Что не так с Блум?

Ранним утром, ещё до начала завтрака Палладиум постучал в кабинет директрисы и с её разрешения вошёл. Ещё вчера за ужином он предупредил начальницу, что зайдёт в это время. Однако увидев, что напротив Фарагонды сидела Эльдора, эльф замялся, намереваясь отступить. — Доброе утро, Палладиум. Вы хотели со мной что-то обсудить, верно? — Да… — неохотно признал это эльф, но затем продолжил более уверенным голосом. Всё же, если ему не удастся поговорить с ней сейчас, следующий удобный раз представится только завтра. — Я хотел обсудить вопрос, касающийся вверенной мне подопечной, Блум. — О-о-ох, Блум! Блум, Блум, Блум! — Эльдора расплылась в улыбке, когда упомянули её умницу-приёмную внучку. — Я тоже хотела послушать о том, как её успехи! Палладиум долго молчал, с хмурым выражением лица всматриваясь в лицо женщины, одетой в пёстрые розово-лиловые одежды, прежде чем, прочистив горло, ответить: — Это конфиденциальный разговор. Если вам неудобно говорить сейчас, директор, то я зайду к вам позже. Леди Эльдора уже давно не являлась штатным преподавателем Алфеи, следовательно, Палладиум не мог раскрывать перед ней личные данные, касающиеся студенток. Она также не являлась опекуном Блум, а если и была таковой — Палладиум отказывался в это верить, пока волшебница не предоставит соответствующий свидетельствующий об этом документ. Его отношение оказалось неожиданно холодным. — Ты всё ещё злишься на меня за то, что я дала тебе совет, Палладиум? — охнула Эльдора, припомнив их встречу накануне вечером. Тогда она была раздражена и не в настроении, поэтому, зайдя в чужую оранжерею, влезла не в своё дело, желая научить другого. Не зная, в чём проблема, она решила, что наверное дело в этом. — Вовсе нет, леди Эльдора. Я искренне уважаю вас и ваш опыт в уходе за растениями, — он спокойно качнул головой. — Я лишь желаю соблюсти формальности и не хочу нарушать регламент организации. — Но я же бабушка Блум! Её тон звучал негромко, но достаточно настойчиво и обидчиво, капризно, словно она и правда не понимала, как можно ей не доверять и в чём-либо подозревать?! Словно Палладиум несправедливо обижал её! От навязчивого чувства раздражения у эльфа дёрнулась бровь, но он старался удержать вежливую улыбку на губах. Ему… не нравилось общаться с такими людьми. С ними было сложно. Однако сдержать свой язык он всё же не сумел, проговорившись… — «Бабушка», которая «забыла» рассказать своей «дорогой внучке» о волшебстве… — Что ты только что сказал?.. Повтори! — Эльдора нахмурилась, наконец показав серьёзное выражение лица. Этот пронзительный взгляд внушал опасность… для кого-нибудь, кто не был столь длительно знаком с ней. Палладиум прикрыл рот ладонью, и правда изумившись тому, что произнёс свои мысли вслух. «Ха-а… длительное общение с Авалоном сказывается и на мне». Ну, раз уж тайное стало явным, почему бы не закончить начатое? — То, что вы прекрасно слышали, леди, — его голос стал ощутимо холоднее. Он злился, хоть и старался сохранять маску вежливости. — Утратив контроль над своей ученицей, вы наконец вспомнили, что в запасе ещё осталась «умница Блум»? Не так давно он сам заверял Блум в том, что волшебники никогда не бросают своих детей просто так. Что они бывают вынуждены так поступить ради того, чтобы защитить их. Сейчас эти слова вызывали у него горькую усмешку. Ведь перед ним сидело живое воплощение того самого волшебного взрослого, который отличился особыми безответственностью, безалаберностью и легкомыслием, наплевательски отнесшись к своему долгу. Палладиум услышал достаточно от других преподавателей и от самой Блум, которая не была столь многословна, о том, какую роль успела сыграть Эльдора в недавних событиях. Как именно так чудесно сложилось, что попавшая под её опеку волшебная девочка похитила могущественный опасный артефакт, перешла на сторону ведьм и с треском разорвала отношения со старой учительницей? Это… насколько надо быть некомпетентной воспитательницей, чтобы подобное произошло?! В первую очередь это говорило о недоверии, которое в какой-то момент пустило ростки, а затем и корни в их отношениях. Когда Блум одним ранним утром нашла Палладиума, чтобы обсудить её личную историю, это было проявлением привязанности и доверия к едва знакомому волшебнику. Единственному магическому существу, с которым юная жительница Земли могла поделиться своими секретами