Vertit Fati

Гарри сидел за столом без намёка на аппетит, все его мысли со вчерашнего дня были о Сириусе Блэке, его крёстном. Он действительно был рад узнать, что Блэк не предавал его родителей. Значит, есть шансы, что Сириус выйдет на свободу, и, может быть, даже предложит ему жить у него. Гарри подумал о том, что нужно обязательно попасть к Основателям, они точно смогут дать ему нужных советов касательно директора Дамблдора. Брюнет старался даже не смотреть на директора, так как до жути опасался, что Дамблдор вдруг что-то заподозрит. Вдруг Гарри почувствовал, что его словно кто-то зовёт. Обернувшись, он посмотрел на двери, ведущие в Большой Зал, в проходе стояла Гермиона! Увидев её, Гарри улыбнулся так, как только умел, замахав рукой. Увидев друга и его реакцию, Гермиона сорвалась с места, к столу, за которым сидели ребята с Гриффиндора. Подбежав к Гарри, Гермиона обняла его, крепко к нему прижавшись. На её лице сияла счастливая улыбка, ведь если Гарри жив, это означало и то, что ему вновь удалось победить! Обнимая Гермиону, Гарри почувствовал, как на душе становится тепло, почувствовал, что хочет рассказать Гермионе если не всё, то многое. — С тобой всё в порядке, Гермиона? — спросил брюнет после того, как нехотя разорвал объятия. — Вообще-то, это я должна была беспокоиться, Гарри, — смеясь, сказала девушка. — Но спасибо, со мной действительно всё хорошо. — После этого она поприветствовала остальных, улыбаясь и сияя. Она села за стол рядом с Гарри и даже не стала делать замечаний Рону, который, как и всегда, был занят тем, что поглощал всевозможные блюда. Раздался звон бокала. Это директор Дамблдор привлёк всеобщее внимание, поднявшись со своего места. — Попрошу немного вашего внимания, — директор терпеливо ждал, пока ребята успокоятся, а в зале наступит тишина. — В этом году в школе происходили страшные вещи, честно вам скажу, школа была даже на грани закрытия из-за событий, которые происходили. К счастью, всё хорошо и сегодня мы все здесь собрались, живые и здоровые, — Дамблдор как будто и не заметил отсутствия Локхарта, который при нападении на Гарри и Рона полностью стёр себе память из-за неудачной атаки. Теперь он надолго оказался в Мунго, и даже может и не вспомнить ничего, но теперь это никого не волновало. Все воздыхатели пижона словно испарились, когда, как гром среди ясного неба, в новостях появилась информация о том, что Гилдерой вовсе никакой не герой. — Как обычно бывает в конце учебного года, время подвести итоги, — продолжал Дамблдор. — Но перед этим, я хотел бы наградить двух маленьких и храбрых гриффиндорцев, которые, не задумываясь ни на секунду о своей собственной безопасности, отправились на спасение сестры одного из них. Рон Уизли, Гарри Поттер, как директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, я возьму на себя ответственность наградить вас за ваш подвиг. Каждому из вас присуждается по пятьдесят очков за героическое спасение младшего товарища, Джинни Уизли, — первыми, конечно же, зааплодировали ребята со стола Гриффиндора, затем Хаффлпаф и Рейвенкло, а затем даже со стола Слизерина раздалось несколько аплодисментов. — Мне также хотелось бы сказать, что Хогвартс всегда будет приходить вам на помощь, давая силы для новых свершений. Что же касается результатов… *** К огромному ликованию гриффиндорцев, их факультет одержал победу. В разгар этого ликования, в зал вошёл Хагрид, которого, наконец, выпустили из Азкабана, и зал взорвался ещё большими аплодисментами. Хагрид плакал, смахивая