— О чём ты хотела поговорить?
— Для начала… — Блум нежно улыбнулась. — Чем бы ты хотела перекусить? Хочешь чай или кофе? Я могу сделать заказ с кухни.
Стоило взмахнуть пальцем, и на поверхности стола возникла чашка с блюдцем, от которой поднимался пар. Селина отреагировала слишком наигранно, удивившись и поаплодировав.
— А ты уже неплохо обращаешься с магией!
— Это всего лишь заказ, в этом нет ничего сложного, — Блум наугад взяла несколько лёгких закусок и сладостей, которые материализовались на столе.
— Неправда, — подруга покачала головой. — Чтобы научить чему-то подобному Дарму, ушло больше времени, чем один месяц. А ты уже способна защищаться, летать и даже научилась паре фокусов. Очень неплохо для новичка! Не стоит и говорить о том, сколько времени затратило моё обучение, это не идёт ни в какое сравнение. Даже завидно… — напоследок ведьма издала тяжкий вздох разочарования в самой себе.
— Ты же училась быть феей? Я порой задумываюсь, что может, всё было бы проще, обучайся я в Облачной Башне?.. Я не уверена, что быть феей мне подходит. Часто что-то не получается, и я всё ещё не до конца понимаю, чего именно от меня требует эта «
сущность феи».
Блум не считала, что заслуживает похвалы Селины. Любой дурак, владея чудесным пером Героны и подняв в руки учебник, сумеет стать «гением». Эти перья, должно быть, сложно заполучить или они находятся под охраной, раз в обществе они не распространены. Либо… существуют заклинания, зелья и артефакты, обладающие схожим эффектом.
— Тебе знать лучше. Что вижу я, так это то, что в прошлый раз ты забавно падала в озеро, не в силах продержаться в воздухе дольше минуты, а сейчас без проблем манипулируешь предметами и искажаешь пространство, — Селина увлечённо наматывала на палец прядь волос оливкового оттенка и, хитро прищурив глаза, глядела на подругу. — Это не то, чему учатся за месяц, Блум. Но у тебя свои секреты, и я их не выпытываю.
— Профессор говорит, что мне легче даются целенаправленная магия и формулы, нежели спонтанное волшебство… Так каковы твои пожелания?
Селина, недолго раздумывая, попросила горький кофе и сладкое печенье. Блум заказала для себя зелёный чай и вместе с подругой разделила тарелку бисквитного печенья с джемовой начинкой.
— Когда я училась быть хорошей феей, это тоже было нелегко. Если бы не уроки Эльдоры, мне было бы сложнее. Извратить готовые учения проще, чем учиться с нуля, — продолжая беседу, она отломила печенье и ненадолго макнула в чашку с кофе.
— Я всё хотела спросить… а почему ты передумала? Почему вместо Алфеи выбрала Облачную Башню?
Собеседница помедлила с ответом. Вспомнив что-то не очень приятное, она моргнула и быстро засунула в рот начавший таять и разваливаться бисквит.
— Я и сама не уверена в причине, — Селина вздохнула. — Как будто… не знаю… Поначалу мне казалось, что это естественная реакция в ответ на то, что со мной не были до конца честны и обманули, лишив выбора. Потом… я поняла, что мной манипулировал Ашерон, и мой выбор сбежать из Цветочного леса был в первую очередь его желанием. Но возвращаться к Эльдоре я не хочу… Быть здесь в свете этого помпезного вычурного зала и ходить на занятия к столь же приторным профессорам, как она сама, это… не моё, — шатенка нахмурилась, покачав головой, а затем посмотрела на Блум. — Честно говоря, я не понимаю, как тебе может быть комфортно в подобном месте. Облачная Башня хотя бы напоминает затянувшийся на месяцы Хэллоуин, а это место… Ты точно не хочешь перевестись к нам?
— Нет. Уже немного поздновато для перевода: я привыкла к моей соседке по комнате, и курирующий профессор помогает в моих исследованиях, за что бы я ни взялась. Не уверена, что смогу в вашей школе найти кого-то, похожего на профессора Палладиума…
Блум с нежностью улыбнулась, вспоминая вечерние посиделки с эльфом, которые часто затягивались, из-за чего они ужинали прямо в аудитории, ленясь идти в обеденный зал. Мистер Авалон тоже вызывал в последнее время больше положительных чувств: она наконец начала понимать, как с этим человеком общаться, игнорируя его колкий и самолюбивый характер. Будет ли в школе ведьм такой же забавный и авантюристский учитель, как профессор Уизгис, обожавший превращения и практику? Мисс Дюфор разбавляла этот хаос адекватностью своих методологически-выверенных занятий, а чудаковатая директриса рассказывала мифы и легенды, фольклор этого магического мира — даже Стелла слушала её лекции внимательно, оказываясь под впечатлением. И не стоит забывать местного цербера дисциплины, Гризельду, следившую за порядком на кампусе.
— Да и, оказавшись под одной крышей с Трикс и им подобными, могу гарантировать, что Облачная Башня взлетит на воздух максимум… в пределах полугодия, — Блум самодовольно хмыкнула. С характером бомбы она бы не сумела ужиться с ведьмами, возможно, в конец ожесточившись и закрыв сердце от людей. С такой точки зрения, ей повезло?.. что она оказалась здесь. — К тому же, здесь мне уже… нравится.
Глядя, с какой теплотой Блум смотрела сквозь полупрозрачные стены зала наружу, откуда ярко светило закатное солнце, Селина улыбнулась.
— Я вижу. Но тебя же что-то беспокоит?