и переживаниями, попросить помощи и совета. Таким же человеком для Селины должна была стать Эльдора. И ей с позиции знакомой доброй тётушки-соседки из детства девочек это было бы провернуть проще, чем эльфу-преподавателю из новой незнакомой и пугающей школы. Но… этого не произошло. Узнав о связи Эльдоры с его подопечной, Палладиум вновь пересмотрел всю известную ему историю Блум. Можно сказать, он нашёл козла отпущения, которого можно было обвинить во всех грехах. Ведь рядом с Блум всё это время был волшебник, который мог, но не стал направлять её на пути волшебства. Она не рассказала ей ни о волшебном мире, ни о её происхождении, ни о волшебных силах, скрывавшихся в девочке. Даже о том, что её подруга всё это время была волшебницей, Блум узнала постфактум, когда они встретились в начале учебного года на балу. И пускай саму землянку это почти не впечатлило на фоне всего остального узнанного за этот месяц, Палладиум вместо неё пришёл в тихую ярость. Его настолько злил факт того, что к этой безалаберной женщине попал не один, а сразу два волшебных дитя, и она не предприняла никаких разумных действий на этот счёт, что он с трудом подбирал слова, мысленно хватая ртом воздух. «Было вполне достаточно и того, если бы она сообщила о найденных детях в надлежащие правительственные органы, чтобы уже они предприняли все правильные и корректные действия. Но она даже об этом… забыла!?». — А ты за это время поднабрался храбрости, юноша, — звучали насмешливые слова, но её взгляд по-прежнему прожигал, будто желая раздавить его. Сладкий добрый голос сопровождался угрозами в её словах. За этим взглядом не ощущалось могущественной силы. Глядя на неё, Палладиум видел лишь безумную женщину преклонных лет. Даже по меркам эльфов, насколько ему было известно, Эльдора была старше него самого. О фее-крёстной и в эльфийском городе слагали легенды менестрели. Однако… правду говорят, что известный профессионал не всегда равно такой же квалифицированный преподаватель. Когда Эльдора была учителем Алфеи, легко было закрывать глаза на все её огрехи, ведь предмет «флоромагия» был выборочным, и студенткам было важно получить от женщины знания, неважно, каковы её характер и манеры. Сам Палладиум также ценил опыт старшей волшебницы в уходе за растениями. И если бы не эта ситуация с Блум, он точно также вряд ли когда-либо открыл рот, чтобы покритиковать её. — Хороший преподаватель нередко прислушивается к мнению своих учеников. Моя подопечная часто говорит о том, что мы должны полагаться на авторитет истины, а не истину авторитета… что бы это ни значило. Во многих культурах принято, что молодые уважают старших или тех, кто обладает неким авторитетом в обществе. Это кажется естественным, но не для научной среды, коей магико-философские школы являются. — Мисс Фарагонда, — он перевёл взгляд на директрису, тон его голоса зазвучал вежливее и мягче, — если вы не возражаете, я зайду к вам позже. Извините за доставленные неудобства, я не хотел помешать вашей беседе. — Ничего! — Эльдора поднялась и проследовала к дверям, проходя мимо эльфа. — Я уже ухожу, меня ждут мои цветочки. Продолжайте ваш очень важный разговор. Палладиум и Фарагонда проводили Эльдору взглядом, даже после закрытия входной двери по коридору разносилось причудливое пение, с течением времени удалявшееся всё дальше и затихавшее. У крёстной феи очевидно испортилось настроение, но она старалась не показывать того, что упоминание её кризиса как-то задело её. — Это вы меня извините, Палладиум, — директриса вздохнула. — Она пришла ненамного раньше вас, чтобы обсудить вопрос о Селине. — Та ученица из школы ведьм? Неудивительно, — эльф ответил с равнодушием, по-прежнему стоя на позиции, что Эльдора несёт полную ответственность за испорченные отношения с юной волшебницей. Фарагонда неслышно вздохнула. Ей и самой было сложно общаться с бывшей преподавательницей: она оказывала на неё едва ощутимое давление, не говоря уже о том, что слова Эльдоры не всегда легко понять. В витиеватости и загадочности слов эта женщина была искуснее директрисы Алфеи… чем-то её характер напоминал дикий и привередливый цветок. Их утреннее чаепитие длилось недолго, и за это время Эльдора так и не захотела объяснять, что вчера произошло и что она планирует делать. Фарагонда дала ей несколько советов вроде того, чтобы обратиться за возможностью организовать