Что не так с Блум?

Вот минула и вторая учебная неделя в Алфее, подарившая ученицам много приятных и не очень впечатлений: кто-то уже начинает присматриваться к своим любимым предметам, составляет симпатии и антипатии к преподавателям, подчёркивает важные для себя особенности их характеров, которыми можно будет в период экзаменов воспользоваться… или же заводит новые связи, узнавая ближе своих сожительниц и однокурсниц, весело проводя время вместе, смеясь, ругаясь, печалясь, но с надеждой глядя в будущее. Учебный год начинался замечательно! Не правда ли? Тем временем в соседнем колледже «Облачная Башня» неделя не задалась с самого утра: завтракая в кафетерии, ведьмы то и дело поглядывали друг на друга с презрением и злобой. И это были не обычные их переглядки, нет, в этот раз всё было серьёзно. Ведь кто-то посмел развязать руки и напасть на радикалов… пострадала даже одна из Трикс. Выходные у учениц мрачного замка прошли бурные. Виновницы неспокойной атмосферы, которых одаривали особенно жестокими и кровожадными взглядами, преспокойно пережёвывали пищу, ни коим образом не показывая, что им кусок в горло не лезет. Лицо Селины не выражало ничего, кроме безмятежности и расслабленности. Но даже нейтрально настроенная фракция была убеждена, что случившееся не могло произойти без её ведома. Лукреция с беспокойством оглядывалась по сторонам, переводя взгляд с Айси на Селину и обратно. Глядя на взволнованность её последователец-«подруг», словно те чувствовали, что находятся между двух огней, Линель холодно фыркнула: она слишком добрая. Её, как и Селину, вымораживало то, как эта девчонка пыталась усидеть на двух стульях. Невозможно дружить с двумя лидерами соперничающих фракций одновременно — если Лукреция хочет ужиться с одной, то неизбежно спровоцирует неприязнь у другой. Трикс несколько дней назад объявили о том, что создают фракцию от своего имени, и львиная доля радикалов вступила в первый же день — они уже давно желали это сделать, испытывая обожание и трепет по отношению к трём сильным и жестоким ведьмам, олицетворяющим собой реинкарнацию Древних Ведьм. Но они и до этого с первой недели возненавидели выскочку Селину просто потому, что им не понравилось её лицо. Или же потому, что почувствовали от другого трио — Селина, Дарма, Шилли — некоторую угрозу и дух соперничества, понять наверняка непросто. И уже тогда стоило им пересечься в тёмных коридорах замка без свидетелей из числа преподавателей и старшекурсниц, как воздух разрезало первое заклинание с намерением «подправить ей личико» и Селине приходилось спасаться бегством. У большинства учениц Башни было стойкое убеждение, что Селина — трусиха, раз она даже не пыталась давать ведьмам Трикс отпор и сопротивляться, однако… на её месте они, вероятно, не сумели бы даже убежать. Ведьмы вроде Пульсатиллы и Линель легко подмечали такую особенность: сколько бы раз Айси ни бросала ледяные иглы, сколько бы раз Сторми ни заряжала молниями и сколько бы раз Дарси ни использовала гипноз, Селина всегда выходила сухой из воды. Не была ли эта земная девчонка ведьмой удачи? Фортуна словно не отступала от неё ни на шаг! В этом была истинная причина, почему принцесса Лендориума весьма легко согласилась в тайне поддерживать новую фракцию, созданную первокурсницей с Земли. Как бы ей ни нравились Дарма и Шилли, их было недостаточно, чтобы впечатлить лидера нейтральной фракции, искавшего выгоду для своих людей и более благоприятное место под солнцем. Пускай Линель имела затаённую на фей и общество обиду за свою семейную ситуацию, она видела, что её дорогие последовательницы в общем-то не являются радикалами, жаждущими социальной справедливости и возможно даже грезящие сепаратистскими идеями (некоторые высказывались о выходе ведьм из Магического измерения, которое их дискриминирует, и создании собственного обособленного сектора в космосе: «дом для всех ведьм и колдунов»). Им такие помыслы были чужды, даже если высокомерие и возвышенность фей вызывали зависть, обиду и злобу. Эвфорбия сверкнула уничтожающим взглядом в Дарму, на что та ехидно улыбнулась, отсалютовав бокалом за её здоровье. Тогда агрессивно настроенная ведьма вытянула руку и прошипела что-то неразборчивое. Из её ладони вырвалось заклинание, менее чем за секунды долетевшее до противоположной стороны зала, грозясь поразить землянку. Дарма напряглась, сосредоточив взгляд на зелёном колючем шаре и, совершив резкое движение, поймала чужое заклинание двумя руками. Приглядевшись, она усмехнулась, разгадав, что это чары, превращающие волосы в какие-то мерзкие ветви незнакомого ей пустынного растения. Подняв взгляд, землянка брезгливо цокнула языком и, с силой замахнувшись, словно это был баскетбольный