А победитель только один

На часах еще нет восьми, а я уже на ногах. Сна ни в одном глазу. Уговоры не помогли. Заснуть снова так и не удалось. И следующие полчаса я так и лежу, разглядывая пейзаж за окном. На сотни километров простирается Капитолий. Его металлические шпили блистают в ранних лучах солнца. На улицах только-только появляются первые прохожие. Да, здесь встают поздно. Дома мы просыпаемся рано. Суини на работу, я – в школу. После обеда мы меняемся ролями. Правда, я не всегда выполняю работу брата. Последние полгода я все чаще пропадаю в полях. Как ни странно, зарплату на заводах стали задерживать, да и отдавали нам ее не в полном размере. Все чаще не хватало даже на моток ниток. Поля спасали нас. Из добычи там выбор невелик. А вот растительности – хоть отбавляй. Если зайти чуть дальше, можно наткнуться на небольшой пруд. Иногда у нас на ужин печеная рыба. Ну а если вместе с Крисс, то голодными мы точно не останемся. Да и легче с напарником. Всегда знаешь, что кто-то прикрывает тебя с тыла. Я пользовалась бритвами не по назначению. Часто забывая нож дома, я пользовалась семейной ценностью в своих целях. А что, глотки животным они режут так же неплохо, как и бреют щеки мужикам. Я встретила Крисс всего полгода назад, а привязалась к ней, как будто знаю ее уже не один год. У меня-то и друзей не было. Мы стараемся вообще ни с кем не общаться. А что, если кого-то из этих «друзей» заберут в Капитолий? Мучаться и переживать? Нет уж, своих проблем хватает… А тут… Получается, теперь это я ей доставила хлопот. Сейчас не я, а она переживает. Или нет? Кто ее знает. Может я была ей интересна лишь в целях помощи добычи пропитания. Может, ей было выгодно, что я делилась с ней своей едой, а она - деньгами. Ведь легче разменять что-то съестное на рынке, чем простые бумажки. В наше время они практически обесценены. О чем я думаю? Сейчас главное верить, что дома я хоть кому-то нужна. Это была осень. Примерно конец ноября. Стоял собачий холод, я заматывалась во все, что только находила дома. Не так давно произошел взрыв на складе, и я еще не отошла от случившегося. Продукты, которые должны были прийти за тессеры, задержали на несколько недель. Зерно сгнило, а масло покрылось плесенью. Но мы привыкшие, и с отвращением, но ели все это. Правда, мутило от этого прилично. Я стала выбираться в поля. Земля начинала покрываться слоем ледяной корки, но растительность еще видно. Окоченевшими руками я пыталась выкопать корни пастернака, которые намертво вгрызлись в почву. Но есть-то что-то надо! Мышей уже нет, а другую дичь здесь встретить сложно. Я бродила по этой пустоши, пока не наткнулась на Крисс. Можно было бы сказать, что мы были похожи как две капли воды. Но это лишь потому, что мы были замотаны в несколько слоев одежды и тряслись от холода и нескольких голодных дней. - Откуда ты? – первое, что я спросила у нее. Ведь она могла быть беженкой. Это нередкое явление. - Из Девятого. Ты ведь тоже оттуда, да? - Ага… Дальше разговор как-то не завязался. Мы тратили тепло только на поиски еды. По возвращению в город мы зашли в ближайший бар. Их у нас полно. Пожилой, но все такой же бодрый Росс искал нам что-то съестное и желательно согревающее. Суп из собачьего мяса самое то. Только когда мы отогрелись и пришли в себя, мы стали более заинтересованы друг другом. - А я тебя видела, - говорила Крисс. – ты дочь цирюльника, верно? Он пару раз был у моего отца. Я киваю. Вот о ком мне сейчас не хотелось бы говорить, так это об отце. - Мой тоже погиб на складе. Там даже хоронить нечего было… - Прекрати… Она замолкает. Я не хочу вспоминать это. Просто не хочу, и все. Она относится к этому, как к должному. Как будто это абсолютно нормально! А я еще не смерилась, мне трудно об том говорить. - Что ты делала там? – спросила я после пятиминутной молчанки. - То же, что и ты. Мне сестру кормить… - А мне брата. Мы улыбаемся друг другу, как старые знакомые. Постепенно мы свыклись со странностями друг друга, начали обмениваться знаниями и добычей. У Крисс была пятилетняя сестра. Это та, ради которой она прошаривала поля от и до. Мать работала на рынке, была неким посредником. Закупала товары у одного и перепродавала другому с наценкой. Какие-то продукты забирала домой, какие-то шли на продажу. От этого хоть и был толк, но весьма невелик. Но на жизнь им хватало. Перед Жатвой я пообещала, что пойду добровольцем, если вызовут Крисс. Она же вместо меня не пошла. Интересно, это из-за шока, или все так и было спланировано? Я теряю ход мыслей, когда ко мне в дверь тарабанит Олимпия. - Подъем! Сегодня у нас полно работы! – щебечет она. - А я-то тут причем? – сонно ворчу я и утыкаюсь в подушку. Через десять минут выбивания двери, я сообщаю сопроводительнице, что уже почти проснулась и практически встала. Этот ответ ее вполне устраивает. По дороге в ванную я путаюсь ногами в покрывале. Без разбора тычу во все кнопки в душевой кабинке, и пока на меня льется горячая вода и клубничная пена, я вспоминаю предыдущий день. Вчерашняя девятка за показ была как снег на голову. Я все так же не понимаю, за что я ее получила. Но это и не важно. Главное чтобы спонсоры