Что не так с Блум?

У Блум было ещё время до начала вечерних занятий, поэтому она решила посвятить их исследованию чертежей и планов школы. Частично в её оправдании, придуманном для библиотекаря, была правда — она сказала Барбатеи, что хочет быстрее запомнить, где и что находится в школе, чтобы не заблудиться. Когда первый раз искала профессора Палладиума, Блум на самом деле чуть не попала в магический лабиринт… и профессор тогда тоже перепугался. Барбатея охнула и любезно порекомендовала несколько достаточно полных чертежей. Но после недолгого пролистывания страниц до Блум дошла одна неприятная мысль: «Если я ищу секретное место, навряд ли оно будет указано на общедоступных чертежах… — она откинулась на спинку стула, вздохнув. — Искать здесь бесполезно». Переведя взгляд, она с удивлением смотрела на то, как Пия поднялась, уже собрав свои вещи с намерением уйти. — У тебя какие-то планы? Я думала, мы вместе будем исследовать… — смущённо призналась землянка. — Да! Амарил и Селин уговорили пройтись с ними по магазинам. Сегодня мне не отвертеться от примерки нарядов, — Пия подмигнула, весело улыбнувшись уголками губ. Блум задумчиво прошлась по ней взглядом от макушки и до пят. Амарил была модницей, как и Стелла, у них обеих было хорошее чувство вкуса. Но при этом соотечественница принцессы Солярии предпочитала носить простую и практичную одежду, ровно как и её подруга Пия и остальные девушки в их круге общения. Чего таить, Блум горела любопытством посмотреть на этот модный тур, но… увы и ах. Она не хотела вновь отпрашиваться у профессора Палладиума с их занятий. — Пришлёте мне фотографии? — Блум сложила руки в молящем жесте и тоже подмигнула. — Я бы очень хотела с вами пойти, но… — Но ты должна узнать у профессора, существует искомое твоей подругой место или нет. Я всё понимаю, Блум. Сходим в другой раз, — понимающе кивнула брюнетка и помахала ладонью. — Увидимся! — Конечно! — землянка помахала на прощание, провожая однокурсницу взглядом. Оставшись одна, Блум почувствовала себя немного одинокой. На какое-то мгновение. Она привыкла к присутствию Пии, даже если они не так часто что-то обсуждали, но эти разговоры всегда выручали. И пускай в библиотеке было много других фей, включая её соседок по комнате, это было не так комфортно. Странное ощущение тишины и звуки перелистывания страниц, напряжённого щёлканья по клавишам мини-компьютера, чьего-то дыхания… было такое чувство, словно раз вы знакомы, то, наверное, должны завести дружную беседу, но говорить было не о чем. Ещё раз окинув равнодушным взглядом стол, вдоль и поперёк которого лежали карты территории Алфеи, Блум подняла руки на уровне груди и несколько раз хлопнула в ладони, не слишком громко, чтобы не потревожить покой других читательниц зала. Волшебство библиотеки пришло в движение, вернув и расставив всё по своим законным местам, и через несколько секунд деревянная поверхность стола была пуста. Затем Блум достала из рюкзака смартфон. Экран мягко мерцал, уведомляя о новых непрочитанных сообщениях. С некоторых пор к Энди вернулась привычка писать ей сообщения, будь то пожелания хорошего дня, спокойной ночи или вопроса о том, как прошёл день. Наверное, он и правда сильно беспокоился, когда его лучшая подруга неожиданно пропала из города, а её родители сообщили, что она отправилась учиться в зарубежную школу. Некто привычный, кто изо дня в день присутствовал в его жизни, в одночасье исчез. Блум мрачно улыбнулась: «Наверное, мне не следует радоваться, что я доставила ему беспокойства?». Но им и правда нужен этот перерыв, чтобы каждый мог подумать о том, а должны ли продолжаться эти отношения… хотя мысль о том, чтобы быть порознь, вызывала у неё тяжесть в груди, она верила, что это верный путь, даже если нежеланный. Сейчас Блум волновали не её сложные и запутанные отношения с Энди, а один старый и дорогой друг, у которого могут возникнуть неприятности, если его никто так и не предупредит о беде. Насколько Блум могла правильно помнить ситуацию, произошедшую в этом зале ранее, бабушка Эльдора так и не обмолвилась о том, что Селине угрожает опасность. Хотя казалось, это нужно сделать в первую очередь. Поэтому она поспешила исправить ситуацию. Она быстро набрала текст и отправила: «Будь осторожна, когда продаёшь легендарных животных. Покупатели могут на тебя разозлиться». Ответ пришёл быстро, что удивило землянку — похоже, Селина ничем особо не занята. Селина ответила: «Всё хорошо, Блум. Я никому не показывала своего лица и у них нет моего почерка магии». «Почерк магии»? Это ещё что? Местный аналог ДНК?.. Это словосочетание вызвало у Блум вопросы, о чём она не преминула спросить. «Уникальный след волшебной энергии, который трудно подделать. Если вообще возможно… В этих краях люди могут изменять внешность, голос и даже биометрические маркеры. Но след волшебства не изменчив». После прочтения лаконичного объяснения подруги, Блум вспомнила, что на самом деле раньше уже слышала это определение. В день знакомства Пиа упоминала о магическом почерке, но тогда Блум не очень интересовала эта тема, ведь у неё были более важные и тревожащие вопросы. Однако теперь, когда вопросы с родителями и лже-Дафной решились, она взглянула на эту тему свежим взглядом. Тогда она не особо понимала, о чём говорит её одноклассница-книголюб, но сейчас всё иначе. «А ведь и правда, — задумалась Блум. — На метаморфосимбиозе нас обучают тому, как превращаться в других существ, изменяя свой облик. Теоретически, искусные маги-метаморфы наверняка могут подделать даже отпечаток линий на пальцах, скопировав другого человека. В таком случае если энергия каждого существа уникальна, то она становится основным маркером для подтверждения личности…». Наверное, невозможно скопировать другое существо полностью, если оно представляет из себя сложную форму, для этого бы потребовалось полностью изучить объект до мельчайших деталей, прежде чем в него преобразиться, но и в таком случае остаётся вероятность, что что-то было упущено из виду. Но если само существо имеет постоянно изменяющуюся форму — а волшебники были именно такими существами, — то известные землянам биомаркеры возможно уже не смогут подтвердить его личность. Всё вокруг состоит из химических и физических соединений, но магия способна их изменять, контролировать в пространстве и времени и модифицировать. В таком случае кажется, что даже само волшебство не должно поддаваться устойчивой идентификации… но исходя из слов Селины, оно поддаётся. «Почерк магии» это признанное в Магическом Измерении определение, которое в том числе, со слов Пии, используется для ловли преступников. Наверное, предположила Блум, это и правда похоже на почерк. К примеру, она же может легко описать почерк магии той же Айси, не так ли? «Лёд» и «негативная энергия» — два фактора, сразу возникающих в её памяти. Вероятно, в этом мире существует много магов льда, так что должны быть ещё какие-то маркеры в самой волшебной энергии, о которых Блум не знает. Что-то, что делает существо уникальным. Возможно, это происхождение?.. Уровень колдовства?.. Хотела бы она спросить об этом сидящую через стол от неё Текну. Может, её бы это тоже заинтересовало?.. Зенит — планета учёных и изобретателей. Быть может, Текна даже об этом уже знает, поскольку в их краях это могут рассказывать с самого детства? «Всё вокруг такое чуднóе», — мысленно хохотнула Блум.        Когда она уже думала, чем бы ей заняться — может, почитать учебник? — на её плечо резко опустилась ладонь, заставив подпрыгнуть от испуга. — Привет, — это оказалась Франсин, рядом с ней стояла немного тушующаяся Эмили. Франсин была более уверенной в себе и бескомпромиссной дамой, ровно как и сама Блум. Она с нежностью улыбнулась, спрашивая: — Не хочешь попрактиковаться в полётах? — Вы решили собраться сегодня? — удивлённо и несколько испуганно уточнила Блум. Этим утром проходили занятия по полётам, вогнавшие Блум в хандру на последующие часы. Её навыки всё ещё оставляли желать лучшего, даже если она уверенно держалась в воздухе. Она была самой медленной в классе, из-за чего Уизгису пришлось оставить её заниматься отдельно от других. Блум в сердце плакала все три часа… — Да. С нами ещё хотят пойти Присцилла и Луна. — Возможно, они приведут с собой Ариадну, — своим от природы тихим, но ясным голосом предположила Эмили. — А ведь верно, Ариадна говорила, что у неё тоже проблемы с левитацией… — с удивлением вспомнила об этом Франсин. Блум припомнила, что упомянутые три девушки — это её одноклассницы, чьи имена она узнала в раздевалке перед первым уроком полётов. Рыжая, брюнетка и робкая блондинка-хвостики. Если своих соседок по комнате землянка запомнила быстро, то в случае одногруппниц, с которыми она редко общалась, приходилось придумывать ассоциации. — У вас с ней похожая проблема, Эми, вы обе слишком робеете, боясь получить выговор профессора Уизгиса! — шутливо отругав Эмили, шатенка оглянулась на Блум: — Ну что, Блум, ты идёшь? — Я могу сказать «нет»?.. — Хм-м… если хочешь и в четверг, и в следующий вторник, и в следующий четверг — и так далее вплоть до конца учебного года, а может и всей твоей жизни — провести в одиночестве, запугивая всех своим плохим настроением, то пожалуйста! — быстро проговорив, она всплеснула руками, а затем положила их на свою талию и уверенно произнесла, словно своими словами прибивая Блум к стене: — Если ты будешь бояться, то никогда не переборешь свой страх! — Она всегда такая?.. — шепнув, спросила Блум у Эмили. — После обретения крыльев всё стало только хуже, — она в ответ драматично помотала головой. Действительно. Франсин очень гордилась тем, что обрела свои собственные крылья и ей больше нет необходимости искусно владеть чарами левитации. Её крылья мощные, изящные и сверкающие!.. Блум со всей искренностью завидовала, хоть и радовалась за чужое счастье. Однажды и она обретёт свою пару крыльев. Ну, наверное… Воспоминания о том, как Франсин обрела своё превращение, вызывали у Блум тоскливое настроение. Разве Франсин не сделала то же самое, что сделала сама Блум? Они обе рискнули жизнью, спрыгнув с той скалы. Так в чём же их различие по мнению этого треклятого фейского превращения?.. Чего не хватает Блум, что есть у Франсин?.. Блум вроде понимала ответ на свой вопрос, но постоянно думала о том, что что-то от неё ускользает. Смелость, храбрость, решительность — всё это у неё есть. Даже в том, что она является феей, Блум не сомневалась. Но… что-то всё равно не получалось. И вот они вшестером стоят на заднем дворе. Их «преподавательница», Франсин, преображается и взлетает в воздух, делая несколько лёгких пируэтов и петлей. — Она всё ещё помнит, что собиралась нас обучать?.. — со скептичным выражением оценили её веселье ученицы, твёрдо стоя на траве. — Если у неё закружится голова, и она упадёт в озеро, считайте, что карма существует, — хмыкнула Присцилла, а затем перевоплотилась в свой тёмно-зелёный наряд феи: её крылья по форме напоминали листья. — Итак, солдаты, сегодня я буду вашим командиром и не позволю вам отлынивать от учёбы! Заслышав её нарочито-суровый тон и увидев строгое выражение лица, словно перед ними стояла инспектриса Гризельда, феи не удержались, расхохотавшись. Луна испуганно оглядывалась, наверное опасаясь, что настоящая Гризельда их случайно подслушает и запишет карандашом в своём журнале. — Вы думаете я шучу? — Присцилла наклонилась, состроив ехидное выражение лица типичного хулигана, словно бы пытаясь запугать их. — Вы меня недооцениваете! — Сложно поверить, что ты и старательная учёба стоят в одном ряду, — со смехом улыбнулась Луна. — Знаешь, это не у меня тут отличные оценки по всем предметам, кроме полётов, — тон Присциллы был полон возмущения. — Так что ты первой и полетишь! Вперёд, дорогуша! У Присциллы редко слова расходились с делом: она схватила Луну за руку и потянула вверх, забирая с собой в небо. Испугавшись, что упадёт, брюнетка, даже когда её одежда рассыпалась блеском, явив её обличие феи и пару крыльев, в крепком захвате обняла Присциллу, повиснув на ней. Блум, Эмили и Ариадна с весёлыми улыбками наблюдали с земли, как эти двое переругиваются. — Я… я н-никогда не стану настолько уверенной в своих силах, чтобы научиться преображению, — неожиданно и с тоской призналась Эмили, глядя на то, как три новые подруги резвятся в воздухе. Они кажутся такими далёкими и недосягаемыми… воздушными и лёгкими… Эмили, подобно Ариадне и Блум, ещё не пробудила свои крылья. Если Блум испытывала чувство несправедливости и не понимала, чего ей не достаёт на фоне остальных фей, то в случае Эмили всё было кристально ясно. Однако от этого не легче. Преодолеть собственный внутренний барьер не такая простая задача, а именно чего-то подобного от юной