***
Во время его выплеска эмоций на Капитана Америку остальные Мстители ушли, чтобы дать им видимость уединения. Он понятия не имел, сколько плакал, но казалось, что долго. В какой-то момент Стив усадил их. Он оставался с ним, пока Питер наконец не успокоился и не сказал, что Капитан может идти и что он в порядке. Хотя это была ложь. Но он не хотел, чтобы Капитан Америка думал, что за Питером нужно присматривать, когда у него есть миллион более важных дел. Стив не хотел уходить, но в конце концов согласился, наверное, потому что думал, что Питер хочет остаться один. Когда Стив ушёл, Питер решил, что не может больше оставаться в этой маленькой комнате. Там было слишком душно. Он задыхался. Поэтому он выбежал обратно на улицу. В разрушения и горы камней. Он почувствовал определённое родство с этим пейзажем. Он был почти спокойным. Что-то успокаивало его, когда он смотрел на вид, который отражал опустошение, как в его душе. Потому что мистера Старка не стало. Питер видел, как он умирает собственными глазами, но он всё ещё не мог в это поверить. Тони всегда казался вне законов жизни. Непобедимый. Питер думал, что мистер Старк всегда будет с ним. За последние пару лет мистер Старк стал для него опорой и поддержкой. Он превратился из наставника-супергероя для Человека-паука в наставника Питера Паркера или даже что-то большее. Что-то гораздо шире. Что-то, чему Питер даже боялся дать название, потому что боялся сглазить. Не то чтобы это имело значение сейчас. Ведь мистера Старка больше нет. Никогда больше не будет дней в лаборатории или выходных на Базе. Никогда он больше не будет драться плечом к плечу с Железным Человеком. Тони спас целый мир, целую вселенную. Он отдал свою жизнь, чтобы сделать это. Питер знал, что должен гордиться этим, должен быть счастлив, что они победили Таноса, но всё, что он чувствовал, это утрата. Это было эгоистично, и он знал, что с ним бы никто не согласился, но он не думал, что потеря Тони стоит всего этого. Питеру казалось, что именно сейчас он потерял половину мира. Тихие слёзы потекли по щекам. Почему никто другой не мог щёлкнуть в перчатке? Почему это должен был быть именно он? Смерть мистера Старка оставила в нём зияющую рану, сделала его оголённым нервом. Больно. Он не мог справиться с этим, поэтому он закрыл глаза. Он выключился. Он заставлял себя перестать думать, перестать чувствовать, остановить это всё. Он оцепенело смотрел на горизонт. Время шло, но он его не чувствовал. Он сидел неподвижно так долго, что его конечности онемели. Но он этого не чувствовал. Он ничего не чувствовал. Может быть, все забыли о нём, и он просто всегда будет сидеть на этом камне. Он не мог прийти в себя. — Питер. Питер моргнул. Доктор Стрэндж стоял перед ним. Он продолжал смотреть прямо на него. Пока он не был готов вернуться к этой новой версии реальности. Доктор Стрэндж нахмурился и поднял его подбородок пальцем, заставляя смотреть на него. Питер встретил его обеспокоенный взгляд пустыми глазами. — Кое-кто хочет видеть тебя, — сказал доктор Стрэндж. Питер моргнул, но не ответил. Не спрашивал, кто хочет его видеть. Какая разница? — Пойдём, — настоял доктор Стрэндж, схватив его за плечо и дёрнув вверх. Питер не сопротивлялся. Он позволил ему увести его от камня и направиться к Базе. Они шли сквозь разрушения к части Базы с подъездной дорогой. К участку с относительно нетронутой травой. Мстители вместе с несколькими другими людьми, которых Питер не знал, но видел в битве, слонялись, разделились на небольшие группки и разговаривали друг с другом. Питер посмотрел на Стива. Сэм стоял рядом с ним, но Стив разговаривал с женщиной, которая стояла спиной к Питеру. На ней была уличная одежда, и он не помнил, чтобы видел её в бою, но её затылок выглядел странно знакомым. Стив заметил его и слегка улыбнулся. Он сказал что-то женщине, с которой разговаривал, и махнул рукой в сторону Питера. Питер нахмурился. Женщина обернулась, и Питер резко вдохнул. Мэй. Это была Мэй. Её глаза расширились почти комично при взгляде на него. А потом она побежала к