Что не так с Блум?

Переступив порог территории колледжа ведьм, Эдилтруд щёлкнула пальцами, и грушевый цвет её костюма растворился, окрасившись фиолетовым. Дома не требовалось перед кем-либо притворяться. В учительской её появление встретили оглушительной тишиной: все преподаватели ожидали послушать, как прошло занятие с феями. — Не волнуйтесь, дорогие коллеги, мисс Дюфор жива и невредима, — невозмутимо озвучила преподавательница, прежде чем присесть за свой письменный стол. Фумоакре и правда выдохнул с облегчением: он беспокоился, что женщины не поладят и подерутся, тогда кто-нибудь мог пострадать. Заратустра скривилась от неудовольствия, на её лице так и читалось: «Какая жалость, что ничего не случилось». Изначально преподавательский состав высказывал идею, что для этого занятия подошёл бы Фумоакре — он мягок и не имеет враждебных взглядов по отношению к феям. Но директрисой была выбрана именно Эдилтруд как преподавательница, способная уследить за своими студентками и пресечь конфликты. Если бы урок с Дюфор проводил Фумоакре, это точно закончилось бы катастрофой — юные ведьмы абсолютно не слушаются его. Когда же на горизонте появляется профессор тёмных искусств и тайноведения, ученицы содрогаются, опасаясь вызвать её гнев. Ведь эта женщина — очень известная ведьма, ею восхищаются, а её выдающимся способностям завидуют. «Такой тюфяк с этим бы не справился», — подумала Эдилтруд, холодно глядя на то, как зельевар с доброй улыбкой мерно раскачивался в рабочем кресле, напевая мелодию одной из своих любимых волшебных телепередач. Учительская Облачной Башни была очень «домашним местом», поскольку сами преподаватели привыкли воспринимать школу своим единственным домом, безопасным от любого осуждения местом. По правилам учительская должна быть огромным рабочим кабинетом для учителей — и она им являлась, но в ней отсутствовала привычная глазу строгость во внешнем виде. Каждый преподаватель внёс в неё свои характерные атрибуты: будь то любовь Фумоакре к разным безделушкам и праздничным украшениям; жуткие куклы вуду, которых из интереса коллекционирует Заратустра, и ритуальные предметы; руны или всюду разложенные записи, в которых чёрт ногу сломит что-то найти. Когда к ним являются гости или сама директриса, срабатывает иллюзорное заклинание, поддерживающее видимость чистоты и строгого порядка. Конечно, леди Гриффин знает, что на самом деле происходит в учительской, но она не вторгается в личное пространство своих работников. И так они господствуют над хаосом на своих рабочих местах ровно до момента, как чья-нибудь чаша терпения переполнится и будет объявлена генеральная уборка. Обычно с этой инициативой выступает первой Заратустра, когда у неё случается нервный тик из-за размножившихся украшений, притащенных их зельеваром. Но порядок воцаряется ненадолго, и всё идёт по кругу. В отличие от колледжа ведьм преподаватели Алфеи подчёркнуто аккуратны и педантичны. Они не испытывают лености, чтобы сотворить маленькое заклинание, очищающее помещение от пыли. Скорее даже, это правило хорошего тона для того, кто первым приходил и последним уходил из кабинета. Рабочие места столь же аккуратны и радуют глаз даже без необходимости накладывать иллюзорную обманку. Но и у них есть свои маленькие особенности: будь то несколько растений, живущих в горшочках на подоконниках и даже на столе Палладиума; специальные закладки для книг с рисунками цветов, звёзд и сердечек, а также такие же тематические стикеры, обожаемые Дюфор, которые она наклеивает, чтобы что-то не забыть; гигантские стопки с исследованиями и книги, вызывавшие своим видом смущение даже у эльфа, вечно наполняющие рабочее пространство премногоуважаемого Уизгиса. Только у Гризельды всё было очень минималистично и строго, каким был и её характер: всего-то несколько аккуратных стопок досье на каждую ученицу Алфеи. Палладиум и Дюфор знали, что женщина применила специальное заклинание, чтобы уменьшить толщину этой стопки, иначе она грозилась достигнуть потолка. Способность замдиректора пользоваться поисковыми заклинаниями и находить нужную информацию всегда была впечатляющей и вызывающей уважение. Мисс Гризельда и правда хороша