Сантименты

Алукард лежал в своей комнате, сон не желал к нему приходить. Грейнджер был упрямым и не впустил к себе ни его, ни кого-либо другого. Оставалось лишь переждать бурю, но ждать не хотелось. Мечник уже час вертелся в постели, ему жизненно необходимо было прижать к себе темноволосое недоразумение - иначе сна не видать. Он слез с постели и выглянул в открытое окно. Комната Грея была рядом, и его окно было тоже открытым. Блондин вытянулся чуть вперёд и увидел тонкие пальцы, которые держались за край. Грейнджер сидел на подоконнике: видимо, тоже не мог уснуть. Алукард, не долго думая, взял с тарелки виноградинку и кинул в чужое окно. Ждать не пришлось: стрелок выглянул, увидев Алукарда, который ещё немного и свалился бы вниз. - Сдурел? - Грейнджер запустил в него несчастную виноградинку. - Чего не спишь? - мечник перестал висеть на краю окна, лишь немного выглядывая. - Аналогичный вопрос, - стрелок хмурился, явно недовольный тем, как свешивается из окна блондин: это было заметно даже в темноте. - Ты меня выгнал, как я могу спать? - Алукард состроил обиженную мордаху и стал походить на щенка, которого хозяин выставил из комнаты. - Не смотри так на меня, я все ещё злюсь, - Грейнджер старался не смотреть в грустные темно-голубые глаза, получалось так себе. В глазах мечника было море, в котором тонули щенки. - Прекрати, бесишь меня. - Мне так грустненько одному, - к тонущим щенкам выкинули ещё порцию. - Боже, - брюнет вздохнул, выбора не было. - Ладно, заходи, - он услышал тихое "уииии"; Алукард пропал из виду и через минуту оказался за дверью. Дверь оказалась незапертой и, тихо открыв её, он прошмыгнул в комнату, так же тихо закрывая. Стрелок продолжал сидеть на окне, наполовину раздетый. Алукарду захотелось то ли прибить его за это, то ли крепко обнять, чтобы он не замерз. Он сделал пару шагов в его сторону и остановился, проскользнув взглядом снизу вверх. Ему нравилось в нем все. Нравились худощавые ступни, нравились крепкие икры и бедра, которые скрывала облегающая ткань, нравился слегка впалый живот, узкие плечи, вены на запястьях, длинные пальцы, шея с тонкой кожей, сквозь которую просматривались сосуды, тонкие, но мягкие губы, аккуратный нос и пронзительно алые в полумраке глаза, устремленные на него. Алукард хотел броситься на Грейнджера, вжать в холодную стену, заставить его царапать ногтями тёмный камень, стонать и отдаваться ему полностью. Его взгляд вызывал в нем безумие; мечник боролся с желаниями, беспрестанно сменяющимися каждую секунду, метался между сладким мучением и резкой страстью. Пара шагов, и он приблизился настолько, что мог почувствовать вмиг ставшее прерывистым дыхание стрелка. Он до дикости медленно наклонился — так, что кончики носов соприкоснулись бы через мгновение, и громко клацнул зубами, тотчас же отстранившись и засмеявшись. - Я хочу поиграть, - блондин сладко отметил про себя то, как Грей отшатнулся. Пусть не сильно, но он сделал это, быстро моргнув от неожиданности. - Я тебя только впустил, а ты уже охренел, - Грейнджер отлип от окна, с которым хотел слиться от резкости мечника. Алукард приблизился так быстро, что сердце на мгновение забыло, как нужно стучать. - Ещё нет, но все впереди, - он нежно коснулся губами его щеки, отлично помня куда попал. Даже если Грейнджер его простил, он себя ещё долго будет винить. - Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, - властные губы сместились на шею, отдали должное ключицам, которые были удивительно хрупкими и придавали беспомощный вид стройному и гармонично развитому телу. - Нет, не любишь, - Грейнджер так привычно откинул голову назад, открывая свою шею для ласк. - Ещё раз так скажешь и я застрелю тебя, а затем себя, - Алукард кусает выступающую косточку ключицы, вызывая у стрелка тихий стон, а затем получает шлепок по руке. - Если не заткнешься, я сам тебя застрелю, - шепчет брюнет, - и уйду к