феи ожидают её крылья — смелости, храбрости, отчаянности, веры в себя и свои силы. Эмили же чувствовала печаль и неудовлетворение от того, что в ней самой недостаточно отваги, чтобы побороть свои комплексы. Ариадна с сочувствием взглянула на одноклассницу и попыталась поддержать: — Может, это прозвучит немного глупо, но… в мире есть много вещей и моментов, которые дороже каких-то там крыльев. Мы же не перестанем быть феями только оттого, что не сможем перевоплощаться как они? — её улыбка была мягкой, тёплой и немного грустной. — Мои родители всегда говорят, что самое главное в жизни — быть счастливыми. «Прозвучало как реплика из семьи со здоровой атмосферой», — улыбнулась Блум. В целом, она была с Ариадной согласна — им ни к чему эти крылья. Есть они или нет — какая к чёрту разница? Если научиться чарам полёта, они заменят нераскрывшиеся крылья. «Разве что ради того, чтобы потешить своё эго, что да, ты преодолел это испытание и получил за это мерцающий шмот». Блум этого не знала, но на самом деле способность перевоплощаться не только позволяла летать на собственных удобных и маневрирующих крыльях, но и даровала-проклинала высвобождением полной внутренней силы волшебницы. Выбирая между тем, чтобы девчонка осталась незаметной, и тем, чтобы научить её защищаться, Авалон предпочёл второй путь. Обе эти развилки имели свои камни преткновения. Паладин был убеждён, что как бы магический артефакт ни прятали, хранитель должен уметь делать свою работу — в противном случае история знает много случаев, когда рано или поздно расхитители гробниц и мародёры находили свой заветный клад, сколько бы усилий им ни пришлось приложить. А те, кто будет искать Блум, однажды её найдут. Это вопрос времени, и Фарагонда не сможет спрятать её за семью несокрушимыми замками. — Может быть, ты и права, — вздохнула Эмили и мечтательно улыбнулась: — Но иметь пару крыльев было бы замечательно… — С этим никто не спорит! — едва слышно хихикнула Ариадна, прикрыв кулачком рот. — Давайте приступим. Если что, девочки нам помогут. Не зря же они сюда пришли?.. Как и Ариадна, Блум и Эмили подняли головы, скептично обведя взглядом веселившуюся троицу. Честно… проскальзывало мимолётное желание в них чем-нибудь запустить. Остаток времени Блум провела весело: разбившись на пары, феи с крыльями летали, держа за руку фей, использовавших чары полёта, мягко направляя, чтобы те не опасались впечататься в твёрдую землю. …Но, к сожалению, даже когда Франсин отпустила ладонь Блум, чтобы проверить, усвоила ли она хоть что-нибудь из её витиеватых объяснений, та продолжила полёт по остаточной инерции и всё-таки познакомилась с кроной дерева. Гризельда, решившая в этот момент проверить ход их занятий, неодобрительно хмыкнула, подняв выше оправу очков, и направилась дальше по направлению к северному зданию школы, наверняка держа путь в учительскую либо в кабинет директрисы. Когда на часах было почти семь, едва передвигая ногами от усталости, Блум добралась до двери на последнем этаже юго-восточной башни. Она пришла на дополнительные занятия вовремя, поэтому не спешила, по пути размышляя о том, как именно завести с профессором разговор о «тайной комнате», если с ним наверняка будет ошиваться он. Пока Авалон рядом, у Блум вряд ли получится узнать что-либо об архиве... Повернув ручку и открыв дверь, Блум не успела сделать и шага, замерев и медленно обведя взглядом увиденное помещение. Перед ее глазами предстал высокий зал с книжными полками во всю стену. Наверху виднелась небольшая площадка, а ещё выше — витражные окна купола башни. Её мозг словил критическую ошибку. Практический зал Палладиума — самое высокое место в башне, даже стены зала закругляются к вершине, и даже оценивая размеры помещения снаружи, на винтовой лестнице, Блум была уверена, что соотношение комнат по высоте не вызывает вопросов. А эта комната… вызывала море вопросов и недопонимания. Блум закрыла дверь. «Это что… ТАРДИС?!» — она вспомнила о фантастической машине времени из британского телесериала, который сохраняет популярность на протяжении многих десятилетий. Классическая шутка в её использовании: «она больше внутри, чем снаружи». Похожий диссонанс в соотношении размеров помещений словила и Блум в данный миг. И