезмерное употребление тяжёлого алкоголя выработало у него некий иммунитет к спирту, от чего потеря сознания происходила крайне долго, поэтому его со всей силы оглушили сильным ударом по голове, и парень в ту же секунду отключился.***
Что можно почувствовать, когда, разлепляя тяжелые, влажные от пота веки, ты всё равно продолжаешь видеть только беспроглядную непреодолимую темноту? Страх? Смятение? Ужас? Нет. То была самая настоящая беспомощность, подкрепляемая в отдаленных участках мозга отчаянными молитвами об освобождении. Гордость Саске не позволяла ему выпрашивать у своих похитителей пощады и бесполезные горсточки жалости. Он провёл в бессознательном неудобном сидячем положении со связанными за холодной металлической спинкой стула руками около двух часов, и за это время никто и не смел показаться ему на глаза. Учиха терялся в догадках, пытаясь определить личность зачинщика всего действа. Голова гудела от жёсткого удара, и тонкая струйка крови медленно стекала к основанию правой брови. Судя по всему, приложили его неслабо. Полурасплывчатым, мутным взглядом юноша приглядывался к окружающей обстановке, но из-за темноты ему так и не удавалось толком что-нибудь разобрать. И, наконец, когда его глаза постепенно начали привыкать и приспосабливаться к чёрной пелене противоположности света, Саске смог заметить обшарпанные, кое-где треснувшие больнично-серые стены. Полностью пустое помещение. Без мебели, без настроения, без присутствия души. Это являлось одним из тех неимоверно жутких мест, в которых можно было почувствовать себя по-настоящему одиноким. Холодный сквозняк отравлял своим леденеющим дуновением и без того замороженный застойный воздух, со скрипом покачивая единственный источник света во всем помещении — пыльную, небрежно прикреплённую к потолку потухшую лампочку. Ни единого окна, какого-либо отверстия в этих пресловутых четырёх стенах — только наглухо закрытая на массивный засов железная дверь. Кисти рук и ладони начали потихоньку затекать и неметь от раздражающе шершавой толстой верёвки, которой так же были перевязаны и голые щиколотки покрасневших от холода ног. Какого черта вообще было настолько холодно? Саске с трудом покрутил головой и понял, что на нём нет совершенно никакой одежды. Кому понадобилось раздевать его догола? Он в плену у сутенеров, продающих красавчиков в сексуальное рабство? У извращенцев? У больных маньяков? У кого? Юноша промычал что-то бессвязное, осознавая, что не может пошевелить и ртом. Жёсткая широкая изолента плотно прилегала к коже, блокируя любое движение губ. Теперь это даже не было похоже на какую-нибудь из многочисленных хоррор игр, в которые Саске мог подолгу рубиться на пару с Наруто. Дело принимало серьёзные обороты. Юноша в очередной раз замычал от собственного бессилия и паники, чувствуя, как конечности немели от непрекращающегося холодного напора. Но вдруг громкий металлический звук отпирающейся двери и внезапно загоревшийся тусклый свет лампочки заставили его вздрогнуть и вытянуть голову настолько, насколько это представлялось возможным. Саске прищурился, пытаясь разглядеть единственную фигуру, только что вошедшую в злосчастную комнату. По мере её приближения Учиха всё больше узнавал в этом силуэте знакомые очертания, что было так трудно забыть. Та самая потёртая трость, перебинтованная рука, сгорбленность и медленный, но осторожный шаг. — Я смотрю, ты уже очнулся, — лицо похитителя предстало перед Саске в теплом свете мерцающей лампочки, и парень сразу вспомнил, кому же оно могло принадлежать. Загадочный гость у могилы Орочимару — вот кто сейчас плавным движением пожухлой ладони поглаживал влажную от пота макушку младшего Учихи. Затем, ухмыльнувшись, резко содрал изоленту со рта измученного юноши. Парень отдернул голову, пытаясь