в своей работе. Столы других преподавателей тоже имели свои интересные особенности. И только рабочее место Авалона пока что было довольно безликим и даже пустым, ведь он приехал совсем недавно и ещё не вступил в свои обязанности. Наблюдая за ним в течение этих недель, Палладиум уже догадывался, что основными характерными атрибутами этого человека будут книги по магфилософии и целенаправленным заклинаниям. В последнее время в учительской Алфеи стал частым очень вкусный запах кофейных напитков, привезённых прямиком из самой лучшей кофейни Магикса. За одно это преподавательский состав уже носил Авалона на руках — он настоящий волшебник! И как он только всё успевает? Учителя имели не так много свободного времени, особенно в будние дни, чтобы тратить его на поездки в город. — Блум, как обстоят ваши дела с изучением доминийской огненной магии? Встретившись этим вечером, Авалон поразмышлял и пришёл к выводу, что времени прошло достаточно, чтобы собрать промежуточные результаты. Сегодня шёл девятый день, как он отдал Блум этот специализированный учебник, с которым она практически не расставалась. Чего не отнять, так это страстного увлечения Блум заклинаниями. — Чарующее пламя! — в ладонях вытянутых рук загораются крупные мерцающие пламенные шары, переливающиеся чарующими бликами. По сравнению с обычными заклинаниями огненного типа это было очень реалистичным. — Жители Домино всегда чтили и уважали огонь, поэтому даже их заклинания имеют характерный вид. Хорошо, Блум, — ассистент кивнул. Фея сделала лёгкий замах сначала одной рукой, а затем другой, поочерёдно бросив огненные шары в специальную тренировочную мишень. Ударившись о твёрдую поверхность, заклинание взорвалось, и в следующую секунду мишень почернела и задымилась. Блум не хотела задумываться, что бы было с человеком, оказавшимся на прицеле такого заклятия, всё же, она припасла его для незваных гостей вроде охотничьих троллей или гулей. А к ним она не испытывала ни толики сочувствия. Вторым заклинанием для демонстрации стал защитный энергетический купол. Его девушка отточила лучше, поэтому ей уже не требовалось произносить формулу, поскольку она возникала в её разуме, и в следующую секунду её окружала сфера нежно-оранжевого цвета, надёжно защищая от угроз извне. Вполне очевидно, почему Блум уделила больше внимания защите. В её арсенале уже были плазменная сфера и энергетический выброс, чего при должной смекалке хватит, чтобы решить с кем-нибудь «проблемы». Но не было того, зачем изначально она подалась в ученицы к Палладиуму — заклинаний самозащиты. Теперь она чувствовала себя немногим спокойнее. «Но от своего старого доброго перцового баллончика я пожалуй отказываться не стану». В крайнем случае, если её энергия иссякнет, именно такие вспомогательные средства станут последней надеждой, чтоб побить негодяя. Или негодяйку. Авалон поаплодировал и, когда Блум убрала барьер, внезапно сделал резкий жест рукой. Блум, сощурив глаза, не глядя выставила руку назад, успев воссоздать щит, об который разбилось чужое заклинание. — Такой фокус со мной снова не пройдёт, мистер ассистент, — с раздражением в голосе улыбнулась Блум. Мужчина в ответ поаплодировал, имея слишком довольное выражение лица. «Должно быть, он и правда очень гордится своими садистскими тренировками по нарушению моей концентрации». — Вы научились воссоздавать неполный щит, что очень хорошо. Это помогает экономить ваши ресурсы. Блум с сомнением взглянула на него: «Ты же хотел согнать с меня спесь, чтобы я не слишком гордилась своими результатами, верно? Я ни за что не поверю, что этот комплимент искренний». Но он таковым был. Паладин и правда искренне радовался способностям Блум, в частности столь необходимому умению подстраиваться под нетиповые ситуации. Если ей предстоит сражаться с ведьмами, то эти леди не привыкли играть честно, и подобную подлянку от них следует ожидать. Это опыт, которому в Алфее едва ли учат. Даже на уроках волшебной самообороны Гризельда предпочитает щёлкать фей по носу, чтобы как раз-таки согнать с них спесь, а не чему-то научить. В Волшебной Вселенной полно негодяев, с которыми феи и ведьмы должны уметь бороться, чтобы защищать