мяч, отправила заклинание назад своей владелице. Эвфорбия попыталась похожим образом поймать этот сгусток собственной магии, но потерпела неудачу и успела вовремя уклониться. Иначе бы наверняка её чары обратились против неё же. — Я так погляжу, обращение в дерево твоей подружки ничему тебя не научило? — Ах ты стерва!.. — казалось, звук её рычания напоминал кошачье мурлыканье. Дарме правда было тяжело воспринимать со всей серьёзностью «милых радикалов». Из них пугающими особами являлись разве что жестокая Айси и взрывная психопатка Сторми. Эвфорбия вновь замахнулась послать очередную магическую атаку, но замерла, услышав следующие слова Дармы. — Уверена, что справишься? Мы с тобой обладаем схожим волшебным даром, а у меня хорошая реакция. Думаешь, следующая твоя слабенькая чара возымеет эффект? Тебе похоже нравится бодаться со стеной! — Дарма, пародируя злодейский смех, который популярен в сообществе ведьм, громко расхохоталась. Заражаясь её настроением, остальные участницы её фракции и часть нейтралов не удержались от хихиканья и глумливых улыбок. Селина по-прежнему безразлично расправлялась с завтраком, словно её это не касалось. Она хорошо помнила о том, что Дарма в школе была спортсменкой, её страстью был баскетбол. Многие её навыки, включая реакцию и физическую силу, впечатляли. Шилли смотрела на подругу с неприкрытым восторгом, но заметив, что Эвфорбия всё же решилась атаковать, она взволнованно сжала руку в кулак. Дарма зачем-то даже поднялась и намеренно вышла на линию траектории заклинания, словно хотела, чтобы у Эвфорбии получилось попасть в неё. Напавшая девушка испуганно округлила зрачки, не понимая, какого чёрта эта земная дрянь устроила. В этот раз её заклинание было травмирующего типа, и его совершенно точно запрещено использовать против студенток согласно правилам школы. Она беспомощно вытянула руку, желая отозвать магию, но было слишком поздно. Заклинание было в дюжине сантиметров от цели. Эвфорбия зажмурилась, не желая видеть последствия. Однако… ничего не произошло. Но раздался холодный и мрачный голос, принадлежавший директрисе школы. — Что вы устроили? — Гриффин была разозлена. Она и обычно легко раздражалась и большую часть времени пребывала в подавленном и хмуром настроении, но сцена, свидетельницей которой она стала, привела её в бешенство. — Эвфорбия, я ожидаю вас в своём кабинете после завтрака с объяснительной. — Леди Гриффин, я могу всё объяснить!.. — студентка с волосами цвета свёклы подавленно опустила голову, не решаясь встретиться взглядами с суровым лицом старшей ведьмы. От страха она схватилась за локоть другой рукой. — Именно это вы и сделаете после завтрака, — не терпящим возражения тоном прервала её хозяйка крепости. Поняв, что к ней претензий у директрисы нет, Дарма с улыбкой села рядом с Шилли и закинула ногу на ногу. Ещё мгновение назад Гриффин использовала специальное волшебство, чтобы отменить заклинание Эвфорбии, поэтому её не задело. Ведьмы-профессионалы действительно впечатляющие! Чуть ранее Дарма краем глаза видела, как директриса незаметно зашла в кафетерий, оттого она и была столь уверена. Хотя, даже если бы её не спасли, неправой в этой ситуации была бы Эвфорбия. Только в таком трагичном случае этой «сладкой ведьмочке» пришлось бы понести ещё и серьёзное наказание. — Этой сцены не случилось, если бы Дарма первой не нарушила школьные правила. Леди Гриффин, восстановите справедливость! — за свою угнетённую подругу заступилась ведьма с баклажанового цвета волосами, разделёнными на три залакированные верх части, и одетая в бледно-голубое платье. Саманта. Её тон голоса спокойный, а слова звучали обоснованно. — Учителя должны быть в курсе того, что несколько ведьм подверглись заклятию. Прибывшие вслед за Гриффин преподаватели обеспокоенно переглядывались, в частности, взволнованным себя чувствовал Фумоакре, который заботился о своих ученицах. На самом деле, они уже были в курсе всех обстоятельств случившегося. Эдилтруд и Заратустра, которые, как и все, пришли после окончания собрания преподавателей в конференц-зале, в тот момент громко смеялись, услышав, что натворили их студентки — они нашли эту выходку уморительной и унизительной. Только подумать — несколько их учениц, включая парочку особенно выдающихся и перспективных кадров, угодили в ловушку, попав под действие заранее оставленных чар, которые словно капканы разбросали по Чёрному лесу Дарма и её подручные. Несколько специализированных заклинаний пролили свет на произошедшие события: последователи Селины завели ведьм-радикалов в лес, спровоцировав на драку и погоню; зная точное расположение зачарованных капканов, они без особого труда загнали соперниц в ловушки, даже сумев обратить