слёзы, первым делом полувеликан подошёл к Гарри и обнял его. — Спасибо тебе, Гарри, что присмотрел за Клыком, и вообще, просто спасибо, — лесничий своими огромными ручищами схватил Поттера и поднял над собой, после чего снова прижал к себе, едва не переломав ему все кости. — Вы придёте ко мне на чай, как-нибудь перед отъездом? — Конечно, придём, Хагрид, — улыбнулся Гарри. — Мы рады, что ты вернулся, — после этого пир продолжился, ведь занятия уже были окончены, а поезд в Лондон будет только через два дня. Из Большого Зала все довольно быстро разбрелись продолжать веселье по своим гостиным, некоторые факультеты заглядывали в гости друг к другу, в основном это были Рейвенкло и Хаффлпаф, грифы и змеи кучковались по отдельности. Возможно, это обуславливалось тем, что они были слишком горделивы. Но в гостиной у Гриффиндора сегодня было так шумно, что если бы это был отдельный день, а не конец года, профессор Макгонагалл бы пришла в такую ярость, что все храбрые львы в один миг бы исчезли, разбежавшись по спальням, поджав хвосты. Но сегодня был особенный день, Гриффиндор победил, а его ученики вновь сотворили чудо, поэтому строгая Макгонагалл сидела и веселилась вместе со своими подопечными. Вернее, Макгонагалл сидела со старшими курсами, теми, которые уже заканчивают школу. Ребят было немного, но Минерва уделяла время каждому, обсуждая с ними их будущее, ведь школа для них останется позади, а это значит, что пора во взрослую жизнь. Кто-то собирался стать государственным служащим в министерстве, кто-то хотел им быть, но не хватало баллов по предметам. В частности, у всех были проблемы с зельеварением, но в целом огорчённых не было. Были даже те, кто решили пойти по стопам Чарли Уизли, отправившись в заповедники, чтобы ухаживать за магическими зверьми, одна девушка хотела стать аврором. Гарри вместе с Гермионой и Роном сидели за столиком возле камина, играя в шахматы. Заметив в одиночестве Невилла, Гарри решил пригласить его к ним. Джинни всё равно не будет в школе до следующего года, так как воздействие, оказанное на неё Волан-Де-Мортом, оказалось слишком серьёзным. Невилл застеснялся, но всё же сел к ним, и Гарри сразу же заметил, как недоволен был Рон. Но его это не слишком волнует, так как он по-прежнему чувствует, что Уизли ему не брат и даже, скорее всего, не друг. — Спасибо, ребята. — Невилл, сыграешь в шахматы с Роном вместо меня? — предложил Гарри, только что проигравший очередную партию Уизли. — Я не очень-то и умею, — неуверенно ответил Лонгботтом. — Ничего, все мы когда-нибудь не умеем чего-то, но это же не повод не пробовать? — ответил Гарри, вызвав удивление у Гермионы Грейнджер. Та сидела, погрузившись в чтение очередного учебника; она проиграла Рону в шахматы перед тем, как это сделал Гарри. Девушка ненавидела проигрывать, но признавала, что Рон сильный игрок. Однако он был сильнее её только в шахматах, потому девушка не переживала. Если бы Уизли тратил хоть немного усилий на учёбу, а не на увлечения шахматами и квиддичем, может, он был бы даже хорошистом. Но, кажется, учёба это совсем не то, что волнует Рональда, ведь Гермиона всегда может помочь. Переосмысливая свои отношения с рыжим, волшебница злилась. Её использовали, но, кажется, Гарри дружит с Роном не меньше, чем с ней, а ставить Поттеру ультиматум будет очень невежливо. Да и Уизли пока не переходит черту в общении с ней. Дождавшись, пока все уснут, Гарри взял мантию и палочку, после чего направился в Тайную Комнату. Скоро он уедет отсюда, а это