Что не так с Блум?

Из одного пустого зеркального зала Гардении, где по вечерам проводятся уроки танцев, с самого утра и до середины дня доносятся отголоски приятной инструментальной музыки. Она иногда прерывается из-за неправильной ноты, либо часового перерыва на отдых. Трое парней сейчас играли на музыкальных инструментах, репетируя перед тем, как сыграть эту же песню вечером в баре «Фрутти Мьюзик». По их измученным, но довольным лицам было видно, сколько сил и труда они вкладывают в это дело и как оно им нравится. Они почти смогли закончить песню, когда в арендованный ими зал ворвались с радостным криком, ошарашившим группу: — Эй, Энди! Поздравляю, тебя только что бросили! Парень, который был лидером труппы, выронил гитару. Она с громким, режущим слух звуком упала на пол, покорёжив сердца музыкантов, которые очень бережно относились к своим инструментам. Марк и Рио прервали игру, чтобы с неловкими взглядами абсолютнейшего непонимания, что происходит, посмотреть на вошедшую. Митси с широкой злой ухмылкой, размахивая конвертом высоко над головой словно победным флагом, приближалась к Энди. Он всё ещё был ошарашен её заявлением, но, заметив конверт, успокоился. Возможно, Митси опять над ним зло подшучивала, как она любила это делать. Почему-то они никогда особо не ладили: Митси постоянно с особым остервенением доводила Энди до трясучки и зубового скрежета или глубоко задевала обидными словами. Он не знал причин такого её отношения, но догадывался, что краеугольным камнем была их дружба с Блум. Даже отец Блум относился к Энди более лояльно, чем её лучшая подруга. Было очень вероятно, что эта та самая история про ревнивую подружку твоей девушки. Но также… Митси была неприятным человеком сама по себе. Настроившись решительно, Энди убедил себя, что в конверте не может быть ничего такого, что сможет его задеть, если это в самом деле написала Блум. Он за дюжину шагов разглядел подпись, нарисованную любимым ярко-голубым маркером Блум, отчего испытал облегчение. Они довольно часто обменивались подобными письмами, когда не могли видеть друг друга по разным причинам: Блум часто пропадала где-то в неизвестности, расследуя дело своих пропавших родителей, а Энди очень много времени проводил на репетициях — в общем, каждый жил своей жизнью и мечтой. И тогда такого рода письма, где они рассказывали друг другу о своих делах и впечатлениях, рисовали милые рисунки, заменили им отсутствие прямого общения, как не смогли бы заменить короткие текстовые сообщения на мобильных телефонах. Письмо в конверте не стало для него чем-то новым. Когда Митси подошла и протянула ему конверт с самодовольной ухмылкой, он спокойно взял его. — Не прочтёшь? Энди убрал письмо во внутренний карман своей рубашки. Митси выглядела разочарованной. — Митси, я не думаю, что Блум бы это одобрила. — Что? — То, что ты делаешь. — А что я делаю? — её губы всё ещё были широко растянуты в гадкой, неприятной ухмылке: — Я всего лишь выражаю своё искреннее сочувствие брошенному мальчику. Я – сама доброта. Тебе стоило бы поблагодарить меня за моё беспокойство! Энди, скрипя зубами, вымученно улыбнулся, не желая с ней спорить: — Спасибо, — поняв, что она не собирается уходить и всё ещё ждёт, что он вскроет конверт и достанет письмо, Энди попытался вежливо прогнать её: — Тебе разве не нужно куда-то идти и что-то делать? Там в торговом центре разве не распродажа брендовой одежды? — Хм! — девушка высокомерно задрала нос, брезгливо фыркнув: — Буду я ещё ходить в магазин в день акции для нищих! — но затем взгляд её погрустнел, она скрестила руки на груди, пробурчав: — Разве что если Блум позовёт меня. Но... похоже, это теперь случится не скоро. Энди удивился, но затем произнёс более обыденным тоном с прежней приторной улыбкой: — Что? Ты снова сказала что-то, из-за чего вы поругались? Марк и Рио, поняв, что