вселенскую гармонию. В следующую секунду Авалон неожиданно цокнул языком, с хмурым видом отведя взгляд. Блум восприняла это как подтверждение своей догадки — всё-таки он недоволен! Ассистент вспомнил историю Блум о столкновении с ведьмами в переулке Магикса. У него уже давно зрело намерение заставить эту девушку в полной мере освоить тот приём, с помощью которого она заблокировала заклинание Айси и обратила против неё. Однако теперь, научившись защищаться, Блум ещё не скоро познает суть того фокуса. Какая неприятность. Очередное занятие подходило к концу и оставалось немного времени, Блум решила расспросить профессора Палладиума о том, почему сегодня он такой хмурый. Что-то случилось? Авалон уже был в курсе и не видел причин вмешиваться. Немного посидев в тишине, эльф всё же решил изложить девушке свои мысли на счёт её ситуации. Выслушав его, землянка долго молчала, прежде чем, стараясь сохранить спокойствие и бесстрастность, ответить. — Профессор... вам легко судить об этом в таком ключе, ведь это не ваши родители оказались под прицелом неизвестного, — сделав паузу, она задала вопрос, взглянув на него прямым взглядом: — Вы готовы позволить кому-то подчинить волю вашей семьи, заставить сделать то, что нужно ему? И это повезёт, если этот кто-то будет, как вы утверждаете, исходить из благих намерений. Палладиум не смог ответить. Конечно же нет. Он не может решать подобные вещи за других. Даже он сам согласился бы передать контроль над своим телом и разумом только тому, кому беспрекословно доверяет, и только в случае крайней необходимости. Поэтому такого рода магия также находится под запретом. За доказательства ее насильственного применения светят годы заключения или отработок, в зависимости от тяжести преступления и отягчающих обстоятельств. У землян, как неволшебных существ, ситуация сложнее: даже если кто-то применил против них несанкционированную магию, их права некому защитить и некуда обратиться за справедливым судом... Ярость, которую испытывает Блум, закономерна. — Профессор Палладиум, я понимаю, почему вы так рассуждаете. И я не злюсь и не обижаюсь на вас, ведь вы стараетесь мне помочь и выслушиваете мои проблемы и переживания. За это я вам очень признательна, правда, — Блум постаралась обнадеживающе улыбнуться, но улыбка вышла немного кривоватой. — Но даже если вы сомневаетесь в том, существует ли этот парень или это я сама своей... хаотичной магией создала все эти события, я... Я не сомневаюсь, — в ее воспоминаниях вновь вспыхнула картина сгорающего в черном дыме письма. — Я уверена, что третий участник конфликта существовал, и он вмешался в мою жизнь и вывел из строя порталы. Для меня это не вопрос для обсуждения. Он не желает причинить ей вред, раз привел на территорию Алфеи?.. но разве он уже не сделал это когда разрушил ее прежнюю жизнь и поставил под угрозу жизни ее родителей? Это ему повезло, что под удар не попали её земные друзья и Энди, которые могли прийти тем вечером, чтобы навестить её. Поэтому она зла недостаточно, чтобы жаждать сиюминутной расправы, и ещё способна разговаривать. Он хочет надёжного союзника? Если она узнает его имя, о союзе не будет и речи. Этот волшебник ее должник. И до тех пор пока это так, ему же лучше не раскрывать своей личности. Палладиум с беспокойством наблюдал за тем, насколько неприятный, полный негативных эмоций фон плотно окружил Блум. Увидев её сейчас, никто бы не признал в ней фею. Поразительный симбиоз позитивной и негативной магии. — Взглянем на это с другой стороны, — предложил Авалон. — Блум, согласились бы вы отправиться в Магикс, если бы вам пришло письмо или прибыл волшебник, рассказавший вашу ситуацию? Блум задумалась. Для неё, как для той, кто вот уже несколько лет безуспешно искал информацию о своих биологических родственниках, это была бы отличная находка, даже если поначалу это выглядело бы как безумие. Но стоит волшебнику продемонстрировать магию, и любой поверит в новую реальность. В случае письма она бы наверняка решила, что это розыгрыш. — Определённо да. Мне бы потребовалось время, чтобы оповестить знакомых о своём отъезде. Но это совершенно точно было бы цивилизованнее, чем побег. И