значит, что нужно как-то обговорить с Основателями их дальнейшие действия. Вернее, его действия, но, раз уж на то пошло, можно сказать, что он действует и от их имени. В гостиной никого не было, Гарри успешно пробрался в Тайную Комнату, вновь встретив василиска, радостно ползавшего по комнате, кидающегося на воздух, как казалось Гарри. Как только василиск почувствовал приближение Гарри, он зашипел и устремился к Поттеру. — Хос-с-зяин, подождите, я ещё не закончил! — казалось, будто василиск паниковал и извинялся одновременно. Змей выполз на середину Тайной Комнаты, поднял пасть вверх, а затем начал с огромной силой засасывать воздух внутрь себя. Только вот это был не просто воздух, Гарри чувствовал, как Шасс поглощает магию. Похоже, это и были так называемые сигнальные заклинания, про которые василиск уже упоминал ранее. Как только он закончил, василиск сразу же поторопил Поттера. — Быс-с-стрее, хос-сзяин, наверняка старый маг скоро придёт, чтобы ещё раз установить ловуш-шки, — Василиск снова стал невидимым, и Гарри в очередной раз поразился этому умению. Было ли это всё, на что способен василиск, а ещё было интересно, каждый ли василиск так умеет. Он даже передвигался совершенно бесшумно, лишь хвост стукнулся о канализацию – всё-таки, Шасс был больших размеров. Открыв дверь в скрытую часть Тайной Комнаты, Гарри вошёл в комнату, где были проекции Годрика и Салазара. Если бы только он знал, что в этот момент Рита Скитер как раз навещала его крёстного, вряд ли он смог бы мыслить нормально, но, к счастью, это было ему неизвестно. — О, явился, — пробурчал Слизерин, отвернувшись от Гарри, уставившись куда-то в стену. — Ну, наследник, рассказывай, что случилось у гоблинов, — Гриффиндор как обычно был куда более добродушным. — Всё плохо, если честно, — Гарри уселся в кресле поудобнее, смотря то на Гриффиндора, то на Слизерина. — Не томи, — вздохнул Салазар. — Если что-то действительно доставит тебе проблем, мы поможем. — Ну, во-первых, мой крёстный, Сириус Блэк — невиновен. Я уже договорился с гоблинами, даже нанял журналистку для того, чтобы она подняла шум в прессе, чтобы крёстного освободили. Пришлось заплатить им сорок пять тысяч галлеонов, но разве это большая цена за освобождение своего близкого? — Тогда чего ты такой хмурый? Радоваться нужно! — громко сказал Гриффиндор. — Погоди, Годрик, вечно ты торопишься. Это же явно не всё, — осадил друга Слизерин. — Ну, да, не всё, — сказал Гарри. — Выяснилось, что на мне действительно были блоки магии, причём почти на все важные сферы, а также, что меня опаивали зельями. И все нити тянутся к директору. Правда, зачем-то Дамблдор поил меня ещё и зельями ненависти к слизеринцам, ну, по мелочи ещё. — Надеюсь, ты приобрёл амулеты против зелий и прочего? — обеспокоенно спросил Годрик. — Нет нужды. Как сказал директор банка, в моей крови теперь яд василиска, сущность его яда проникла в кровь и теперь я имею иммунитет к любым ядам и зельям, направленным во вред. — Он… Погоди, у тебя действительно в крови яд василиска?! — Слизерин сразу же оживился после этих слов. — Неужели у меня получилось?! — Салазар вдруг захохотал, как безумный. — Да! Отлично, парень! Если ты сможешь стать василиском, то сможешь даже победить смерть! — Подождите, господин Слизерин, я ещё не закончил, — перебил Основателя Гарри. — Что касается родственников и родов, то родственников у меня действительно много, но только никто из них не изъявил желания забрать меня к себе и воспитывать, что очень сильно меня