Другой герой

— И скажу своей лошадке: «Шёрстка будет гладкой-гладкой, словно золотом горит…» — приговаривала Люси, едва сдерживая смех, пока возвращала шевелюре Лаксуса привычный вид. — Слышишь, принцесса, ты берега не попутала? — буркнуло возмущённо снизу, и Сердоболия не сдержалась — прыснула со смеху, за что тут же получила слабый тычок в живот. — Ох! Это же для настроения, Лаксус, что тебе вечно не нравится? — Ты сравнила меня с конём. Дракона! С конём! — повернув голову, чтобы видеть наглое, но довольное лицо девушки, высказывал Дреяр. — С лошадкой… — поправила Люси и со смехом увернулась от ещё одного тычка. — Ну хватит! Я почти закончила, причёска была изумительная. У меня, знаешь ли, золотые ручки, — уперев оные в бока, заявила Заклинательница с видом воительницы. — Да что ты? — протянул Лаксус, и Сердоболия поперхнулась очередным смешком, заметив смену настроения. — Без твоих похотливых шуточек! — пресекла она сразу и сощурилась. — За тобой глаз да глаз, даром что маг S-класса, — посетовала девушка на свою тяжкую долю и даже головой покачала в знак подтверждения своих слов. — С чего ты взяла, что я собирался сказать нечто пошлое? — делано удивился Дреяр, не забыв поднять брови. — По глазам твоим драконьим, — фыркнула Люси. — Поворачивайся давай и сиди ровно, тебе же нравится, когда я тебя расчёсываю, — скомандовала она. — Ты так думаешь? — повинуясь словам девушки, спросил Лаксус и прикрыл глаза, когда расчёска вновь ласково пригладила пряди. — Знаю, — улыбнулась Заклинательница, прекрасно видя, как мужчина мгновенно расслабляется и подаёт голову чуть назад. — Тебя не так уж сложно прочитать, если приноровиться, — призналась Сердоболия и, заменив расчёску пальцами, поправила ещё пару прядок. — Ну вот! Бардак на месте, как заказывали, — отрапортовала она, обмахнув руки, словно и правда тяжело работала. — Это в шкафу твоём бардак, а у меня эта, м-м, укладка, — махнул на неё рукой Дреяр и встал, чтобы размяться. — Когда ты?.. — вспыхнула Люси, припоминая, что в шкафчике и правда всё вверх-дном, потому что она планировала стирку, но забыла, а потом… В общем, результат налицо. — Впрочем, неважно. Я уберу, — буркнула девушка, глядя в сторону. Не хотелось, конечно, чтобы мужчина увидел этот беспорядок, но, с другой стороны, он ведь сам полез куда не надо было. -… можно? — услышала Сердоболия, пока рассуждала о том, насколько ей стыдно и стыдно ли вообще, а может, во всём виноват сам Лаксус и можно смело начать атаку. — А? — выплыв из мыслей, вскинулась девушка, посмотрела на чашку в руке Убийцы драконов, догадалась, что он говорил о повторной порции чая, и кивнула: — А, да, бери, конечно.       Знают ли что-то звёзды о карме? Используют ли они вообще такое понятие? Есть ли некие закономерности в Звёздном мире, которые, словно весы и развилки, решают, что человек заслуживает, и приводят его к нужному результату? Философские вопросы Люси всегда нравились, правда задать их ей пришлось немного позже, ведь сейчас, по смехотворному стечению обстоятельств, она была усажена на стол, за которым они с Лаксусом минутами ранее пили вкусный чуть подслащенный чай.       Поразмыслив о последствиях, Сердоболия зареклась впредь уточнять, если что-то не услышала или не поняла. Ей-богу, стоило догадаться, что такой, как Дреяр, не будет спрашивать разрешения что-то взять. С другой стороны, нелегко было предположить, что он неожиданно захочет взять кого-то, а не что-то. Может, он так интимно относится к прикосновениям к своим волосам? Можно будет спросить, но, опять же, немного позже. — Лак, — выдохнула в поцелуй Люси и смогла произнести второй слог лишь после его длительного продолжения. — Лаксус, — пискнула она чуть увереннее, когда широкая ладонь схватила девичью шею и притиснула ближе. — Ну, — хныкнула Сердоболия, рвано вдыхая. Сложно было проследить за тем, чтобы дыхание не сбилось, но, в общем-то, девушка сильно и не пыталась. Как можно вообще следить за чем-то, когда тебя прижимают к сильному мужскому телу, затягивая во всё более жаркие поцелуи? Или когда тебя обжигают уверенные прикосновения мощных рук? Отвлекающих манёвров было предостаточно, а потому Заклинательница раскраснелась и запыхалась, едва ли сдерживая стоны. — Пожалуйста, Лаксус, — смогла вымолвить она, чтобы дать возможность поцеловать себя глубже. — Ну же, принцесса, — прервав поцелуй, шепнул Дреяр на ухо Люси. Скорее всего, для того, чтобы проследить за реакцией: за тем, как девушка чуть дёргается, сжимает свои пальцы на его рубашке, припадает лбом к мужскому плечу и почти неслышно, коротко, но чувственно стонет, чтобы тут же притихнуть и попытаться отдышаться. — Хватит, — попросила Сердоболия и, разумеется, прижалась к Убийце драконов сильнее.       Будь Лаксус менее опытен, он бы, пожалуй, воспринял это движение за призыв к действию, но опыта ему хватало, чтобы распознать эту уловку. Девушка прижалась к нему теснее, спрятала лицо на груди, чтобы он не смог продолжить целовать. Нет, конечно такое положение едва ли мешало Дреяру: он мог запросто чуть отстраниться и, почти не прилагая сил, приподнять девичье лицо, чтобы поцеловать припухшие губы. Вопрос один: зачем?       