в деревья Дарси и Луниллу. — В каком моменте мы нарушили школьные правила? — вновь высказалась Дарма, используя угрожающий и провокационный тон голоса. Словно она собиралась запугать Саманту. — Это была отработка заклинания, которое мы выучили в классе, под присмотром старших курсов. К сожалению… профессор Эдилтруд не рассказала нам, как развеять эти чары, поэтому сразу после этого мы направились к профессору за помощью. Если бы мы сделали что-то плохое или нарушающее устав школы, разве стали бы мы сами идти и сдаваться учителям? — Как ты можешь называть это «отработкой заклинания»?! Вы напали на наших подруг, на своих сестёр по ордену! — кто-то из радикальной фракции не сдержался и выкрикнул. Поднялся гул из бросаемых в Дарму обвинений и оскорблений. — И всё ради того, чтобы защитить этих фей! Предательницы! — Почему меня вообще должно заботить сообщество, в уставе которого прописано, что вонзать кинжал в спину товарищу — это нормально? Ха! — Дарма не сдержалась и закатила глаза, скрестив руки на груди, а затем отвернулась, не желая даже слушать, что там лают бесформенным стадом эти агрессивные барышни. Фракция Линель поддержала Дарму молчаливым согласием. Они тоже находили некоторые утверждения радикалов смешными: все мы сёстры, но стоит кому-то проявить слабость, как его затопчут. Это порождает страх и недоверие: волшебница боится подставлять спину и развивает параноидальные настроения. Да, они не доверяли друг другу и были готовы к предательству, но это лишь холодный и здравый расчёт — каждый человек способен на предательство, даже лучшим подругам доверять на все сто опасно и глупо. Но если кому-то из них нравятся определённые вещи, если у кого-то отличаются вкусы или кто-то хочет дружить с феями, нейтралам по большей части всё равно. Возможно, им подошла бы цитата: «не моё тело — не моё дело». Их не заботила политика и единственным желанием большинства было спокойно доучиться и получить диплом. После чего они уже вероятно никогда не столкнутся со своими однокурсницами. Старшекурсницы, сидевшие за столиками на самых высоких кругах кафетерия наряду с преподавателями, чувствовали, что этот галдёж среди головастиков их раздражает, вызывая головную боль. — Тишина, — прогремевший на весь зал ледяной голос Гриффин в миг погасил все разговоры. — Я запрещаю устраивать дискуссии и прения во время приёмов пищи. Если вы хотите поспорить, сделайте это в свободное от учёбы или еды время. — Но миледи, — с вежливостью обратилась к директрисе Селина. — У нас нет места, в котором мы могли бы обсудить наши разногласия. Это единственная площадка, где собираются все ведьмы школы. И это было правдой: в коридорах ученицы обсудить свои разногласия не могут из-за того, что эта область не подходит для разговоров такого характера. Кафетерий — это единственное место, где собираются все студентки и где достаточно приемлемая акустика. Гриффин также не выделяла ученицам специальное место для дискуссий и не прописала специальные разрешения в своде правил. «Место, ха. Снова всё упирается в то, чтобы выделить ещё одно помещение для этой маленькой земной занозы». С прошлыми земными выходцами не было столько проблем, сколько с этой выскочкой. Губы Гриффин дёрнулись от раздражения. — В таком случае используйте зал для конференций. Однако, — сделала она ударение, — если в этом зале прозвучит хотя бы одно заклинание, нападавший или подстрекатель будет исключён и изгнан из Облачной Башни. Следите за тем, что вы делаете или говорите. На сегодня Эвфорбия прощена. Дарма недовольно цокнула языком, видя, как подруги Эвфорбии радуются за ведьму. — Не злись, это всего лишь часть спектакля, — тихим голосом, чтобы её не могли услышать посторонние, произнесла Селина, скрывая губы за поднесённой к лицу чашкой. — Знаю. Я и так хорошо повеселилась, провоцируя эту мелочь. На уроке тёмных искусств профессор Эдилтруд сделала объявление, рассказав, что школа связалась с Алфеей и в ближайшие дни ученицы Алфеи проведут лабораторную работу, на которой будут отрабатывать заклинания развеивания тёмной магии. Они будут снимать заклинания, наложенные на учениц Облачной Башни, в рамках курса «Чары» профессора Дюфор. Желающие посмотреть или научиться этому приёму могли записаться и тем самым отпроситься с занятий Эдилтруд. Однако сделать это можно только в течение этого урока. По окончании занятия одна из старост отдала преподавательнице листок с именами участниц, среди которых было много ожидаемых лиц — в основном те, кто симпатизировал взглядам группы Селины, включая всю троицу лидеров. Трикс, Эвфорбия и их сторонники даже не обратили внимания, магией перебросив лист со своего ряда на другой. Линель, немного подумав, решила всё-таки рискнуть