Anytime, anywhere, anyplace.

Тому нравится быть сверху. Сидеть на Роберте верхом и чувствовать его член глубоко внутри себя. Такая позиция позволяла ему контролировать ритм и угол проникновения. Ему нравилось, опираясь на широкую грудь мужчины, смотреть в его черные от возбуждения глаза. Нравилось накрывать Роберта своим телом, когда он наклонялся, чтобы поцеловать. Нравились широкие ладони Роберта на своих бедрах или под ягодицами. Он не руководил, просто придерживал или гладил. В такой позиции Том чувствовал себя сексуальным. Ему нравилось, когда Роберт вжимал его в матрас, но трудно чувствовать себя сексуальным, когда твои колени находятся рядом с ушами. Холланд никогда не подозревал, что такой секс может приносить столько удовольствия. Постыдного, но яркого удовольствия. В Роберте его заводило абсолютно все. Но его глухие стоны были, несомненно, в топе. Каждый раз Том не мог поверить, что именно он является причиной этих восхитительных звуков. Что Роберт наслаждается процессом так же, как и он сам. Секс был редкостью в их отношениях. Хотя более правильно «это» стоило назвать связью. Но Том отчаянно не хотел этого делать. Тем более, вслух они никак не называли то, что происходит между ними. Они никогда это не обсуждали. Роберт может быть грубым, и Том не отрицает, что ему нравится, когда мужчина использует на нем один из своих приемов, захватывая руки, удерживая за шею. Или вжимает в матрас коленом, которое упирается в спину. Тело у Роберта сильное, натренированное, действует точно и быстро. И вот Том уже задыхающийся лежит под Робертом, не понимая, как быстро у того получилось обездвижить его. В первый раз Том еще не бросает надежду вырваться, не может смириться со своей уязвленной гордостью. Трепыхается под Робертом, распаляя их обоих. Мужчина держит крепко, пресекая любое движение. Подчинение странным образом заводит еще больше. Роберт может быть ласковым. Обычно все начинается с того, что они просто лежат вместе. Они могут смотреть фильм на ноутбуке Дауни, или каждый уткнется в экран своего телефона, отвечая на почту или просто проверяя соцсети. Том думает, что это напрасная трата времени. Но все равно наслаждается этими минутами. Под теплым боком Роберта так спокойно и комфортно. Легко вообразить, что такие вечера для них не редкость. Они никуда не торопятся и могут себе позволить просто расслабленно полежать рядом друг с другом, иногда переплетаясь ногами. Первым всегда не выдерживает Том. Сначала он просто откладывает телефон в сторону, потом ненавязчиво начинает пробираться пальцами под одежду Роберта, внимательно следя за его реакцией. Если Дауни продолжает заниматься своими делами, то в ход идут ноги, которые Холланд без стыда закидывает на мужчину. Дауни, наверное, нравится эта игра, потому что он игнорирует навязчивые приставания до последнего. Когда Том с возмущением забирает из его рук телефон, параллельно покрывая поцелуями шею Роберта. Роберт может быть нетерпеливым. Встретившись с таким Робертом в первый раз, Том испугался. Когда Дауни с порога налетел на него, прижимая к стене, удерживая руки, жадно целуя. Том даже спросить не успел: какого хрена? А его уже перегнули через спинку дивана и стаскивали штаны. Это было страшно, волнительно и охуенно! Роберт может быть безразличным. И, к сожалению Холланда, этот Роберт встречается чаще всего. Поначалу Том мог придумать для Дауни много оправданий, тем самым отговаривая себя от обиды на мужчину. Холланд прекрасно понимал, что такое актерская профессия, когда работа забирает все свободное время. Но он иногда позволял себе думать, что Роберт мог найти несколько минут, чтобы проверить свои сообщения и хотя бы раз написать самому. Но, видимо, если у Роберта и были эти пять минут, тратить он предпочитал не на Тома. И вот сейчас это переросло в обиду. Том понимает, что предъявить Роберту нечего. «Ты мне не отвечал на сообщения», — звучит глупо даже у него в голове. Роберт, скорее всего, не поймет, как для