Клауду. Он, вроде, симпатичный. - Но ведь со мной не сравнится, - смеётся блондин, разворачивая стрелка спиной к себе и толкая в сторону кровати. - Однозначно нет, - Грейнджер садится на край и задирает голову, глядя на него так, что слова застревают поперёк горла. Брюнет похож то ли на бога, то ли на дьявола, чья кожа мраморно светла да окрашена рубиновым - и вовсе не вином. У этого полубога полудьявола алые глаза, в которых вся ярость жаркого пламени и спокойствие ледяных морских вод, на которые солнце кидало свои тёплые лучи, и Алукард преклонил бы колено, Алукард склонил бы голову перед ним, лишь бы на него смотрели так всегда. - Что? - Грейнджер продолжал смотреть на застывшего мечника. Алукард однажды упадёт в обморок от этого взгляда, как девчонка, на которую посмотрел мальчик, что ей сильно нравится. - Я говорил, что у тебя невероятные глаза? - блондин навис над ним, касаясь большим пальцем щеки. - Говорил, и не ты один, - Грейнджер, как кот, сам потерся о его ладонь. - Прекрати таращиться, раздражаешь, - слова и действия друг с другом не сочетались. - Как на счёт пива, шахмат и секса? - вопрос прозвучал эхом в тихом полумраке комнаты, заставляя стрелка приподнять брови в удивлении. Алукард усмехнулся, довольный реакцией. - Можно без пива и шахмат, - Грейнджер в долгу не остался. Алукард только хмыкнул про себя на такую сговорчивость и стал ласкать губами тонкую шею и трогательно выступающие ключицы. Первая порция засосов уже покрывала светлую кожу, красивым узором спускаясь от шеи. Сильные руки расстегнули ремень узких брюк и, ловко приподняв лёгкое тело, стянули их. Тонкие пальцы брюнета помогли ему расправиться и со своей одеждой. Тёплые ладони по-хозяйски оглаживали длинные ноги и стройные бедра, все чаще поднимаясь к соблазнительным ягодицам и все дольше на них задерживаясь. Грейнджер был произведением искусства, вылепленным под стандарты Алукарда. На него хотелось постоянно смотреть, но боязно было трогать — таким хрупким он порой казался. Алукард аккуратно перевернул его на живот и провел ладонями по талии, пока его рот прослеживал линию шеи, слегка покусывая чувствительную кожу на стыке плеча. Брюнет застонал и придвинулся ближе, ища больше прикосновений. Мечник потянулся за украденной баночкой масла, которую так и не соизволил вернуть. Макнув пальцы, он прошёлся влажными поцелуями по слегка выступающим позвонкам и провел костяшками пальцев по дырочке, осторожно вводя один. Грейнджер испытывал дискомфорт, но не отодвинулся; только сильнее вцепился пальцами в подушку и уткнулся лбом в простынь. Такая покорность заводила, и Алукард добавил к первому пальцу ещё один, слегка сгибая, и получил в ответ тихий стон. - Обожаю тебя, - шепнул блондин, касаясь губами мочки уха и слыша в ответ недовольное "заткнись". Он ввёл третий палец, вырывая из груди стрелка ещё один стон. Свободной рукой Алукард трогал себя, поглаживая большим пальцем головку и размазывая выступившую смазку. Он осторожно вытащил пальцы и, поцеловав брюнета меж лопаток, резко толкнулся в него. Грейнджер отодвинулся вперёд, невнятно что-то прошептав, и Алукард, обхватив его поперёк груди, аккуратно прижал к себе, входя до конца и слыша тихое "сука". Сделав один пробный толчок, он укусил бледное плечо, переключая внимание стрелка на него. Грейнджер был узким, сколько не растягивай, и Алукард старался не быть грубым. Ещё пара пробных толчков, и двигаться становилось легче; мягкие стенки плотно сжимали твердый член, даря неземное наслаждение. Брюнет тяжело дышал, еле удерживаясь на руках. Член у Алукарда был не из мелких, любая дама желала бы попрыгать на таком, а Грейнджер желал оторвать его нахрен, если он не прекратит так медленно и глубоко двигаться. Алукард услышал злобное шипение и вышел, переворачивая брюнета на спину и вновь толкаясь в него. Поза была неудобной, но он хотел видеть его глаза, знать, когда боль сменится