приход Митси обеспечил им неопределённый по продолжительности перерыв, оставили свои инструменты и вместе вышли из зала, чтобы что-нибудь перекусить. Если что Энди им позвонит, когда эти двое закончат свои кошачьи разборки за то, кому принадлежит внимание их хозяйки. Если бы кто-то посмел их обвинить в этом поступке, они бы с удовольствием рассказали, как эти двое могут ругаться по нескольку часов, выясняя, кто обидел их маленькую Блум и, если это не кто-то из них, как именно следует обидчику отомстить, превратив его жизнь в ад. Когда эти двое были заодно, они были действительно пугающей и разрушительной силой Гардении. Но в остальное же время... словно кошки, делящие территорию. Митси взглянула на парня сложным взглядом, улыбка с её лица исчезла, сменившись тревогой, заставив его напрячься и внутренне испугаться. — Случилось что-то серьёзное?! Пальцы руки парня, лежавшей на талии, заметно сжали ткань рубашки, натянув её. Митси несколько секунд раздумывала, стоит ли рассказывать. Но всё же мотнула головой. — Сначала прочти. Это очень важное письмо. Пока Энди читал, Митси стояла, прислонившись боком к стене. Взгляд её всё время оставался мрачен в то время, как разные эмоции сменялись на лице Энди. Когда он закончил чтение, он встревоженно взглянул на неё. Девушка наконец заговорила, с равнодушным тоном: — Она уже уехала, — предупреждая вопрос, она продолжила, не позволив ему что-либо сказать: — Блум не рассказала мне, что случилось. Но причина точно серьёзная. В письме не было ничего об этом? — Нет, — он помотал головой, продолжая смотреть на неё растерянным взглядом с широко раскрытыми лавандовыми глазами. Митси нахмурилась: «Значит, это что-то, о чём она не может рассказать даже своему парню, которому доверяет даже больше, чем мне?» Они вдвоём стали обдумывать ситуацию, мрачно размышляя. Если бы кто-то их увидел сейчас, вряд ли бы поверил, что человек перед ними – тот «милашка Энди»: он мог полностью менять свой характер из мягкого и податливого в довольно жёсткий и решительный, если это необходимо. Насчёт Митси... ну, Митси всегда ведёт себя так. У этой девушки, скорее, бывают минуты, когда она ведёт себя пугающе мило, словно она ранимая добрая и наивная девушка своих лет. Но, как можно догадаться, такое явление происходит только когда рядом Блум. Или парень, которому она очень уж сильно хочет понравиться. Сейчас эти двое выглядели так, будто затевают какое-то преступное дело. Иногда, когда Блум случайно видела Энди и Митси на улице, о чём-то беседующих (в основном о ней), она ревновала, поскольку эти двое... слишком хорошо друг с другом смотрелись. — Значит, единственный шанс что-то узнать это... наведаться к её родителям. Митси заговорщицки взглянула на Энди. Это то, чего она изначально хотела. Родители Блум относились к ней с пренебрежением, считая дурной компанией. Но Энди – другое дело. Даже если Блум не написала об этом в письме, всё можно узнать от самых близких её родственников. Если Блум отправилась за границу, чтобы учиться в иностранном колледже, Майк и Ванесса знают об этом всё. Она объединилась с Энди только ради того, чтобы он, как прилежный мальчик, сыграл свою роль. Энди чувствовал себя неприятно, когда осознавал затею этой девушки. Но ещё больше его беспокоило, где сейчас Блум и как с ней связаться. Когда Блум не пришла перед репетицией, чтобы вместе позавтракать в «Фрутти Мьюзик», он пробовал ей позвонить и нахмурился, когда звонок не прошёл. Он решил, что она чем-то сильно занята или проспала, поэтому не стал поддаваться плохому предчувствию. Но оно себя оправдало. Блум никогда не пропускала их назначенные встречи, даже если возвращалась домой ранним утром или вовсе не спала. Только сейчас, прочитав её письмо, он наконец всё понял. Однако его это совсем не устраивало. Прошло несколько дней с исчезновения Блум из