разозлило, — всплеск магии всполошил пространство в комнате, он был настолько сильным, что даже очки у Гарри треснули. — Чёрт! — ругнулся Поттер, снимая очки. — Репаро! — произнёс он ожесточённо, направив волшебную палочку на очки. — Никто, чёрт возьми, никто! Мой крёстный, оказывается, должен быть моим опекуном в первую очередь, а в итоге, этот старый пердун Дамблдор, который должен быть последним в списке испоганил, сука, всю мою жизнь! — Гарри, наконец, не выдержал, разрыдавшись. Слишком многое он пережил за последние дни, слишком много он держал в себе. — Ненавижу! — закричал во всё горло волшебник, закрывая лицо руками. Чуть успокоившись, он продолжил. Годрик и Салазара терпеливо ждали, пока он закончит. — Что же касается наследства, то я узнал, что я словно эксперимент, всего понемножку. Я и Гриффиндор, и Поттер, и Певерелл, и даже Блэк! Гоблины сказали, что я могу возглавить только два рода, но мои потомки позднее смогут взять хоть все четыре. И, думаю, без вашего совета я не справлюсь в этом вопросе – и не только в этом. — Мм… Певереллы… — Годрик вдруг замолчал. — Знал я одних. Даже учил… Уже после того, как произошла история с Мерлином, в школу пришли братья. Удивительно, но разница между ними была по одному году. Младшему было одиннадцать, когда он поступил в школу, старшему тринадцать, и, возможно именно поэтому талантливее всех был самый младший. А затем… — Гриффиндор замолчал. — Н-да, случился кризис. Тогда была эпидемия, как думали многие, люди умирали один за другим, братья рассказали мне, что это неспроста. Им удалось вырваться и спастись, поэтому они отправились в Хогвартс. Три оборванца пришли в школу, и, конечно же, я и остальные приняли их. Пока мы ещё были живы. Мы настояли на том, чтобы они смогли обучаться, в итоге директор школы с нами согласился. По сути, директор нам был и не нужен, он просто отвечал за связь с другими волшебниками, пока мы могли преподавать и не заботиться о бумагах и прочем. Тогда, когда кризис произошёл, я был слишком самонадеян, уделяя этим братьям слишком мало внимания. В итоге, этот Кризис приобрёл настолько большой масштаб, что даже мне пришлось отправиться на битву, братья просили пойти и Хельгу с Ровеной, но я запретил. Перед тем, как уйти на битву, я оставил свои воспоминания здесь. Единственное, о чём я знаю, так это о том, что мы сражались против наследия Мерлина. Несмотря на свой проигрыш тогда, Мерлин оказался не так прост. Раз уж после битвы я не вернулся в школу, значит, наверное, я умер. Так уж случилось, что я зачаровал свой сейф в Гринготтсе таким образом, чтобы всё досталось гоблинам в случае моей смерти. Я не успел выбрать наследника, и в своём завещании я говорил, что всё моё имущество достанется моим соратникам — гоблинам. В знак признательности за помощь во времена первого Кризиса Мерлина. — А вы вообще в курсе, что у магов сейчас Орден Мерлина является заслугой, которую не каждому дано получить? — задал вопрос Гарри, после чего услышал много мата и плевков со стороны двух основателей. — Пацан, скажу тебе честно, выбирай Певереллов и свой род, Поттеров. Пользы от рода Блэк тебе не будет, коли жив твой крёстный, а от Годрика и подавно. — Как это от моего рода пользы не будет?! — взбесился Гриффиндор. — Ишь, пердун, были бы мы живы, я бы тебе показал, кто у нас тут бесполезный! — Не будет пользы от твоего рода ещё и потому, что ты был светлым магом, по большей части, а пацан после того, как столько дерьма в жизни произошло, вряд ли сможет раскрыть твой гримуар, так