даже покинув Землю, Блум беспокоилась, что монстры могут вернуться и навестить её родителей. Одно радует, что эти существа подчинялись Трикс, а Айси больше интересует Стелла и её кольцо, нежели Блум. Но в будущем, теоретически, ведьмы всё ещё смогут шантажировать землянку, с чем тоже необходимо было разобраться заблаговременно. Это неприятное положение. — И я с этим не могу не согласиться, — кивнул Авалон. — Что мы можем понять из этой истории, так это то, что этому волшебному существу требовалось, чтобы вы оказались именно в Алфее. Насколько я наслышан, в Алфею нелегко попасть. Каждая студентка здесь имеет рекомендательные письма. — Но я тоже имею рекомендательное письмо! — напомнила Блум. — А, да, точно… Леди Эльдора… — Что это за кривая улыбка? — возмутилась девушка, но затем вздохнула, вынужденная признать: — Впрочем соглашусь, что рекомендация от всеми забытой феи-путешественницы и правда не внушает доверия. — В частности, нужно учитывать то, что этому рекомендательному письму уже много лет, — подтвердил ассистент и в очередной раз пригубил немного чая. — В Алфее наверняка не были уверены в актуальности этого письма и в том, когда вы явитесь. И раз вы об этом так и не узнали… школа не имела представления даже о том, как с вами связаться. Чем больше они узнавали путём беседы, тем сильнее у Палладиума вставали дыбом волосы и дрожали от гнева руки. Похоже, всё оставшееся время пребывания Эльдоры на территории школы он будет стараться её избегать, чтобы снова не разругаться. — И потом, даже если бы они смогли с вами связаться, к неволшебникам требуется особенный подход. Одно письмо не сумело бы доказать вам необходимость обучаться в школе магии. Скорее, вы сочли бы это нелепым розыгрышем, — на этих словах Блум кивнула, потому что уже успела подумать об этом раньше. — А Алфея — престижное учебное заведение, обучающее детей королей и знаменитостей. Здесь не привыкли к тому, что о них кто-то не слышал. Поэтому госпожа инспектриса точно не отправилась бы лично за вами на Землю, когда ей необходимо перепроверить готовность школы к новому учебному году. О вас должна была позаботиться леди Эльдора. «Но она этого не сделала», — одновременно пронеслось в мыслях Блум и Палладиума. — Конечно, никто не брал с леди Эльдоры расписку, что она соглашается нести подобного рода ответственность, поэтому не сильно злитесь на неё, — Авалон тонко улыбнулся, по большей части адресуя это не Блум, а своему сочувствующему коллеге. — Насколько мне известно, на Земле также открыт филиал посольства Магикса. Многие волшебники любят туристические поездки на Землю, некоторые даже живут там семьями, скрывая от землян своё волшебное происхождение. — А как же маги Чёрного Круга?.. — Блум была ошеломлена этой неожиданной новостью. — Я не знаю подробностей, но наверное раз посольство существует и об их проблемах не слышно, то всё у них в порядке, — мужчина вновь поднёс чашку к губам, удерживая блюдце свободной рукой. В ворохе блестящих искр на плечо Блум что-то приземлилось. Как оказалось, это был Пурр, который заскучал и решил посмотреть, чем занята его хозяйка. Но заметив на её руках тканевые наручи подозрительно знакомого цвета, зверёк зашипел, а его шерсть встала дыбом. Он всё ещё не мог поладить с Дрэсси, а волшебное платье предпочитало не показывать своего присутствия перед незнакомцами. Игнорируя сопротивление пикси-кота, Блум схватила его, вынудив двух преподавателей обратить внимание на этого милого зверька. — Этот пикси-зверёк довольно подозрительный. Он живёт в моей семье уже много лет. Моя подруга сказала, что пикси-зверьки живут только на Магиксе, поэтому откуда бы он взялся на Земле? — размышляла фея вслух, в задумчивости играя с лапками зверька, трогая его мягкие подушечки пальцев и спрятанные между них коготки. — Даже если предположить, что Пурр оказался на Земле случайно, кто-то должен был его туда отправить. — Вы пробовали использовать специальные заклинания, чтобы временно научить его говорить или прочитать воспоминания? — это первое, что пришло Авалону на ум, и он догадывался, что их подопечная уже это проделала, но сверить информацию всё же было необходимо. — Мне помогла