и из любопытства посмотреть, как выглядят занятия фей. Как только лист оказался в руке преподавателя, она ухмыльнулась и сделала ещё одно объявление. — Те, кто оставил свои имена, должны будут сдать мне эту тему на финальном экзамене. Вы можете по выбору не отвечать один вопрос из билета. На сегодня всё. Лица ведьм, которые упустили свой шанс, скривились, впрочем, стоило ли это поощрение того, чтобы страдать в обществе самодовольных расфуфыренных куриц из Алфеи? Явно нет. Так что и переживали по этому поводу девушки недолго, собрав свои тетради и покинув аудиторию. Те же, кто оказался в списке, были очень рады, что сделали такой выбор. Во время экзаменов ученицы тянули случайный билет, и в нём могло оказаться всё, что угодно, в рамках сдаваемой ими дисциплины. Однако это поощрение позволяло из нескольких разношёрстных вопросов избавиться от самого неудобного. При этом один из вопросов им известен заранее, что они совершено точно должны будут рассказать и продемонстрировать. Класс! — Похоже, профессор учла твоё замечание, — улыбнулась Шилли Дарме. — Я готова критиковать это все двадцать четыре часа в сутки, если это так работает! Счастливо смеясь и улыбаясь, троица продолжила переход из одной аудитории в другую. Тем временем неподалёку, за поворотом в тупиковом коридоре, остановились Айси и Сторми. Ведьма грома и молний уже не могла молчать. — Как думаешь, это правда, что Дарси попала в их ловушку? — Судя по тому, что вчера она так и не вернулась, да, — в отличие от своей названной сестры пепельная блондинка была спокойна и холодна, как, впрочем, и всегда. — Когда она вернётся, скажи ей исключить тех идиоток, что тоже попались, из нашего сообщества. Пускай ищут себе другой клуб. И да… эту Эвфорбию тоже. — Хах, да уж, после этой сцены я тоже не хочу состоять с ней в одной группе. Быть запуганной землянкой… как унизительно, — Сторми глумливо улыбнулась. — Я не из-за этого исключаю её. Облачная голова, ты тоже не поняла, что произошло за завтраком? Сторми недовольно поджала губы. Никому не будет приятно, когда принижают его интеллектуальные способности, даже ведьме… но она правда не поняла. Разве это не просто грызня между ведьмами, которую начала Эвфорбия? — Это был спектакль, целью которого было заполучить разрешение Гриффин. Если бы Эвфорбия вовремя заткнулась, не возникло бы и речи о площадке для дебатов, — равнодушно ответила Айси. — Но почему ты так спокойна? Разве ты обычно не злишься в таких ситуациях? — …нет ничего плохого в том, чтобы Селина наслаждалась своей новой песочницей. Нашим планам это не помешает, — от взгляда серых глаз, напоминавших два кристалла льда, пробегали мурашки по коже. — Слово — это обоюдоострый клинок.

******

Леди Фарагонда только закончила разбираться с частью документации и устроила себе перерыв. Выключив компьютер, представлявший собой один небольшой монитор с беспроводной компьютерной мышью подле него, женщина повела пальцем, и по волшебству на столе появилась чашка с блюдцем, из которой шёл пар свежего травяного чая. Каждый день в стенах Алфеи был прекрасен: сквозь большие витражные окна лился солнечный свет, доносилось пение пролетающих птиц, а вокруг царил мир и уют, лишь изредка прерываемый неожиданными спорами или событиями. Благодаря технологиям, что шли рука об руку с чарующей волшебной энергией, директрисе не приходилось слишком уж много работать, как могло бы показаться. Её основной задачей было поддерживать гармонию в учебном процессе, обучать и направлять новых молодых фей, чтобы однажды те нашли свой путь и — кто знает? — стали хранительницами своих миров. Но… директрисе приходилось отвечать на письма взволнованных родителей, ходатайства совета попечителей и обращения от иных организаций, включая уведомления из храма Роккалуче с инициативами проведения мероприятий (благо, письма от Совета Роккалуче приходили нечасто и были связаны с календарными мероприятиями). Оставшееся время Фарагонда могла проводить согласно своим интересам: изучать древние книги заклинаний, освежая в голове воспоминания, или ходить с ленивой проверкой по кампусу. Обычная и размеренная жизнь директора автономной школы… Сегодняшний день обещал быть необычным хотя бы потому, что когда часы показывали, что уже наступил полдень, администрация колледжа ощутила искривление пространства — во внутреннем дворе появился незваный гость, проигнорировавший внешний барьер и сразу объявившийся в сердце Алфеи. Поставив чашку на блюдце, Фарагонда поднялась и неспешно направилась к выходу из кабинета. Встретив взволнованную Гризельду по пути, она успокоила её и заверила, что всё в порядке. Было весьма немного людей в Волшебном Измерении, кто имел право или возможность так