— Во-первых, — фея снова внимательно взглянула в глаза подруге. — Хочу попросить тебя об услуге. Если кто-то из фей в эти дни проникнет в Облачную Башню и, возможно, — Блум слегка поморщилась, — даже в комнату Трикс… ты сможешь приглядеть за ними?
— Конечно, не вопрос, — сузив глаза, подозрительно быстро согласилась подруга, но затем её мотив стал предельно ясен, когда в голосе зазвучало нетерпеливое удовольствие от предвкушения: — Разве могу я пропустить веселье, когда этот улей придёт в ярость, узнав, что к ним пробрались феи? Я всегда рада испортить настроение этой троице. А что же «во-вторых»?
Селина и Блум единодушно догадывались — вероятность того, что Айси по доброте душевной отдаст кольцо, стоит только вежливо попросить, слишком низка, чтобы всерьёз её рассматривать. А вот исходя из увиденной ранее сцены недовольства и шипящей ярости принцессы, можно предположить, что она отправится прямиком в логово змей.
Ведьмы гордые — они не станут возвращать то, что украли у феи. Что же касается Трикс, они стараются соответствовать амплуа подлой ведьмы. Даже если доказать, что Трикс получили кольцо Стеллы шантажом, и попросить о помощи преподавателей и директрису Гриффин, есть шанс, что Айси предпочтёт спрятать настоящее кольцо и выдать на откуп подделку Авалона. В любом случае, расследование и обыск займут много времени, которого у Стеллы сейчас нет. Ей нужно решить этот вопрос до того, как наступит понедельник. А зная, как работает бюрократия, это звучит неосуществимо…
— Ты разве не пытаешься примирить школы фей и ведьм? — Блум, улыбнувшись, изогнула бровь, чувствуя себя сбитой с толку намерениями подруги детства.
— В основном, я стараюсь выжить, Блум, — Селина с нежностью взглянула на неё, накрыв руку Блум своей ладонью. — И весело провести учебные годы в очень мрачной и строгой школе, попутно раздражая всех, кого только смогу, и помогая тем, кто во мне нуждается. Я надеюсь, что и ты сможешь весело провести время в Алфее. Мне нравится, что ты здесь, и мы можем положиться друг на друга…
Их взгляды полны родственной любви и привязанности. Этот уровень отношений отличался от того, что Блум испытывала к своим новым знакомым, делящим с ней одну квартиру. Крепкая привязанность формируется годами и активной совместной работой, а не волей случая и при вынужденных обстоятельствах.
Если бы Блум захотела, она была уверена, что смогла бы решить вопрос с кольцом Стеллы за один день, создав столь много шума, сколь бы было необходимо, чтобы разворошить осиное гнездо взрослых волшебников. Но в действительности Стелла не занимала в её пирамиде ценностей столь высокую позицию. И у неё были проблемы поважнее…
Её вторая причина для беспокойства.
— Связаны ли твои переживания с маленьким симпатичным зайчиком? Или ты узнала что-то новое о своих корнях? — с хитрой улыбкой полюбопытствовала Селина и удивилась, когда собеседница помедлила с ответом… чтобы наложить зачарованный барьер вокруг их стола. — Всё настолько серьёзно, что ты ударилась в паранойю?
Блум с мрачным видом вздохнула, не находя шутки уместными.
— Я подозреваю, что за мной кто-то наблюдает время от времени, — объяснилась фея. — Одним из наблюдателей, вероятно, является сама мисс Фарагонда. Но я не знаю, кто другие.
— Блум?.. Ты ведь шутишь? — Селина опешила, и улыбка исчезла с её лица, сменившись удивлением и обеспокоенностью.
— Если бы… К сожалению, мне не до шуток.
Блум рассказала Селине о странных событиях, происходивших с ней в этом месяце и накануне прибытия в Алфею. Всё, что касалось «Фатума» и её загадочного друга по переписке. И конечно, она не упустила встречи с загадочным кроликом, неизвестно как оказавшимся в Алфее.
Вспомнив о пикси-зверьке, который находился сейчас в соседней зале вместе с остальными, Селина ощутила, как волосы на коже встали дыбом. В отличие от Палладиума ей не требовались какие-либо доказательства, чтобы поверить подруге. Ей стало не по себе.
— …Я сомневаюсь в реальности вокруг, — подведя итоги своей истории, Блум перешла к обсуждению основной проблемы. — Как понять, что правда, а что ложь? Кто на самом деле желает мне помочь, а кто меня обманывает?.. Раньше я полагалась на свою интуицию, чувствуя ложь и искренность. Но из-за этой «тьмы» внутри меня я больше не могу доверять самой себе, своим чувствам и интуиции… и даже мои воспоминания могут не принадлежать мне? Кто на самом деле я?
Блум устало вздохнула. Несмотря на сказанное, она старалась сохранять рассудок и не впадать в панику. Установка промежуточных целей этому способствовала. Но стоит остановиться и поговорить с кем-то из близких о наболевшем, как появляется пока тихое, но ощутимое желание всё бросить и вернуться домой. Дома всё было проще.
Но если она действительно оставит идею исследовать свои силы и родословную… если сбежит домой…
разве её так легко отпустят?
Кто-то хотел, чтобы она оказалась в Магиксе, и для этого разыграл целое представление, пригласив актёров и заставив сыграть спектакль о чудесном спасении принцессы-феи от беды, учинённой ведьмами. Стал бы этот Фатум просто сидеть, сложа руки, если бы Блум отказалась подчиняться? Нет. Он руководил её семьёй, словно марионетками… и способен превратить её жизнь в кошмар, если пожелает.