Гардении. Митси было непросто привыкнуть к отсутствию её друзей, ведь помимо Блум из её жизни временно исчезли её любимые Дарма и Шилли, всегда следовавшие за ней хвостиком. Единственной отрадой изо дня в день оставалось… наблюдать за страданиями Энди. Она была той, кто всегда считал этот дуэт раздражающе милым и сладким. Когда Блум была с Энди, она становилась такой же как он – добродушной, приветливой, улыбчивой и… мягкотелой. Эти двое, когда встречались, становились похожи на мягкий эластичный зефир, который прилипал друг к дружке, и заражал всех вокруг своей липкой щенячьей добротой. Их не зря называли идеальной парой. Они подходили друг другу и внешностью, и характерами, покрывая слабости партнера. Митси не отрицала того, что завидует их счастью. Она никогда не найдёт подобного партнера, понимающего и полностью принимающего её такой, какая она есть. Никто не захочет узнать её с другой стороны, глубоко спрятанной за маской стервозной богатой фурии. Второй Блум с обликом горячего парня не может существовать. Поэтому она продолжит вешаться на всякого рода смазливых неудачников, которым от неё нужны лишь деньги её родителей, тем самым утешая себя, что хотя бы из-за денег в ней кто-то нуждается. Подумав об этом, она хмыкнула и поднесла бокал с освежающим фруктовым соком ближе к своему лицу, ухватив губами трубочку. Сегодня был самый обычный непримечательный день. Ну, Блум всё ещё не было, поскольку она учится в иностранном колледже – только это было необычно. Рядом Рокси с невозмутимым лицом протирала тарелки – в её жизни точно ничего не изменилось. «Интересно, этот ребёнок будет скучать и волноваться обо мне, если я перестану появляться?» — с печалью подумала Митси, но быстро отпустила эту мысль, посчитав излишне глупой и депрессивной, не свойственной ей. Как раз в этот момент произошло что-то интересное. Рио и Марк с испуганными перекошенными лицами выбежали из репетиционного зала, остановившись неподалёку от входа, чтобы перевести дух. Когда они вернули прежние цвета своим лицам, эти двое подошли к барной стойке, оповестив, что концерт их группы задержится из-за непредвиденных обстоятельств. Рокси была удивлена, но понимающе кивнула. Посетителей сегодня не так много, это не страшно. — Рио, что происходит? — повернув голову, спросила Митси. — Энди, он… — обычно разговорчивый и дипломатичный Рио с трудом мог подобрать правильные слова. — В последнее время он не в духе. У него возникли… некоторые трудности. — Что это за трудности? — Митси изогнула бровь. Рио так и не ответил на её вопрос, попытавшись уйти от темы, что быстро вывело девушку из себя. Решив проверить сама, она не стала его дослушивать и поднялась, направившись в репетиционную комнату. Когда она зашла, то увидела, что знакомый вокалист группы сидел на коленях на полу, сжимая лежащий на столе подле него кулак. Его лицо опущено, да ещё скрыто ниспадающими волосами длинной чёлки, отчего невозможно увидеть эмоции. Но по побелевшим костяшкам пальцев можно с уверенностью сказать, что он весьма в шатком эмоциональном состоянии. Вздохнув, Митси спокойным тоном произнесла, отчего фигура перед ней вздрогнула, услышав её голос: — Она вернётся. Вы ещё успеете поговорить и снова будете вести себя как две ириски. Митси услышала в ответ лишь шмыганье носом. Его и так сгорбленная фигура согнулась ещё сильнее к полу. Её глаза расширились, когда она увидела упавшие капли с его лица: «Этот парень…!». Пускай она могла кому угодно заявить, что терпеть не может этого юношу, в сердце она не была к нему столь жестокой. Она более чем понимала, почему Блум любила такого человека. В него невозможно не влюбиться, особенно, если ты приёмный ребёнок, желавший найти уголок стабильности, нечто искреннее, теплое и нежное, что никогда не оттолкнет тебя. Очкарик Энди, не пользовавшийся популярностью у девчонок, был в этом