Меньше знаешь - крепче спишь

Николас Янг поправил капюшон ветровки и перешёл пустую, местами поврежденную дорогу, перепрыгивая пару канав по пути. Машины в этом районе проезжают крайне редко. Работы в последнее время совсем мало, так что приходилось браться за любую возможность подзаработать денег, естественно, воровство не самый хороший источник дохода, но выбирать не приходится, да и было бы из чего на самом деле. И вот сейчас, пробираясь по узким улочкам, заваленными горами мусора, он пересчитывал полученные деньги, по пути выбросив украденный кошелек в одну из куч мусора. Собственно, надеяться было не на что, вряд ли у студентки будет нормальное количество денег. Дуреха сама не поняла, что натворила. Всего каких-то десять юни, этого едва хватало на сытный обед. Воровать в более прибыльных районах, а особенно в ближайшее время, было довольно опасно, да и риск часто не оправдывал ожиданий; он и так едва удрал от полицейских. Даже не смотря на свое скептическое отношения к имплантам Николас все же рад, что установил их себе, когда была возможность, иначе гнил бы он в тюрьме, или того хуже, не дожил бы до нее. В своё время они стоили довольно много, хоть и были дешёвой, по меркам современности, моделью. На самом деле импланты, как бы прискорбно это ни было, спасали незавидное положение Янга. Парень спрятал деньги в карман и зашёл в небольшой бар, где был постоянным клиентом. Неоновая вывеска перед входом едва мерцала своим унылым светом, дабы постояльцы ненароком не споткнулись о металлическую лестницу, ведущую в цокольное помещение, издали кажется, что она совершенно незаметна. Старая дверь скрипнула, оповещая о новом госте. На него обратило внимание всего несколько человек, но и те потеряли всякий интерес и вернулись к своим делам. Бармен, по совместительству владелец заведения, добро улыбнулся гостю, таким образом приветствуя его. Полненький мужчина с пышными бакенбардами, топорящимься усами и легкой залысиной, в узких кругах общества его знают как Пауль. — О, Нико, дружище! — поприветствовал его Пауль, — Садись, тебе чего, как всегда? — Сколько просил не называть меня так? — задал риторический вопрос Николас, щурясь, чтобы разглядеть вывески о заказах, висящих за спиной у Пауля. Надо бы сходить зрение проверить, глядишь найдется мастер, который не потребует документов, а то это уже совсем не дело, — Нет, мне ничего не наливай. — Да, ты явно не в духе? Чего случилось? Опять ели руки умыл? — Скажем так, удалось выкрасть компромат на одну весьма неприятную личность, но одна особа явно не большого ума мне помешала, — Янг откинулся спиной на барную стойку и поджёг сигарету, с явным наслаждением затягиваясь. Мятная. — Да, не повезло тебе, — бармен отложил стакан, который полировал и попытался стереть со старой уже стойки пролитый ранее алкоголь, который уже успел впитаться в дерево и теперь вряд-ли когда сойдёт, — Пока тебя не было, поступил заказ, его целый день никто не берёт. — Почему это? Странно, что в такую безработицу, его не отрывают с руками. Покажи мне. Повисло напряжённое молчание, Николас сверлил бармена тяжёлым взглядом и, ещё более нервничая, непроизвольно стал быстрее скуривать сигарету. — Нико, дружище, ты за это задание не возьмёшься. — Если я не возьму этот заказ, то умру от голода через… неделю, — Николас с сожалением выбросил окурок от сигареты и ещё раз проверил практически пустую пачку, в ней осталось всего три штуки. — Да даже долбанные сигареты закончились, что уж говорить о других более важных вещах. — Я не то имел в виду, — Пауль как-то виновато улыбнулся, — Ты не возьмёшь из-за заказчика. — Кто же это может быть такой, что я не возьму работу, когда абсолютно на мели? — он задал вопрос с изрядной долей сарказма в голосе. — Ник, ты знаешь, что я не могу говорить тебе его личность. — И за что мне такое наказание? — прошептал он, доставая телефон и проверяя баланс денег на старой безымянной карте, украденной (или купленной, он, честно, не помнил) ещё несколько лет назад. Счёт показывал едва ли не отрицательные цифры. И это Николас экономил чуть ли не весь прошлый месяц, когда было вполне прилично работы! Такими темпами он не