Вообще, этот вопрос более глобален. Зачем в принципе Лаксус затеял эту шалость? Разумеется, чтобы позабавиться реакцией девушки и насладиться её телом, неопытным, но оттого и особенно отзывчивым. Сложно постоянно сдерживаться от подобных соблазнов, хотя, если быть честным, в этот раз Дреяр особо и не пытался. Ему, конечно же, хватало самообладания не прикасаться к Люси, но к чему эти игры в жертвенного принца? Разве не лучше поддаться порыву, когда есть подходящий для этого момент?       Быть насильником Лаксус не планировал, этого и не случилось: Сердоболия хотела этого контакта, но кто знает, сколько ей нужно времени, чтобы это понять, принять и показать. Да, девушке нравились и поцелуи, и прикосновения, и этот жар чужого тела, но разве можно вот так разом перешагнуть себя, свою застенчивость, свою неопытность и десятки барьеров? В этом прелесть юности, и Дреяр хотел раскрыть её Заклинательнице в полном объёме. Главное: вовремя остановиться. — Так и быть, принцесса, дракон капитулирует, — хохотнул мужчина, в голосе которого не было и толики какого-нибудь желания или неприкрытой похоти, словно и не он вовсе недавно накинулся с поцелуями. Люси только диву давалась и завидовала такому самоконтролю. — Спасибо, — шепнула она и наконец смогла поднять голову, пусть и знала, что выглядела как лохматый помидор. — Ты неплохо держишься, хотя, конечно, ещё учиться и учиться, — похвалил Дреяр, не забыв, словно в лучших канонах, потрепать девушку по голове. — Будто мне вообще нужно этому учиться, — проворчала Люси, успокаиваясь от так быстро сменившейся атмосферы. Румянец наконец начал спадать, руки не подрагивали. — Разумеется нужно! — запротестовал Лаксус. — Ты же не будешь вечно в позиции ведомой мышки? — Знаешь, твои эти понятия меня нередко пугают, — с сомнением протянула Заклинательница. — Ты будто готовился, знаешь, как к уроку учителя, — фыркнула она. — Наглая нынче молодёжь пошла… — добавив в свой голос нотки старческого кряхтения, посетовал Дреяр, но спрятать искры в глазах у него не вышло. — Да поди ж ты! — всплеснула руками Сердоболия и хихикнула. — Старичок нашёлся. И вообще, я уже намного лучше собой владею. Видишь? Как ничего и не было, — довольно засияла девушка, напрашиваясь на похвалу. — Да-а-а? — протянул театрально Лаксус и, хмыкнув, положил широкую ладонь на верхнюю часть груди, касаясь ключиц. Подметив быстрое сердцебиение, мужчина выдал оскал в стиле «ожидаемо». — Как будто сердце можно контролировать! — возмутилась Люси, не согласная с движением мужчины. — Контролировать, моя девочка, можно всё, — спокойно парировал Дреяр и сдвинул ладонь буквально на сантиметр ниже, не пресекая черту неприличия. — Ох, — почувствовав, как кристалл под тканью вдавливается в кожу, выдохнула Сердоболия и слегка поморщилась. — Что это? — так же ощутив инородный предмет, закономерно спросил Лаксус. — Сувенир с выставки, — едва ли соврав, быстро нашлась с ответом Люси. — Хм, — глубокомысленно изрёк мужчина и ловко вызволил кристалл. — Что… — лишь успел сказать он, как обломанный камень заискрился знакомыми молниями, издал золотистое сияние, словно ключи Заклинательницы, и едва ли не сразу захватил в свою магию двух ошарашенных магов. — Что происходит?! — пискнула в непонимании Сердоболия, таращась на кристалл. — Это ты у меня спрашиваешь? — едко поинтересовался Дреяр, пытаясь различить магию этого предмета или, по крайней мере, понять, что происходит.       Окружающая обстановка затерялась в свете золотистого свечения, и комната буквально утонула в тягучей магии неизвестного происхождения. Вопросы задавать, пожалуй, всё же было глупо, а потому мужчина на них и не тратился. Было ясно, что волшебство не причиняет им вреда, однако направленность уяснить не получалось. Изменение реальности? Слепота? Изолирование? Перемещение? Вопросов рождалось явно больше, чем появлялось ответов.       Вскоре смотреть оказалось попросту невозможно — яркое сияние затопило каждый уголок обозримой реальности, и Лаксус вынужден был прикрыть глаза, Люси же сдалась секундой ранее. Перед взором предстала не привычная темнота, а скорее бордовое полотно — настолько ярким оказался свет от этого несчастного треснувшего кристалла. — Если мы сдохнем от какого-то поломанного кристалла с рынка за пять драгоценных… — возмущался Дреяр, одновременно с этим находя хрупкое плечо девушки, чтобы не потерять её и дать ощущение поддержки. — Да за бесплатно он мне достался! — рыкнула в ответ Сердоболия, хотя в голосе её дрожь и писк едва ли не превалировали над уверенными нотками. — Тем более! — показав, как на самом деле нужно рычать, отрезал Лаксус и перевёл дух: свет начал гаснуть.       Буквально через полминуты маги сумели постепенно разлепить глаза, хотя осмотреться у них получилось не сразу. Очертания окружающего пространства сначала плыли, сменяясь и покачиваясь, словно в странном сне, но наконец формы приобрели чёткость, и Убийца драконов был готов рваться вперёд. — Лаксус… — неуверенно позвала Люси, механически прижимаясь ближе к мужскому сильному телу. — Удиви, — коротко ответил он, глядя по сторонам из-под нахмуренных бровей. — Мы куда-то переместились, — шепнула девушка, не узнавая ни единого уголка этой местности. — Да что ты, милая?