одноклассница, Несса. — А, мисс Ортенсия, — понимающе вздохнул Палладиум. — Ответственная, но немного невнимательная фея… — Ты хотел сказать «неуклюжая», — со смешком поправил его Авалон, вспоминая, что почётное второе место по числу загубленных семян для посадки было именно у обсуждаемой ими девушки. Первое, конечно же, у «поджигательницы Блум». Обладая грацией кошки, Ортенсия нередко забывала, где находится и что её окружает, из-за непоседливого характера. Неожиданно уши эльфа порозовели, но он решил, что не будет это как-либо комментировать, из-за чего в глазах Блум ситуация приобретала всё большую двусмысленность… — Ничего такого, — объяснил Авалон. — Мы как-то раз обсуждали, что мисс Ортенсия и Палладиум имеют нечто общее в характере. И поэтому он немного… предвзят. — Это вовсе не правда! — всё же возмутился эльф. — Но так сказала Дюфор, — паладин развёл руками. — Женщины в таких вещах более наблюдательные. — Вы… Ах, не важно! Палладиум хотел было что-то сказать, ответив Авалону, но передумал и с усталостью вздохнул: «Это бесполезно». Блум с удивлением вслушивалась в эту беседу, хлопая глазами. Похоже, её профессору тоже приходилось нелегко. Но отчасти она была согласна с этим утверждением. Несса энергичная и чудаковатая, но при этом стеснительная и немного неуклюжая. Эти черты прослеживались и у профессора Палладиума, поэтому может быть… где-то посередине находится правда. Либо Авалон и Дюфор просто издевались над эмоциональным Палладиумом, что тоже имеет место. После ужина Блум вернулась в общежитие и вышла на балкон, чтобы позвонить родителям и рассказать, как у неё дела, а также расспросить, всё ли в порядке дома. Жизнь налаживалась, и она уже привыкла к ритму Алфеи. Ванесса была рада услышать голос дочери, но также рассказала, что «кое-кто» навязчиво искал её. — Это твоё личное дело, но… Не будь столь строга с ним, милая, — она и правда сочувствовала, когда к ним в дом приходил несчастный и «побитый судьбой» бойфренд их дочери. — Энди очень волнуется за тебя. Мы все волнуемся и ждём, когда ты сможешь вернуться. — Да, мама, я знаю. Я поговорю и всё объясню ему, когда придёт время… — Милая, ты правда хочешь расстаться с ним? — Мам, я… Я не уверена. Я уже ни в чём не уверена, — её голос казался надломленным. — Ты ведь понимаешь, теперь всё иначе. Я… Вы смогли принять то, что я волшебница, но я… не знаю, сумеет ли принять это он. Возможно это прозвучит эгоистично, но я не хочу скрывать эти силы всю свою жизнь. Однажды он всё равно узнает. — Это не эгоистично. Блум, всё в порядке. Поступай так, как считаешь нужным. Мы поддержим любое твоё решение. И… тебе вовсе некуда спешить. — Спасибо… мама. — Ну же, не плачь, — Ванесса улыбнулась, услышав, как её ребёнок старается сдерживать в очередной раз нахлынувшие эмоции. Хотела бы она обнять её сейчас, но их разделяло безумное расстояние. Единственное, что у неё сейчас было, это слова поддержки. — Всё будет хорошо. Обязательно. Взбодрись! И борись за своё счастье! Ведь ты уже взрослая женщина нашей семьи, и так будет всегда. Вскоре разговор подошёл к концу, и Блум какое-то время стояла на балконе в одиночестве, наслаждаясь прохладным осенним ветром и глядя на тёмный небосклон. Она знала, что её мать специально проговаривает все эти безусловно важные слова. В их семье принято озвучивать слова любви и поддержки, чтобы у каждого была уверенность, что они нужны и любимы. В случае Блум это имеет особенную важность, как заверил их психолог, чтобы она ни на миг не почувствовала себя лишней и чужой из-за своего происхождения. Она инопланетянка, но её всегда будут ждать в этой семье. А её мама — настоящая пробивная бизнес-леди, прекрасный пример для подражания. Ванесса и правда лучшая мама на свете… «Но что же это значит? — девушка нахмурилась, чувствуя неприятное зерно сомнений в сердце. — Раз он приходил к родителям, значит, он прочитал письмо и поэтому заволновался? Нет… — Блум вздохнула и покачала головой, грустно улыбнувшись уголком губ: — Нельзя давать себе пустые надежды». Её сердце не выдержит, если она на миг поверит, что Энди её действительно любит, а затем окажется, что это не так. Нужно выкинуть это из головы. Они