встречу напрямую к леди Гриффин или же… пустить ситуацию на самотёк, вернувшись на Землю, ведь Селина намерена учиться в Башне и у неё хорошая успеваемость, даже если путь ведьмы — это не то, чего для неё желала Эльдора. «Путь ведьмы всё ещё лучше, чем путь тьмы», — так рассуждала директриса. Насильно никто из них привести Селину и принудить к обучению в Алфее не сможет — это противоречит правилам. — Так о чём вы хотели поговорить, Палладиум? — Меня беспокоит ситуация вверенной мне подопечной — Блум, — эльф с позволения директрисы расположился за столом напротив неё. Он отказался от предложенного чая, поскольку вопросы, которые он планировал обсудить, к этому не располагали. Профессор обратил внимание, что выражение лица директрисы не изменилось, сохранив привычное возвышенное спокойствие. Тогда он продолжил: — Известно ли вам, что Блум родом не с Земли?.. Он зашёл слишком издалека в намерении прощупать почву и узнать, сколько информации уже известно директрисе. Ранее Палладиум имел догадку, что Авалон мог иметь очень тесные отношения с этой женщиной, обсуждая с ней всё узнанное на их с Блум уроках. Но всё-таки… оставалась вероятность, что ассистент о чём-то умолчал или же вовсе не был связан с Фарагондой. Это требовало подтверждения. Фарагонда улыбнулась краешком губ, ответив: — Конечно. Мы обсуждали это с Гризельдой ещё в тот день, когда Блум впервые пришла на порог нашей школы. Магикс не слышал ничего о земных магах вот уже несколько столетий… так откуда же на Земле взяться земной фее? — И правда, — охотно кивнул эльф, найдя это до крайности логичным. И почему он сам об этом не подумал? Наверное потому, что до того, как к нему обратились за помощью, его не заботило происхождение «земной феи Блум», приняв это за данность и не задавая лишних вопросов. То, что они сумели доказать за пару недель, лежало на поверхности… но знает ли Фарагонда о связи Блум с Домино? И как можно это ненавязчиво проверить? Профессору природной магии не пришлось долго гадать над этим вопросом, поскольку Фарагонда охотно сама об этом спросила. — Ей уже известно о Домино?.. — голос директрисы звучал не громко и спокойно, словно это было что-то, чего нельзя было избежать. — И даже о нимфе Дафне она уже узнала… Это больше напоминало очередные размышления вслух. Хотя какие-то вещи директриса не озвучивала. «Это произошло раньше, чем я ожидала, и более того, ограничение доступа к материалам библиотеки не сумело задержать её». — «Нимфе Дафне»? — переспросил профессор, изогнув бровь и слегка нахмурившись. Про этот момент землянка ничего не упоминала. Как с этим связана верховная нимфа Магикса, которая много лет числится мёртвой, либо пропавшей без вести? «Если не ошибаюсь, они обе — выходцы с Домино», — отметил про себя Палладиум, но не придал этому совпадению особого значения. — Да, — директриса сложила руки, переплетя пальцы между собой, — Блум говорила, что с детства ей снятся сны с участием кого-то, кто принимает облик, по её описанию совпадающий с внешностью нимфы Дафны. Из-за беспокойства об этом, она посещала психотерапевта. А сейчас я попросила Офелию выдавать ей сонный эликсир, чтобы предотвратить её встречу с этим незнакомцем… Палладиум нахмурился, поняв, что это куда серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. — Блум преследует некто, кто является к ней во снах. Мы не можем быть уверены в личности этого человека и в его мотивах, — решительно озвучила директриса. — Силы Блум не обычные, вы должно быть и сами это уже поняли…        Она применяет специальные заклинания интуитивно, не зная их формулы, и имеет трудности со спонтанной магией... что само по себе аномально для волшебных существ их Вселенной, даже если они родом из миров, имеющих сложности с восприятием волшебства. Силы Блум хаотичные, но невероятно мощные, что стало очевидным, когда в их процесс обучения подключился Авалон. Каждый раз ассистент давал ей задание, неподъёмное для обычной студентки, и она его выполняла, что вызывало молчаливый шок у Палладиума, рассчитывавшего, что эти указания лишь преувеличенно-серьёзные и в реальности Авалон не потребует от Блум их чёткого исполнения. Палладиум вспомнил, как недавно с Блум они рассуждали о ком-то, кто вмешался в жизнь Блум и спровоцировал её появление в Алфее, словно кукловод, дёргавший за нити и ведший её семью по сценарию. Тогда он предположил, что мисс Фарагонда могла утаить некую информацию, чтобы защитить Блум, поскольку стоящий за этой историей человек слишком могущественен и устрашающий даже для неё. Сейчас обсуждение склонилось к тому, что искомый кукловод вероятно тот же, кто преследует Блум во снах. По крайней мере, директриса может предполагать подобное, когда считает его представляющим угрозу. «Всё снова сводится к тому, что Блум угрожает нешуточная опасность, — хмурился Палладиум. — И видимо поэтому Авалон так строг с ней».        — Как её успехи? — с живым интересом спросила директриса. — Очень хороши, — Палладиум не сумел сдержать ноток восторга в своём голосе. — Блум замечательно справляется с целенаправленными заклинаниями, однако… у неё явно есть проблемы со спонтанной магией, что нетипично. Спонтанное волшебство — это заклинания, берущие начало из воли существа и требующие точности и простоты в намерениях. Они слабее либо более сложны в контроле, чем целенаправленная магия, и могут иметь непредсказуемый эффект, из-за чего в дальнейшем взрослые волшебники предпочитают использовать выверенные формулы. Нет ничего плохого в том, что Блум не дружит с собственной внутренней энергией, предпочитая отдавать ей приказы вместо того, чтобы на неё полагаться — как-то так это и можно описать, наверное. Это обычное желание контролировать ситуацию. Есть заклинание, оно даёт конкретный эффект или результат — это хорошее заклинание. Заклинание с непонятной формулировкой, требующее эмпирически прийти к тому, как его применять? Ну, наверное, это условно плохое заклинание. Если кто-то попросит Блум превратить пачку карандашей в один многоцветный карандаш, она растеряется и откажется даже пробовать, зная, что у неё не получится. Но если кто-то даст ей формулу с тем же предназначением — Блум с удовольствием её испытает. Палладиум предположил, что эта проблема имеет свойство возникать только у тех, кто прибыл из неволшебного мира. Для детей Магикса использовать волшебство по наитию — это обычное дело, сродни тому, чтобы играться с красками на холсте. Они с рождения знают, что магия им не навредит, она естественная часть их жизни и часть этой вселенной, словно воздух. Блум… нужно время, чтобы прийти к этой идее. — Из-за этих обстоятельств Авалон предсказал, что у неё будут проблемы с трансформацией. Мы планируем подождать до истечения этого месяца, прежде чем предпринимать радикальные решения. — Понятно. Что же, будем надеяться, что у вас всё получится, — женщина тепло улыбнулась. — Я должна поблагодарить вас, Палладиум, за ваш тяжёлый труд! — Не стоит, директор, — он с улыбкой помотал головой, вместо этого спросив: — Директор, вы знаете природу способностей Блум? Почему этот ребёнок способен творить необъяснимые с магико-научной точки зрения вещи? Палладиум пересказал директрисе некоторые странности Блум: вроде пугающей выносливости в сотворении заклинаний, истории с фиолетовой розой и… случай накануне с вмешательством в пространственное заклинание. Услышав последнюю часть доклада, Фарагонда заметно побледнела, осознав, что Блум поставила под угрозу безопасность секретного архива Алфеи! — Палладиум, касательно последнего… я попрошу вас и Блум не распространяться об этом случае. — Конечно, директор, у меня и в мыслях не было рассказывать кому-либо секреты школы. Палладиум и сам имел некоторые представления о том, как устроен этот древний замок и что в нём содержится множество тайн, о некоторых из которых не должна знать широкая публика. Даже в общедоступной библиотеке существует ограниченная для посещения секция за золотыми воротами, что содержит редкие рукописи и знания. В секретном архиве, скорее всего, лежат книги с волшебством, которое в неправильных руках может вызвать ужасные последствия. Во всех магико-философских учебных заведениях есть такие места. — Блум спрашивала о том, есть ли в секретном архиве школы материалы о Легендариуме, с которыми она могла бы ознакомить свою подругу. Если уж подростку попало в руки опасное магическое устройство, было бы разумно дать ему инструкцию. Вы так не считаете, директор? Только хранитель Легендариума может им пользоваться. И только по желанию хранителя книгу можно забрать. Эти два правила познавались эмпирическим методом. — Согласна… я попрошу заведующую библиотекой найти информацию и затем донесу её вам или Блум, — заверила директриса, не видя