При том условии, что он, как и сказали Фарагонда и Палладиум, действительно существует, а не является плодом богатого воображения Блум или происками её собственной неподконтрольной и хаотичной магии.
Из-за того, что единственным доказательством её правоты служило письмо от загадочного «друга», которое, к тому же, было уничтожено, не оставив улик, Блум могла бы усомниться даже в том, а не было ли у неё помешательства и не привиделось ли ей, что странного вида ворона доставила почту. Или даже что её родители когда-либо вели себя «не так».
Если же это всё выдумки… если её магия так разрушительно влияет на её семью и друзей, то ей тем более нельзя возвращаться в Гардению. Как бы ни хотелось убежать домой, Блум боялась причинить ещё больший вред родителям. Это тупик.
Сейчас она плывёт по течению, стараясь уцепиться за повседневность, но, на самом деле… ей очень не хватало понимания и поддержки, которые профессор Палладиум дать не способен. Особенно сейчас, когда он раздражён и когда Авалон мешается.
— Послушай, Блум.
Селина протянула руку, чтобы успокаивающе коснуться ладони подруги. В такие моменты она сочувствовала ей и глубже понимала, что принятое решение не слушать наставления озлобленного колдуна из книги оказалось верным.
Ашерон обвинял её рыжеволосую подругу в
особенности и избранности, стараясь, подобно змею-искусителю, взрастить в Селине семена зависти и обиды. Но именно потому, что они вдвоём часто делились проблемами и знали друг друга, Селина решила, что дружба ей дороже призрачной власти. Хотя в обмен на собственную свободу Ашерон обещал ей многое.
— Я не смогу подсказать, где правда, а где ложь, поскольку сама ищу ответы на те же вопросы. Но тебе нужно научиться доверять себе больше. Ты — единственная, кто у тебя есть и всегда будет. То, что ты видишь и ощущаешь, — это и есть твоя реальность, твой мир, — Селина улыбнулась. — Все говорят, что небо на нашей планете голубое, но никто не знает наверняка, является ли «голубой» для всех таким же голубым, как и для тебя или меня. Что есть объективная реальность? Это договор между людьми. Может ли твоя директриса доказать, что твои предположения ложны? Если это только слова, что ты сумасшедшая, то просто пошли эту старуху к чёрту! Да кто она такая, чтобы знать о тебе больше, чем ты сама?! Тётка, которую ты встретила только вчера? Ты сама говорила, что этой «Фарагонде» плевать на всё!
Селина надменно фыркнула, вспоминая образ Фарагонды. Ей с первого взгляда не понравилась эта лицемерная мадам. Она посмотрела на Блум с укоризненным взглядом:
— Ты вроде не ребёнок, а тебя всё ещё приходится учить не доверять подозрительным взрослым, манящим конфеткой?
Блум была ошеломлена полной возмущения речью Селины, с трудом находя, что ответить. Но, заподозрив, что подруга подозрительно пристрастна, она не могла не спросить:
— Ты всё ещё злишься на Эльдору?
По тому, как Селина вздрогнула и поморщилась, Блум поняла, что попала точно в цель. Кто бы мог подумать? Похоже, неискренность — распространённая черта в их возрасте. Иной раз вспоминая об этом, Блум вздыхала, что желала бы поскорее повзрослеть, чтобы быть спокойной и опытной, не поддаваться на провокации и знать, как решить вопросы, подобные сегодняшнему.
— Почему ты вдруг заговорила об Эльдоре? — Селина поморщилась. — Конечно, я не доверяю ей! Разве может быть иначе после того, что она сделала? Пойми, Блум, вряд ли наши обстоятельства — это последний секрет Эльдоры.
Селина опустила руку и легко сняла брелок с миниатюрной книгой, положив на стол увеличившийся Легендариум. Это был первый раз, когда Блум видела его настоящую форму.
— Я могу догадываться, что её мотивы полны добрых намерений, но это не значит, что я прощу ей обман. Знаешь, Блум, пользуясь этой книгой без разрешения, я узнала много интересных фактов. К примеру, чтобы пользоваться книгой на расстоянии, ты должен быть признан полноправным владельцем. Коим я не была до недавнего момента, поэтому вынуждена была всегда носить её с собой.
— И что же ты хочешь этим сказать? — подыграла фея, прося продолжить.
— Эльдора могла читать Легендариум, не нося с собой. Однако, когда мы впервые использовали его вместе, она казалась удивлённой, желая убедить меня, что ничего не знает.
— Как именно ты это выяснила? Она читала перед тобой заклинание?
— Это Ашерон подсказал, как разоблачить её, — ответила Селина, переведя взгляд на обложку книги. У неё не было желания открывать и показывать Блум своего опасного приятеля.
Это случилось несколько лет назад. Как только они вернулись из поездки в Александрию, забрав с собой Легендариум, Ашерон вскоре заговорил с Селиной. Он пытался вызвать к себе доверие путём разоблачения лжи вокруг Селины. Начав с Блум, затем он дал указания, как спровоцировать Эльдору на применение Легендариума. Всё оказалось просто — Селина должна была как бы случайно прочитать легенду о сильном монстре, чтобы вынудить Эльдору вмешаться.
И тогда… она впервые услышала легенду о лануссиях, прорастающих в Цветочном лесе Гардении. Легенда, которой не существовало в Легендариуме, пока она не сорвалась с уст Эльдоры.
— Легендариум могущественен. Он может превратить всё что угодно в легенду на своей странице или оживить миф, сделав его частью нашей реальности. В случае этой вещи грань между объективностью и фантазией действительно полностью
стирается.