проживет и до конца месяца. И проблема в том, что в ближайший месяц уж точно не будет никакой работы, даже самой грязной, сейчас разбирали абсолютно все, что на глаза попадалось. Насколько бредовым может быть этот заказ, что его даже сейчас побрезговали взять? — Пауль, я все твердо решил, скажи заказчику, что я в деле. Янг поднялся со стула и вышел из паба, напоследок махнув рукой в прощальном жесте. Николас закутался поплотнее в толстовку, надевая наушники, но при этом не включая музыку, так, для вида, ну и чтобы не слышать окружающего шума, он довольно раздражает, да и зарядку жалко, и так мало осталось, а идти далеко. Именно в этом районе темнело раньше всего, небоскребы, построенные на западе, заслоняли собой лучи постепенно умирающего солнца. Но ночью начиналась новая жизнь, когда загорались неоновые вывески, улицы наводняли новые люди, кардинально отличающиеся от дневных пташек. Где-то слева, в одном из многочисленных зданий, заиграла незамысловатая, но от этого не менее приятная мелодия. Николас остановился, прислушиваясь к ней, даже снял один из наушников. Он подошёл близко-близко к стене, облокотился на неё спиной и закурил очередную сигарету. Знакомые аккорды задевали невидимые струны души, брали в плен и не давали уйти от этого, будто зачарованного, места. Эта медленная мелодия всегда уводила мысли Николаса далеко-далеко, она была самой глубокой и самой чувственной из его маленькой коллекции, хранившейся в памяти. Когда-то давно он не спал много ночей, чтобы вызубрить правильную последовательность нот. Но вот прозвучала последняя нота и все сменилось на более заводную, разбивая всю призрачную иллюзию умиротворения. — Ты всегда любил музыку старпер, и в этом мы похожи… — тихо сказал Николас и выбросил скуренную сигарету, направляясь подальше от бара «Тёмная звезда». Разговор с идеальным образом человека, который был конченным уродом в жизни, почему-то, успокаивал и был пагубной привычкой; почти как сигареты. — Возможно у меня был шанс играть там в живую, когда-то давно, и где-то явно не в этой вселенной… Янг шёл прямо по улице, а вывески становились всё более тусклыми, людей всё меньше, улочки всё более замусорены. Дома, теснившееся друг с другом, буквально наслаивались каждый на соседний, а дорога уходила всё ниже и ниже, серость, теснота и старые небоскрёбы; ели державшиеся, но всё же высокие здания, макушкой цепляющие необычайно низко плывущие облака, — что скорее похожи на туман, — целиком состоящий из смога и паров здешних фабрик. На серых плоских крышах домов часто резвились дети, внизу это было достаточно опасно, даже взрослым было трудно дышать, работая без масок на станках заводов не покладая рук. А смог очень часто любил опускаться именно на эту часть города. Николас никогда не жил в подобном месте и не пожелал бы такого даже врагу. Он лишь изредка проходил в этом районе, когда спешил или просто хотел насладится другой стороной города, не этой, разваливающейся на глазах, с людьми, трудящимися за кусок хлеба для себя и ребёнка, а другой, неоново завораживающей и такой футуристической на фоне трущоб, располагающиеся всего кварталом ниже. Поднимаясь по крутой лестнице, Янг смотрел вперёд, чтобы не оборачиваться лишний раз не обездоленных людей, которые могут работать лишь тут, за сущие гроши без возможности подняться выше. Да, у него и у самого ситуация была недалеко лучше, чем у этих бедняг, но тут жили дети. Какой родитель хочет обречь своё чадо на вечное скитание по свалкам в поисках практически ничего не стоящего хлама? Жить, зная, что у ребят только одно будущее — без шанса на спасение. Но надежда всегда умирает последней. Вот и Николас старался думать, что выход можно найти, если постараться. На подъём по лестнице у Николаса ушло добрых пять минут. Постепенно ступеньки становились целее, а с каждым пройденным метром было все легче дышать. Смог трущоб становился менее различим, пропадая насовсем и скрывая за собой трубы фабрик, да чудом стоящие домики. Янг взбежал на последние ступеньки и побежал дальше, ловко хватаясь за перила и перемахивая длинные пропасти между некоторыми крышами. Он хотел взобраться как можно выше, чтобы