посчитали нужным спонсировать девчонку с таким неплохим результатом. За столом я нахожу менторов, Олимпию и Суини. Все молча ковыряют свой завтрак, и практически не замечают моего появления. - Эм… Доброе утро? – неуверенно произношу я. - Ты вовремя. – бубнит Дин. – Нам сегодня есть чем заняться. Меня пока мало интересуют их планы. Сначала завтрак. - Сегодня мы займемся вашей подготовкой, - тут же начинает Олимпия, не дожидаясь каких либо действий со стороны менторов. – и забот у нас полно. Завтра у вас интервью, и мы же не хотим, чтобы вы там опозорились, верно? - Заткнись… - бурчит по своему обыкновению Таира. - Так или иначе, сегодня вы должны сходить в тренировочный зал. Хотите вы этого или не хотите. - говорит Дин, пристально глядя на Олимпию. Суини мрачно смотрит в свою тарелку, изредка ковыряя вилкой омлет с ветчиной и зеленью. Сажусь рядом с ним. - Как спалось? - спрашивает он, пододвигая мне тарелку с оладьями, политыми джемом. - Нормально, а ты? - Сойдёт. Оставшееся время мы молчим. Я быстро съедаю свой завтрак и наливаю себе стакан апельсинового сока, который быстро выпиваю. Ближе к девяти, Дин смотрит на часы. - Вам пора на тренировки. - говорит он и гонит нас в комнаты одевать тренировочную форму. Как бы мне не хотелось идти на эти тренировки, это необходимо, чтобы хоть как-то продержаться на арене некоторое время. Отсиживаться в номере могут только профи. Ни я, ни Суини к ним не относимся. Придётся идти. В тренировочном зале уже собрались почти все трибуты, не хватает только Седьмого, Шестого и Третьего дистриктов. - Тренировочный зал открыт для вас всё время вашего пребывания в Капитолии. - говорит тренер, когда наконец в зале собираются все трибуты. - Правила остаются те же: в драки не лезть, заниматься исключительно собой, - повторяет Атала нам то, что говорила при первом нашем посещении этого места. Видимо, ей настолько приелись эти фразы, что она произносит их скучающим голосом, с нотками сожаления о том, что двадцать шесть детей скоро будут убивать друг друга, борясь за возможность вернуться домой. - Счастливых вам Голодных игр. И пусть удача всегда будет на вашей стороне. - так же добавляет она. Трибуты, шепчась, расходятся по секциям. Я оглядываюсь и вижу, что Суини не спеша идёт к секции, где ждут тренера с резиновыми дубинками. Решил потренироваться в юркости и по-уклонятся от мощных ударов строгих тренеров. Я же иду к секции, где блестят в свете ламп остро наточенные лезвия топоров, ножей и прочего холодного оружия. Не знаю, чем оно меня так привлекает. Возможно тем, что наши бритвы спасали нас в трудные времена, и теперь меня так же тянет к этому металлическому блеску орудия, которым можно причинить боль и забрать жизнь. Если я смогу ещё лучше "подружиться" с оружием, возможно, я и смогу продержаться на арене. Возможно... На этот раз Атала ходила по секциям с ещё одним тренером – Маркусом. Высоким, смуглым мужчиной спортивного, можно даже сказать борцовского телосложения. Он курировал парней, наставляя их действовать "по-мужски", а не, как он выражался, "защищать себя в зависимости от своего настроения и ПМС". Никто его, правда, не слушал. Возможно, из вредности. После того, как он подошёл к Суини, который уже тем временем тренировался ставить ловушки и капканы, они разговаривали о чём-то минут десять, и, судя по выражению лица брата, это был вовсе не душевный разговор тренера и ученика. Мои мысли оправдались, когда брат, закончив препираться с тренером, подошёл ко мне. - Вот кого я действительно сейчас хочу убить, так это Маркуса. - почти прорычал Суини, сжимая кулаки и смотря, как тренер переключается на Морта из первого дистрикта. - А что такое? - пытаюсь я подколоть брата. - Он... Такой заносчивый! То ему не так, это ему не так! - Суини схватил один из томагавков со стойки и со злости метнул его в стоящий поодаль манекен, попав точно в голову. - Если ты и на арене будешь так метать ножи в противников, у тебя есть шанс продержаться некоторое время. - к нам подошла Атала. Впрочем, долго возле нас она не задержалась, направилась к трибутам из четвёртого дистрикта. - Как я их всех ненавижу. - снова шипит брат, заламывая руки. Видимо, приближения начала игр, тренировки, нравоучения менторов и стилистов слишком давят на него. - Да ладно тебе, - пытаюсь как можно веселей улыбнуться. - Всё равно скоро умрём. - Не начинай. - он выразительно смотрит на меня и я понимаю: не стоит мне снова заводить шарманку про смерть и тщетность бытия, иначе он взорвётся. - Ладно-ладно. - Беру в руки копьё. Тяжёлое, но сил держать или метнуть его у меня хватает. Целюсь, замахиваюсь и кидаю. Ну что ж, думаю, для хилой девчонки попадание не в голову или сердце, но точно в брюшную полость насквозь - вполне себе не плохо. - Делаешь успехи, - брат треплет меня по голове, взлохмачивая волосы. Дома я всегда возмущалась на него по этому поводу, а все из-за того, что я трачу уйму времени, чтобы хотя бы как-то привести своё воронье гнездо на голове в подобие порядка, что не всегда получается. Но здесь, когда совсем скоро за нами по пятам будет ходить сама Смерть я не против. Уже всё равно. Я всего лишь слабо улыбаюсь.