плане идеальной кандидатурой. Блум, возможно, всегда думала о том, что пользуется его добротой и искренностью, а когда «белый лотос» похорошел, надев линзы и став любимцем публики, она начала чувствовать угрызения совести. Митси, знавшая Блум намного дольше Энди, догадывалась об этом. Но то, чего не знала Блум… это то, что, опять же, мы имеем дело с гнилым белым лотосом. Недолго думая, она подняла руку, и освежающий лимонад, что был в её стакане, облил парня. Митси всегда знала, что умеет мастерски утешать людей. — Ещё раз посмеешь вести себя как размазня, я сфотографирую это твоё состояние и покажу Блум при первой же возможности, — она была раздражена, когда увидела его таким, поэтому не сдерживалась на крик: — Не зли меня! Митси была в ярости, увидев, как этот музыкант заливается слезами. Ещё недавно он был полон надежд и заверял, что справится с этим кризисом, а сегодня этот мягкотелый зефир в самом деле рыдает от того, что его бросили! Позор! Да она знать его не желает! Энди вздрогнул и долго оставался без движения прежде, чем поднять голову, взглянув на неё красными глазами. Неожиданно он подорвался, оттряхнув с себя лишнюю воду. Он всё ещё плакал, но из-за того, что волосы и рубашка были мокрыми, никто бы не обратил на это внимания. Его лицо неожиданно оказалось мертвецки спокойным. — Я отправлюсь вслед за ней! Митси вздрогнула, не ожидав, что он так резко что-то скажет и его первыми словами будет эта чушь. Когда увидела, что Энди на самом деле собирает вещи, она нахмурилась, произнеся: — Постой, Ромео, ты хотя бы знаешь, куда она поехала? Она даже мне этого не сказала, упомянув лишь, что это заграничный колледж. — Тогда я пойду к её родителям и узнаю! — Энди был непреклонен. — Если они снова откажутся говорить, я буду их умолять, стоя на коленях, пока они не согласятся! «А он настроен решительно!». Митси хмыкнула, чем привлекла его внимание. Она облокотилась на стену, скрестив руки на груди, и ленивым тоном начала говорить: — Ну, и что ты будешь делать, когда узнаешь? Поедешь к ней и станешь для неё обузой? Пойми наконец – она отправилась туда учиться. А тебя туда не приглашали. Думаешь, какого-то «бывшего парня» пустят в её общежитие? Начнём с того, что у тебя даже нет денег, чтобы куда-либо поехать, — если бы она закончила свою речь, окрестив его мусором, это было бы доподлинное её отношение к нему, но учитывая, как дерьмово он выглядел, она его пожалела. Каждое слово Митси резало словно ножом, отрезая от него крохи оставшейся надежды. Он ненавидел её за это. Безнадёга и отчаяние. Это те чувства, которые она всегда старалась внушить ему. И сегодня у неё это получалось лучше всего. — Раз Блум с тобой рассталась, — продолжила она давить, — готовься к сладкой жизни, мой дудочник, — и хищно улыбаться. Подойдя ближе, она коснулась пальцами его подбородка, словно оценивая привлекательность его лица: — Ты и твои мыши будете играть каждый день для меня и моих ребят. Изо дня в день. Пока мне не надоест. Энди хмурился, глядя на неё сверху-вниз, но ничего не мог сделать, кроме как беспомощно вздохнуть. Чтобы приехать к Блум, где бы она ни была, нужно заработать деньги. Блум обладала поразительным талантом связывать вместе судьбы людей, которым было лучше никогда не пересекаться. Как ему и Митси. Его банда играла для «Фрутти Мьюзик», а вовсе не для друзей Митси, распугивающих адекватных посетителей. Пока она платила и они не нарушали закон, Клаусу было всё равно, что по вечерам его бар заполнялся бурными подростками. Но Энди и его группе, которые желали однажды выбиться в люди, такая аудитория не была благоприятной. Они могут до конца дней играть фоновую музыку для всех отбросов этого города, так ничего и не добившись. Хотя его сердце не могло с этим смириться… его разум не находил способа с ней бороться. Безнадёжность. Чёртова безнадёжность.