Тома важно получать хоть какие-то знаки внимания. Особенно, когда они находятся на расстоянии. Том двигается четко, быстро, как нравится ему и Роберту. Наслаждение концентрируется внизу живота, посылая вдоль позвоночника электрические разряды. Холланд упирается Роберту ладонями в грудь, смотрит через прикрытые глаза на мужчину. Они редко говорят во время секса. В их жизни и так много праздной болтовни. Тому нравится слышать их учащенное дыхание, низкие стоны Роберта, как шелестят накрахмаленные простыни очередного гостиничного номера. Том прикрывает глаза, меняет угол, подавшись немного вперед, вскрикивает, хотя ожидал этого, когда Роберт задевает простату. Он слизывает пот над верхней губой, продолжая двигаться: размеренно, четко, поднимаясь и опускаясь, хотя ноги уже молят о пощаде. Но это такая мелочь в погоне за оргазмом. Широкие ладони Роберта гладят его по груди, бокам. Том боится, что сейчас расплачется от накативших на него чувств. Этого, конечно, не случится, но он переполнен эмоционально. Хочется ляпнуть какую-нибудь чушь про любовь. Когда оргазм совсем близко, он одной рукой хватает себя за член, начинает водить по нему быстро, нетерпеливо постанывая. Он так долго этого ждал, но сейчас не готов оттягивать разрядку ни на секунду. Он кончает себе в руку, застонав на высокой ноте. Роберт его, взмокшего и немного дезориентированного удовольствием, прижимает к себе, начинает вбиваться в податливое тело с бешеной скоростью. Том только может, поддаваясь толчкам, елозить носом по плечу мужчины. Он практически лежит на Роберте, зажимая в кулаке сперму, чтобы не запачкать их животы. Роберт через минут пять финиширует, и Том обнаруживает с удивлением, что способен кончить второй раз. Он не почувствовал оргазма, но его член выдает еще небольшую порцию спермы. Однако. — Черт, — глубоко дыша, выдает Роберт. И непонятно похвала это или ругательство. Том предполагает, что первое. Холланд скрывается в ванной, чтобы привести себя в порядок, а когда выходит, одетый в трусы и футболку, застает Роберта за курением. Тот принял сидячее положение, подложив под спину подушку, и курит, стряхивая пепел в блюдце. На голом животе покоилась красивая чашка с синим узором. Роберт знает, как Том стесняется наготы, как собственной, так и Дауни. И мужчина предусмотрительно прикрыл пах краем одеяла. А вот привычку курить сразу после секса, Роберт бросить не может. Да и не хочет. Том оглядывает номер. Развороченная постель, открытое окно, через которое проникает ветер, играя с легкой занавеской. У кровати стоит сервировочный столик с заказанным часом ранее ужином. Как раз с него и взял Роберт свою чашку, где еще оставался чай. По комнате распространяется запах сигаретного дыма, к которому Том, кстати, привык. И теперь у него стойкие ассоциации только с Робертом и сексом с ним. Сейчас, когда чувства и страсти немного улеглись, Том чувствует себя неловко, не знает, куда себя деть. — Нам надо поговорить, — говорит Роберт, а сердце Тома замирает. «Нам надо поговорить» — это всегда плохо. Это всегда начало какого-то дерьма. В трусах и футболке он чувствует себя до невозможности уязвимо. — О чем? — осторожно спрашивает он, ожидая самого худшего. Роберт выглядит непробиваемо спокойным. А чего ему волноваться? Ему все решения связанные с Томом даются как-то слишком легко. Так легко, словно ничего не значат. Том каждый раз уговаривает себя, что это не так. — Я возвращаюсь к жене. Том моргает несколько раз, недоуменно смотря на мужчину. Первые секунды он даже не понимает о чем речь. Просто смотрит на Дауни, который сидит в его постели. Холланд отмечает, какой темной кажется кожа мужчины по сравнению с белоснежным постельным бельем. Взгляд Тома скользит по растрепанным волосам Роберта, по его груди, животу. Ниже, где начинается острый угол одеяла. По согнутой ноге, по колену, которое свешивается с кровати. Возвращается к руке, зажатой в пальцах сигарете. От нее поднимается тонкая струйка дыма, растворяется