учитывая, что она находилась в чёртовом Магическом Измерении, не грех задуматься, что быть может здесь тоже есть свой «Доктор» с его «ТАРДИС»… Нет-нет, здесь должно быть какое-то иное объяснение. Проморгавшись, она вновь потянула ручку вниз и попробовала войти. Но ее встретил привычный вид практического зала, в котором рядом с комнатой симуляций за учительским столом сидел профессор Палладиум, а подле него стоял в режиме ожидания его ассистент. Блум, всё ещё находясь в ошеломленном состоянии, на ватных ногах направилась к столу, гадая, что именно ей довелось только что увидеть... Ей даже не приходила в голову идея, что, желая найти секретный архив, она случайно открыла «правильную» дверь. Авалон перевел на неё равнодушный взгляд, но в следующую секунду выражение его лица исказилось.        — Что с вами случилось, мисс Блум?.. Поначалу Блум была сбита с толку, однако вскоре догадалась, что именно не так. Она с яростью взглянула на едва сдерживавшего смех Авалона и прошла мимо, не удостоив ответом. Мужчина издал мелодичный вздох, словно имел привычное дело с проблемным ребёнком, и взмахнул указательным пальцем, очертив полукруг, в направлении волос феи. Хотя Блум очень старалась привести в порядок свою голову, пострадавшую от встречи с ветвями и листьями, среди локонов видимо остались следы… Заклинание взрослого волшебника легко испарило все инородные объекты, включая незаметную грязь и пыль, оседавшую на рыжие локоны в течение всего дня. Но всё равно она принципиально не стала его благодарить. — Как будто ты не знаешь, — отставив чашку на блюдце, разоблачал его Палладиум. — Разве не ты стоял всё это время напротив окна в учительской и болел за неё? — Я… не было такого! Блум удивлённо моргнула, услышав, как надломился голос Авалона, и округлившимися глазами посмотрела на его лицо, выражавшее с трудом скрываемое смятение, словно его и правда поймали на чём-то неловком. — Может и не было, — насмешливо улыбнулся Палладиум. — Это был лишь вопрос, мой друг. После того как Авалон спешно покинул зал, сославшись на то, что забыл взять с собой материалы из учительской, эльф и фея рассмеялись. Палладиум признался, что сам он не видел, а ему по секрету разболтала об этом Дюфор — она была слишком впечатлена тем, что обычно холодный и строгий, но нежно улыбающийся Авалон имеет и такую милую сентиментальную сторону! — Я тоже впечатлена. Мне сложно понять, о чём вообще думает этот мистер… — Блум, будьте вежливее, — упрекнул её Палладиум. — Я не хочу быть вежливой с кем-то, кто меня вечно запугивает и критикует. Поймите меня, профессор. «Разве я не имею права злиться на человека, который первым пренебрёг банальной вежливостью? Человека, который смотрит на меня сверху-вниз?» — Блум искренне не понимала этого и чувствовала несправедливость. С её точки зрения, Авалон и сам был хорош в том, чтобы испортить о себе первое впечатление. Хотя… если говорить начистоту, когда она столкнулась с ним впервые в коридоре, разыскивая Палладиума, на какое-то мгновение она даже впечатлилась его шармом привлекательного мужчины средних лет. И гадала, почему же все вокруг морщат при его виде нос… если бы феи не «тащились» от смазливых личиков специалистов, Блум наверняка решила бы, что позитивным волшебницам свойственно чувствовать гнилую душу — и именно поэтому все воротят от ассистента нос. Это и правда загадка… Конечно, у неё из головы вылетел тот факт, что их отношения сложились такими из-за того, что Авалон был в зале, когда Блум назвала его «старым». Она полагала, что взрослые не должны обижаться на глупые и неосторожные слова детей, поэтому совершенно забыла об этом. Тогда новоприбывший ассистент в тот же момент ей отомстил, беззлобно подшутив. И вот они до сих пор обмениваются «любезностями»… Чувствуя беспомощность ситуации, Палладиум вздохнул и задумался о том, чтобы подойти к ней с другой стороны. Когда он пробовал провести эту беседу с Авалоном, тот ответил ему достаточно резко. — Почему я должен проглотить язык лишь из-за того, что имею дело с несовершеннолетней? Она уже способна отвечать за свои слова и поступки. У взрослых должно быть чувство собственного достоинства, — его тон был ровным и спокойным, но он не собирался уступать в этом вопросе. — Ей