как его аура уже смешалась. — Аура? — Да, аура. У тебя ещё сил не хватает, чтобы считывать ауры, но я вижу, что ты больше тёмный, чем светлый. Причём, это идёт не только от Певереллов, хоть те и были полностью тёмными, но и от Поттеров, как мне кажется. Запомни, парень, нет разницы тёмный ты или светлый. Сила света, сила тьмы – всё идёт от сердца. Светлый волшебник может стать причиной множества войн и катастроф, а тёмный спасать весь мир не раз. Просто так повелось, ещё в древние времена, что когда волшебник тёмный, на него вешали ярлык плохого. — Слизерин поморщился, после чего продолжил. — Ещё, тебе нужно будет во что бы то ни стало нанять учителей по боевой магии, обязательно менталиста, чтобы твои мысли никто не смог прочитать. Было бы неплохо ещё и зельевара, но это уже не так важно. Советую тебе ещё раз навестить гоблинов на днях, принять наследство, а также договориться о том, что нанимать учителей будут они. За лето, пока тебя не будет в школе, ты должен хотя бы какую-то базу иметь, иначе наши тренировки тебя просто уничтожат. — Вы… будете учить меня? — с неверием спросил их Гарри. Обучаться у Салазара Слизерина и Годрика Гриффиндора, лично… Об этом, наверное, мог мечтать каждый. — Конечно! В конце концов, как ты думал оберегать школу, если тебя не будут учить магии? Если ты и дальше будешь прохлаждаться, с твоим нынешним развитием, ты даже этому своему Тёмному Лорду проиграешь, даже если доживёшь до двадцати. — Но что я могу сделать, если я несовершеннолетний? — задал резонный вопрос Гарри. — Может, Сириус будет способен изменить что-нибудь, но пока Сириус в тюрьме, я могу только молиться богу, чтобы он вышел поскорее. — Да, действительно. Эмансипация может быть, только если бы тебя втянули в какую-то авантюру, где участвуют лишь совершеннолетние, или, например, если бы твой опекун заключил договор о помолвке с какой-нибудь другой семьёй. Вернее, не помолвка, а свадьба, магическая, чтобы сама Магия признала в вас взрослых. Тогда пока будем довольствоваться этим. Скоро заряд остановки времени кончится, парень. Замок сейчас отдаёт все силы на своё восстановление, поэтому время в комнате вновь заработает привычным образом. Думаю, сейчас тебе пора. Советую за это лето решить, кто для тебя враг, а кто друг. — Хорошо. Спасибо. Я вернусь намного сильнее, чем я сейчас. Обещаю, — ещё выходя из секретной комнаты, Гарри накинул на себя плащ, так как помнил о том, что Шасс ему говорил. Чёртов Дамблдор, раздери его дьявол. И действительно, стоило только Гарри покинуть заброшенный туалет, как он увидел спешившего туда Дамблдора, с палочкой наготове. Видимо, старый пердун серьёзно обеспокоен в последнее время, что же, оно и ладно. Сейчас было время ужинать, а после этого они собирались игнорировать пир и отправиться к Хагриду. Всё-таки, лесничий же ведь их очень просил об этом. *** Каждый раз, когда Рон не видел, Гарри смотрел на него, и, каждый раз, по прошествии не более тридцати секунд, Уизли вздрагивал, словно его кто-то уколол иголкой. Забавный эксперимент. Вечер у Хагрида прошёл неплохо, и когда они уже возвращались в школу, Гарри заметил, как из кабинета Дамблдора выходит разгневанный Люциус Малфой. Он, видимо, был слишком уж недоволен тем, что Дамблдор остался директором. Впрочем, Гарри теперь был скорее согласен, чем не согласен с отцом Малфоя. Подумать только. В руках у себя волшебник держал продырявленный клыком василиска дневник, и, лорд Малфой со злости кинул его в сторону, прямо в руки Гарри. Ухмыльнувшись, Гарри