было видно всю красоту ночного города. Поднявшись, Николас даже немного выдохся, но он добился своей цели. Отсюда, с высоты на которой раньше летали только птицы, были видны далекие небоскрёбы на западе, освещающие ночные сумерки. За ними ещё теплились последние лучи солнца. Казалось, что в городе попросту нет темного места, всё, что не освещали вывески, заливала своим тусклым светом луна и небольшие фонарики, под стать переливающемуся городу, дополняя образ. Если бы человечеству удалось изобрести летающие машины, то даже верхний ярус города был бы всегда в жизни: одни бы возвращались домой, другие выходили в город. С высоты птичьего полета всё это ещё больше бы походило на футуристический муравейник. Янг часто приходил сюда, чтобы просто полюбоваться и отдохнуть. Можно хотя бы немного не волноваться, где ночевать сегодня или как выжить следующий месяц, если даже этот дотянуть — уже маленькое чудо. Но Николас больше всего боялся не этого. Он боялся потерять человечность. Очерстветь совсем, стать роботом. Это самый огромный страх, быть, как те бездушные машины, которые запрограммированы делать все, что им скажут независимо от жестокости и ужаса приказа. Не чувствовать тепло своего тела, потерять возможность осязать, творить, слушать и понимать музыку. Лучше умереть, чем жить так. Ник все же включил музыку в наушниках. Сегодняшняя ночь была слишком красивой. Как жаль, что всё меньше людей могут наслаждаться простой красотой мира. Пришедшее на телефон уведомление прервало мелодию, и Николас нехотя посмотрел, кому же он нужен в такое время. Пришло СМС от Пауля с координатами, так как он был не только простым барменом, но ещё и посредником, беря из суммы заказа небольшой процент, но обеспечивая анонимность. Сейчас Николасу придется тащиться к заказчику, чтобы лично узнать, что от него в деталях требуется. Вообще, встречами с исполнителями редко промышляли и предпочитали оставаться в тени, но этот явно решил выпендриться.

Через час

Янг подошёл к открытому ангару, находившемуся на окраине города, не сильно далеко от того места, где он любовался видами. Проржавевшие балки не выглядели надёжно, казалось, что эта и так дырявая крыша упадёт на тебя, как только ты войдёшь. Он ещё раз сверил координаты и, убедившись, что они верны, зашёл внутрь. В глубине ангара Николас увидел человека и направился к нему. Шаги гулким эхом раздавались в тишине помещения, тут не было слышно звуков городской жизни и это настораживало. Вдалеке стоял человек и Янг искренне надеялся, что он обознался, но с каждым шагом надежда стремительно таяла. — Классная татушка, Николас, — заявил Рин Фрей, увидев чернила под воротником толстовки, окончательно развеяв подозрение. Он достал сигарету и поджёг её, судя по запаху, лавандовую, — Я удивлен, что мы ещё раз пересеклись в этом городе. — Фрей, — как будто приговор произнес Янг, останавливаясь за десять шагов перед ним. Пальцы невольно сжались в кулак. — Да, я знаю свою фамилию, не стоит её повторять. Итак, Николас, предлагаю тебе забыть, что было в прошлом хотя бы на время. Мне некогда искать другого исполнителя, а тебе явно нужны деньги, — он скептически осмотрел одну толстовку парня, хотя сам был в замшевом пальто; осенней ночью было довольно прохладно. — По рукам? — Как был показушником, так и остался. По рукам, но подходить к тебе, чтобы скрепить договор я не хочу. — Не стоило трогать чужое, а тем более мое. — Кто бы говорил, — тихо сказал Николас, но решил, что стоит заканчивать этот бессмысленный диалог побыстрее, — Давай обговорим детали заказа и разойдёмся. — Как хочешь. Помнишь ту девчушку, которая тебе убежать не дала? — Я ещё не страдаю склерозом, Рин, быстрее. — Так вот. Разузнай про неё. — Разве ты сам этого не можешь? — Не задавай глупых вопросов. Я могу лишь узнать про официальную жизнь, а для остального у меня есть ты. — Понял, — скупо бросил Николас и уже развернулся, чтобы уйти. — Это всё? — Нет конечно, это только часть твоей работы. Тебе же она все равно нужна, разве не так? — слегка насмешливо донеслось ему в спину. Янг решил промолчать. Он включил музыку и поспешил убраться подальше от этого ангара и этого человека.