Блум ощутила, что окончательно запуталась. Магия привнесла в её понимание мира слишком огромную долю чистейшего хаоса. Настолько мощного, что она почувствовала удушье.
Если бы здесь был Палладиум, вероятно, он бы объяснил её состояние тем, что Блум излишне пыталась рационализировать всё вокруг себя. Он всегда это говорит. Как пришелец из мира всего понятного и научного, она была чужеродной для магического мира.
«Но как у Селины получилось так легко принять этот мир таким, какой он есть?»
— Ты сказала, что ощущаешь веление злого рока, да? — напомнила Селина. — В какой-то мере мне это знакомо.
— А? О чём ты? — Блум с удивлением раскрыла глаза шире.
— Ашерон говорит, что наша с ним встреча была предначертана судьбой. Он это предвидел задолго до того, как это случилось. Поэтому он узнал меня и позвал… Он убеждён, что с моей помощью или нет, совсем скоро он обретёт свободу.
Блум нахмурилась. Селиной тоже кто-то манипулирует? Может ли это оказаться один и тот же злоумышленник? Или… судьба — это действительно существующая неведомая сила?
— Я не понимаю, о чём вы говорите, будто можете чувствовать влияние предопределённой судьбы… или видеть, что определённые события обязательно произойдут. В отличие от вас я обычный человек, плывущий по течению. Я не уверена, что поступаю правильно. И как он сказал, он не может разглядеть, что произойдёт спустя два года после нашей встречи. Как будто на третьем курсе нас что-то поджидает…
— Не может разглядеть? Почему?
— «Из-за тебя. Ты — элемент хаоса».
Добавление третьего участника разговора вынудило Блум вздрогнуть от неожиданности. Обычно её не пугало, когда кто-то неожиданно подходил со стороны или из-за спины, но когда мужской голос звучит как будто прямо в голове — это… действительно жутко!
Селина удивлённо моргнула, оторвав щеку от ладони, которой облокачивалась на стол, лениво ведя беседу. Заметив реакцию подруги и слегка вздыбившиеся из-за настороженности рыжие волосы, она с удивлением поняла, что на этот раз не одинока в борьбе с этой навязчивой волшебной «галлюцинацией». Только в волшебном измерении голоса в голове были обыденным явлением.
— Это Ашерон. Похоже, он захотел с тобой поговорить. Довольно необычно, что ты делаешь это у меня на виду, — ведьма подозрительно сощурила глаза. — В прошлый раз ты подговорил мою одноклассницу украсть брелок, пока я пыталась варить зелья и игнорировала твои едкие замечания. Что на этот раз? В открытую хочешь уговаривать Блум? И думаешь, я вам не помешаю?
Её дни стали очень неспокойными с приездом в Облачную Башню из-за того, что здесь Ашерон видел больше «возможностей» для своего побега. Почти любая ведьма с податливым характером Мирты могла стать его потенциальной жертвой — такую легче уговорить и соблазнить властью либо исполнением заветных желаний. Обязательный пункт — чтобы она была в меру бестолковой и наивной, но не правильной принципиальной святошей.
Но этот период активного кастинга кандидаток почему-то резко завершился после бала. И с того момента поведение капризного колдуна снова изменилось, став более раздражающим.
— «Я проверял твою бдительность», — со смешком раздался этот голос снова.
— Почему ты назвал меня «элементом хаоса»? — с любопытством поинтересовалась Блум. За неимением у собеседника внешности, ей оставалось наблюдать за тем, как меняется выражение лица Селины в зависимости от его слов, и делать свои предположения.
— «Так я называю тех, кто своим существованием усложняет мир. Это сущности с неспокойными судьбами, одно решение которых создаёт непредсказуемые ряби во времени», — к удивлению Селины, Ашерон отвечал спокойно и терпеливо, говоря сильно больше нежели обычно. — «Прорицание — это не слова и чёткие формулировки, а образы, которые каждый трактует так, как понял. Тебе уже доводилось испытывать на себе хрономагию, когда учителя показали тебе прошлое. В зависимости от перспективы или от собственных знаний волшебник может интерпретировать увиденное по-разному. Это напоминает разложенную на столе бесконечную колоду карт, среди которых прорицатель ищет закономерности и делает предсказание. А подобные тебе…»
— Такие, как я, путают вам карты, да?
— «Вы переворачиваете стол, обнуляя предсказание. В самом худшем из случаев».
По мере разговора с Ашероном интерес и любопытство Блум росли. Поскольку она сама рассказывала Селине и Дарме о своём удивительном путешествии в прошлое в компании Палладиума и Авалона, её не удивило, что Ашерон в курсе этого, ведь он всегда присутствует с Селиной. Немного расстраивало, что этот неизвестный узнал слишком много о её семье и происхождении, к тому же, он имел возможность аналогично вторгнуться в сознание кого угодно и разоблачить Блум. Что открыло ему путь шантажа. Параллельно Блум рассматривала идею сжечь эту книгу, чтобы избавиться от свидетеля, но догадывалась, что поступить так с магической книгой будет непросто.
— Но разве твои слова не значат, что будущее изменчиво? В чём тогда смысл предсказательного дара, если подобные мне могут так легко всё сломать?
— «Есть фундаментальные события, отменить которые почти что невозможно. Они подобны стихийному бедствию».