всё прояснят, но позже. Раздался звук вибрации, и Блум ответила на звонок Ривена, удивившись, с чего бы её другу-специалисту самому ей звонить в такое время. — У тебя что-то случилось, Ривен? Неужели в Магиксе выпадет снег? — Не говори так, словно мы хорошо знакомы, — беззлобно огрызнулся парень. — Ты в выходные снова работаешь? — Какая наблюдательность, — фея приподняла брови. — Так что хотел? — Тимми сказал, что ребята собираются лодки ремонтировать… — И? — её забавляло то, что из Ривена приходилось вытягивать слова. Он был лаконичен и молчалив даже на письме, словно за лишнее слово его кто-то съест. — Хочешь прийти, чтобы помочь им? — Нет, с чего бы? — послышался сухой смех. — Я приду за этим понаблюдать, сидя в комфорте за столиком и с миленькой официанткой под боком. «Ещё чего, я не нанимался плотником, когда приезжал сюда учиться», — примерно это слышалось в его тоне. — Значит, я буду ждать тебя в кафе. Отлично, — решила на том Блум. — Как прошёл твой день? Будние дни специалистов были рутинными, если их не отправляли на задание — вот тогда они испытывали адреналин, влипали в приключение, охотясь на очередного опасного монстра и вовсю применяя свой теоретический опыт на практике. Блум хмыкнула: им жилось веселее, чем феям или ведьмам. Даже понимая, насколько опасной была жизнь ученика Красного Фонтана, землянка немного завидовала Ривену. Ей бы не пришлось задумываться о многих малоприятных вещах, терзающих её сердце, если бы она была занята защитой людей от кошмарных монстров. «Я лишь снова хочу сбежать от реальности… Каждый занимается своим важным делом». — В этом нет ничего весёлого, Блум, — вздохнул Ривен. — Это очень опасно, и малейший промах может стоить кому-то жизни. — Это мне говоришь ты, да, Ривен? — Блум была настроена скептично, зная о том, насколько Ривен любит кичиться своими умениями и успехами. Впрочем, и она сама была такой же. Если она умеет делать что-то хорошо, почему она не может этим гордиться? Но Ривен сказал эти слова по другой причине. Услышав, что Блум предпочла бы быть специалисткой нежели феей, запертой в аудитории, он беспокоился о ней, намеренно проговорив все риски, чтобы отпугнуть от этой идеи. — Слабая девушка вроде тебя не справится с нашими обязанностями. Хм, даже не мечтай! — Хочешь поспорить? Давай встретимся в Магиксе, и я покажу тебе, на что способна! У Блум пробудилось задиристое настроение. Уж в городе они найдут способ измерить способности друг друга. Например, выйдя на ринг в каком-нибудь боксёрском клубе. В девушке горел дух соревнований, и она абсолютно не желала слышать о том, что Ривен с его физической подготовкой легко одолеет её в первые же секунды. Ривен рассмеялся, предложив однажды так и сделать, когда у них обоих появится свободное время. Пускай результат предсказуемый, это должно быть весело — посмотреть на выражение лица Блум, когда она с треском проиграет. Поболтав ещё немного, Блум пожелала Ривену спокойной ночи и вернулась в общую комнату. Перед её глазами предстала типичная картина в общежитии: Текна и Флора смотрели какой-то фильм по большому голографическому экрану; Муза слушала музыку в наушниках, лежа на мягких подушках на полу, и читала книгу — вряд ли связанную с учёбой, иначе бы она предпочла быть в своей комнате; а Стелла делала маникюр, намурлыкивая мелодию, похоже, она уже забыла сегодняшнюю неприятную лабораторную с ведьмами. Блум нравилась эта черта в Стелле — она была отходчивой и быстро забывала обиды и даже насущные проблемы, предпочитая веселиться и радоваться жизни. Но в то же время именно из-за такого отношения у этой феи возникали проблемы с учёбой из-за академических задолженностей… Блум не стала долго думать, прежде чем присоединиться к просмотру фильма. Иногда можно отдохнуть и немного расслабиться. Тем временем в Облачной Башне у Селины прибавилось головной боли. Из-за того, что они втроём отправились на лабораторную к профессору Эдилтруд, их клуб остался без лидера на несколько часов. И за это, казалось бы, небольшое время, успело произойти важное событие. — К счастью, Трикс всё ещё отбывают наказание леди Гриффин и не могут оперативно вмешиваться в события, — вслух