под потолком. — Что? — спрашивает Том. — То есть, я не знал, что ты уходил от нее. Роберт не скрывает удивления. *** Приехав в город N, Тома встречает плюсовая температура и мелкий дождь, который проникает за воротник. Зима в этом году не удалась. Удачно быстро получив багаж, никем не замеченный, он прыгает в заранее заказанный убер, и устало откидывается на спинку сидения. За окном мелькают знакомые места. Дома, вывески ресторанов, достопримечательности. Том одновременно преисполнен радостью и отчаяньем. Он сам не понимает, как эти два противоположных чувства могут уживаться в нем. Он рад оставить за спиной все рабочие процессы хотя бы на короткое время. Постоянная занятость спасала его от ненужных мыслей, на них просто не было времени. Том банально устал, был вымотан физически и морально. Не до конца зажившая лодыжка иногда напоминала о себе пульсирующей болью. Том достает из кармана телефон, открывает приложение для сообщений. Их переписка с Робертом выглядит до ужаса абсурдно. Много сообщений от Тома, редкие ответы от Дауни. И несколько десятков последних сообщений, которые даже не имеют статус «прочитано». Какой уж там ответ. Том старается не думать, что может обозначать это тотальное игнорирование. Холланд набирает еще одно, горько улыбаясь, заранее прогнозируя, что и оно не будет прочитано. «Я приехал». Сообщение улетает в пустоту, оседает маленькой песчинкой на сервере. Том отлично знает о неумении Роберта пользоваться соцсетями и мессенджерами. Но, черт, не заметить с десяток сообщений это надо постараться. Холланд давно бы позвонил, но Дауни строго запретил ему это делать. Том не спрашивал почему. Ослушаться можно, но себе дороже. И вот сейчас, по пути в отель, Том не знает: состоится вообще их встреча или он зря тратит свое время. Когда он подъезжает к отелю, дождь усиливается. Его встречает швейцар с огромным черным зонтом, Том быстро бежит от машины к дверям отеля, шлепая кроссовками по лужам. Пока он регистрируется, его багаж уже отправляют в приготовленный номер. Это так обыденно. И пятизвездочные отели, и косые заинтересованные взгляды не только гостей, но и персонала. Том устал, но все равно замечает все это и только сильнее тянет на голову капюшон от худи. Ему достается светлый номер, окна которого выходят на главную улицу. Том тут же открывает окно, чтобы проветрить помещение, избавиться от запаха уборки. В комнату тут же проникают звуки проезжающих мимо машин и капель дождя, что разбиваются о железный карниз. Том скидывает обувь, обнаруживая, что умудрился замочить ноги. Вот тебе и кроссовки почти за двести баксов. Мокрые носки комочками летят на пол. Туда же и джинсы. Куртка летит на ближайший стул, туда же худи, которая соскальзывает на пол, там и остается. Том не неряха, но поднимать кофту сил нет. Он задергивает плотные шторы, погружая комнату в полумрак, откидывает покрывало с кровати, забирается под одеяло, пахнущее стиральным отельным порошком. Холланд возится под тяжелым одеялом, устраивается поудобнее на пухлой подушке, закрывает глаза. Несмотря на усталость, он долгое время не может заснуть. Прислушивается как дождь, набирающий силу, стучит по карнизу. Как нетерпеливый водитель сигналит кому-то. В комнате становится прохладно, но под одеялом тепло и уютно. Том думает, что надо написать Роберту номер своей комнаты, но оставляет это на потом. Наконец-то усталость берет верх, и Морфей принимает его в свои объятия. Когда Том просыпается, он какое-то время не может понять: где находится и какое сейчас время суток. В комнате темно, едва угадываются очертания мебели. Он вспоминает перелет и заселение. Он в городе N. Шевелиться не хочется, вылезать из-под одеяла тоже. За то время, что он спал, комната превратилась в холодильник. Живот сводит от голода, и встать все-таки придется. Укутавшись в одеяло, он подходит к окну, закрывает раму. Зажигает лампу, стоящую на тумбочке рядом с кроватью. Желтый свет рассеивает мрак, оглядываясь, Том