беспрепятственно проникнуть на территорию школы. Тем временем в холе северного здания у подножия высокой лестницы замерцала и возникла в белом свете фигура. Когда магия развеялась, оказалось, что это телепортировалась пожилая женщина, на вид возраста директора Фарагонды. Ученицы с любопытством оглядывались на незнакомку в нежно-розовом длинном платье с рукавами-фонариками. С первого взгляда можно было сказать, что у женщины утончённые манеры — она держалась уверенно и элегантно как прирождённая аристократка. Находившаяся на вершине лестницы Блум удивлённо ахнула и быстро спустилась: она сразу узнала эту женщину. Подбежав к ней, землянка крепко обняла её. Они обе улыбались, тепло встречая друг друга. — Бабушка Эльдора! — Блум! Радостные возгласы ещё больше привлекали к себе излишнее внимание других фей. Пия и Текна, которые шли вместе с Блум в библиотеку, с любопытством подошли, чтобы узнать подробности этой сцены. — Бабушка Эльдора, что вы здесь делаете? — когда они закончили с объятиями, Блум спросила то, что взволновало её в этой ситуации больше всего. Она довольно давно не видела эту пожилую женщину, которая приглядывала за ней и Селиной многие годы в Гардении. Каким образом она оказалась в Алфее, да и вообще в Магиксе? Исходя из увиденного… получается, Эльдора волшебница! Поняв, что это очередное удивительное и ужасающее совпадение, Блум в который раз мысленно поиронизировала, что Вселенная довольно безумна в своих замыслах. Стоило услышать её вопрос, как старушка сразу нахмурилась, выражение её лица стало жёстким и строгим, что было совершенно не похоже на обычно добрую и нежную Эльдору. Она спросила в ответ: — Где эта мерзавка?! Блум была сбита с толку, не понимая, что Эльдора имеет в виду. По совпадению или же закономерно в момент произнесения этого вопроса из бокового коридора к ним навстречу вышла леди Фарагонда в сопровождении Гризельды, поэтому взгляд прибывшей гостьи сконцентрировался на ней. Они не были незнакомыми людьми, исходя из того, с каким теплом смотрели друг на друга, обмениваясь формальными приветствиями. Ведь когда-то давно Эльдора была преподавательницей ещё юной Фарагонды… — А? — Блум посматривала то на директора, то на бабушку, не понимая, что происходит, и взглядом спрашивая с них объяснения. Не имея привычки быть излишне любезной, Эльдора фыркнула, а затем, тяжело вздохнув, ворчливым тоном пожаловалась: — Даже вдали от Волшебного Измерения до меня дошли слухи о том, что кто-то злоупотребил Легендариумом! Конечно же, никто не знает, кто это был, но ситуация и правда скверная: репутация хранителей опорочена! Преступника необходимо изловить и наказать, пока он не наломал ещё больше дров, — пожилая женщина была очень зла, хоть и пыталась сохранять рассудок, рассказывая, что произошло. Когда она закончила, она бросила на Фарагонду острый пронизывающий взгляд, увидев который, Блум с трудом могла узнать свою добрую бабушку Эльдору, скорее, она больше была похожа на разгневанного дракона: — Где Селина? Что такое «Легендариум»? О каких хранительницах и преступнике идёт речь?.. Учитывая, как был поставлен вопрос, Блум смутно догадывалась, что её подруга детства имеет прямое отношение к происходящему. Или же… бабушка Эльдора беспокоилась о том, что этот преступник, использующий Легендариум, нападёт на Селину?.. «Ах, это бесполезно, что за чертовщина происходит?» — землянка начинала задумываться, что ни одна неделя в Алфее не может пройти без какого-то выходящего из ряда вон события. — Извините. Но как ученица Алфеи Селина так и не прибыла в Алфею, — с великим спокойствием ответила директриса. Эльдора сразу уловила в словах Фарагонды подвох. — «Как ученица Алфеи»?.. То есть, она всё же здесь была, верно? — ей однажды приходилось иметь дело с этой повзрослевшей девушкой, и Эльдора понимала её витиеватую манеру речи. Схожими формулировками в прошлом Фарагонда выгораживала своих подруг из неприятностей, когда была ответственной старостой в школьные годы. Если бы в то время кто-нибудь сказал Эльдоре, что эта ученица станет следующей директрисой, она бы с удивлённым смехом ответила: «А почему бы и нет?». Но это дитя сильно изменилось. Время нещадно меняет людей. И вот вместо слабохарактерной и стеснительной юной феи перед ней стояла уверенная в себе и держащаяся с гордой ровной осанкой новая директриса Алфеи. В сравнении с прошлым директором… не такая строгая и более чудная на вид, что Эльдоре определённо импонировало больше. Когда же секундой позже до прибывшей женщины дошло значение этих слов, её волосы встали дыбом, а голос непроизвольно повысился ещё на несколько тонов: — Если она не ученица Алфеи… значит, она поступила в Облачную Башню?! Фарагонда с прежним спокойствием