Блум изогнула бровь, скептично относясь к услышанному. Это всё ещё звучало не очень убедительно. Он слышал весь их разговор, поэтому для него не будет затруднительным подгадать момент и вмешаться, надеясь на эффект неожиданности, навешать лапши на уши, чтобы получить то, чего он желает. Блум и Селина категорически не доверяли «сущностям» из книжек.
«Мажок из проклятой книги, которую не желал трогать тот профессор ведьм, тоже обещал многое за своё освобождение. Все эти джины одинаковы».
— Если ты способен видеть будущее, как говоришь, то как ты оказался заперт в этой книге? — задала решающий вопрос фея, намеренно проявив недоверие в мимике и голосе.
— Он не хочет об этом говорить, — напомнила Селина, не ожидая изменений по этому вопросу.
— «Время подобно непокорной стихии. Судьба неотвратима. Я совершил ошибку, которую обязательно бы исправил, не окажись в заточении на… столь долгое время», — Ашерон говорил медленно и с ощутимым разочарованием, затаённым гневом. К концу он вздохнул и заговорил чуть громче и нарочито безразлично: — Но сейчас это уже не имеет значения. Я устал и хочу лишь свободы. Возможности идти, куда пожелаю, и делать то, что я хочу. Свобода передвижения и желания в рамках общепризнанных законов — это ведь то, чем от рождения обладает каждый, не так ли, мисс Блум?».
Фея в ответ молчала. С точки зрения гуманизма, он прав. Но если… если он создал Легендариум, если он могущественный волшебник, которого заперли в книге… не может же быть так, что это сделали без причины? Эльдора говорила, что он опасен, и мисс Фарагонда с этим согласилась. Он может лгать, чтобы вызвать сочувствие. Однако…
— В нашем мире существует понятие пожизненного заключения. Если человек угрожает безопасности общества, совершил тяжкое преступление, его могут приговорить к изоляции до конца жизни. Но… даже в таком случае есть шанс спустя какое-то время получить досрочное освобождение, — наконец, Блум решилась порассуждать об этом вслух. — Но как это работает в Магиксе, где маг способен прожить несколько земных условных сроков и действительно выйти из тюрьмы? И что если государство, которое назначило приговор, спустя столько лет уже даже не существует?..
Имеет ли силу наказание, если тюремщиков и надзирателей больше нет? Если самого общества, осудившего за преступление, также уже нет? Разве в таком случае нельзя покинуть камеру заключения? Должен ли осуждённый в ней оставаться?
Будь это Земля, решение остаться в камере привело бы к смерти от голода и обезвоживания, ведь речь бы шла о смертных людях, к которым необходимо проявлять заботу, даже если они совершили правонарушение. Ведь это общество лишило их свободы передвижения, взяв на себя обязательства их содержать. Это разумно.
Но волшебники… похоже, что Ашерон не нуждался ни в каких материальных благах, он даже не имел материального тела, заключённый внутри бумажной волшебной книги. На вечность лишиться права свободно распоряжаться своим телом, даже если ты совершил ужаснейшее из преступлений, разве это не чересчур?..
Блум склонялась к идее, что всё же должна быть какая-то экспертная комиссия, которая бы могла повторно судить, готов ли волшебник вернуться в сообщество. А если волшебник затаил злобу на конкретное государство, можно вынести какой-то волшебный запрет на приближение. К примеру, чтобы оно автоматически телепортировало его до границы этого государства.
«Придумать меры пресечения без необходимости заточения возможно, было бы желание». Но что-то подсказывало, что как раз этого
желания у здешнего сообщества не было?.. Их даже не волновала школьная безопасность, из-за чего страшно представить, что происходит на глобальном уровне. Успокаивала мысль, что ей не должно быть до этого никакого дела, ведь её волновала только Земля.
— «Ничего», — ответил колдун. — «Если правительство о тебе забыло или само потерпело крах, то никому нет дела до осуждённого на вечность… Только он сам может о себе позаботиться».
Девушки вздрогнули, заслышав тихий смех запертого волшебника. В нём не было веселья, но слышались знакомая злость и беспомощность. Селина немного жалела своего странного компаньона, думая о том, что после долгого заключения любой бы сошёл с ума…
— С чего вдруг ты сегодня такой разговорчивый? — с подозрением поинтересовалась Селина. — Ты никогда не разговаривал ни с кем настолько долго.
— «Я лишь хотел познакомиться. Вы впервые остались наедине за всё время. Следующий шанс мог представиться ещё нескоро. Кстати, о шансе… Мисс Блум, вы интересуетесь тёмными искусствами, а я обладаю неиссякаемыми знаниями древней эпохи. Поскольку Селину моё предложение не заинтересовало, возможно, мы смогли бы договориться с вами?»
Селина нахмурилась и резким тоном запретила:
— Блум, ты не должна его слушать!
Но её голос оказался заглушён в ушах Блум, словно звуки отделила водная гладь. Это настораживало. Среди тонущих звуков внешнего мира ясным звучал только голос колдуна. Он делал то же самое с окружением Селины, когда устраивал подлянки?
— «Я могу не только обучить тебя искусству тёмного пути магии, но и раскрыть всё о твоём происхождении, о твоих волшебных силах и о том, существует или нет Фатум», — продолжал искушать голос невидимого волшебника. — «Я также расскажу всё, что знаю о судьбе. С моей помощью ты легко получишь ответы на все свои вопросы… И я могу поклясться, что говорю правду».
Селина заметила, как голубые глаза её подруги задрожали, сосредоточившись в одной точке и перестав обращать внимание на окружение.