находит свой телефон. Среди множества уведомлений, от Роберта по-прежнему ни одного сообщения. Том со злостью стискивает в руках аппарат. Обида кислотой жжет внутренности. Он все равно открывает их общий чат, сообщает, в каком номере остановился. Смотрит какое-то время на ровные строчки своих посланий в никуда, словно сейчас произойдет чудо, и под фото Роберт появится надпись: «набирает сообщение». Некоторое время уходит на то, чтобы найти в номере пульт от кондиционера и включить его на максимально теплый режим. Потом заказывает ужин в номер, и пока ждет еду, переодевается в новую одежду, выкладывая вещи из спортивной сумки прямо на пол. Когда на телефон приходит сообщение, он бросается к телефону, как есть: в едва натянутых штанах и футболке, повисшей на шее. Но это всего лишь мама, которая спрашивает, как он долетел. Разочарование такое сильное, что Том кидает в ни чем не повинный аппарат обратно на кровать, даже не ответив. *** Около десяти вечера в дверь номера раздается нетерпеливый стук. Том уже поужинал и сейчас смотрит сериал, который никак не мог посмотреть из-за занятости. Он удивленно смотрит на дверь, словно стук — это слуховая галлюцинация. Такое вполне может быть. Или это персонал гостиницы. Кто угодно, но это не может быть Роберт, мать его, Дауни-младший. Просто, если сейчас Том позволит себе подумать, что это он, а окажется, что нет, разочарование убьет его. Да, точно. Стук повторяется. Настойчивый и более сильный. Том идет к двери, по дороге заглядывая в зеркало. Видок у него тот еще. Холланд открывает дверь, не посмотрев в глазок, и шокировано замирает. На пороге действительно стоит Роберт. После тотального игнорирования просто сложно в это поверить. И Том, надо его понять, в шоке смотрит на мужчину. Роберт же улыбается, чмокает его в щеку так, словно они виделись только вчера, и проходит в номер. Том все еще в шоке закрывает за ним дверь, догадываясь повесить на ручку табличку «не беспокоить». Поворачивается, рассматривая мужчину. Тот выглядит превосходно, как и всегда. Черные классические штаны, яркая футболка, пиджак. На ногах очередные кроссовки. — Как же я устал! — с этими словами Роберт садится на расстеленную кровать, опирается на руки, с любопытством рассматривая вещи Тома, разбросанные по полу. Что, вот так просто? Том скрещивает руки на груди. Ни тебе извинений за молчание. Ни банальное — «привет, я скучал». — Иди сюда, — Роберт кивает на кровать, — возможно, тебе удастся расшевелить кое-что между моих ног, иначе придется ждать до завтра точно. Том стоит на месте, давится возмущением. У Роберта нет совести. Он, думает Том здесь только чтобы потрахаться? Серьезно? Кажется, Роберта ничуть не смущает, что Том никак не реагирует на его слова. Он продолжает рассматривать номер рассеянным взглядом. Потом устало и раздраженно вздыхает. — Я опять сделал что-то не так? — он даже не смотрит на Тома, когда говорит это. — Если ты будешь молчать я не смогу догадаться сам. Конечно, не сможет. Том совершенно не хочет начинать их встречу с разборок, но понимает важность указать мужчине на то, где он облажался. Он больше не тот наивный мальчик, который смотрит в рот кумиру и лишнее слово боится сказать. Несмотря на разницу в возрасте, он хочет быть с Робертом на равных. Он не хочет быть тем, о ком вспоминают от нечего делать. И так еле мирится с тем, что является маленьким грязным секретиком знаменитого актера. Несмотря на то, что сам Том против афиширования личной жизни в принципе. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — выдавливает из себя Холланд. — Привет? Том видит, как стремительно у Роберта портится настроение. Буквально на глазах уголки губ мужчины ползут вниз. Взгляд становится колючим. Том уже хочет отбросить всю обиду. Какая разница? Он же сейчас здесь, разве другое имеет значение. Но гордость Тома подсказывает, что да, имеет. — Привет? — переспрашивает Том. — Просто «привет» после месяца молчания? После месяца, когда ты просто не мог открыть сообщения, которые я присылал? Привет? Ты реально считаешь, что это самое подходящее слово? Том сам не заметил, как начал злиться. Под его словами плечи Роберта опускаются ниже, мужчина по-прежнему не смотрит на него. Это выводит из себя еще больше. Тяжело дыша, Том замолкает, опасаясь сказать лишнего. Сейчас Роберт пошлет его. Пошлет, а потом встанет и уйдет. Но Дауни продолжает сидеть на его постели и смотреть куда-то в угол. Том вообще сомневается, что Роберт понимает суть претензии. — Послушай, — мужчина все-таки поворачивается к Тому лицом. — Я прилетел буквально только что. Я хочу в душ и туалет. Черт, я устал от смены часовых поясов, перелетов и бесконечных, мать их, мероприятий. И меньше всего я хочу сейчас выслушивать твои претензии о том, что я не отвечал на твои сообщения. Я ясно выражаюсь? — Претензия не в этом. Том замечает, что Роберт выглядит усталым, хотя и не показывает этого. Если он действительно только что приехал из аэропорта, то это впечатляет. Но Холланд все равно зол. — А в чем тогда? — Ты их даже не читал. Ни одно мое сообщение. Что я мог подумать? — Что я занят? И как я их не читал? Читал. Не все, но читал. Те, что всплывали в уведомлении. Том еле сдерживает себя от фейспалма. — Их надо открывать, чтобы собеседник видел, что они прочитаны! Роберт смотрит так, словно впервые о таком слышит. Он актер, первоклассный и высокооплачиваемый лжец. Том не позволяется себе повестись на этот «честный» взгляд. — Заканчивай, Том, — просит Роберт и хлопает ладонью по кровати рядом с собой. — Я не хочу сейчас выслушивать твои детские обиды. — Детские? — Том задыхается в возмущении. — Хорошо. Взрослые обиды. Я извинился же. — Извинился? Я пока не услышал ни слова извинения. — Ты хочешь, чтобы я ушел или что? Конечно, этого Том не хочет. Да и не рассчитывал на извинения. Но сейчас он уже просто не может сдаться. Взять и перестать злиться не позволит гордость. — Не хочу, — все-таки отвечает Том. — Ты ведь даже не понимаешь. Не пытаешься это сделать. Дауни тяжко вздыхает, словно объясняет ребенку прописные истины уже в пятый раз. — Я же здесь. Сижу на этой кровати, в то время как мой мочевой пузырь норовит лопнуть. Я тебя предупреждал. Со мной сложно. И лажаю я в отношениях чаще, чем делаю что-то правильно. Но, черт, Том я думал, мы обговорили это. — Месяц игнорирования! — чеканит Том. — А потом ты приходишь и ждешь, что я, как послушный мальчик, прыгну в кровать ублажать тебя? Только потому, что ты вспомнил о моем существовании? — Ты ведешь себя не как «послушный мальчик». И папочке придется тебя наказать. — Роберт! — рявкает Том. Холланду невыносимо теперь шутки Дауни, когда он сам такой весь злой. — Боооже! — Роберт одним плавным движением поднимается с постели. У Холланда тут же сердце падает куда-то вниз, где бьется учащенно в клубке кишок. Роберт собирается уйти! Том дергается, чтобы перегородить мужчине дорогу, но Роберт направляется в сторону туалета, пытаясь не наступить на разбросанные вещи. — Я в душ, а ты закажи что-нибудь поесть. И кофе. Пожалуйста, Том. Мы обязательно поговорим обо всем, но дай мне отдохнуть. Хорошо? Тому почти совестно, словно он действительно очень плохой мальчик, доставляющий Роберту только проблемы. Вероятно, у взрослых в отношениях так все и происходит. Да и какие у них отношения, так секс раз в пару месяцев, от которого они оба пока не могут отказаться. Только вот у Тома тут еще и неуместные чувства примешаны. Но Дауни об этом знать не нужно. Борясь с желанием присоединиться к Роберту в душе, Том заказывает еще еды, выбирая все подряд. А потом собирает разбросанные по полу вещи, запихивает все комком в сумку. Теперь в комнате стало душно и Том, выключив кондиционер, слегка приоткрыл раму, позволяя холодному ветру проникать в помещение сквозь узкую щель. Роберт появляется в комнате в белом гостиничном халате, с вещами под мышкой. — Я практически заново родился. — Да, при этом истратив все мои полотенца и халат, — Том