причин, чтобы оспорить эту просьбу. Если никто не войдёт и книги не будут вынесены, всё в порядке. Женщина поднесла ладонь к чашке и, взяв ложку, медленно помешала давно растаявший сахар, задумавшись. — Полагаю, наши друзья из Облачной Башни пока не осведомлены о том, какой артефакт оказался прямо у них под носом… — Вы планируете сообщить об этом леди Гриффин? — догадался эльф. — Да. В их архивах тоже может обнаружиться полезная информация. Библиотеки фей и ведьм отличались между собой, но и в тех и в других можно было найти опасную информацию и даже сама книга могла таить в себе угрожающего и неприветливого монстра. Однако «Легендариум» это… очень древний и редко попадавший в чужие руки артефакт, он мало изучен. Поэтому Фарагонде было легко согласиться с этим предложением, ведь вероятнее всего хранительницы архивов не смогут найти никакой полезной информации. «Легендариум» настолько же легендарен в обществе, как и хранимые в нём сказания и предания разных народов волшебной вселенной. Его создатель был самодовольным и заносчивым хвастуном. Должно быть, это карма, раз его погубила своя же самонадеянность. Поэтому, со слов Эльдоры, крёстная фея не желала использовать этот артефакт в личных целях, ведь он может как принести много пользы и вреда, возвысить своего обладателя, так и погубить того, кто неосторожно им воспользуется. — Так что именно не так с талантом Блум, по вашему мнению? — Палладиум вернулся к этому вопросу. — Она родом с Домино, но эта планета… разве не все её жители числятся погибшими либо пропавшими без вести? Разве в Алфее раньше не числились студентки с этой планеты, ещё во времена, когда она процветала и ей ничего не угрожало? Почему именно Блум обладает этой поразительной силой? Ситуация магов с Домино ничем не лучше земных волшебников. Если даже не хуже. Они были очень религиозным и патриотичным народом, поэтому даже если кто-то жил в других местах, все они вернулись, чтобы защищать свою родину в час опасности. Планета — это не только правящие король и королева, это в основном её жители, по чьим жилам текут кровь и магическая энергия. И поэтому не удивительно… что найти выживших соотечественников Блум практически невозможно — все они пали под заклятием и оказались заточены в Обсидиане вместе со своими губительницами — древними ведьмами. А что же касается Блум… и правда логичен вопрос, кто она такая и каким образом сумела выжить? Фарагонда знала ответ на этот вопрос, но до определённого времени не могла его озвучить. Блум должна сама прийти к истине и по дороге выучить какое-то количество полезных уроков. Поэтому ей вновь требуется найти отмазку, чтобы временно удовлетворить любопытство коллеги. Немного поразмыслив, она нашла удобный ответ. — Она — последняя фея Домино, Палладиум, — с некой таинственной торжественностью произнесла директриса, чувствуя, как её собственный голос дрогнул от нахлынувших эмоций. Всё же… она и сама боролась бок о бок с чарующими жителями Домино, великими и отважными людьми, которые заслуживали жить и сейчас. Упрямство, пылкость и искренность намерений — эти черты также были свойственны Блум, как их соотечественнице. Фарагонда не могла не испытывать сентиментальности. Палладиум также тихо сглотнул ком в горле, задумавшись о такой формулировке вопроса. — Мы можем видеть, что внутренние силы планеты ещё живы, даже если само королевство стало ледяной пустошью. Внутри всё ещё горит раскалённое пламя, поддерживающее магическое ядро, дарующее волшебные силы своим подопечным. Сейчас все силы Домино, благословлённой Великим Драконом, сосредоточены на Блум, как на единственном дитя этого мира. Она и есть Домино! Это заявление сильно впечатлило эльфа и вынудило пересмотреть некоторые свои представления о волшебстве. Поблагодарив директрису за проведённую беседу, он удалился, ещё долго не в силах нормально разговаривать. Профессор никогда не сталкивался с волшебным существом, заключавшем в себе всю мощь своего родного мира. Потому что крайне мало миров могли «похвастаться» геноцидом населения… Палладиум пытался отойти от полученного шока, несколько раз хлопнув себя ладонями по лицу и попытавшись взбодриться: «Ну чего ты раскисаешь? Твои ученицы не плачут по пустякам! Значит и мне следует быть сильным!». Но мысль о том, что Блум абсолютно никак не реагирует на факт, что с Домино случилась ужасная катастрофа, вызывала