нравится ёрничать, а я имею опыт в перевоспитании кошек с крутым нравом. И это явно не просто оборот речи. Палладиума заинтересовали подробности этой истории, но… Авалон не очень многословен и не любит делиться своим прошлым. Эльф не расстроился — всему своё время, а если кто-то не желает рассказывать о себе, то значит пусть всё так и останется. Раз с Авалоном не вышло, Палладиум решил попробовать поговорить с Блум. — Авалон такой человек. Ему сложно привыкнуть к новому месту, я думаю, в этом вы способны понять друг друга. — Похоже, ему не только «сложно», но у него какие-то проблемы, — нахмурив брови, ворчливым тоном прокомментировала слова эльфа Блум, а затем преувеличенно-драматично вздохнула: — Ах, какая жалость, что в Алфее нет штатного психолога! — Могу я считать это ответом, что вы попытаетесь с ним ужиться?.. — с улыбкой эльф слегка наклонил голову. Блум неохотно кивнула. Она не сказала бы, что между ними такие уж плохие или скверные отношения… но раз профессора это беспокоит, возможно, стоит прислушаться к его словам и стать чуточку терпимее. Но не пожалеет ли она об этом решении? — Профессор Палладиум, — раз уж выпал удачный момент, Блум подумала, что было бы неплохо им воспользоваться. — Перед тем как войти в зал, я видела кое-что необычное. Когда я в первый раз открыла дверь, я увидела совершенно другое помещение. Что-то вроде библиотеки или архива. Так удачно сложилось, что я, — продолжила она объяснять, — как раз сегодня интересовалась тем, где именно располагается архив Алфеи. Мисс Фарагонда упоминала, что в школе есть закрытый архив. Знаете ли вы что-нибудь об этом? Вслушиваясь в вопрос, эльф напрягся. — По правде сказать… как и вы, я мало что об этом знаю, — он невесело улыбнулся, чувствуя себя немного жалким — проработав столько десятков и даже сотен лет в этой школе, Палладиум и правда не мог похвастаться тем, что знает так уж много её секретов. В повседневности и для выполнения своих рабочих обязанностей ему обычно не требуется проявлять любопытство и нарочно искать запретные зоны и скелеты в шкафах. В таких старинных замках как Алфея не было удивительным найти не один и не два, а сразу дюжину секретных ходов. Архив ограниченного доступа? Почему бы и нет. Однако… — Раз я об этом не знаю, есть вероятность, что об архиве, который вы ищете, не знают даже преподаватели. Блум, вы уверены, что не ошиблись? С какой целью вы ищете что-то подобное? — Я думаю, вы и сами знаете, профессор. Наверняка вы слышали о том, что случилось этим днём в библиотеке. Моя подруга, Селина, управляет артефактом, который называют Легендариумом. Бабушка Эльдора сказала, что эта вещь опасна. И, поскольку ни одна и ни другая не собираются отступать и упрямятся, мне остаётся только найти инструкцию по безопасной эксплуатации этого… Легендариума. — Хах… — эльф усмехнулся. — Вы в своём репертуаре. Я попробую что-нибудь об этом узнать, но ничего не могу обещать. Его заинтересовали слова ученицы касательно того, что с этим залом что-то не так. Если Блум не привиделось — в чём учитель не сомневался, — то на башню должно быть наложено заклинание искривления пространства. Основная проблема в том, что таких заклинаний по всей школе применено целое множество, отчего эта информация мало о чём говорила. И вместо того, чтобы искать, куда тянутся нити заклинания, Палладиуму легче поспрашивать об этом своих коллег. Услышав его ответ, Блум не расстроилась и не обрадовалась, с пониманием кивнув. Она не особо надеялась на результат. Они вернулись к отработке заклинаний, а вскоре к ним присоединился успокоившийся и принявший возвышенный равнодушный вид Авалон. Он вёл себя тише обычного, поумерив язвительность и подшучивания, и Блум тоже вела себя спокойно, слушая его указания. Палладиум в задумчивости наблюдал за тем, как ассистент направляет ученицу. Всё-таки… было удивительным то, что Блум в очередной раз совершила нечто необычное, играючи вмешавшись в сетку мощных чар опытного волшебника (а может даже и не одного). Изобретает заклинания, способные отменить и перенаправить чужое волшебство, на основе просмотренной киноленты; переписывает генетический код растений в обход использования целенаправленного заклинания; а теперь ещё и свободно