нему. Она остановилась, чтобы не врезаться в него, вместо этого схватила его за плечи и осмотрела. — Боже мой! — прошептала она, и в следующую секунду она крепко обняла его. — Боже мой! — прошептала она снова. — Ты здесь. Ты действительно здесь. Ему понадобилось смущающе много времени, чтобы загрузиться и наконец обнять её. Для него не прошло и дня с их последней встречи. Тогда он встал, позавтракал и поехал на экскурсию в музей современного искусства, которую прервал полёт в космос с мистером Старком и доктором Стрэнджем, где он сражался с Таносом, а затем, видимо, рассыпался. Когда он вернулся на Титан с доктором Стрэнджем и Стражами Галактики, казалось, он успел только моргнуть. Как будто время просто не шло. Как будто это был тот же самый день, когда он видел Мэй утром. Но его не было пять лет. У него просто не было времени подумать об этом, пока доктор Стрэндж не перенёс их обратно на Землю с Титана, чтобы начать новую битву с Таносом и его армией. Кажется, было слишком много вещей, чтобы Питер мог полностью поместить их у себя в голове. Мэй продолжала держать его. Она плакала. — Прости, — пробормотал он. Прости, что оставил тебя. Прости, что не могу понять твоего облегчения. Прости, что не могу выглядеть счастливо при встрече с тобой. — Это не твоя вина, — сказала она и схватила ладонями его лицо. — Я так рада, что ты вернулся, родной. Я так сильно скучала по тебе. Он даже не мог сказать, что скучал тоже. Ведь время для него не шло. Не то что для неё. Она выглядела старше, было больше морщин и больше седых прядей в волосах. Она притянула его лицо к себе и засыпала быстрыми поцелуями, а потом снова обняла. — Я уже и не думала, что увижу тебя снова. Я люблю тебя. Ты бы знал, как сильно я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — по крайней мере это то, что он мог сказать в ответ. Она обнимала его ещё некоторое время, а потом глубоко вздохнула и отступила. — Прости, — извинилась она за свой плач. Это было не нужно. — Я до сих пор не могу поверить в это. Мне кажется, я во сне. На этот раз Питер понял её. Только вот он был в кошмаре. — Ты здесь, — сказала она, поглаживая его щёку. — Ты правда здесь, и ты в порядке. Через мгновение она нахмурилась. — Ты же ведь в порядке, да? Ты не ранен? Он покачал головой, сбрасывая её руку. Во время битвы его помотало, но он не пострадал. — Хорошо. Это хорошо, — сказала она и огляделась. — Я просто волнуюсь. Я имею в виду… это место выглядит как зона бедствия. — Да, — согласился Питер. — Но мы победили. — Я знаю, — улыбнулась она. Она снова попыталась обнять его, но он сделал шаг назад. Она нахмурилась, выглядя озадаченной и немного обиженной. — Мы победили, но… — он судорожно сглотнул и попытался объяснить. — Мистер Старк… Он не мог этого сказать вслух. И не должен был. Выражение лица Мэй сказало ему всё. Она уже знала. — О, милый. Я знаю. Я слышала, — прошептала она. Его лицо скривилось. Она снова притянула его к себе, и на этот раз он ей позволил. Она крепко держала его, и плотина, которую он так старательно строил для сдерживания эмоций, вновь прорвалась. Он склонил голову и разрыдался. — Он… он ушёл, — выдавил он между всхлипами. — Я знаю. Но он спас тебя, — сказала Мэй и поцеловала его в висок. — Он спас всех. Он… он хотел бы так уйти. Питер завыл сильнее. Потому что он не хотел, чтобы мистер Старк ушёл. Он хотел, чтобы мистер Старк был рядом с ним. Часть него хотела, чтобы его сейчас обнимал мистер Старк, а не Мэй. И обнимал в честь победы, а не из-за невероятной утраты. Оно того не стоило. Он того не стоил. Половина вселенной не стоила того. Не стоила, если это означало гибель Тони Старка. — Всё будет хорошо, милый. Всё будет хорошо. Я здесь. Я с тобой, — шептала Мэй, пытаясь его успокоить. Он знал, что она была с ним. Что она всегда будет с ним. Недавно этого было бы достаточно. Воспоминание о смеющемся мистере Старке вспыхнуло в голове. Он закрыл глаза. Сейчас этого недостаточно.***