«Чёрт тебя подери, она действительно задумалась над твоим предложением! — в отчаянии и бессилии Селина крепко сжала кулаки, выругавшись на колдуна. Пускай он не говорил с ней, он должен был её слышать. Вряд ли Ашерон так легко откажется от их связи, понадеявшись на новую жертву.
— Ты нарочно заговорил о свободе, чтобы вызвать у нас жалость?!»
Даже если иногда Ашерон вызывал у Селины чувства доверия и надёжности, поскольку он единственный столь хорошо понимал и знал её, заставлял сомневаться в предупреждении Эльдоры… она была уверена, что лучше игнорировать его, чем согласиться на сделку с дьяволом. Риски, сопутствующие освобождению Ашерона, слишком велики. Человек, создавший столь мощный артефакт, не может быть предсказуемым и добрым!
— Теперь я понимаю, почему Селина тебе не доверяет… — глядя на сходящую с ума от переживаний подругу, Блум с нежностью улыбнулась. Но глаза её оставались равнодушными и спокойными. — Эльдора искала способ запечатать Легендариум и, наверное, для этого изучала, как им управлять. Но ты сказал Селине, что Эльдора что-то скрывает, и показал, что именно. Доверительные отношения дали трещину, и ты заботливо взрастил сомнения в ней. Однако это не дало плодов. Сомнения стали обоюдоострым мечом… который она направила и в тебя.
Селина поджала губы. Если говорить о том, почему испортились её отношения с Эльдорой — единственным человеком, с которым она была по-настоящему близка всё своё детство… то всплывёт имя Ашерона. Змея-искусителя, что постоянно нашёптывает слова, беспокоящие сердце.
Но она не испытывала никакой обиды по отношению к нему, каким бы парадоксальным ей это ни казалось. Не доверяла, отказывалась помогать в его освобождении, но не желала и вредить ему.
По правде говоря… если Ашерон навсегда останется в заточении, то — в отличие от родителей, от Эльдоры и даже от её временных подруг и Блум — он
никогда не сможет её покинуть, пока она не выпустит книгу из своих рук.
— Не переживай, Селина, я не собираюсь трогать твои вещи, — Блум нежно положила ладонь на сжатый кулак подруги, и та расслабилась. Ох… она слишком перенервничала, что ногти чуть не впились в кожу даже сквозь перчатку.
— Ты правда не заинтересована в его помощи?
— Нет, — Блум покачала головой. — Я лучше подзаработаю и найму частного детектива, чем доверюсь злому духу из книги. У меня был плохой опыт, знаешь, когда подобный тип после обретения свободы чуть не убил меня.
В тот раз ей повезло, что это оказался, со слов профессора, безобидный дух. Но даже он сумел напугать и Блум, и Трикс, когда использовал магию подчинения разума. Если бы Фумоакре не явился вовремя, Блум не знала, что бы делала.
Поэтому, даже если бы предложение было крайне выгодным для неё, она не стала бы иметь отношения с узниками книг. Со слов Эльдоры, Ашерон крайне опасен. Что бы он ни говорил, доказать свою искренность запертый волшебник не способен. Это просто мошенник.
— «Я знаю, однажды ты сама попросишь меня об услуге. Но позволь спросить, чем я отличаюсь от твоего друга по переписке? Что если он тоже запертый в книге демон?»
В этот раз Ашерон спрашивал из любопытства. У него не было ни единой догадки, кто же решил покровительствовать Блум. Стороне общества света нет смысла так хорошо прятаться, и они не стали бы подрывать лабораторию, «хорошие» так не поступают. Это кто-то «серый» или «тёмный», но каковы его мотивы, Ашерон не подозревал.
— Мой «друг» пока не заявил о своих желаниях, но он оказал пару жестов доброй воли, — ответила Блум и улыбнулась: — Поэтому, по принципу равноценного обмена, я охотно окажу ему услугу. Конечно, если это не будет противоречить моим принципам.
Ашерон хмыкнул:
«Но ведь твои принципы изменились, верно? Девушка из пророчеств не похожа на тебя… И именно поэтому я хочу тебе довериться».
— «Ты хотела узнать, в здравом ли ты рассудке», — напомнил он. — «Я могу дать некоторые наставления».
— С чего вдруг такая щедрость? — удивилась Блум, и Селина тоже изогнула бровь в недоумении.
— «Хорошее настроение», — «отмахнулся» колдун.
Ашерон объяснил Блум и Селине своё видение того, что есть реальность — это мир ощущений. Лишившись органов чувств, человек оказывается заперт в своём разуме, и тогда его «реальность» ограничивается внутренним миром, а то, что находится за его пределами, словно перестаёт существовать. Магия же — это власть, с её помощью можно перекроить мир, будь он настоящим или выдуманным.
Колдун разочаровал Блум, когда заявил, что в Волшебной Вселенной, в сущности, невозможно доказать ни одержимость, ни то, является ли всё вокруг «матрицей». Вместо того, чтобы искать истину, от которой не будет пользы, лучше смириться и жить так, как хочешь, верить в свою «правду».
— «Ты должна адаптироваться и укрепить свою психику. Консервативные взгляды ведут к саморазрушению. Если хочешь узнать, есть ли у тебя проблемы с рассудком, можешь посетить Реальность Грёз».
— Реальность грёз?.. — переспросила Блум, с трудом представляя, о чём идёт речь.
— Другое её название — Измерение Сновидений, — пояснила Селина, и Блум поняла.
— Ривен рассказывал мне об этом месте. Именно оттуда приходят чудовища, с которыми сражаются специалисты. Они проникают через истончившиеся ткани измерений. Поскольку Магикс находится на пересечении миров, он особенно страдает от монстров-кошмаров.