глядела на то, как её бывшая преподавательница переживает эту новость. Блум готова была поклясться, что уголки губ директрисы норовили приподняться от едва сдерживаемой насмешливой улыбки, но она сохраняла деловой вид изо всех своих сил. «Звучит так, словно Селина не говорила бабушке, что учится в колледже ведьм… Ох, чувствую, эта драма так легко не закончится». Всё даже сложнее. Похоже на то, что Эльдора была полностью уверена, что Селина поступит в Алфею, и директриса самой Алфеи об этом осведомлена. Однако… Селина просто не пришла и, как выяснилось дальше, она отправила администрации Алфеи письмо с извинениями, объясняя, что уже давно прошла вступительные тесты Облачной Башни. — Когда она уезжала из Гардении так рано, она сказала, что хочет заранее ознакомиться с Магиксом. Кто мог подумать, что она… на самом деле… К этому моменту разговора все трое сидели в кабинете Фарагонды и пили успокаивающий нервы травяной чай, заваренный мисс Гризельдой, стоявшей сейчас подле стола директрисы. В частности, он нужен был Эльдоре, которая не привыкла так сильно и много злиться, будучи по своей сути весёлым и беззаботным человеком. Она очень переживала за свою ученицу, которая такими темпами совсем скоро угодит в беду. Этого ребёнка нужно было выловить и предостеречь! — Бабушка, что именно угрожает Селине? И что такое «легендариум»? Хотя Блум очень хотела в первую очередь спросить о том, как именно Эльдора связана с Магическим Измерением, этот вопрос мог подождать. Если Селине угрожала опасность, это было сейчас самой важной темой обсуждения. Немного придя в себя и высморкавшись в платок, женщина поведала ключевые обстоятельства. — Наверное, для начала мне следует представиться, Блум. Хотя все эти годы меня считали чудной старушкой, живущей через дорогу, на самом деле я — крёстная фея, хо-хо. Она окончательно переехала в Гардению несколько десятилетий назад, решив отстраниться от Магического Измерения. Ей всегда нравилась планета Земля. И как раз около десяти лет назад Эльдора встретила двух ребятишек, которых привела в её сад одна из волшебных бабочек. Обычно к волшебнице не забредали чужаки, поскольку её место жительства сокрыто волшебными чарами. Приглядевшись, она распознала в двух маленьких девочках юных волшебниц, что стало приятным сюрпризом. Они часто приходили к Эльдоре в гости. Как можно догадаться по рассказу, этими двумя были маленькие Селина и Блум. — О, я в обеих почувствовала сильный волшебный потенциал... Но в случае с Селиной я знала, что ей понадобится опека учителя, чтобы достичь успехов. И я решила стать её феей-крёстной и взять её под своё крыло. Сначала я учила её мелким заклинаниям, а потом, ха-ха, мы перешли к более серьёзной магии, — пожилая женщина тепло улыбалась, когда вспоминала это время. В отличие от Блум у Селины рано проявились волшебные силы, и именно по этой причине Эльдора начала обучать девочку основам волшебства, чтобы она могла контролировать свои способности и случайно не напугала родителей и друзей. Эльдора припоминала, что это был очень сложный период в жизни этого дитя, и женщина о ней беспокоилась. Особенно сложными у Селины были отношения с родителями: те не были волшебниками, как и почти все жители планеты, поэтому они бы никогда не смогли понять проблемы их ребёнка. Это вынуждало Селину чувствовать себя безмерно одинокой, словно никто в мире не способен её понять и помочь. В столь непростое время присутствие Эльдоры было для неё важно. Поэтому старшая волшебница часто проводила время с девочкой, и они вместе путешествовали, изучая волшебство и разучивая заклинания. Слушая эту историю, Блум испытывала смешанные эмоции, крепко обхватывая пальцами маленькую чашку. Возможно, это была… зависть? Пускай Блум искренне радовалась, что у Селины был рядом человек, который позаботился о ней и проводил в мир волшебства, сама она испытывала некоторую злость в своём сердце. Почему у неё не было такого человека? Почему Эльдора не подумала о том, что и Блум необходимо обучение? Если бы только… если бы фея-крёстная с детства обучала её, к этому дню Блум меньше боялась бы собственную силу. Но отчасти эта информация принесла ей некоторое умиротворение. Если Селина смогла обучиться волшебству, будучи в той же ситуации, значит, и Блум сможет пройти этот путь. Да, он будет тернистым и пугающим. Но она верила, что под опекой профессоров Алфеи у неё всё получится. Профессор Палладиум стал прекрасной заменой Эльдоры, Блум уже многому у него научилась, как и у заносчивого ассистента Авалона. И однажды она сможет… вернуться на Землю. — Так что же случилось? — поинтересовалась директриса Алфеи. — Почему ваша подопечная отказалась от обучения в Алфее и предпочла Облачную