слегка улыбается, показывая, что внял просьбе Роберта и все претензии отложены на потом. Дауни хмыкает, и ищет глазами, куда пристроить свои вещи. — Почему ты выбрал такой маленький номер? Одна комната, ты серьезно? — Я выбрал обычный, стандартный номер. Куда мне две комнаты? Роберт никак это не комментирует, он садится на кровать, потому что больше некуда, совершенно не заботясь о том, что полы халата разъехались в стороны, и Тому прекрасно видно отсутствие нижнего белья. Дауни из кармана халата достает пачку сигарет и зажигалку, Том даже слова не успевает произнести, как мужчина высекает огонек и подпаливает кончик сигареты. — Это номер для некурящих. Роберт смотрит на него «ты перестанешь меня доставать?» взглядом. В дверь номера стучат, Том идет открывать, надеясь, что служащий не почувствует запах дыма. Кровать в проеме двери не видно, Том сам вызывается закатить сервировочный столик, отдает тот, что уже был у него в номере. Все это время Роберт курит с невозмутимым видом, и Том задается вопросом: а куда тот стряхивает пепел? Оказывается прямо на тумбочку. Том только качает головой, пепел это ерунда. Все ерунда. Он протягивает Роберту салат с руколой, маленькими помидорами и креветками, а также сандвич с бужениной. Мужчина принимается за еду, кладя в рот креветки прямо руками. Том есть уже не хочет, просто наливает себе чай из общего чайника. — Чай? Я просил кофе. — Да? — наигранно удивляется Том. — Я перепутал. Роберт улыбается набитым ртом, по достоинству оценив саботаж Холланда. — Теперь ты в более хорошем настроении? Папочка прощен? — Не говори так, это извращение какое-то, — Том кривится. Роберт откладывает свою тарелку и придвигается ближе к Тому, опасно понизив голос, говорит: — Все, чем мы занимаемся — это извращение. Тому так не кажется. Быть в руках Роберта для него естественно, это не кажется извращением. И их секс точно не извращение. От низкого бархатного голоса, по рукам бегут мурашки. От Роберта пахнет гостиничным шампунем и сигаретами. Он так близко, а Том так скучал, что не выдерживает первым. Он всегда не выдерживает первым, но никогда не жалеет, что поддается своим «мальчишеским» порывам. Он поддается вперед и впивается в губы Роберта, неуклюже сталкиваясь с ним носами. Роберт охает, словно не ожидал именно такой реакции, но охотно притягивает Тома за ворот футболки еще ближе. Дауни ложится на спину, увлекая за собой Холланда, вынуждая того сесть сверху. Мужчине нравится чувствовать на себе тонкое тело Тома, он не такой легкий, как может показаться на первый взгляд. И тем приятнее чувствовать его на себе. Том нетерпелив, пробирается руками под халат, ослабляя узел пояса. Оглаживает тонкими пальцами живот, бока, пробирается выше, к груди, намеренно задевая соски. Они оба прекрасно знают, что нравится друг другу и быстро находят нужные точки. Роберт запускает руки под штаны Тома, накрывая ладонями упругий зад, сжимая сильно. Том протяжно стонет ему в ухо, а потом отстраняется. — Я выключу свет? Не дожидаясь ответа, Том поднимается с кровати, выключает верхний свет. Теперь в темную комнату проникает полоска света из ванной комнаты. Том снимает с себя футболку и штаны, оставаясь в трусах, потому что ему, да и Роберту, нравится, когда мужчина избавляет его от последнего элемента одежды. А еще ему не нравится быть перед Робертом совсем голым. Откуда у Тома с его идеальным телом такой комплекс, Роберт не понимает. Но принимает этот маленький заскок. Своего же тела он нисколько не стесняется. Поэтому параллельно скидывает с себя халат и видит смущенный, но жадный взгляд Тома. Тот позволяет себе несколько секунд посмотреть на Роберта, чувствуя, как краснеет его лицо. Особенно, когда взгляд касается уже вставшего члена. Он уже столько раз был внутри Тома, как в заднице, так и во рту, но все равно вызывает трепетный восторг. Сейчас Роберт позволит Тому руководить процессом. Такого Роберта Том тоже очень любит. Не потому, что может почувствовать