привести сбившееся дыхание в норму. Покрасневшую кожу жгло, но он не обращал на это ни малейшего внимания, ведь его зрачки жутким, полным ненависти взглядом из-под самых бровей, точно смотрели на самодовольного горделивого старика, что сцепив перед собой руки в замок преспокойно наблюдал за реакцией Саске. — Так это ты. Тот самый хрен с кладбища, — Учиха язвительно улыбнулся, прищуриваясь ещё больше, словно выстреливая токсичным ядом из собственных глаз. — Моё имя Шимура Данзо… — Да мне плевать, — медленно подавшись вперёд юноша оскалился, — меня волнует только причина, по которой я здесь торчу. Ты даже не представляешь кому поднасрал. — Именно потому, что я как раз это и представляю, ты здесь, — мужчина потихоньку обступал сгорбленную фигуру Саске сбоку, заходя тому за спину и кладя тёплые ладони на замёрзшие плечи. Юноша вздрогнул, стараясь боковым зрением уловить действия старика. — Какого черта я в таком виде? — Резко выпрямившись, дабы вынудить Данзо убрать руки с плеч, низким и хриплым голосом спросил Учиха. — Что бы твоему брату было больнее на тебя смотреть. — Моему брату? В глазах Саске застыл немой вопрос. Причём тут вообще его брат? Неужели это все из-за него? Помолчав ещё несколько секунд, он вдруг рассмеялся, тем самым заставляя Шимуру отойти подальше. — Ага, я все понял. Значит у вас проблемы с правительством, поэтому вы решили использовать меня. Что, пенсию не платят? Данзо практически незаметно покачал головой, издавая тяжёлый протяжный выдох. Ему было далеко не в кайф возиться с этим неотесанным пареньком, но желание возмездия пылало в нем с такой силой, что он просто не мог взять и остановиться на половине пути. — Не улавливаю связь с правительством, — бросил он, облокачиваясь об стену. — Прекращай придуриваться! Ты прекрасно осведомлён, что брат работает в правительстве. — Оу, — внезапно старик оживился, снова начиная приближаться к раздражённому Учихе, который то и дело выкидывал острые фразочки, приправляя их своей вызывающей интонацией, — ты, похоже, совсем ничего не знаешь. Я ожидал, что Итачи тот ещё урод, но чтоб настолько, — Он остановился напротив юноши, пересекаясь с его недоумевающим растерянным взглядом, — истинный лжец! Он даже не удосужился сказать правды собственному братику. Хотел таким образом уберечь? Защитить? Видимо хреново получилось. — Ты что вообще несёшь? — Саске подорвался на стуле как ошпаренный, дергаясь и извиваясь словно раненная змея, — Какую ещё правду, скотина? Что тебе от нас нужно? Он кричал, надрывался и задыхался в собственной слюне. Неужели это и есть та самая точка невозврата, приближение которой он так часто ощущал в своём сознании. Это и есть то, чего он боялся и пытался просто стереть из головы. Нет, бред какой-то. Сейчас бы нервничать из-за слов поехавшего умом престарелого одноглазого калеки. — Ну раз Итачи пожелал оставить тебя в неведении, то мне придется действовать вопреки его желанию, — Данзо твердо встал напротив Учихи, спрятав руку за спиной, — ты помнишь тот самый роковой день, когда двое маленьких деток лишились всего, лишились дома, лишились семьи? Почему это произошло? — На нас напали грабители, — сквозь зубы отвечал юноша. Ему не хотелось это слушать, он отворачивал голову и закрывал глаза, а ведь совсем недавно так старательно пытался приблизиться к разгадке, какой-то надуманной у себя в голове, тайны. — Это он так тебе сказал? — Старик долго дожидался ответа растерянного Саске, а когда парень, приложив немалые усилия, разлепил зажмурившиеся веки, он аккуратно нагнулся над посиневшим ухом Учихи, тихим шёпотом произнеся: — Твой брат и есть тот, кто убил ваших родителей. Безмолвная тишина и кричащее алеющая пара глубоких застывших зрачков, врезающихся своей мучительно болезненной остротой в морщинистое