Поездка на машине домой от комплекса была тихой, и Питер постоянно ловил Мэй на том, что она смотрит на него, как на призрака, который вот-вот исчезнет. Он мог сказать, что его отсутствие было невыносимо болезненным для неё, но не знал, что с этим делать. Квартира, в которую они вернулись, была не той квартирой, которую помнил Питер. После Щелчка Мэй переехала в небольшую двухкомнатную квартиру. По крайней мере, она всё ещё была в Куинсе. Питер не знал, как справиться с этим в дополнение ко всему остальному. Для него всё было нормально, когда он уходил в школу этим утром, а теперь у него другая квартира, а мистер Старк… Он покачал головой и сосредоточился на новой квартире. Планировка была похожа на старую квартиру, но кухня была больше, как и гостиная. — Я принесу тебе что-нибудь попить, — сказала Мэй. Спасибо, боже, за Мэй. Если бы с ней что-то случилось, пока его не было, и если бы он вернулся в мир без неё и без мистера Старка... Он бы никогда не пережил этого. Он едва мог пережить то, что уже происходило. — Спасибо, — пробормотал он в ответ, но, когда он обернулся, она уже стояла на кухне, хлопая дверцами шкафчиков, а он всё ещё стоял у входной двери. Он моргнул. По какой-то причине мир вокруг него, казалось, находился в замедленном темпе, словно он пытался ходить, говорить и существовать в атмосфере, состоящей из патоки. Он сделал шаг вперёд, а затем ещё один, хотя первый был достаточно сложным. Он снова моргнул, и вдруг оказался в гостиной. По крайней мере мебель была такой же, но всё остальное было другим. У Мэй были новый телевизор и одеяло, которое он никогда раньше не видел. И на столе у окна стояло растение, хотя за всё время, что он её знал, Мэй никогда не могла ухаживать за растениями так, чтобы они не умирали. Мебель стояла по-другому, не так, как он привык. И все побрякушки были другие. Включая фотографии. Вместо книг полки были заполнены рамками для фотографий. Большинство из них были с ним. Одна из них привлекла его внимание, и у него перехватило дыхание. Он взял фотографию в рамке и посмотрел на неё поближе. Это была одна из его любимых фотографий с ним и мистером Старком. Мисс Поттс сделала её. Они были в мастерской вместе, мистер Старк откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, с удивлённой улыбкой на лице, он слушал Питера, сидевшего на столе перед ним, рассказывающего о чем-то, в то же время оживленно жестикулирующего руками. Питер даже не мог вспомнить, о чём он говорил. Он посмотрел ближе на мистера Старка на фотографии. Он был одет в футболку с группой «Black Sabbath» и темные джинсы и смотрел на Питера так, как будто Питер — самое дорогое, что у него есть. Мистер Старк никогда больше на него так не посмотрит. Скорбь снова вышибла из него воздух. Он поставил фотографию обратно и остервенело потёр глаза. Боже. Он не мог снова плакать. Казалось, что это единственное, что он делал за последние несколько часов. Он дошёл до крайности. — Ты в порядке, родной? — спросила Мэй, когда подошла к нему сзади. Она мягко положила ему руку на плечо и поставила стакан с водой на полку рядом с фотографией, на которую он смотрел. Он пожал плечами. Он не доверял себе, чтобы что-то сказать. А сил врать не было вообще. Потому что он не в порядке. Он думал, что никогда больше не будет в порядке. Ему было интересно, где же он так нагрешил в прошлой жизни, чтобы каждый важный человек уходил от него. — Знаешь, а ведь он скучал по тебе. Питер резко вдохнул. Он перевел на неё вопросительный взгляд, всё ещё не имея возможности выдавить из себя реальные слова. Мэй одарила его мягкой улыбкой. — Пока тебя не было, он звонил мне, иногда прямо среди ночи. Мы говорили о тебе. Мы рассказывали друг другу истории. У меня их было больше, чем у него, но у него тоже были хорошие. Ты мне не рассказывал, что запутался в собственной паутине и застрял вверх ногам на здании, а потом ему пришлось прийти и освободить тебя. — Он рассказал тебе об этом? — неожиданно вырвался вопрос. Это было слишком для их супергеройского устава. Он думал, что этот позор уйдёт с мистером Старком. — Мы рассказывали друг другу много чего, — сказала Мэй и погладила его по щеке. — Он