Отель на дорожной развилке

      Диппер задумчиво последовал в сторону стойки регистрации. Дальнейшие разговоры с барменом все равно не имели толка, потому как говорили они оба ни о чем по сути, хотя теперь Пайнс знал, что в отеле помимо просто постояльцев есть еще и вип-гости. Он не очень понимал, кто именно получает ранг вип, но знал, как это можно выяснить.       В холле прозвучали голоса, а уже потом кто-то хлопнул парадной дверью. Диппер сперва замер и пригляделся. Прибыли новые постояльцы.       — Ноги! Вытирайте ноги!       Горничная, та самая гиперактивная низкорослая девица, напоминавшая с виду школьницу, буквально затолкала обратно новоприбывших, так что им пришлось послушно вытереть ноги. Уже после горничная пропала из виду так же внезапно, как и появилась.       — ¿Qué fue eso? — прозвучал мужской голос.       — Loco, — отозвалась женщина.       Диппер нахмурился. Его познаний испанского языка хватало только на то, чтобы просто понять, что это испанский. Так уж вышло, что он совершенно забил на языки в свое время, уйдя с головой в куда более интересные для него тригонометрию и астрофизику, искренне посчитав, что испанский по жизни пригодится только для того, чтобы разбираться с мигрантами. Приходилось признавать, что он тогда малость ошибся.       Стараясь не привлекать к себе внимания, парень прошел к одному из диванчиков, что как раз стояли в центральной части холла. Здесь открывался вид на все ходы и выходы, на зону бара, лестницы и дверцы лифта. А еще здесь как раз на виду была картина, которую Диппер заметил лишь оказавшись уже на диване. На ней были изображены трое человек — по центру уже знакомая ему девушка, та самая Чарли, хозяйка отеля, миловидная и подчеркнуто хорошенькая, с истинно юношеской угловатостью в подростковой фигуре и сложенными вместе ручками. Эдакая благовоспитанная хорошая дочь, идеальный ребенок.       По обе стороны от нее стояли мужчина и женщина, в равной степени смахивавшие на нее внешне. Мужчина был невысоким, слегка щуплым на вид, бледным и светловолосым. Его голову венчала белая шляпа, худое и стройное тело было облачено в парадный белоснежный костюм. Он улыбался, обнажив зубы, и смотрел откровенно насмешливо.       Стоявшая по другую сторону женщина так и вовсе поражала воображение своей грациозной красотой. Она была высокой и статной, со струящимися длинными золотистыми локонами, цепляющим взглядом, идеально симметричным лицом, тонкой талией и волнующим воображение глубоким декольте. О таких женщинах говорят — роскошные. Даже Диппер, никогда не обращавший внимания на женскую красоту, и тот не смог бы не окинуть взглядом при встрече такую женщину. Должно быть, эти двое — родители Чарли. Если это так, то они явно богаты и ухаживают за собой, раз умудряются выглядеть так молодо и шикарно.       Новые постояльцы как раз достигли стойки регистрации. Муж, жена и трое детей, весьма обыденная семья, внешность которых выдавала в них мигрантов из Мексики. Смуглые и чернявые, ровно такие же латиносы, которых привык видеть Пайнс в Калифорнии. Мужчина был довольным тучным, с выдающимся пузом и недельной щетиной на лице, его маленькие черные глазки быстро пробежались по холлу и зацепились за Диппера, который поспешил уставиться на журнальный столик перед диваном. На нем как раз лежал номер «Vogue», который Диппер никогда не читал просто из принципа, но теперь был вынужден взять в руки. На обложке оказалась какая-то размалеванная под ведьму модель, представлявшая образ на Хэллоуин.       Мужчина быстро потерял к нему интерес, а вот его жена, кудрявая и худощавая женщина, весь вид которой просто кричал о том, что она побита жизнью, смотрела на него со слишком откровенным любопытством. Диппер ощутил это, даже не поднимая взгляд. Дети, две дочки и один мальчик, были погодками. Пайнс прикинул, что возраст их может быть от пяти и до восьми лет, примерно так. Они все были одеты в одежду на пару размеров больше, отчего казались особенно худенькими и недокормленными. Опять же, слишком знакомая картина, чтобы хоть немного удивляться.       — Добро пожаловать в «Отель Хазбин», — привычным незаинтересованным тоном сказала Вэгги.       Диппер открыл журнал где-то посерединке и уставился на мрачноватые фотографии моделей. Он даже не пытался вникать, что вообще изображено на этих самых страницах.       — Нам нужен семейный номер, — сказал мужчина. — Сколько нам это будет стоить?       Пайнс кивнул сам себе. Что ж, это и правда мигранты, одни из тех людей, что прибыли в Милуоки ради пересечения границы с Канадой. И таких тут пруд пруди, парень знал об этом. Ничего особенного, так что можно и не прислушиваться. Семейство уже оформлялось, когда Диппер поднялся на ноги. Тут ловить нечего. Возможно, имеет смысл пройтись по этажам отеля и осмотреться. Буквально в тот же миг мужчина покосился на него и сказал, обращаясь к Вэгги:       — ¿Puede no poner nuestros nombres en estos formularios?       Даже не зная, что он говорит, Пайнс догадался, что речь пошла о чем-то незаконном. Впрочем, его это и не волновало.       — Ya lo entendí. Los formularios están vacíos, — отозвалась Вэгги с таким видом, будто разговаривала с непрошибаемым идиотом.       Новоявленный постоялец просиял.       — ¡Muchas gracias!       Мужчина определенно был доволен. Диппер тем временем добрался до лифта и нажал на необходимую кнопку. Двери открылись быстро, и благо Энджела внутри не оказалось, а то он уже начал доставать Пайнса своим манерным поведением. Парень переступил порог и дверцы закрылись. Наверное, стоило подняться на второй этаж или третий, но парень сперва замер, уставившись на кнопки. Его крайне заинтересовали те, что были подписаны как «0», «-1» и «-2», было крайне любопытно понять, что там, внизу. Чутье так и вовсе подсказывало, что любая возможная чертовщина будет прятаться именно в подвальных помещениях. Ведь так оно всегда и бывает.       Прежде, чем парень подумал о возможных последствиях, его палец уже надавил на кнопку с «-2». Лифт тронулся вниз, а парень просто выдохнул. Будь что будет. В случае чего он всегда может солгать, что просто перепутал кнопки.       Когда двери вновь открылись, Диппер растерянно замер, наткнувшись на восхитительные апартаменты в стиле викторианской Англии. Все кругом просто кричало о богатстве и изысканном вкусе. Парень не думая переступил порог, в тот же миг двери за ним закрылись. Интересно, это и есть вип-зона? Диппер мотнул головой. С тем же успехом можно было предположить, что это просто номера-люкс. Или же личный этаж хозяйки?       Одно ясно точно — Пайнсу не стоило находится в этом месте. Но он все же двинулся вперед. Из-за отсутствия окон (оно и понятно, ведь это подвальное помещение под землей) естественного освещения не было, его заменяли многочисленные свечи, горевшие на шикарных канделябрах, и приглушенный искусственный свет на люстрах. Дороговизной веяло отовсюду. Просторное помещение занимала явно антикварная мебель, на стенах висели картины и гобелены, полы были укрыты коврами. Кругом стоял стойкий запах ладана, который сперва раздражал легкие, а после стал восприниматься куда спокойнее. У ближайшей стены стояли две ширмы, Диппер видел такие прежде только в фильмах, как правило, за ними переодевались дамы в широких юбках и тугих корсетах.       У Пайнса просто разбегались глаза. Он прошел еще дальше и уставился на картины. Некоторые из них изображали знакомые ему библейские сюжеты, например, изгнание Адама и Евы из рая. Одна картина особенно сильно привлекала внимание. Она оказалась настолько детализованной, что парень пробежался глазами по полотну несколько раз, дабы собрать все в одну историю. Сверху были изображены небеса, в которых сверкали двое с белоснежными крыльями, в золотых одеждах и с яркими волосами, а так же нимбами над головами. У каждого в руках было нечто вроде серебряного копья. Ниже, стоит полагать, был ад. Выглядело довольно жутко, алая лава, скукоженные руки монстров и изуродованные людские тела, а над всем этим мракобесием еще один с крыльями, переломанными к труху. С него падали некогда белые перья, он был окровавлен и изранен, из-за длинных золотых волос невозможно было никак разглядеть лица, но вот отсутствие нимба в глаза бросалось сразу.       — Ух ты… — выдохнул Диппер. — Это, должно быть, изгнание Люцифера, падшего архангела. Потрясающая работа.       На самом деле Пайнс никогда не разбирался особо в живописи как таковой. Он на дух не переносил всякий авангардизм или экспрессионизм, считая это просто мазней ради мазни, но подобные картины, то, что Мэйбл называла классикой Ренессанса, всегда поражали воображение Диппера. В такие картины, как правило, было вложено много труда, образы на них словно живые. По одному лишь изображению можно было ощутить боль на спине падшего ангела, до того все натурально выглядело.       — Уже слишком шумно. До чего же надоело.       Услышав голос в стороне, Пайнс едва не подавился воздухом. Он быстро осознал, что сбежать к лифту незамеченным не выйдет. Стоило просто извиниться перед хозяевами (или же постояльцами) этих апартаментов и уйти, но Диппер не успел подумать о столь логичном выходе. Он просто бросился к ближайшей ширме и притаился за ней. Худшее решение из возможных, несомненно.       — Душа моя, ты преувеличиваешь. Между нами и постояльцами два этажа пространства, и даже если ты посчитаешь, что этого мало, я велю освободить для нас и первый этаж тоже. Все ради моей прекрасной королевы и сохранения ее покоя.       — Милый, ты как всегда галантен.       Диппер нахмурился, начав понимать, кто это может быть. Он максимально осторожно высунулся из-за ширмы, совсем чуточку, и ожидаемо уловил два силуэта — высокая статная женщина с узкой талией и длинными светлыми волосами, и мужчина, ниже нее больше, чем на полголовы, бледный и светлоокий. Уловив момент, когда мужчина коснулся ладонью локтя своей, стоит полагать, жены, Пайнс спрятался обратно.       Это точно те самые люди с картины. Родители Чарли, хозяйки отеля. Выходит, они тоже живут здесь, при том, живут в подвальных помещениях, обставленных при этом воистину по-королевски. Это выглядело как минимум странно.       — Не в галантности дело, любовь моя. Просто ради тебя я готов вывернуть наизнанку весь мир, не говоря уже о такой глупости.       Женщина, кажется, хихикнула.       — Умеешь ты вести красивые речи, любовь моя.       Диппер слышал, как стучат каблуки. Если бы не ковер, они, должно быть, стучали бы куда громче. Парень сам того не ведая вторгся в апартаменты родителей хозяйки. Не лучшая затея, безусловно. Хотя, возможно, эти двое владеют какой-то важной информацией и их стоит подслушать. Но с другой стороны, если они его заметят, Диппер умрет от стыда до того, как ему успеют хоть что-то сказать.       — Как же давно мы не виделись. Ты мне звонишь все реже, любовь моя, как же так?       Голос мужчины звучал как-то насмешливо. Пайнс все еще настойчиво уговаривал себя в том, что он наверняка услышит что-то интересное. Ведь должно же это иметь какой-то смысл.       — Не хочу рисковать, милый. А что, если я тебе надоем? Ведь за столько лет в браке ты мог и устать от меня.       — Ах, ну как ты только могла так подумать, душа моя?       Диппер закатил глаза. Они, черт возьми, вели просто шутливый разговор, вот и все. Лучше выбраться из своего укрытия, извиниться и уйти. Да, будет ужасно стыдно, но все же правильно.       — Я лишь хочу, чтобы ты успел соскучиться. Ведь тогда ты при встрече так… интересно говоришь мне, что скучал.       Мужчина засмеялся.       — А то. Я люблю говорить без слов.       На сей раз Пайнс вообще ничего не понял. Но прежде, чем он успел хоть что-то подумать, звуки весьма красноречиво поведали ему о происходящем.       — Без слов порой выходит лучше. Давай, милый, сделай это. Как мне нравится.       — С огромным удовольствием, моя любимая королева.       