власть над ним. Ему просто нравится доставлять мужчине удовольствие. Когда Роберт лежит и просто принимает все, что Холланд собирается с ним делать. И, конечно же, Том тянется к члену Роберта. Осторожно проводит по нему рукой. Член такой горячий, крепкий, но в то же время приятный на ощупь. Одно удовольствие водить по нему вверх-вниз, замечая, как тот крепнет еще больше. Роберт наблюдает за Томом сквозь прикрытые глаза. Парень выглядит очень сосредоточенным, словно занят чем-то важным. От его манипуляций по телу проходятся приятные волны удовольствия. Дауни терпеливо ждет, когда Том приступит к более активным действиям. Холланд устраивается удобнее на постели, но его ноги все равно свешиваются над полом, однако его это не смущает. Он берет член в рот сразу наполовину, прикрыв от удовольствия глаза. Оказавшись в теплом влажном плену, Роберт шумно втягивает воздух сквозь зубы. В его памяти еще свеж самый первый минет от Тома, где были и смущение, и зубы, и слишком много слюны. Удовольствие Роб тогда получил, но с того времени у Тома заметные успехи. Он сильно смыкает губы вокруг ствола, ласкает языком головку, слюны достаточно для того, чтобы помогать себе рукой. Он ритмично насаживается на член, делая ровно то, что нравится Дауни. Роберт трогает Тома за плечо и тот тут же отзывается, смотрит вопросительно, опасаясь, что сделал что-то не так. Роберт проводит пальцами по тонким губам, блестят от слюны, погружает их в рот, безмолвно прося их вылизать. Том принимается выполнять его просьбу, добавляет слюны, с энтузиазмом посасывая чужие пальцы. Роберту нравится смотреть, как растягиваются губы Тома, поэтому добавляет третий палец, бесцеремонно исследуя ими рот. Холланд позволяет ему все. Наверное, именно эта готовность мальчишки отдавать всего себя привлекает Дауни больше всего. Помимо милой внешности, конечно же. Роберт просит развернуться Тома так, чтобы он мог дотянуться до его задницы, и просит продолжить начатое. В это же время, проникая в парня одним пальцем. Том мычит, не выпуская член изо рта. От чувствительной головки по стволу идет приятная вибрация. Роберт старается синхронизировать свои движения с движениями Тома, но тот постоянно срывается, ведет задом, отвлекается. Для него пока еще слишком сложно отсасывать, когда Роберт трахает его пальцами. Что ж, над этим стоит поработать. Когда Роберт добавляет второй палец, Том сдается. Он выпускает член изо рта и, хныча, упирается лбом Роберту в бедро. Поддается на пальцы, желая получить их еще глубже. — Тише, тише, — успокаивает его Роберт, свободной рукой приходясь по волосам. — Ты же хочешь получить сегодня не только пальцы, я прав. Том только кивает, по-прежнему упираясь в бедро лбом. Роберту нравится растягивать Тома пальцами. Это самая приятная часть их прелюдии. Внутри горячо и влажно, анус приятно обхватывает пальцы, а стенки кишечника мягкие. И Роберт просто с ума сходит, как только представляет себя внутри этого тела. Специально оттягивает момент проникновения, мучая себя и Тома. — Я готов, — сообщает Том, но с пальцев не соскальзывает, только дышит рвано, когда они касаются заветного местечка внутри. — Ты уверен? — Роберт раз за разом задевает пальцем простату, от чего Тома не слабо так начинает трясти. — Да-а. — Сядешь сверху? Тома не надо просить дважды. Ощущая острое желание, находясь в плену похоти, Том теряет всякую стеснительность, чем нравится Роберту еще больше. Он перекидывает ногу через тело Дауни, садится сверху, прогибается, чтобы легче вставить в него член. И насаживается сам, как только чувствует головку у входа. Роберт не дает насадиться ему слишком резко, поддерживает за бедра, позволяя Тому опускаться медленно и с минимальным дискомфортом. С такого ракурса Том бесконечно красивый, такой смелый. С каплями пота над верхней губой, шальными темными глазами, румянцем на щеках, который видно даже в полутьме. А когда он начинает двигаться, Роберт закрывает глаза и полностью отдается ощущениям. Их