—
«И поэтому это лучшее место во Вселенной для перехода».
Обычно, когда волшебники видят сны, они забывают их по пробуждении, тем самым рассеивая энергию снов. Однако иногда кошмары и мечты не исчезают по утру, и тогда они формируют материальную форму в Измерении Снов. В случае волшебного мира фраза «мысли материальны» является правдой, ведь этих чудовищ порождают сами жители волшебной галактики. Это особенности магии снов.
Блум не задумывалась о возможности познать свой внутренний мир с помощью снов. Можно ли таким способом обнаружить ту самую тьму и извлечь? Вряд ли это будет легко. Ведь даже в обычные дни человек редко способен контролировать свой сон и управлять им. Обычно сны подобны стихии, хаотично увлекающей за собой.
Не говоря о том, что помимо желаний в этом измерении можно встретить лицом к лицу свои страхи. Отчего подобное путешествие сулит определённые опасности.
— С каких пор ты раздаёшь бесплатные советы? Думаешь, Блум в благодарность освободит тебя? Мечтай дальше, — недовольно ворчала Селина, удивляясь его сегодняшней разговорчивости. Но Ашерон лишь рассмеялся.
—
«Я поделился тем, что лежит на виду. Со своими скудными талантами вы никогда не сможете попасть в это измерение. Пусть Магикс подходит идеально, у вас нет ни знаний, где искать… ни опыта, что нужно делать».
Селина и Блум недовольно поморщились, скривившись, потому что слышали, насколько высокомерным был тон колдуна. Он, не таясь, насмехался над ними. Противнее всего, что он был прав.
Взглянув на экранные часы смартфона, Блум поняла, что совсем скоро придётся попрощаться — подходило время занятий у профессора Палладиума. Вспоминая, насколько эльф был зол вчера и что Авалон увильнул от вопроса по поводу его сегодняшнего настроения, она ожидала худшего и не очень-то хотела идти…
— По поводу Стеллы… уверена, что всё будет в порядке, если отпустишь их одних? — сменила тему Селина, вернувшись к первому вопросу. — Я постараюсь, но не могу гарантировать их полную безопасность.
— То, что Стелла хочет сделать, это нарушение закона, — Блум нахмурилась. — Я подумаю над твоим предложением, если мне не удастся договориться с Айси миром.
— С нетерпением буду ждать твоего сообщения.
***
Глубоко под дикими землями Магикса в тронном зале стоящего на сталактитах замка Феникса рыцарь в тёмных доспехах внимательно слушал разговор двух учениц магических школ, доносившийся из проецирующей сферы. Из-под шлема и из-за черноты его сожжённой и сгнившей кожи сложно было увидеть выражение лица. Но в острых щелях периодически сверкали кроваво-красные глаза, отражая блики от света пламенных чаш подле трона.
Он сжал ладонь в кулак и опустил руку — сфера телепатического видения, в которой ещё недавно отображалась оранжерея Алфеи, померкла и растворилась. Даркар нечасто наблюдал за жизнью Блум в режиме реального времени, предпочитая выделять несколько минут, чтобы с помощью медитации в ускоренном ритме просмотреть всё, что с ней происходило за сутки. Естественного врага необходимо держать на привязи и всегда быть в курсе её дел.
— Что за судьба уготована Ашерону? — полюбопытствовал Валтор, остановившись неподалёку от трона феникса.
Заточённый на вечность в книге волшебник смог вызвать в нём интерес, ведь эта участь напоминает его собственную. Оказаться в заточении во льдах настолько долго, что никто уже не вспомнит имена королевств, вынесших приговор, ведь все империи однажды обращаются в руины. На его табличке тоже было высечено: «вечность».
— Селина отберет у Блум искру пламени дракона. Ее окажется достаточно, чтобы освободить Ашерона. Затем Блум вновь заточит его в книгу, и уже навечно, потому что осознавшая свой проступок Селина запрёт Легендариум с помощью ключа, — ответил лорд Даркар. — Это произойдёт, когда нас уже не будет.
Пусть голограмма не могла передать слова Ашерона, поскольку тот обращался напрямую в сознания окружающих людей, по ответам и поведению Блум и Селины можно восстановить суть разговора.
Валтор в задумчивости опустил взгляд. С наполовину скрещенными руками свободной ладонью он разминал пальцы — это успокаивало, но в то же время свидетельствовало о нервозности.
Судьба злодея — быть сражённым героем? Пусть Даркар, казалось, примирился со своей участью, ожидая следующего года, когда начнётся смертельно-опасное представление, но Валтор по-прежнему презирал такое положение вещей.
Он считал Феникса странным человеком, хоть и был вынужден подчиняться его указаниям все эти годы. Зачем делать столько лишних приготовлений, заключая альянсы с людьми и вмешиваясь в дела других королевств, если ты веришь, что исход предрешён? Каким способом ты хочешь избежать смерти, при этом ухаживая за ней? Как будто Феникс печётся о том, что останется после него, размышляет о своём наследии. Мерзость.
Они оба естественным образом хотели выжить. Никто в здравом уме не согласится со смертным приговором или лишением свободы. Это не в их природе.
В начале их отношений Феникс предлагал Валтору самый простой путь выживания — покинуть сцену и держаться подальше от тех, кого назовут «Винкс», не попадаться на глаза Блум. Тогда Валтор мог бы спокойно жить в другой части космоса и вести свои дела, скрывая свою личность, наращивать желанное могущество.
Но это слишком просто… и унизительно.
