Политический брак

В комнате было довольно темно, и мне пришлось перетащить одну из жаровен и масляную лампу в изножие кровати, где я разместилась с иголкой и ниткой в руках. Дело было пустяковым - зашить разорванный рукав на рубашке Торина. Когда я узнала о том, что мужа зацепило рухнувшей балкой, то места себе не находила от беспокойства. К счастью, все обошлось, и едва заметная царапина на плече не могла помешать королю даже исполнить супружеский долг сегодня ночью. Таким образом, сейчас я зашивала мужнин рукав, от избытка старания закусив язык, а сам Торин откинулся на подушки и прикрыл глаза, отдыхая после недавних ласк. Сделав последний стежок и затянув нитку, я взглянула на мужа. С момента нашей свадьбы прошла неделя, и за это время у меня почти не было времени подумать и осознать, каково же мое отношение ко всему произошедшему. Все дни я была на ногах. В середине недели прибыл очередной отряд переселенцев из Синих гор, и им нужно было подготовить хотя бы временное пристанище. Многие из них нуждались в помощи лекарей: переход был трудным и опасным, отряд пережил несколько набегов орков, бежавших после Битвы Пяти Армий, ослабленных, но от того еще более обозленных. Среди переселенцев было много женщин и детей, которым требовался особый уход. Да, я по-прежнему весь день не могла присесть, на ходу перекусывая вместе с другими гномками знатных семейств и простыми женами рудокопов - все различия сейчас стирались, и каждый трудился в полную силу, не жалея себя. Много было дел именно для женских рук: мы отмывали разобранные от завалов жилые помещения, приводили в порядок мебель, стирали оставшуюся пригодной одежду... Этой работе не видно конца: разорение, причиненное Зверем, невозможно было исправить и годами каждодневного труда. Я была постоянно занята и не имела возможности подумать о себе и обо всех тех изменениях, которые произошли в моей жизни за последний месяц. Свадебные торжества длились три дня. Дел в возрождающемся королевстве было столько, что праздновать с обычным размахом королевское бракосочетание было невозможно. Я не жаловалась: стойко перенося внимание к собственной персоне, я, тем не менее, желала бы по возможности его избежать. Перемены в моей жизни были очевидны мне, даже если я не успевала об этом подумать. Раньше я была относительно свободна, и свобода эта ограничивалась лишь приличиями, моим положением и традициями нашего народа. Теперь же я подчинялась во всем своему супругу – мужчине, которого я не успела еще узнать и полюбить. Когда на четвертый день после бракосочетания я решила отправиться к гномкам, прибывшим со мной из Железных Холмов, чтобы узнать, как они устроились на новом месте, Торин недовольно нахмурил брови. Он ничего не говорил, и мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, какие мои действия вызвали его недовольство. Через несколько минут мои догадки подтвердились: - Прости, Флоин, но мне бы не хотелось, чтобы ты покидала покои без моего ведома. Я уважаю твое стремление быть в курсе того, как устроились те, за кого ты в ответе, и не буду препятствовать исполнению твоих обязанностей, но, прошу тебя, в следующий раз спроси у меня позволения, когда тебе понадобится покинуть твои покои. Первый порыв – возмутиться, обидеться, сделать, как пожелаю – мне пришлось подавить немалым усилием. Я напомнила себе, что он – муж, он требует того, что вправе ожидать от меня. И я не могу спорить. Я улыбнулась и склонила голову. - Прости меня, Торин. Я сделала это по привычке. Я благодарна тебе за заботу и обещаю, что этого больше не повторится. Он улыбнулся мне и коснулся поцелуем моих губ. - Ступай к железнохолмцам, а потом проверь, всего ли достает в лазарете, и если нет, отправь гонца в Эсгарот. Я буду поздно вечером, сегодня надо начинать разведывать глубинные шахты. - Прошу тебя, будь осторожен, - я вернула поцелуй мужу и отпустила его. Из всего произошедшего я сделала вывод: раз я теперь замужняя женщина, то не имею права придерживаться только своих желаний и стремлений. Я знаю, что гномка, выходящая замуж, теряет свою самостоятельность и во всем подчиняется мужу, следовательно, и мне стоит забыть о том, чтобы выходить из королевских покоев по своему желанию. Мужчина запирает свою суженую дома, и этому много причин, главная из которых - ревность. Любой гном крайне собственнически относится ко всему, что принадлежит ему, и его жена - первое из этого. Жены и дети - главная и строго охраняемая ценность гномьего народа. Я начала осознавать, что Торин отпускает меня сейчас скрепя сердце, но потом, когда жизнь в королевстве будет налажена и присутствие королевы перестанет быть необходимым в лазарете, на кухне и в других местах, мое существование вовсе будет ограничиваться стенами моих покоев. Для меня это крайне тяжело, но мне необходимо будет с этим смириться. Не могу сказать, что я не думала об этом раньше. Но мне казалось, что Торин, не испытывая ко мне любви, не будет запирать меня в спальне. Видимо, гному, чтобы быть ревнивым, не обязательно испытывать любовь. ...Сегодня же я не на шутку испугалась, когда услышала, что Торина задело падающей балкой. К счастью, он отделался только порванной рубашкой, а кожу едва ссадило. Он весь день провел на нижних уровнях, где начали приводить в порядок шахты, и вернулся ближе к полуночи голодным и грязным. Я помогла ему вымыться и подала ужин, предвидя его усталость вечером и заранее прихватив из кухни жаркое, хлеб, сыр и кувшин с пивом, пока там хоть что-то осталось – наш народ всегда умел быстро управляться с припасами. А пока они распределялись среди всех, невзирая на то, королевском столу шли или голодный воин заглянул. Помывшись и насытившись, Торин опрокинул меня на спину. Я млела под его поцелуями, подстраиваясь под него и пытаясь угадать его желания. Мне отчаянно не хватало любовного опыта, и спасали только интуиция и желание понять обнимавшего меня мужчину. Так было и первый раз, той нашей первой ночью. Я просто училась быть нужной ему. И признательна ему, что он, то ли почувствовав это, то ли сам этого желая, старался быть осторожным со мной. Больно расставаться со своей свободой, тяжело подчиняться чужой воле. И все это я в полной мере прочувствовала в ту первую ночь. Но ощутила и иное: его готовность оберегать меня и его заботу, когда после он, обняв меня, просто гладил мои плечи. Нет, это не любовь, я это знаю. Я видела, какой страстью вспыхивают наши девушки, я наблюдала, как жадно смотрят на них наши мужчины, я замечала, как у тех и других учащается дыхание, щеки алеют от смущения. Между мной и Торином нет этого. Да и какая любовь, если у нас и времени нет, чтобы просто поговорить… Зашив рукав и полюбовавшись на свою работу, я вернула на место лампу и забралась обратно в кровать, выведя своими манипуляциями Торина из состояния блаженной дремоты. Он протянул руку и устроил мою голову на своем плече. Я какое-то время лежала так, наслаждаясь теплом и покоем, а затем вывернулась, приподнявшись и глядя на мужа. А потом сказала то, что мучило меня всю прошедшую неделю: - Я не знаю, что ждет нас впереди, но я сделаю все, чтобы быть тебе хорошей женой. Торин какое-то время молчал, а потом мягко коснулся рукой моей щеки, провел пальцами по ушку и скользнул к шее. Что он пытался мне этим жестом сказать? И пытался ли?..