проговаривала Селина, пока помогала остальным обрабатывать «боевые раны» их товарищей. — Но в следующий раз будьте осмотрительнее. Вы хорошо сегодня постарались. Правда. Раненные ведьмы гордо улыбались. На их коже появились синяки, у кого-то были порезаны или обожжены волосы, но все были довольны пережитым экстремальным опытом. Зато они сумели защитить свою подругу! Все их подпольные тренировки не прошли даром! — Не сильно радуйтесь, вы выиграли только из-за эффекта неожиданности, — строгим тоном пресекла их радость Дарма, скрестив руки на груди и стоя рядом. Она была рассержена на этих «цыплят». — Не будь такой, Дарма, — нахмурилась Шилли. — Тебе вовсе не идёт. Дарма отвела взгляд, хмыкнув: «Разве у меня нет права злиться?». Днём группа из нескольких ведьм планировала в очередной раз напомнить Мирте её место. Обычно среди них были старшекурсницы, но после того, как в последний раз они наткнулись на Серсею, те не захотели иметь проблем с репутацией у преподавателей. Поэтому в этот раз их не было, чтобы поддержать агрессивных первогодок в их праведной борьбе с инакомыслием. И вот так они и столкнулись с ведьмами, последовательницами Селины, которые встали на защиту маленькой ведьмы-пацифистки. Случилась потасовка. Никто не остался невредимым после этого боя. Однако, держась сплочённой группой, подруги смогли быстро убежать вместе с Миртой, когда заслышали о появлении дежурного преподавателя. Таким образом им удалось спастись, прыгнув в открывшийся тайный коридор и поспешив убраться с места преступления, пока не полетели головы. — Держаться вместе — хорошая идея. Только благодаря этому мы никого не потеряли и смогли выбраться! — радостно произнесла Табита, всё ещё чувствовавшая адреналин в крови после пережитого. — Эта идея принадлежит феям, — ответила мило улыбавшаяся Мирта. — «Вместе мы — сила», так они говорят. — Не такие уж они и глупые, похоже, — на губах ведьмы благовоний появилась довольная ухмылка. Не успели они обработать раны, как в их Дом пожаловали гости: Пульсатилла привела за собой дюжину ведьм, среди которых было много интересных лиц. — Чем обязана такой честью? — Селина отвлеклась от помощи подопечным и поднялась, чтобы поприветствовать новоприбывших. Ехидно щурившая глаза Нимерия, с которой у них не всегда сходились взгляды во время обучения, поскольку она постоянно пыталась соревноваться с Селиной, доказывая своё мастерство и начитанность, видя в этом азартную игру. Её подруги Ванезия и Сабрина, с интересом глядевшие в сторону раненных ведьм и Табиты. И Саманта тоже пришла сюда, хотя как раз её появление Селина ожидала рано или поздно увидеть, когда та наберётся смелости в открытую уйти от радикалов и признать, что всё это время была доносчиком и провокатором. — Я пришла пободаться с тобой за лидерское кресло, разве не очевидно? — Нимерия самодовольно улыбнулась, а затем призналась: — Мне просто не улыбается состоять на службе у скучной Линель или у психованных сестёр Трикс. Тут как-то безопаснее. Ничего личного, всего лишь прагматизм. — Но что-то личное в этом всё же есть, — нежно улыбнулась Селина. — Просто признай, что я тебе нравлюсь. — Ну… не буду отрицать и этого, ха-ха. «Ведьмы из-под начала Линель тоже понемногу перетекают в наш лагерь, — заметила Селина, всматриваясь в лица. — Следить за безопасностью станет сложнее. Хотя я доверяю Пульсатилле в выборе, но и она способна совершить ошибку. У Шилли прибавиться работы с учётом всех участниц и их вклада в наше сообщество. За каждой нужно следить. Не только чтобы знать, где кто находится и нуждается ли в помощи, но и чтобы вычислить лазутчиков». Это было ожидаемо, что рано или поздно «крысы» побегут с тонущего корабля и среди них могут затесаться шпионы. Поэтому новоприбывшим не было разрешено оставаться на ночь в Доме, дабы обеспечить безопасность проверенным членам их сообщества, которые почти постоянно живут здесь. Если кто-то останется и устроит диверсию, когда все спят, может произойти что-то по-настоящему страшное. И Селина не имела права этого допустить. Не только потому, что несла ответственность за жизни каждой ведьмы, следующей за ней, но и потому, что если бы этот акт устрашения сработал, даже среди её последовательниц зародились бы сомнения.        — Привет, — Геката подошла к Мирте, приветственно кивнув. — Вера просила передать, что ты можешь вернуться в комнату, когда захочешь. Пускай она на дух не переносит фей, это не повод всем нам из-за этого ссориться. Хотя, — она окинула взглядом собравшиеся группы ведьм. — Что-то подсказывает мне, что в будущем ей будет сложнее считать жилую комнату «безопасной зоной» от… политики. Вы ведь тут замышляете что-то недоброе, верно? — Вовсе нет, — мотнула головой ведьма со свекольным каре, несколько раз моргнув своими очаровательными невинными глазами. По Мирте и правда не скажешь, что она ведьма — она слишком обманчиво милый ребёнок. — Мы лишь хотим мира… и взаимопонимания. Геката фыркнула. Разве не под этим лозунгом происходят самые страшные преступления? Но она бы не пришла сюда, если бы не понимала, что к чему. Ей не нравились Трикс, и с Луниллой она также не желала иметь общих дел, поэтому помимо принцессы Линель самым надёжным местом было бы присоединиться к Селине. После последних двух демонстраций стало ясно, что распределение сил в Башне меняется. Сегодня следовать за самой сильной ведьмой в школе стало не так уж выгодно, когда другая ведьма собирает альянс, способный одолеть даже сильнейшую ведьму. Одной силы недостаточно чтобы победить организованность и сплочённость команды. Беспрецедентный случай — ведьмы собираются в группы не чтобы устроить захватнический рейд, а чтобы создать неприступную крепость и отстаивать своё право не поддерживать принятые догмы. Когда Нимерия отошла, чтобы поболтать с Серсеей, Дарма и Шилли приблизились к Селине. — «Ты ей веришь? — телепатически спросила Дарма. — Мне кажется всё это подозрительным». — «Нимерия всё это время предпочитала дистанцироваться и не занимать чью-либо сторону. Она довольно давно знакома с Пульсатиллой», — высказала свои мысли Шилли, занимавшаяся сбором и предоставлением информации о взглядах, высказываемых в узких ведьминских кругах. — «В Башне начались изменения. Кто-то будет приходить, кто-то — уходить. Шилли, фиксируй каждое передвижение и продолжай составлять портреты. Поступки всегда звучат громче слов», — велела Селина, и подруга молчаливо согласилась, понимая, что её роль стала ещё более ответственной и важной. «Когда у Трикс снова появится свободное время, начнётся активная фаза. Этот месяц был относительно тихим, и мы сумели заполучить много сторонниц. В какой-то момент силы обоих лагерей сравнятся, и тогда… можно будет перейти к серьёзному обсуждению». Селина скрестила руки, сжав подрагивавшие от томительного напряжения пальцы. Быть в центре внимания, быть тем человеком, из-за которого всё это происходит… у неё и правда вызывало удовольствие это чувство. Это ощущение собственной важности, которое она бы никогда не испытала, если бы осталась в учениках Эльдоры. Начать с нуля… стать кем-то значимым и доказать свою ценность, даже будучи никому ненужной ведьмой… Да, Ашерон прав. Ей это нравится. И она не позволит Эльдоре это разрушить. «Как же избавиться от этой старой карги?..» — Селина холодно стиснула зубы. Она не намеревалась причинять своей учительнице реальный вред. Но она и правда желала спровадить эту женщину обратно на забытую Драконом Землю. Без Легендариума у неё не получится своими силами изменить Облачную Башню и защитить своих подруг от радикалов. Ей нужен этот артефакт, ей нужен Ашерон. — «Я мог бы кое-что подсказать, конечно, при определённом условии…» — не упускал своего шанса получить желаемое чернокнижник. «Захлопнись! — недовольно цокнула языком юная ведьма. — Я и без тебя справлюсь с этой маленькой проблемой». Избавиться от Эльдоры ценой освобождения? Слишком большая и необоснованная плата, хах! Поищи кого поглупее! Ашерон с неудовольствием вернулся к молчаливому наблюдению за ежедневной ведьминской рутиной. Ужасающе скучное зрелище. Но он может подождать: у него есть всё время мира, и однажды точно наступит миг его освобождения. «Если к тому дню эта нелепая девчонка будет ещё жива, я обязательно припомню ей все те разы, когда она вела себя столь непочтительно с сильнейшим магом Волшебной Вселенной».