Диппер встрепенулся, но тут же мысленно велел себе не дергаться. Пришлось снова чуть выглянуть. Всего одна секунда, парень снова отвернулся, но картинка четко отпечаталась в голове. Мужчина просто усадил жену за край стола и задрал ее длинную юбку. И ведь понятно, для чего это вообще было сделано, но Пайнс старался уверить себя в том, что он вовсе не станет сейчас свидетелем супружеских утех. Однако женщина чувственно простонала, лишив его последней надежды.       — О да, милый.       Диппер тут же покраснел до кончиков волос. Он явственно ощутил, как кровь прилила к лицу, как ему стало откровенно дурно от происходящего. Муж и жена занимаются сексом в своих апартаментах, и в этом нет ничего неестественного. Они ведь супруги, в конце концов. Но вот Диппер тут совершенно ни к месту. Он не хотел ни в коем случае становится невольным свидетелем чего-то подобного.       Теперь уже точно поздно убегать. Если он выйдет из-за ширмы, женщина тут же его увидит. И, скорее всего, убьет. Либо ее муж убьет. И оба будут полностью правы.       — Как же я по тебе скучал, любовь моя.       — Ах… Еще, милый, еще!       Диппер зажмурился. Чужие стоны заставляли еще сильнее гореть от стыда. Как же это неловко, неправильно, в конце концов. Что же делать? До лифта не добежишь, это точно. Значит, нужно просто ждать, сидя за ширмой? И быть дальше свидетелем чужих совокуплений. Стоны женщины стали еще громче. Диппер практически беспомощно зажмурился, желая оказаться где-нибудь подальше, лишь бы больше не слышать это и не осознавать, что он словно какой-то вуайерист застал настолько интимный процесс.       Перед глазами все померкло. Миг, и наступила тишина. Диппер сперва удивился, потом испугался того, что его заметили. Открыв глаза, он с недоумением огляделся. Странно, но он был в своем номере.       — Что… — Пайнс на всякий случай снова закрыл глаза и распахнул их вновь. — Не понял…       Никакой ширмы рядом не было. Он и правда находился в своем номере. Совершенно ничего не понимая, парень было направился к двери, но та тут же распахнулась. За порог ступила Мэйбл.       — Бро, ну наконец-то! — воскликнула она. — Я тебя обыскалась. Ты почему не отвечал на сообщения?       Пайнс уставился на нее.       — А ты мне писала?       Он не помнил, чтобы ему приходили оповещения. Хотя он, откровенно говоря, вообще не понимал, как оказался в своем номере.       — Еще как писала!       Мэйбл закрыла за собой дверь, а Диппер тут же достал из кармана телефон. Он вдруг понял, что сжимал все это время в руках какой-то ключ. Наверное, ключ от номера. Достав телефон, парень просто убрал ключ в карман. На дисплее и правда отражалось множество входящих сообщений. Диппер завис, увидев помимо прочего время.       — А что, уже вечер? — выдохнул он.       Вот ведь и правда странно. Было же три часа дня, а теперь время близко к ночи. Как такое вообще возможно?       — Ну, да, — отозвалась Мэйбл. — Бро, ты в порядке вообще? Какой-то ты странный.       Диппер совершенно ничего не понимал. Он ведь находился в апартаментах родителей Чарли и застал их интим, и это было днем. А теперь он вдруг оказался в номере, и это при том, что уже поздний вечер. Может, взыграло состояние аффекта или типа того, и по этой причине он забыл, как ушел из подвального помещения? Или же всему причиной аномалии, которых так много в отеле?       — Да, все нормально, — кивнул он. — Прости, я просто блуждал по отелю и слушал всякие разговоры, надеялся узнать что-то интересное.       Девушка задумчиво кивнула.       — И как успехи?       Пайнс пожал плечами.       — Не особо. А у тебя как?       — Ну, — Мэйбл прошла в комнату и присела на кровать. — Чарли болтала о всякой фигне, но обмолвилась, что сегодня в отель приехала ее мама. Она, кажется, довольно серьезная тетя и у нее какое-то свое дело, в котором она строгий начальник. В общем, ничего полезного.       Диппер лишь кивнул.       — Понятно.       Он решил не рассказывать сестре о том, что уже видел мать Чарли. Равно как и о том, что не помнит, как добрался до номера. Тут точно виной аномалии, и с этим парень должен будет разобраться.