так любил тебя. — Он сказал это? — спросил Питер. Как бы не развивались их отношения, даже когда Питер отказался от места в команде Мстителей, его наставник никогда не был откровенен на эмоции. И Питер, честно говоря, тоже. Мэй грустно улыбнулась ему и ответила: — Родной, ему не нужно было этого говорить. Это очевидно. Питер отвёл взгляд. Он не мог смотреть на неё в ответ. Он едва справлялся со словами. — Я не знаю, что мне делать, — признался он. Мэй обняла его. Он не понял, как слёзы снова покатились по щекам. — Я знаю, что это больно, милый, но мы переживём это вместе, хорошо? — прошептала Мэй в его волосы. Он помотал головой. — Я не смогу сделать это снова. Он не представлял, как можно это пережить. Как пережить такую огромную потерю. Это было похоже на утрату родителей и Бена, только на этот раз был мистер Старк. Мэй отстранилась и серьёзно посмотрела ему в глаза. — Ты сможешь. Ты сильный. Ты самый сильный человек, которого я знаю. Ты сможешь. Питер закрыл глаза и приткнулся к её плечу. Он хотел ей верить. Он так хотел верить, что станет лучше, что боль со временем притупится, а потом пройдёт, и что когда-нибудь он проснётся и снова сможет быть собой, снова быть счастливым. Но в это не верилось. Он пережил слишком много, и это… это казалось непреодолимым. Он чувствовал это с болезненной уверенностью. Это сломало его непоправимым образом. Эта потеря была непреоборимой. И он это знал. Но Мэй этого не осознавала, поэтому он позволил ей себя обнять и попытаться успокоить, потому что, возможно, ей из-за этого полегчает. Он знал, что в мире нет ничего, что могло бы сделать то же самое для него.***
Той ночью Питер лежал на диване и смотрел в окно. Одним из недостатков квартиры с одной спальней было то, что была только одна кровать. Мэй собиралась искать квартиру с двумя спальнями завтра, но пока они застряли с тем, что у них было. Она пыталась заставить его лечь на кровать или предложить лечь вместе, но он отказался. В любом случае, он не собирался спать сегодня ночью, хотя и не сказал ей этого. Он не мог не прокручивать свои действия в битве снова, и снова, и снова. Почему он не встал ближе к мистеру Старку, когда поднял его с земли? Тогда мистер Старк обнял его. Это был первый раз. Если бы он знал тогда, что это будет последний, Питер никогда бы не отпустил его. Рыдание неожиданно вырвалось из горла. Он зажал рот ладонью, чтобы заглушить его. Он не хотел будить Мэй в два часа ночи после того, как она провела с ним весь день. Он знал, что она тоже много пережила. Чудесное воскрешение её племянника и смерть мистера Старка, с которым она, очевидно стала близка, который стал ей хорошим другом, пока Питера не было. Он должен был сделать по-другому. Он всхлипнул и начал давиться слезами. Он мог бы сделать по-другому. Перчатка была у него некоторое время. Он должен был щёлкнуть. Но на тот момент он не думал о странных перчатках в своих руках. Всё, о чём он думал, это то, как уберечься от Таноса. Если бы он знал тогда, что знал сейчас, он бы щёлкнул. Без раздумий. Чтобы спасти мистера Старка. С его регенерацией он бы выжил. Да даже если и нет, то и чёрт с ним. По крайней мере ему не пришлось бы жить с воспоминанием о пустых глазах мистера Старка, которые навсегда отпечатались у него под веками. И он был мёртв последние пять лет. Мэй научилась жить без него. Если бы он щёлкнул и умер, он бы просто остался в покое, вместо того, чтобы вернуться с остальными. Это не было бы новой потерей, и оно того стоило бы, если бы это означало, что мистер Старк будет жить. Что значит его жизнь по сравнению с жизнью мистера Старка? Даже сравнивать нельзя. Но мистер Старк щёлкнул. Он спас всех. И заплатил и отдал всё за это. И теперь Питеру придётся жить в этом мире без него. Почему это кажется таким неправильным? Как такое вообще возможно? Они победили, но мистер Старк ушёл. Он ушёл навсегда. Питер судорожно вздохнул и перевернулся, прижимаясь головой к мягкой спинке дивана. Тяжёлые рыдания сотрясали его тело. Если они победили, то почему это так похоже на проигрыш?