вмешивается в чужую сетку чар… Сколько жителей Домино обладали подобными способностями? Палладиум никогда о подобном не слышал. И даже в изученных материалах о культуре и магии соотечественников этой феи ни о чём похожем не упоминалось. Эльф в тревоге нахмурился: «Может, именно об этих способностях утверждала ей мисс Фарагонда?..». Он никогда ранее не слышал о феях, чьи способности манипулировали окружением, но Блум — это уникальный случай. Пока в описанных ею моментах нет ничего, что предвещало бы беду, но… куда более страшной и пугающей видится возможность, что кто-то узнает об этой её «уникальности». Может, Авалон прав, когда предупреждает об охотниках за волшебными дарами? Узнай о подобной фее, возможно, они бы не ограничились лишь похищением её дара… «Этот вопрос больше нельзя откладывать… я должен поговорить с мисс Фарагондой!».

***

— Тимми?.. Что с твоим лицом? Ривен, зайдя в их комнату, лицезрел пугающую картину, как его сосед сидел на стуле, откинувшись на спинку и отодвинувшись от письменного стола, и жевал карандаш, глядя в пустоту. Его очки немного съехали на бок, а радужки глаз словно бы подёрнулись пеленой. Если бы Красный Фонтан не был хорошо защищён от вторжения непрошенных гостей, Ривен наверняка бы заподозрил, что это происки ведьм!.. Но… похоже, в данный момент это были «происки феи». Специалист с малиновыми волосами пододвинул другой стул, поставив его рядом, а затем оседлав так, чтобы можно было сложить руки на спинку, а затем и опустить на них голову при необходимости. Честно говоря, в его картине мира подобная влюблённость в кого-то считалась проявлением слабости и мягкотелости. И если бы не дружба с Блум, он наверняка уже высмеял бы «жалкое» состояние своего товарища. Ведь это девчонки должны бегать за парнями и сходить с ума, а не наоборот. По крайней мере… о чём-то таком толковал «Скай», когда хвастался количеством безответно влюблённых в него девиц. Да, конечно, Блум говорила не слушать его… В общем, несмотря на внутреннюю противоречивость, Ривен беспокоился за своего друга. — Неужели она настолько хороша? — он изогнул губы в ехидной улыбке. — Колись! Что именно у вас было? Тимми всё ещё пребывал в глубокой эйфории. Если бы Ривен всегда приходил с тренировки так рано, он бы часто заставал такую картину. При упоминании этой девушки в голубых глазах заблестели искры света. — Она не просто «хороша». Эта фея потрясающая… — уверенным тоном произнеся эти слова, юноша томно вздохнул. Ривен услышал печаль и изогнул бровь. — Так и в чём проблема? — Разве не очевидно? — лицо парня стало совсем кислым. — Мы друг другу не подходим. Разве не странно, если дева Линфеи обратит взгляд на такого незаметного техно-гика как я?.. Природа и технологии несовместимы. Это… скорее как мечта. Его голос звучал столь грустно, словно он был готов похоронить эти чувства в любую секунду, ни на что не надеясь. Милая и добрая скромная Флора просто очаровательна! И наверняка встретит того, кто по-настоящему её достоин. Сильного, смелого, храброго… и способного защитить красоту этого хрупкого цветка. Тимми правда не мог понять, что именно он испытывает. Это влечение, интерес или… сильная симпатия? Пройдёт ли эта болезнь скоро или он будет испытывать это всегда? Ему и самому был интересен этот опыт над самим собой. Чувства и эмоции, которые он никогда прежде не испытывал… — Друг, я считаю, ты загоняешься почём зря, — улыбнулся Ривен. — Впереди ещё много времени, чтобы разобраться в себе. Спешить некуда. Любые отношения — будь они дружескими или романтическими — строятся по взаимному согласию. И у Тимми, и у Флоры ещё в запасе много времени до… да и после выпуска, чтобы осознать, нужны ли эти чувства или судьба ожидает их где-то ещё. — В этом ты прав, — Тимми немного расслабился от этих слов и кивнул. — Мне не совсем понятна природа этих чувств, но… они мне нравятся. И быть её другом — для меня достаточно. — …на данный момент? Быть может, эти чувства с месяцами пройдут, и тогда их натянутые отношения зародят крепкую замечательную дружбу. Примерно как у самого Ривена и Блум… по мнению Тимми, это звучало неплохо. Пускай у них практически нет общих интересов, ему нравилось слушать то, как цветочная фея рассказывает о растениях и