убрал дневник куда подальше, подмигнув Добби. Домовик, понурив уши, семенил за Малфоем-старшим. Возможно, когда Гарри станет Лордом, он выкупит бедного Добби у Малфоев, но сейчас он вряд ли может ему помочь… Дамблдор последние дни лишь посещал мероприятия в большом зале, скорее для видимости. Гарри он, что удивительно, не трогал. Видимо, все мысли пожилого волшебника были заняты. Уезжая, Гарри попросил Рона и Гермиону писать ему, так как он будет помирать со скуки у своих родственников-магглов. — Знаете, в Дурслькабане я просто умру со скуки, если вы не будете писать мне хотя бы каждую неделю, — усмехнулся Гарри, после чего пожал руку Рону, а после обнял Гермиону. Затем вся семейка Уизли направилась домой, а Гарри и Гермиона в сторону парковки. — Знаешь, Гарри, ты, кажется, стал каким-то другим, — сказала Гермиона, после чего замахала руками. Так получилось, что Дурсли на парковке стояли рядом с Грейнджерами, и, Вернон даже растерялся, когда какая-то соплячка ему замахала. И только потом, повернув своё большое тело вбок, он заметил молодую пару рядом с ними. Родители, похоже, приехали за этой девочкой и были вполне обычными людьми. — Думаю, я буду практиковаться в магии этим летом как можно чаще. Да, наверное, я изменился в лучшую сторону, — усмехнулся Гарри. — Не забывай писать письма, Гермиона, я буду им очень рад. — Конечно, не забуду, Гарри, мы же друзья. И да, забывчивый у нас здесь только ты. Какая практика, ты что, забыл про надзор? Гарри был шокирован словами подруги до глубины души. Грёбаный надзор! Все его планы о том, чтобы нанять учителей и практиковаться в боевой магии можно засунуть питбулю тётушки Мардж в задницу. — Гарри Поттер, твой ненормальный директор приходил к нам домой и что-то там молол про девочку в смертельной опасности, про тебя и твоего друга, такого же ненормального как ты и ваш директор! Если не дай бог мне ещё раз придётся столкнуться с кем-то из ненормальных, я тебя никуда больше не выпущу, клянусь своей жизнью! — Вернон отвесил смачного подзатылка Гарри, а затем взгромоздил его чемодан в машину и небрежно кинул клетку. Гарри послушно сел в машину, а затем уткнул палочку в затылок дяди. — Знаете, что это такое, дядя Вернон? — П-палочка, — взвизгнул Дурсль. — Если бы она была просто палочкой, я бы не посмел вести себя так невежливо и утыкать вам её в затылок. Но вот эта палочка, это как пистолет у магглов. Я недавно узнал, что я достаточно богатый. По меркам людей и даже по меркам «ненормальных», как вы называете магов. — О-о-он сказал, тебе нельзя ей пользоваться! — взвизгнул Дурсль. — Он прав, мне нельзя ей пользоваться, — рассмеялся Гарри. — Но вот когда я вырасту, я могу вспомнить о том, какими вы были дерьмовыми родственниками, дядя Вернон. И тогда вы будете долго, долго, ооочень долго умирать. Я буду наносить вам порезы и заживлять их, даже отрубать конечности и отращивать их, пока вы не сдохнете или не сойдёте с ума от шока. И это что касается вас. Даддличке и тёте Петунье я придумаю что-нибудь ещё. — Ты! — рявкнул Вернон, но заскулил сразу же, как только Гарри надавил палочку ещё сильнее. — Я сделаю это, будьте абсолютно уверены, дядя. Или мы можем поступить как взрослые люди… — Взрослые? — Да. Сейчас мы заедем кое-куда, в Лондоне. К моему личному финансовому управляющему. Я договорюсь о том, что вам будут перечисляться деньги за то, что я живу у вас. А потом я заплачу вам ещё столько же, когда съеду. Но взамен, я прошу вас лишь о том, чтобы вы не осложняли жизнь ни