удовольствием, и запомнить это, чтобы больше никогда не делать больно. Рука Грейнджера соскользнула с бедра Алукарда, и он сжал его ладонь, переплетая пальцы, как делал это всегда, когда они были одни. Блондин слегка сменил угол, нависая сверху и почувствовав, как узкие бедра сжимают его бока, стал двигаться в этом темпе, все чаще выбивая из стрелка стоны. Грейнджер расслабился, позволяя толстому члену двигаться свободнее и быстрее. Алукард точно проходился по точке наслаждения, заставляя стрелка сильно сжимать пальцы на его плече и ладонь, которую он не желал отпускать. Ярко-алые глаза доверчиво заглядывали в его небесно-голубые, словно ища в них продолжение своего блеска. Равнодушно в них смотреть было невозможно, и Алукард не мог сдержать довольную улыбку. Брюнет поддавался на глубокие толчки и это сводило с ума. Мечник смотрел, как его член полностью покидает это ахуенное тело и вновь погружается, пропадая в нем. Ещё немного, и он готов кончить. Грейнджер, словно прочитав его мысли, попытался отстраниться, но блондин вцепился в него мёртвой хваткой, гаденько улыбаясь. - Не смей, - стрелок шлепнул его по ягодице, Алукард проигнорировал и свободной рукой коснулся аккуратного члена, проведя по нему пару раз в темп своим толчкам. - Я хочу, - блондин сжал ладонь, и стрелок кончил, издав тихий стон, сжимаясь на его члене от судорог и доводя его до пика. - Я убью тебя, обещаю, - Грейнджер тяжело дышал и выглядел как кот, который не любит, когда к нему прикасаются. Алукард, недовольно вздохнув, сделал ещё пару глубоких толчков и все же вышел из любимого тела, изливаясь на него. - Вредина, - мечник чмокнул его в губы и коснулся пальцами растянутой дырочки, размазывая сперму и слегка массируя. - Больно было? - он стал покрывать поцелуями грудь, жалея, что нельзя снять бинты, и прислушался к тяжелому дыханию. - Немного, - Грейнджер вцепился в светлые пряди, прикрыв глаза и получая наслаждение от поцелуев. - Слышал, если часто заниматься сексом, то вообще не больно, - ехидно улыбнулся блондин, утыкаясь в плоскую грудь. - И не мечтай, - лёгкий шлепок по плечу вызвал тихий смех, и Алукард, наплевав на все, лёг сверху, чувствуя как длинные ноги обвиваются вокруг его талии. Грейнджер лежал, расслабившись, и бездумно поглаживал крепкую спину этого чертовски обаятельного ублюдка, который, будучи таким придурком, все равно заставлял себя любить и прощать все ошибки. Он зарылся пальцами во влажные волосы, перебирая светлые пряди и чувствуя, что с тяжёлым, навалившимся на него телом партнёра совсем не хочется расставаться. Повернув голову, он нежно прильнул губами к солоноватой от пота шее любовника; тот завозился и приподнялся на локтях. - Я тебя раздавил, сладкий? - в хриплом от ещё не остывшей страсти голосе звучала искренняя забота. Алукард слез с него, поняв, что давить своей тяжёлой тушей — не лучшая идея. - Всё хорошо, - Грейнджер перевернулся на бок, подминая руку Алукарда под голову, уткнулся в теплую рельефную грудь и смешно задышал, когда крепкие пальцы прошлись по боку, щекоча. Алукард лыбился, поглаживая поясницу. - Что? - брюнет поднял взгляд, рассматривая растянутые в улыбке губы. - Методом тыка выяснил, какой ты у меня вкусненький, - рука с поясницы соскользнула на ягодицу, слегка сжимая. Грейнджер закатил глаза. - Я сейчас методом тыка вырву тебе глаз, - Алукард не будет Алукардом если не вызовет желание расчленить себя. - Ути, какой злёй, - блондин обвил его ногами и руками, захватывая в плен своих конечностей. Грейнджер размышлял, что ему ничего не стоит случайно "специально" выкинуть Алукарда из окна. Потому что нельзя быть таким охуенным дебилом. - Феерический долбоеб, - констатировал факт брюнет и поцеловал улыбающиеся губы. Алукард был доволен. Был бы у него хвост, как у Харита, он бы им вилял без остановки. Хотелось вечно так лежать и обнимать холодное тело, согревая в своих жарких объятиях.