травах, об их эффектах и о голосе природы, который можно услышать даже в центре шумного мегаполиса. Тимми узнавал много нового, и… кто знает, может однажды, находясь на очередной миссии средь лесов, он сможет лучше использовать преимущества окружающей природы против их врагов, вспомнив её рассказы. Они также обсуждали и будничные моменты: вроде того, у кого какие вкусовые предпочтения, рекомендаций попробовать тот или иной пункт из меню кафе или посетить интересные места Магикса. Вместе с ними к беседе иногда подключалась Текна — соседка Флоры и, похоже, подруга Музы — девушки, с которой Блум периодически ругается. Конечно, не так сильно, как с Брендоном. В отличие от специалистов, которые селились в общежитие подвое и сближались с командой именно во время выполнения заданий, феи жили небольшой группой, деля одну квартиру. Поэтому девушки были куда дружнее и сплочённее, даже если иной раз ругались, ведь совместное проживание на одной территории сближает. Хотя Тимми делил с Ривеном комнату, ему было сложно сказать, что он так уж хорошо узнал этого парня за несколько недель: Ривен часто уходит утром и возвращается поздним вечером, так что поговорить они особо не успевают. Это их редкий личный разговор. — А что насчёт тебя, Ривен? — А? — парень даже как-то удивился, не поняв, о чём его спросили. — Тебе кто-нибудь нравится? К примеру, ты много времени проводишь с Блум… Ривен задумчиво прищурился, сохраняя с Тимми зрительный контакт. Такой взгляд и правда вызывает неприятное давление… — Понятия не имею, — он хмыкнул. — Мне никто не интересен. Феи слишком сладкие и «милые», а ведьмочки только и делают, что флиртуют. Иными словами, первые слишком серьёзные и требовательные, что вызывает у Ривена головную боль лишь при одной мысли случайно влипнуть в отношения с такого рода пташками, а вторые — наоборот, излишне легкомысленны, им интересно поиграть и сбежать, они до смерти боятся обжечься. Неудивительно, что поговаривают, словно у ведьм нет сердца. В итоге, что в Алфее, что в Облачной Башне учатся одни ненормальные и безынтересные девицы. Понятно, почему «Скай» расценивает их внимание к себе как набивание очков и соревнование в уровне харизматичности. Глупые пустышки. Но что касательно Блум… тск, тск, да кто же этот чёртов парень с Земли и что в нём такого особенного? Неужели даже ему, Ривену, с ним не сравниться? Чем больше Блум утаивала личность этого человека, тем сильнее разогревала любопытство. — А что же Блум? — Блум? — Ривен злобно улыбнулся, беззастенчиво соврав: — При встрече я уже сказал ей, что она мне не интересна. Кому вообще понравится девушка, ищущая себе неприятностей?.. Тимми наклонил голову, глядя на то, как в красках Ривен описывает, что его раздражает в поведении Блум. Вроде её болтливости, привычки всех вокруг поучать, совать свой нос, куда не просили, рисковать своей жизнью, прыгая с чёртовых скал над пропастью… «Заметно, что она тебя вовсе не интересует», — мысленно хихикнул сосед. — Эй! — заметив насмешливый взгляд Тимми, Ривен с возмущением окликнул его. — Что ты хочешь сказать этим своим выражением?! — Совсем ничего. — Сказал «а», говори «б»! — Ривен, порой ты такой ребёнок… — признался Тимми. — Знаешь, — тихо закипая от раздражения, начал парень. В васильковых глазах блестели искры света посреди глубокой темноты. — За такие слова можно и огребсти… — Извини, — без заминки признал свою неправоту сосед. Ему было вовсе несложно принести свои извинения, если он не прав или его слова обидели. — Я вижу, что ты волнуешься о Блум, Ривен. Думаю, это заметно невооружённым глазом. Если они с Ривеном и пересекаются вне Красного Фонтана, то только потому, что именно Блум вытащила его на свежий воздух, пригласив провести время вдвоём — и он с этим согласился. Тимми не знал, какие методы эта ученица Алфеи использует на его соседе, но ему, как командному игроку, приятно видеть такого рода изменения. Разговаривать и приходить к компромиссу и взаимопониманию — это прекрасно. — Все девушки скучные, и с ними не интересно, — пробурчал Ривен. — Блум — не девушка, поэтому к ней это не относится! — Конечно, — улыбнулся Тимми и послушно кивнул, хоть и не разделял эти убеждения. «Надеюсь, он не додумается сказать это при ней самой».