секс слишком хорош, и это даже пугает, насколько они идеально подходят друг другу. Женатому человеку непозволительно так думать, но Роберт никогда не был образцом хорошего поведения. *** — Ты хоть раз видел кольцо на моем пальце, когда я с тобой? — говорит Роберт, когда справляется с удивлением. Вообще, он виноват сам, что они с Томом никогда не обсуждали тот факт, что Роберт женат. Разговоры — редкое явление в их отношениях. Однако Роберт думал, что Тома может смущать факт наличие у него кольца на пальце. И снимал его. Том мотает головой. У мальчишки озадаченный вид. Он теребит край футболки, неосознанно пытаясь натянуть ее ниже, прикрываясь. — Как это… — он откашливается и продолжает: — как это повлияет на наше общение? Организуя эту встречу, Роберт думал, что сказать о прекращении их интимных отношений будет легко. Он на самом деле был уверен, что поступает правильно. Они проведут несколько чудесных дней. И попрощаются. У них больше нет точек соприкосновения. И новых совместных проектов не предвидится. Дауни дал себе слово избегать подобного в будущем. Хватит, и так уже идут слухи. Парня надо отпустить. Это он тоже отлично понимает. Том должен строить свою личную жизнь, а не быть зависимым от одного немолодого актера. Роберт обещал себе, что будет на связи с Томом в любом случае. Если понадобится помощь, совет или поддержка. Он не уйдет из жизни Холланда насовсем. Самому Дауни тоже пора браться за ум. Это и так продолжается слишком долго. У Сьюзан, этой святой женщины, терпение не безгранично. И им не стоит пренебрегать ни в коем случае. Но сейчас, после классного секса и сильного оргазма, Роберт не может решиться поставить точку окончательно. Он так долго держал в себе эту свою особенность, старался быть верен своей жене, оставаясь неудовлетворенным. Нет, секс с женой тоже был на уровне, но Дауни надо было другое. То, что давал ему Том. Роберт эгоист, он может десятки раз говорить о том, что все это ради Тома. Убеждать себя самого в этом, подбадривать себя, как благородно он поступает. Но, когда надо дать твердый ответ, все правильные мотивы рассыпаются, растворяются и уже не кажутся такими уж правильными. Им же хорошо вместе. Кто знает, сколько времени им отмерено? Вероятно, уже завтра Том встретит того, кто заставит Холланда забыть о Роберте. Почему поступать правильно так сложно? — Ты мне скажи. Тебя это напрягает? — Я никогда не думал о ней. И, если честно, не хочу начинать. Я не хочу видеть кольцо на твоем пальце, Роберт. Это больно. Дауни кивает. Он понимает Тома, правда понимает. — Ты же знаешь, что следующая наша встреча состоится теперь неизвестно когда. Я не хочу, чтобы то, что между нами мешало тебе жить полной жизнью. Я никуда не денусь из твоей жизни. Останусь в любом случае, в какой скажешь роли. — Зачем ты мне это говоришь? — Я не хочу, чтобы ты боялся потерять меня и поэтому что-то упустил в своей жизни. Это неправильно. Особенно после того, что я сказал про жену. — Я ничего не упускаю. Я способен прожить без тебя и месяц, и четыре. Просто мне нужны знаки внимания. Знать, что ты обо мне банально помнишь. — Том, не начинай, пожалуйста. Я ставил тебе лайки под фото. Это считается. Том улыбается, вспоминая, какая у него была реакция на эти чертовы лайки. Боже, они флиртуют лайками, словно школьники. — Да, но мне хочется получать от тебя сообщения. «Как дела?», «что нового?». Это не так сложно, как ты думаешь. — Я исправлюсь. Обещаю. Теперь я прощен? — Я сделал тебе отличный минет. Естественно, ты прощен. — Я мог ничего не обещать? — сокрушается Роберт, но тут же улыбается. — Иди сюда. И, когда Том устраивается у него под боком, договаривает: — Минет и правда был отличный. Холланд смеется куда-то в подмышку, придвинувшись к теплому боку близко-близко. Пока еще трудно поверить, что впереди у них несколько дней, которые они могут вполне официально провести вместе. Насколько официально они могут быть вместе, как коллеги. А остальное никого не касается.