Спустя пятнадцать лет его сущность всё ещё плавится от злости. Даже знакомясь с людьми, посещая звёзды и планеты, созидая вещи, которые улучшают этот мир… он не мог отделаться от воспоминаний о случившемся с ним в тот день. Не мог избавиться от ненависти, от жажды отмщения. И он знал, на кого должен направить эти чувства.
Наблюдая за тем, как это дитя растёт и не проявляет себя как «настоящую фею», это вызывало в нём злорадство. Ведь это тоже своего рода месть врагу — осквернить концепцию их священной спасительницы, наследия Великого Дракона. Благодаря Древним ведьмам, эта война закончилась трагедией, так ещё и дочь тех, кто забрал ведьм с собой, никогда не сумеет стать совершенной и справедливой
прекрасной феей.
Обретя свободу, Валтор не намеревается сидеть тихо. Совет Магикса, осмелившийся вынести ему приговор, ещё пожалеет о своём проступке и взмолится о пощаде. Все получат то, что заслужили…
Отбросив кровожадные мечты, колдун вспомнил о существе, которое с недавних пор вызывало у него вопросы по поводу происхождения.
— Откуда этот кролик взялся?
«Кико» — изначальный проводник юной Блум, благодаря которому она нашла Стеллу. Похоже, что у девчонки ни в одной из реальностей не было нормальной фантазии, ведь что «пур-р», что «ки-ко» были звуками, которые зверьки издавали. Что-то остаётся неизменным.
— А ты всё ещё не догадался? — тон князя не был удивлённым, скорее, саркастично-надменным, слегка отдающим беззаботным весельем. — Я могу выдвинуть два предположения.
Валтор внимал. Хотя прошло десять лет, и он знал полную историю того, что есть и будет, но лишь в общих чертах. Некоторые моменты оставались для него загадкой.
— Он мог быть подарком принцессы Дафны для своей любимой и одинокой сестры.
— Каков второй вариант? — колдун изогнул бровь, зная, что такое развитие событий по определённым причинам не могло состояться.
— Случайное стечение обстоятельств, приведшее кролика из Сумрачного леса к Блум… Я не верю в подобные случайности.
Вторая версия, по сути, была тем, что уже ранее предположила сама Блум — кто-то не закрыл портал на Землю, когда уходил или приходил в Сумрачный лес, и маленький кролик в него ненароком проскочил. А затем череда случайностей или веление Судьбы привело кролика к единственному магическому существу, от которого исходила родственная магия Магического Измерения.
«Это слишком маловероятно и абсурдно», — маг щёлкнул зубами в нетерпении.
Поэтому Даркар склонился к мысли, что кролик в действительности родом из Сумрачного леса, а призрачная принцесса-нимфа отправила его в качестве подарка прямиком в приёмную семью Блум, подстроив всё так, будто его купили в зоомагазине. Это существо обладало волшебной природой и не могло быть обычным зверьком с планеты Земля.
Если бы кролик и кот не оказались на Земле в этой временной линии одновременно, Даркар мог предположить, что это существо обрело интеллект и отправилось с Блум в Магикс случайно… когда её магическая сила трансформировала обычного земного питомца в волшебного. Однако в связи с тем, что кролик всё же оказался в Алфее, эта версия была вычеркнута, оставив лишь одно вероятное объяснение.
— Если бы кролик не появился сейчас в Алфее, мы могли предположить, что он родом с Земли. Тогда его поведение и интеллект мутировали из-за влияния силы Блум. Изначальная Блум — одинокое дитя, и кролик стал для нее лучшим и единственным надёжным другом. Из-за чего влияние ее магии не могло не сказаться на питомце.
Колдун вспомнил историю с пурпурной розой, семян которых профессор-эльф не подготовил для урока по выращиванию растений. Даркар считал, что с кроликом произошло то же, что с этой розой. Было ли случайным совпадением, что Блум интуитивно выбрала фамильный цвет королевской семьи Домино?
Валтор тоже не верил в совпадения и потому хмурился, думая о том, что если связь этой девчонки с родиной столь крепка, то доверие Даркара к ней сулит им обоим гибель. Судьба играла с ними в беспощадную игру. Если её законы нерушимы, то оставаться на сцене — путь к верной смерти.
Но если Судьба способна уступить в каких-то мелочах, не может ли она отклониться от намеченного курса?
Валтор разделял страх и презрение Блум по отношению к Судьбе. Если мироздание в итоге возвратит всё на круги своя, ему не останется ничего, кроме как разозлиться и сломать его. На губах мужчины возникла ухмылка. Ведь разрушать — это лучшее, на что он способен. То, для чего он был создан.
***
Вскоре в оранжерее остались только она, холодный кофе и почти пустая тарелка печенья. Подруга убежала на свидание к своему прекрасному профессору, привычно оставив всех позади.
— «Чтобы веселье удалось, напомни им о маскировке», — нарушил тишину голос в голове. Он тоже был заинтересован в том, чтобы посмотреть шоу ярости и неистовства среди ведьм.
— Думаешь, они такие недалёкие, что забудут приодеться как ведьмы, забравшись в наш улей?.. Они же должны знать, что бывают ночные уроки и в коридорах может кто-то встретиться.
Ашерон красноречиво не ответил, и Селина пожала плечами. Лишним не будет написать об этом Текне, заодно поделившись картами подземелий, чтобы дорогие феи точно нашли правильный путь и не заблудились.
Ах, и надо сообщить им, что Трикс усилили охрану комнаты после того, как поняли, что за ними шпионят змеи. Придётся придумать способ, как их выманить, не разбудив всех ведьм Башни.