мне, ни себе. Как вам такое предложение? Оно нормальное? — спросил Гарри. — Д-да. — Тогда послушно ведите машину туда, куда я вам сейчас скажу, и ждите меня столько, сколько потребуется… *** — Приветствую вас, уважаемый гоблин, пусть золотоносные реки текут плодородным потоком, а финансы не покинут ваш дом, — поклонившись, Гарри поприветствовал гоблина. — Я хотел бы встретиться со своим управляющим, мистером Груком, если это возможно. — Пусть головы ваших врагов падают к вашим ногам, а приток золота к вам лишь возрастает к небесам, — ответил Гоблин. — Я отведу вас, мистер Поттер. Как только они оказались в кабинете у Грука, Гарри вернул приветствие, которое послал ему Грук, а затем быстро перешёл к делу. — Я договорился со своими родственниками, мистер Грук. Так как мы слишком уж нетерпимы друг к другу, я хотел бы, если это возможно, перечислять им по 200 галлеонов каждый месяц, в знак того, что три месяца в году им приходится терпеть меня. — Кхм, я бы решил проблему с надоедливыми родственниками по-другому, но раз уж вы настаиваете. Одну минуту, мистер Поттер, я посмотрю, что я могу сделать… — гоблин начал смотреть бумаги, пару раз ругнулся, затем ещё раз пересмотрел документы… — Мистер Поттер, боюсь… — гоблин замолчал. — Такое перечисление уже происходит, согласно воле вашей матери. — Что?! — Завещание… В прошлый раз вы его даже не читали, лишь директор Рагнок зачитал вам некоторую информацию, и, это, конечно, наша вина, но… — Но что? — повысил голос Гарри. — Директор Рагнок сделал копию завещания, отдав его мне, и, согласно нему, ваша тётушка, Петуния Дурсль, каждый месяц получает две тысячи маггловских фунтов из вашего детского сейфа. — Дайте… господин Грук, дайте мне это чёртово завещание, пожалуйста, — до Гарри только сейчас дошло, что он действительно не увидел завещание матери и отца. — Конечно, господин Поттер, вот, возьмите, — отвесив поклон, Грук передал ему завещание. — Завещание составлено нами, Джеймсом и Лили Поттерами, в здравом уме, без какого-либо влияния на наш разум. — Если мы умрём, то завещаем сто тысяч галлеонов Сириусу Блэку. Бродяга, хоть ты и сам происходишь из древней и благородной семьи, и у тебя куча денег, но ты привык жить только на те деньги, что заработал сам. Эти сто тысяч — не твои, помни об этом. Эти деньги мы завещаем на то, чтобы после нашей смерти ты приобрёл нормальный вид, вылечил свои болячки, а также позаботился о том, чтобы Гарри ни в чём не нуждался. — Сто тысяч мы завещаем Ремусу Люпину. Луни, пожалуйста, позаботься о Сириусе. Ты сделаешь это и без денег, но это наша последняя воля, а значит, ты примешь деньги. Почему Лили написала про Сириуса? Ты же знаешь, Бродяга сможет хорошо позаботиться о Гарри, но он наверняка забудет про себя. У тебя будет два ребёнка, или же, один ребёнок и блохастый щен. — Сто тысяч мы завещаем Алисе и Фрэнку Лонгботтомам, на случай если Ремус Люпин или Сириус Блэк не смогут исполнить обязанности. Алиса, Фрэнк, позаботьтесь о Гарри, если с нами что-нибудь случится. Я знаю, вы бы сделали для нас то же самое… P.S. — Если никто не сможет исполнить свои обязательства, по последнему желанию моей жены, мы хотим, чтобы Гарри вырос у своих родственников, в семье Дурслей. Лучше так, чем в приюте. Взамен этого, каждый месяц моя сестра, Петуния Дурсль, будет получать выделенные две тысячи фунтов за то, что Гарри живёт в семье и уюте. Искренне надеюсь, что наши с ней прошлые обиды хотя бы после моей смерти останутся в прошлом. С любовью, Лили и Джеймс Поттеры.