Башню? Лицо Гризельды скривилось, она холодно фыркнула, словно желая сказать: «Больно Алфее надо, чтобы такая девушка училась в наших стенах! Хмпф, предпочла колледж ведьм, как оскорбительно!». Блум мысленно хихикнула. Да уж, её земная лучшая подруга предпочла выбросить эту привилегию, словно она была мусором. Для благородных фей, должно быть, это серьёзное унижение. — Я была хранительницей библиотеки в Александрии. Ах, я привезла туда Селину и показала ей Легендариум. Я только слышала о его силе, но никогда не пыталась использовать её... до того дня. Легендариум — это книга, имеющая могущественную связь с другим измерением. Со слов феи-крёстной, она является порталом и проводником между нашим миром и измерением фантазий и мифов, где легенды оживают. Когда Эльдора прочитала вслух одну из легенд, описанных на страницах, из талмуда вырвалось мощное древнее волшебство, и перед ними явилась ожившая легенда, имевшая физическую форму и свои полные волшебные силы. «Ах, так вот почему Селина с таким безразличием рассказывает о Магиксе... Ей это десять лет как не в новинку», — Блум сделала большой глоток чая, тщетно надеясь, что сможет раствориться в вкусовой палитре и услышанное окажется сном. Если бы они не находились в школе магии, Блум наверняка решила бы, что её бабушка принимает галлюциногены...        — То есть, допустим, если в Легендариуме есть легенда о драконе, то, прочитав вслух описание, перед «призывателем» появится тот самый дракон? — со спокойствием и учтивостью уточнила Блум. — Да. Думаю, да, — кивнула Эльдора. — Так и в чём опасность? — землянка изогнула бровь. — Вряд ли сама книга может навредить. А Селина достаточно умна и, я думаю, вы хорошо её обучили за это время. Фея-крёстная вздохнула, печально вглядываясь в гладкую поверхность чая в своей чашке. — Вы переживаете из-за нелегальной перепродажи неожиданно появившихся мистических существ, не так ли? — мисс Фарагонда была уже в курсе проблемы. Блум удивлённо перевела на неё взгляд. Тут даже такое бывает?.. — Верно, — подтвердила Эльдора. — Я прибыла сюда из-за участившихся слухов, что в Магиксе появился подпольный рынок сбыта чудовищ. По рассказам и слухам я сразу поняла, что речь идёт о легендарных чудовищах. — Стоп, получается… если вы здесь, то Легендариум в руках Селины, и это она…? — в ответ на догадку ошарашенной Блум обе пожилые леди кивнули. — Чёрт побери… — Юная леди, следите за выражениями! — ворчливым тоном напомнила ей Гризельда, и Блум быстро наотмашь извинилась. — «Ничего такого… Селина скрывает свою подработку», — скрестив руки, проворчала Дарма. Блум вспомнила обеспокоенное лицо Дармы, провожавшей взглядом Селину, когда та села на автобус до Магикса. Это было в день, когда их приняли на работу в Белую Лошадь. Видимо, это и есть та загадочная подработка, которая, как выяснилось теперь, связана со сбытом магических чудовищ из Легендариума… «Но зачем Селина это делает?» — земная фея обеспокоенно нахмурилась. Дарма также подчёркивала, что Селина наверняка занимается чем-то опасным, раз не рассказывает своим подругам. И услышав подробности от Эльдоры и Фарагонды, Блум понимала, что это и в правду звучит не безопасно. Но всё-таки нужно было прояснить несколько моментов. — В Магиксе продажа животных незаконна? — задала первый уточняющий вопрос Блум. Вместо Эльдоры ей ответила Фарагонда, которая лучше разбиралась в законах планеты, нежели старшая фея, давно покинувшая столицу. — Нет. Это слепой угол Магикса. Поскольку раньше власти не сталкивались с такого рода проблемой, нет выработанного решения. «Разрешено всё, что не запрещено», — Блум верила, что это утверждение истинное. Выходит, что эти аукционы и торги не являются незаконными. — Каким образом книга оказалась у Селины? — Должно быть, она выкрала её перед своим отъездом в Магикс… Я не сразу обнаружила пропажу, поскольку и подумать не могла, что Селина сделает что-то подобное, ах, — Эльдора вновь опечалилась, по её виду можно было сказать, что она испытывает вину за случившееся. «Что-то это всё более подозрительно», — хмурилась Блум, внимательно вглядываясь в лица своей названной бабушки и директрисы школы. Она не знала почему, но была уверена, что Эльдора что-то скрывает. Однако хорошо зная эту старушку, жившую по соседству, Блум верила, что должно быть женщина пытается защитить Селину. «Разве когда речь идёт о близком родственнике, человек использует выражение «украсть»? Словно бы они чужие люди». — Значит, в её руках находится древний и опасный артефакт, который она использует, чтобы заработать деньги, — подвела итог Блум. — Но для чего ей нужны деньги? Особенно, в таком количестве. Речь же идёт об аукционе, не так ли? Наверняка за чудовищ платят