некоторую тревогу. Скорее всего, она дистанцируется, старается не думать, что её это напрямую касается. Палладиум же разводил панику: его пугала мысль, что если бы что-то пошло ещё более неправильно, то этого ребёнка могло здесь не быть… это настоящее чудо, что она выжила и оказалась в Алфее. Но… кто же её преследует? Эльф ещё больше насторожился, со всей серьёзностью нахмурившись. Авалон нередко заводит разговор о похитителях талантов. Они с Блум пришли к гипотезе, что Фарагонда пытается оградить Блум от могущественного и устрашающего волшебника, приведшего её обманом и манипуляциями в школу магии. И сейчас Палладиум узнал, что этот человек десятилетия вторгается в сны Блум, пытаясь с ней связаться. В дополнение, её могущественные и беспрецедентные силы. Ему не одному кажется, что здесь горит огромная сияющая и кричащая вывеска: «ОПАСНОСТЬ». Разумно предположить, что некто возжелает заполучить магический талант Блум. Но… «Зачем приводить Блум на территорию школы волшебства, Алфея, тем самым по факту отправляя её в одно из самых безопасных мест Магического Измерения, где её будет практически невозможно достать?» — Палладиум нахмурился, изогнув одну бровь. В этом моменте была несостыковка. Действия «преступника», как его называет Блум, привели к тому, что она оказалась на охраняемой территории, где ей ничего не угрожает. Разве отсюда не может последовать вывод, что… этот неизвестный не желает причинить Блум зло?.. «Либо же этот человек настолько могущественен, что система безопасности Алфеи даже с действующим защитным куполом не представляет для него серьёзного препятствия». Но… существует ли в Волшебном Измерении настолько сильный колдун? Палладиум не мог припомнить никого из ныне живущих и кто бы имел какую-либо связь с Домино. Профессор вздохнул. Хорошо, если таинственный покровитель этой феи и правда не имеет злых намерений. А если нет, то всё, что ему и другим остаётся, так это прилежно выполнять свои обязанности учителя и защищать своих студентов по мере своих сил. «Неужели Авалон уже обо всём этом знал?..». — В целом есть три рабочие версии… Вариант «А»: покровитель или «кукловод» наставляет Блум, специально поиграв с костями Вселенной так, чтобы события привели её в Алфею. Возможно, это кто-то, испытывавший к жителям Домино симпатию, либо кто-то, узнавший о таланте Блум. Но всё равно этот человек невероятно безумен и полон странностей… ведь вместо того, чтобы прийти лично или направить «письмо из Алфеи», он прибегнул к стольким сложностям и хитростям. Если верить словам Блум, разумеется. Вариант «Б»: покровитель привёл Блум в Алфею с определённой целью. Ему выгодно, чтобы Блум стала сильнее и адаптировалась в мире волшебства. И возможно стала его союзницей в будущем. Тут сложно разделить симпатию от личной выгоды. Палладиум перестал рассматривать вариант с тем, что «покровитель» желает Блум зла, ведь… если задуматься, у столь могущественной фигуры на этой шахматной доске было множество шансов сделать всё самое ужасное, чем их пытаются напугать Авалон и Фарагонда. «Если не ошибаюсь, десять лет как минимум?». И вариант «С» — самый печальный для Блум, но выглядящий более рациональным и взрослым. Палладиум поверил в конспирологические теории, придуманные юной девочкой. Как и сказала Фарагонда, у Блум разыгралось воображение. Любую странность, будь то поведение родителей, амнезия кота или неисправности порталов, можно объяснить с рациональной точки зрения. Да даже эти сны, которые видит землянка… тоже могут быть плодом весьма бурной фантазии. Её магические способности уже творили вещи, казавшиеся Палладиуму и Авалону чудесами за гранью их представления о волшебстве. При наличии сильной веры и упрямости… кто знает, как магия способна исказить восприятие. Фарагонда говорила об общем случае, что с таким талантом, как у Блум, нужно бережно к ней относиться и оберегать от чужих рук, способных причинить ей вред. Она также никоим образом не подтверждала существования «кукловода». «Я слишком много думаю, — даже закончив проводить первое утреннее занятие, эльф так и не смог прийти к какому-либо решению относительно возникшей дилеммы. Он поднял взгляд, спокойно обнаружив Блум, садящуюся за первый ряд вместе с остальными студентками. Лекция по природной магии вот-вот начнётся. — Мне следует делать всё, от меня зависящее, чтобы помогать своим ученикам».