пустое лицо, нависающее в ничтожных нескольких сантиметрах от Саске. Он не ждал никаких объяснений, эта съедающая время раздирающая пауза образовалась сама по себе, в которой могли существовать только его отчаянный стеклянный взгляд и отстраненная прозрачная физиономия Данзо. Когда несчастная мошка в очередной раз ударилась туловищем об покачивавшуюся на потолке лампочку, юноша смачно плюнул прямо в самую рожу старика, испорченную пережитками прошлых деяний. Шимура резко отстранился, попутно смахивая густую вязкую слюну со своей щеки. А юнец все так же не прекращал пялиться, будто выжигал матерное слово на его сморщенном лбу. Что ж, значит пусть будет так. Данзо неожиданно замахнулся. Секунда, и его кулак тут же встретился с носовой перегородкой Саске, расшибая некоторые области на лице в кровь. Голову Учихи занесло далеко вбок, от чего мужчине открывался вид на белоснежную фарфоровую шею, в которую хотелось вцепиться изо всех сил и задушить вусмерть. От гневных раздумий его вывел тихий, но с каждым разом нарастающий по динамике хрипловатый смех. Это была вторая из самых острых самодовольных издевающихся ухмылок, которых ему доводилась видеть. Первая безусловно принадлежала Итачи, а теперешняя его младшему брату. К тому же стекающая из расшибленных ран кровь придавала ей безумную харизму, и перед Шимурой в одночасье предстал тот самый образ, посмевший так нагло его унизить, сбросить вниз, будто ненужный мусор. Последнее, что ему пришлось видеть перед тем как плюхнуться в загрязнённую мутную воду это развивающийся на ветру чёрный хвост и в точности такую же ухмылку. Его потряхивало от ярости воспоминаний, где над ним морально надругались, словно затащив в темный переулок, как третьесортную дешевую шлюху. Он был чем то вроде бычка от использованной сигареты, которую оставалось только придавить носком ботинка. А теперь он слышит этот смех, и видит эту наглую морду. — Итачи тогда едва стукнуло десять. Ты знаешь, что клевета это очень, о-очень плохое качество? — Саске вкрадчиво улыбнулся, медленно слизывая кончиком языка собственную кровь с верхней губы. Данзо передернуло от подобной выходки. Был у него однажды в подчинении невероятно красивый паренёк. Сай что-ли. Такое же идеально белоснежное кукольное лицо, только вот оно в прямом смысле было кукольным, будто не живым, и чего-то ему явно не хватало, а именно естественности и некой живости. Все то время, когда Шимуре приходилось лицезреть наружность Сая, он считал именно её единственно совершенной. А сейчас, видя перед собой Саске, переполненного бархатной эротичной невинностью, что едва заставляла сойти с ума, он чуть было не задумался о подлинности предыдущего «совершенства», но сейчас было далеко не до этого, и как бы младший Учиха неосознанно не соблазнял его своим терпким манящим нутром, он все равно грубо схватил юношу за подбородок, вздёргивая красивую темноволосую голову до крайне неудобного положения: — Заткнись и дослушай меня, щенок, — Шимура пребывал в ярости, но все же старался подавлять свои гневные приступы, — причиной по которой твой «нии-санчик» убил ваших родителей был я. Именно я в тот день ворвался на порог вашего дома, именно я устроил перестрелку, и именно из-за меня вы все пришли к такой жизни. Ты спросишь меня: «почему?», а я отвечу: потому что вы забрали у меня все! Пара миллиметров разделяла их головы друг от друга, и капли слюны старика попадали Саске на лицо. Он испуганно слушал. Слушал и не понимал. Не понимал, как так вышло, и что вообще происходит. — Ладно, — внезапно выдохнув Данзо отпустил его, и начал тесниться к стене, — видимо ты в полной прострации и смятении. Так до тебя ничего не дойдёт, поэтому обо всем по порядку. В конце концов ты должен знать, кем же является твой брат на самом деле.