по-крупному… — Я тоже хочу узнать ответ на этот вопос… У меня есть догадка, зная ход мыслей Селины, что она пытается сделать. И если я права, то это дитя подвергает себя ужасному риску, когда играет с сильными мира сего… Эльдора сделала краткое пояснение о принципах работы Легендариума. Для удобства они договорились, что человек, который читает легенду, называется «призывателем». Итак, призыватель, имея при себе книгу, может управлять и подчинять волю легенд, где бы он ни находился. Из-за того, что книга задействует в качестве платы волю призывателя, единовременно можно призвать ограниченное количество существ. Что подводит к мысли… что существа, которых Селина продала, вскоре загадочным образом «исчезали». А разгневанные покупатели, желавшие похвастаться перед знакомыми новой экзотической игрушкой, наверняка возвращались с претензиями к магазину или к организатору торгов. — Селина наживает себе врагов, — этот вывод звучал отнюдь не утешительно. — Верно, Блум. Пока ещё не поздно остановиться и не случилось непоправимое, мне необходимо поговорить с Селиной, — пожилая женщина в сиреневом платье протянула руки и с нежностью коснулась ладони Блум. — Поэтому, дорогая, у меня будет к тебе просьба… — Какая?.. — Прошу, устрой нам встречу с Селиной. Судя по всему, вы всё ещё хорошо общаетесь… Мне бы не хотелось ставить всех в неловкую ситуацию, лично приходя в Облачную Башню. Это только добавит трудностей. Блум понимающе кивнула и согласилась исполнить эту просьбу. Сообщество ведьм крайне негативно относится к феям, как бы каламбурно это ни звучало. Если они узнают, что Селина — подопечная крёстной феи, Блум могла легко предвидеть, что начнётся школьная травля… Трикс и так недолюбливают её подругу-ведьму за то, что та участвует в гонке за власть и влияние в стенах школы. Узнай они такую правду, может случиться что-то нехорошее. — Хорошо, я сделаю это. — В таком случае, раз вы уже всё решили… — мисс Фарагонда улыбнулась, и в её руке вспыхнул волшебными искрами лист с подписью. — Алфея предоставит вам место для разговора. Отныне у ваших подруг из Облачной Башни, Блум, есть разрешение на посещение нашей библиотеки. — Огромное вам спасибо, директриса! — землянка с радостной улыбкой приняла этот документ, желая как можно скорее передать своим земным друзьям из Башни. Это просто замечательно! Если Селина, Дарма и другие смогут проходить по этому разрешению, они смогут чаще видеться в Алфее. — Скажите, мисс Фарагонда, а могут ли этим разрешением пользоваться и другие ученицы Облачной Башни, которые имеют подруг в Алфее? — Очень мило, что вы так заботитесь о других, — как и Эльдора, Фарагонда одобрила такое сопереживание юной феи. — Я полагаю, в этом не будет никакой проблемы, верно, Гризельда? — …думаю да, — неохотно согласилась инспектриса. — Прекрасно, — кивнула Блум, а затем спросила, обратившись к директрисе: — Так получается, вы говорили о бабушке Эльдоре в тот раз? Фарагонда кивнула. — Что именно говорили обо мне? Хо-хо, — беззаботно рассмеялась чудаковатая волшебница. — Когда я пришла в Алфею, директрисе Фарагонде уже было известно моё имя, словно меня здесь ожидали, — объяснила Блум. — Из-за обстоятельств, как я попала в Магикс, у меня возникло много вопросов и подозрений. Собственно, они всё ещё не развеялись. Бабушка Эльдора, это правда были вы той, кто отправил рекомендательное письмо обо мне за годы до моего поступления? Женщина в задумчивости нахмурилась, пытаясь припомнить подобное. — Это верно. Как только я узнала, что вы двое обладаете волшебным потенциалом, я отправила рекомендательные письма в Алфею. Землянка никак не отреагировала на этот ответ, её лицо застыло, когда девушку осенила эта мысль: «Но это всё ещё ничего не объясняет». Если бабушка Эльдора прислала рекомендацию много лет назад и забыла об этом, то… почему школа не присылала оповещение перед началом обучения или что-то подобное? Разве в таких частных организациях, в которые студенты зачисляются заранее, нет системы уведомлений, требующих подтвердить, что студент явится к началу учебного года? Или хотя бы этих радостных писем о близящемся начале учебного года, которые рассылают всем от студентов до абитуриентов? — А каким образом я должна была узнать, что меня без моего ведома зачислили в волшебную школу в другом измерении? Фарагонда перевела взгляд на Эльдору. Блум последовала её примеру, догадавшись, что вина, видимо, лежала на её бабушке. — Ахах, прости меня, Блум, из-за переживаний о Селине у меня совсем вылетело из головы, что тебя нужно привести в Алфею, — скромно и легкомысленно рассмеялась пожилая женщина. Блум, Фарагонда и Гризельда единодушно вздохнули. Быть настолько беззаботной и оторванной от реальности… ха-а.